Большой шаг в сторону
Очередное эссе Ярослава Грицака на мой личный взгляд из самых важных для страны из того что он писал последнее время.
Потому что отмечено несколько моментов именно из важнейших. И о которых очень не любят говорить наши патриоты. Собственно не любили они этого никогда, поскольку уже достаточно давно патриотический сектор у нас приватизирован украиноязычной гуманитарной интеллигенцией. Она сделала патриотизм своей собственностью, приватизировала его, объявила своим и искренне считала своим, как собака считает своим тот двор, который охраняет.
Однако как показала война, в первых рядах воинов-добровольцев оказались вовсе не только они. И как оказалось патриотизм с сопутствующими культурно-гуманитарными проблемами вроде языка пригодился ловким политикам как чрезвычайно удобное полотнище, служащее для того, чтобы прикрывать голый зад не осуществленных государствообразующих и экономических реформ.
То, что я сейчас напишу, многим не понравится
В частности, двум моим друзьям, украинским патриотам. Один из них - украиноязычный из Львова, другой - русскоязычный из Киева. Их объединяет общая тревога за Украину, а также постоянные, но пока малоуспешные попытки что-то сделать. На данный момент они ведут фейсбучную дискуссию вокруг закона об украинском языке - нужно было вводить новые запреты или нет.
Мое сердце на стороне одного, разум - второго.
Мое сердце поддерживает этот закон. Это неестественная ситуация, когда ты ощущаешь себя неловко, пользуясь языком, который является твоим родным, в стране, которая делит общее имя с этим языком . Исправление такой ситуации - историческая справедливость. Не было бы Эмского и Валуевского указов в имперские времена, «мягкой русификации» при Хрущеве и Брежневе, не было бы и этого закона.
Мой разум говорит, однако, что занимаясь языком или исторической памятью, мы откладываем важные вещи. Наблюдая годами за украинской политикой, я вывел такую формулу:
чем меньше реформ, тем больше гуманитарной политики.
Борьба за язык и историческую память часто служит тем фиговым листком, которым мы прикрываем свою реформаторскую наготу.
Не буду длинно рассуждать о том, что язык является основой национальной идентичности. Скажу коротко: может быть, а может и не быть. Просто так случилось, что Украина, как остров среди океана, со всех сторон окружена странами, которые ставят во главу угла своей идентичности именно язык - Польшей, Венгрией, Россией, Литвой. Поэтому многие украинцы принимают связь между нацией и языком как норму, и пытаются эту норму утвердить дома. Примеры успешных «неязыковых» наций, такие как Великобритания, Швейцария и США украинцев не убеждают. Эти примеры такие же малоубедительны как доказательства существования жизни на других планетах: оно может и существует, но не имеет к нам никакого отношения.
Сердце и разум можно примирить простым тезисом: без наций не обойдешься. Нация является главной платформой, через которую мы входим в современный мир. Империи модернизируются плохо. Исключением была Британская империя. Как писал Геллнер, другим народам чтобы стать модерновыми, надо было менять свой национальный характер - только англичанам надо было оставаться самими собой. Это не спасло, однако, Британскую империю от развала.
В сухом остатке, империи не выдерживают вызовов современного мира. Это не означает, что все нации его выдерживают. Есть нации, которые имеют слабый модернизационный потенциал. И украинская нация, давайте признаем, одна из них.
Вот пример. В прошлом году умер Мирослав Скорик, который написал много первоклассной музыки. Сразу после его смерти состоялась дискуссия, почему его и других украинских композиторов так мало знают в мире?
Ответ можно найти в книге Эрнандо де Сото «Тайны капитала». Я не устану ее популяризировать: ее должны прочитать все, кому болит положение дел в Украине. В тот момент, пишет де Сото, когда вы читаете мою книгу, сквозь вас проходят волны украинского телевидения. Но вы не можете их видеть. Поскольку для того, чтобы увидеть, надо иметь декодер. Богатые нации имеют такой декодер. Им является экономика. А экономика богата там, где функционируют правильные институты. Правильные же институты появляются с приходом элиты, готовой провести необходимые изменения в законодательстве. Эти изменения должны касаться в первую очередь не языка и истории, а охраны права собственности.
И наоборот: исправить языковую ситуацию одними лишь законами - дело неблагодатное и сомнительное. Примером является межвоенная Польша. Это была молодое национальное государство, похожее на современную Украину. Тогдашняя Польша оставалась тогда одной из самых бедных стран Европы, политически нестабильной, с высокой коррупцией, склеенной из разных регионов, религий и народов - и в то же время проводила национальную ассимиляцию. Результат был плачевным. Тяжело проводить национализационную политику, не имея мощного декодера!
Понимаю, что эти примеры уже набили оскомину. НО их следует повторять и повторять, пока они не дойдут и до ума, и до сердца.
В конце попробую спрогнозировать: новый языковой закон не повлечет политического кризиса. Не повлекло же кризиса переименование городов и улиц! Если часть русскоязычного населения и возмутится, на улицу ради русского языка никто не выйдет. Может кто-то и хотел бы выйти, но способности этой прослойки к активной массовой политической мобилизации очень невысокие, и харизматичных лидеров не хватает. А вот у избирательных урн отомстить легче: это не требует больших усилий и большого ума.
А пока можем поздравить себя с новым большим шагом - но шагом в сторону, а не вперед.
Заговорили о патриотизме.
Видать проворовались
/М.Е. Щедрин/
Тут ИМХО важен не финал, а посылка. Чем меньше наши элиты хотят реформировать государство и экономику, тем сильнее их акцент на проблемах языка. А лучше всего оставить эту проблему в покое. И как максимум стимулировать украинский язык, украинскую книгу, украинский дубляж, не пытаясь слишком жестко ограничивать русский язык. И не давая тем самым мощного пропагандистского оружия одной нашей извечно братской стране. И ее пятой колонне. Лучше бы ограничили путинское телевидение, нооставили в покое Пушкина.
Он все таки менее вреден чем Медведчук. А то Медведчуку три канала дали, а Пушкина с Толстым стараются запретить - это и есть фундаментальный показатель реальных интересов наших политических лидеров.
Тем более что русскую классику уже и русские дети не читают. И оставили бы в покое продавцов и официантов - не они главные враги украинского языка и культуры