Как революция 2004 в Украине изменила Россию и мир
Это статья к годовщинам двух Майданов: 2004 и 2014 годов, написал ее научный сотрудник известного американского аналитического центра Atlantic Council Питер Дикинсон. И поскольку я ничего не публиковал к дате (21-22 ноября) тут как раз удобный случай исправить мое упущение (все выделения шрифтом сделаны мной - В.Т.). Центральной темой автора является рассмотрение того, как первый Майдан 2004 года кардинально изменил и внутреннюю, и внешнюю политику путинской России, а тем самым и всю расстановку сил в Европе и мире. По мысли автора Путинскую политику после 2004 года во многом определило восприятие Майдана не как народного украинского движения, но как акта агрессии Запада против России.
21 ноября украинцы отметили День достоинства и свободы, продолжив семилетнюю традицию, которая способствует поиску места Оранжевой революции 2004 года и революции Евромайдана 2014 года в более широком историческом контексте. Хотя два этих народных восстания признаны важными вехами на постсоветском пути страны, их влияние на регион в целом еще предстоит полностью оценить.
Такое отсутствие ясности в этом вопросе вполне можно понять. Ведь совсем немногие события в современной европейской истории были подвержены столь преднамеренному искажению. С тех пор, как протестное движение Евромайдана впервые вспыхнуло в Киеве в конце ноября 2013 года, оно стало излюбленной целью российской информационной войны. В течение последних семи лет Москва распространяла дезинформацию о протестах, чтобы подорвать их продемократическую репутацию и оправдать свое последующее вторжение в Крым и восточную Украину.
В то время как наследие революции Евромайдана оказалось погребено под лавиной кремлевской дезинформации, происшедшая ранее Оранжевая революция все чаще забывается. На первый взгляд, мирным протестам зимой 2004 года, по всей видимости, не хватает той геополитической драмы, которой предстояло развернуться десятилетие спустя. Однако это заблуждение. Хотя первая крупная народная революция независимой Украины не привела непосредственно к российской военной агрессии и не вызвала немедленных сдвигов в балансе сил в Европе, она остается переломным моментом, который ознаменовал конец ранней постсоветской эпохи и заложил основу для климата холодной войны, который определяет сегодняшние международные отношения.
В ходе протестов в конце 2004 года сначала удалось помешать поддерживаемому Кремлем кандидату Виктору Януковичу присвоить пост президента Украины, а потом и сделало возможным избрание его соперника-реформиста Виктора Ющенко. Однако вскоре Ющенко оказался крайне разочаровывающим президентом и не смог решительно вести Украину к евроатлантической интеграции. Это открыло путь к возвращению Януковича, которое не предвещало ничего хорошего, и его победе на президентских выборах 2010 года.
Тем не менее, Украина 2010 года сильно отличалась от страны, которой Янукович стремился управлять пятью годами ранее. Благодаря Оранжевой революции медиа-ландшафт Украины больше не подвергался той удушающей государственной цензуре, существовавшей до 2004 года. На смену ей пришла живая, хотя и несовершенная форма журналистской свободы, которая отражала конкурирующие интересы различных олигархических кланов страны.
Оранжевая революция также оказала огромное влияние на то, как украинцы воспринимали себя и свою национальную идентичность. В течение первых тринадцати лет независимости политические, культурные, социальные и экономические границы между Украиной и Россией оставались размытыми. Большинство людей по обе стороны границы продолжали рассматривать судьбы двух формально разделенных стран как неразрывно связанных. Это резко изменилось в 2004 году, когда миллионы украинцев мобилизовались в защиту свободных выборов.
Протесты пробудили страну и направили ее на путь, резко отличающийся от путинской России, становившейся все более авторитарной. За шестнадцать лет, прошедших со времени Оранжевой революции, Украина провела восемь общенациональных голосований, но ни разу не наблюдалось возврата к политическому подавлению и безудержной фальсификации результатов выборов, которые остаются обычным явлением в других странах бывшего СССР. Этот успех помог укрепить среди украинцев представления о европейской идентичности и углубить чувство психологической отделенности от авторитарной России.
