Вид на Минск из кабинета Суркова
На материал, который я предлагаю своим читателям ниже, я вышел по ссылке из Телеграм-канала Чеснакова.
Чеснаков последнее время стал почти официальным рупором того, что Сурков думает, но сам говорить не хочет. И хотя Чеснаков и объявил, что Сурков погрузился в медитацию и ушел в астрал, но официально никаких приказов об увольнении не публиковалось. Потому сам Сурков хранит молчание.
Материал весьма пространный, я как мог его сокращал, курсив всюду мой. Он представляет точку зрения на Минские соглашения, их прошлое и будущее, которая еще недавно была почти официальной позицией России. Остается ли она такой же после назначений Козака и Ермака - это пока еще гипотенуза. Но в любом случае ознакомить с ней своего читателя мне кажется полезным.
Пожалуй я неправ - не полезным, а совершенно необходимым. Потому что такого подробного и откровенного изложения российской позиции наряду с максимально объективным, но более кратким изложэением позиций Украины и Европы я еще не встречал.
Украинская позиция
Несмотря на официальное признание договоренностей, Порошенко подписывал Минские соглашения не для того, чтобы их выполнять. Соглашения позволяли Порошенко достичь ряда ситуативных и стратегических целей. Они снизили риски масштабного военного конфликта с Россией, позволили избежать военного поражения в Донбассе, перевели противостояние в фазу низкой интенсивности, а также установили прямую связь между отменой западных секторальных санкций и возвращением границы под украинский контроль.
В ходе переговоров Украина блокировала подход, основанный на синхронном выполнении минского Комплекса мер (решение вопросов по безопасности и политических вопросов через ряд малых шагов, каждый из которых укрепляет последующие). Вместо этого Порошенко настаивал на поэтапном подходе (сначала безопасность, а потом политика). Это позволяло Киеву затягивать или блокировать обсуждение выполнения невыгодных для себя политических пунктов.
Команда Зеленского перестала рассматривать Минские соглашения только как рычаг давления на Россию. Вместо этого она попыталась вернуть в повестку переговоров тему быстрого возвращения Донбасса под украинских контроль. Однако зафиксированные в тексте Комплекса мер условия реинтеграции неподконтрольных территорий сразу были обозначены украинской стороной как крайне невыгодная «дорожная карта» урегулирования, подписание которой стало результатом политической ошибки под военным давлением.
Новые украинские власти выступают за возвращение Донбасса только на полностью выгодных для Киева условиях. В противном случае, они допускают заморозку конфликта до тех пор, пока позиция России не изменится.
Текущую украинскую позицию можно обобщить следующим образом:
1. изменить пункт 9 минского Комплекса мер таким образом, чтобы полное возвращение границы под украинский контроль было завершено до местных выборов либо в день их проведения;
2. изменить пункт 11 минского Комплекса мер. Закрепление постоянного особого статуса в Конституции Украины политически неприемлемо, а потому нереализуемо на практике. Вопросы особого статуса могут рассматриваться только в контексте идущего на Украине процесса децентрализации с некоторыми компромиссами в отношении использования русского языка;
3. отказаться от разведения сил вдоль всей линии соприкосновения. Вместо этого, после разведения в трех новых пунктах, следует перейти к обсуждению вопросов отвода всех сил республик от линии разграничения, их разоружения, а также к выполнению выведенного за пределы последовательности шагов пункта 10 минского Комплекса мер (вывод всех иностранных войск). Кроме того, Россия должна предпринять меры для роспуска государственных структур республик. Все эти условия должны быть выполнены для проведения местных выборов в Донбассе;
4. как можно быстрее перейти к обсуждению параметров закона о местных выборах в Донбассе, не обсуждая вопросы управления неподконтрольными территориями после восстановления украинского суверенитета над ними;
5. cинхронно провести местные выборы на неподконтрольных и подконтрольных территориях в октябре 2020 года.
Позиция Германии и Франции
Париж и Берлин рассматривали смену власти на Украине как уникальную возможность, которая дает России индульгенцию пойти на компромисс по Донбассу с сохранением лица. Европейские партнеры исходили из того, что проблемы в переговорах во многом обусловлены личной неприязнью Путина к дрейфующему к националистам Порошенко.