Накануне судьбоносных президентских выборов 2004 года в Украине президент России Владимир Путин был настолько уверен в своей способности повлиять на их исход, что поехал в Киев и прочитал украинцам лекцию о необходимости поддержать избранного им кандидата. Это был очевидный впечатляющий просчет, вызвавший негодование у многих ранее аполитичных украинцев, которые чувствовали, что новообретенная независимость их страны находится под угрозой.
Через несколько недель после неосмотрительного визита Путина началась Оранжевая революция.
Кремлевская первичная реакция на события в Киеве была смесью негодования и недоверия. Когда масштабы изменений стали очевидны, настроение переросло в горечь по поводу украинского вероломства и гнев по поводу того, что было расценено как серьезное предательство со стороны европейских и североамериканских партнеров России. Москва посчитала громкую поддержку продемократических протестов в Украине со стороны Запада ничем иным, как актом международной агрессии. С точки зрения Кремля, это была прямая попытка вмешательства во внутренние дела России и подтверждение непримиримой враждебности западного мира.
Последствия для внешней политики России оказались серьезными. В течение первых четырех лет своего президентства Путин стремился к расширению сотрудничества с Западом, хотя при этом пытался восстановить позиции России среди ведущих мировых держав. Оранжевая революция положила конец эпохе зачастую неуклюжих альянсов. После революции Россия во внутренних делах избрала поразительно националистический курс, становясь все более конфликтной на мировой арене.
Один из первых сигналов об этом изменении появился в информационной сфере. Через несколько месяцев после демократического восстания в Украине Москва обнародовала планы по запуску телеканала Russia Today. К концу 2005 года канал Russia Today начал вещание на международную аудиторию. Он вскоре стал оплотом антизападных сообщений, которые позволили России выразить открытую враждебность по отношению к международному порядку, образовавшемуся после 1991 года.
В самой России Оранжевая революция вызвала резкое изменение настроений, поскольку Москва стремилась сделать так, чтобы внезапная вспышка демократии в Украине не оказалась заразной. Это выразилось в необычайно вызывающей форме санкционированного государством национализма, который включал в себя ощущение преемственности с советским прошлым, но при этом преуменьшал преступления коммунистической эпохи.
Через несколько недель после украинских протестов Кремль начал общенациональную кампанию, призывая россиян демонстрировать оранжево-черные георгиевские ленточки в честь победы Советского Союза над нацистской Германией. Учитывая, что образы мятежных украинцев с оранжевыми лентами были еще свежи в памяти каждого, трудно было не заметить лоялистский символизм этого ура-патриотического ответного жеста. Это также оказалось предвкушением грядущих событий. С момента своего первого появления весной 2005 года, георгиевские ленты утвердились в центре все более фанатичного культа победы, поскольку режим Путина пытался оправдать свой авторитаризм все более экстравагантными формами благоговения перед Второй мировой войной. То, что зародилось как реакция на оранжевые ленты украинской революции, стало безусловным символом всей путинской эпохи.
Примерно в то же время Россия начала подавлять потенциальные источники внутренней оппозиции. Отметив причастность украинского гражданского общества к низовому активизму, который сделал возможной Оранжевую революцию, Кремль начал оказывать давление на российские общественные организации с международными связями и навешивать на них ярлык «иностранных агентов».
Москве потребовалось немного больше времени, чтобы продемонстрировать свое недовольство на международной арене. Путин в полной мере озвучил изменения во внешней политике России только через два года после Оранжевой революции, когда в феврале 2007 года, в знаменитой речи на Мюнхенской конференции по безопасности он выразил свое несогласие с американским доминированием.
С этого момента российские акты международной агрессии становились все более дерзкими. Спустя несколько месяцев после мюнхенской речи Путина Москва начала кибер- и информационную атаку на соседнюю Эстонию, что оказалось ранним примером тактики гибридной войны Кремля. Летом 2008 года российские танки ворвались в Грузию. Шесть лет спустя мишенью стала Украина. С момента вторжения в Украину в 2014 году Россия и западный мир находятся в состоянии конфронтации, которую многие считают новой холодной войной.
В этом всем не было ничего неизбежного. Сегодняшний климат гибридных боевых действий не был предопределен приверженностью Путина к восстановлению статуса России как великой державы. Отправной точкой стала Оранжевая революция 2004 года, которая задала тон всему, что произошло с тех пор. В самом деле, не случайно, покуда действия самой Москвы становились все более и более воинственными, Кремль продолжал обвинять западные страны в организации так называемой цветной революции внутри России.
В течение последних шестнадцати лет Россию преследовала перспектива собственной оранжевой революции, и она сделала все возможное, чтобы не дать народным движениям набрать силу в регионе. Это стало ключевой причиной решения атаковать Украину сразу же после революции Евромайдана в 2014 году, и это основная причина, по которой Россия в настоящее время поддерживает диктатора Александра Лукашенко в его борьбе за подавление демократического восстания в соседней Беларуси. Готовность Москвы согласиться с чрезвычайно высокими внешнеполитическими издержками этих интервенций свидетельствует о том значении, которое Россия придает защите Путина от народных протестов.
Без Оранжевой недавняя история Восточной Европы могла бы пойти по совершенно иной траектории. В этой альтернативной реальности Украина вполне могла остаться в исключительной сфере влияния России, что позволило Путину постепенно укрепить свою власть над бывшим Советским Союзом. Со временем Кремль снова управлял бы могущественной авторитарной империей, способной соперничать с экономической мощью демократического мира. Нам известно ревизионистское отношение Путина к исходу первой Холодной войны, поэтому есть все основания полагать, что он использовал бы это значительно улучшенное положение, чтобы бросить геополитический вызов, гораздо более масштабный, чем сегодняшняя пакостная тактика.
То, что этого не произошло, заслуга миллионов простых украинцев, которые вышли на улицы в ноябре 2004 года и потребовали, чтобы их услышали. Об их храбрости давно забыли, но восстание, которое они возглавили, оставило свой след в мире и сыграло важную роль в формировании нынешней эскалации противостояния между Россией и Западом. Оранжевая революция 2004 года в Украине, являющаяся архетипической «цветной революцией», продолжает жить в кошмарах российской элиты и заслуживает гораздо большего признания как один из великих геополитических переломных моментов начала двадцать первого века.
Майдан 2004 случился 16 лет назад - для современного мира это целая эпоха. И насколько капитально многие факты той поры уже забыты особенно в России свидетельствует такой факт: Евгений Киселев, один из наиболее компетентных журналистов-международников России в своей еженедельной программе 23.11 заявил, что вполне возможно, что в действительности именно Янукович выиграл выборы 2004.
/О том как Янукович фальсифицировал выборы - подробно в четырех текстах с таблицами здесь, а без таблиц чисто графические доказательства для тех, кому трудно или лень ковыряться в цифири, здесь, причем первого же графика по второй ссылке достаточно, чтобы отвергнуть любые рассуждения о честной победе Януковича. И то, что подобное суждение высказал такой знающий человек, как Евгений Киселев... могу себе только представить, что творится в голове рядового российского жж-читателя. А может и не могу себе такого представить/.
Потому на мой личный взгляд главная ценность материала Дикинсона - напоминание последовательности событий: какими были быстрые реакции Путина на то, что случилось в Киеве. При этом для российс кой пропаганды как события 2004 года так и события 2014 года - исключительно плод организующих и направляющих усилий вашингтонского обкома. Мысль что вот эти отсталые и тупые хохлы сумели организоваться САМИ? - эта мысль была нестерпимой для московского истеблишмента. И за пределами воображения российской массы, привыкшей именно так смотреть на украинцев: хитрых, прижимистых, мало образованных и туповатых.
И уж стопроцентно не могли хохлы сами выйти в 2014 и выстоять против массированного применения насилия вплоть до массовых убийств со стороны команды Януковича. Стоит поднять даже мой журнал конца 13 начал 14 года - сколько ненависти и презрения тогда просто хлестало со стороны россиян пот отношению к украинцам. Это потому после вторжения стала понятной причина: чтобы оправдать готовящееся вторжение в Украину и массовое убийство украинцев российской пропаганде было крайне необходимо вообще расчеловечить образ украинца.
Но конечно зачин всем этим процессам, которые привели к сегодняшней серьезной изоляции России, санкционному и контрсанкционному режиму и прочим прелестям "новой холодной войны", их исток и начало действительно лежат в событиях ноября-декабря 2004 года, в этом Дикуинсон на мой взгляд безусловно прав.