Центристски настроенный молодой украинский президент, который не педалировал болезненные для России темы национального строительства, мог изменить отношение России. Однако этот подход не оправдался на встрече «четверки» в Париже 9 декабря 2019 года - Путин занял жесткую позицию по выполнению Минских соглашений, безальтернативность которых вновь была подтверждена на бумаге всеми участниками переговоров.
Тем не менее Германия и Франция на словах приняли позицию Зеленского по переписыванию Минских соглашений. Они считают, что, раз действующие договоренности не работают, их надо скорректировать на основании компромисса. Для этого французские и немецкие переговорщики, например, готовы оказывать давление на Киев по смягчению условий проведения выборов. Но в целом они считают, что именно Москва, а не Киев должна идти на решающие уступки.
Но в то же время Париж и Берлин допускают, что заморозка конфликта на фоне неготовности России и Украины к компромиссу является не самым плохим решением. Правда, они дают понять, что в таком случае антироссийские санкции будут оставаться в силе неопределенно долгое время.
Позиция России
За все время конфликта Россия последовательно придерживалась одной и той же линии - Минские соглашения являются ценой, которую Украина заплатила за военное поражение в Донбассе, а поэтому они должны быть выполнены полностью и без изменений.
До сих пор у Кремля не было рациональных стимулов для изменения данной позиции, и последние сигналы со стороны российского МИДа подтверждают это. Так, на днях российский МИД обвинил Киев в невыполнении договоренностей парижского саммита, что может привести к срыву намеченной на апрель встречи в нормандском формате.
Обращает на себя внимание и последовательная позиция президента Путина. После телефонного разговора с президентом Зеленским 14 февраля на сайте главы российского государства были представлены показательно жесткие формулы требований к Украине. Это позволяет предположить, что несмотря на различные неформальные сигналы в переговорных треках, существенных изменений в российской позиции по отношению к выполнению Украиной своих обязательств от Путина ждать не следует.
Российскую переговорную позицию можно представить следующим способом:
1. сохранение Минских соглашений в полном объеме, в той же последовательности и буквально так, как они сформулированы;
2. cохранение синхронного подхода в выполнении политических пунктов и пунктов по безопасности. Такой подход позволит определять и создавать гарантии на каждом шагу и тем самым расширять пространство доверия между Киевом и Донбассом;
3. приведение в соответствие условий вступления в силу закона об особом статусе Донбасса с формулой Штайнмайера, которая была согласована в Контактной группе;
4. определение позиции Украины по Конституционной реформе и закону об особом статусе, и на основании них принятие закона о выборах;
5. откладывание обсуждения вопроса о трансформации силовой компоненты республик и о судьбе самих республик на период после того, как будут достигнуты договоренности по особому статусу, амнистии и выборам.
Сценарии и риски
Жесткая и последовательная позиция России не имеет поддержки среди других участников переговорного процесса. Поэтому всеобъемлющее урегулирование конфликта на условиях буквального выполнения Минских соглашений в ближайшее время остается почти невероятным сценарием.
Поскольку у России нет инструментов принуждения Украины, Кремль может рассчитывать только на долгую и все менее реалистичную игру, в результате которой внешнеполитический вектор Киева сменится в результате слома антироссийского консенсуса в стране за счет естественных процессов во внутренней политике.
До сих пор все участники переговоров рассматривали компромисс как более рискованный для себя, чем сохранение текущего уровня конфликта. Как было сказано выше, никаких предпосылок для того, что одна из сторон уступит другой, не наблюдалось. Напротив, они регулярно воспроизводят один и те же «красные линии».
Цена компромисса как для Киева, так и для Москвы выглядит пока, если ни неподъемной полностью, то весьма высокой.
Если Киев согласится на позицию Кремля по Минским соглашением, то украинской элите придется принять высокие риски формирования неэффективного государства в результате интеграции Донбасса. В свою очередь, это может стать препятствием для проведения реформ и к постановке на паузу курса на евроинтеграцию и национального украинского проекта в целом. Кроме того, сам по себе процесс интеграции может оказаться настолько непосильным, что Киев не потянет его без внешней помощи или даже долгого внешнего управления бывшими неподконтрольными территориями.
Цена компромисса для России не артикулируется официальными лицами. Кремль предпочитает акцентировать внимание на том, что в Донбассе - внутриукраинский конфликт, издержки которого несет сама Украина, а также Запад, которому приходится финансово поддерживать Киев и вводить антироссийские санкции. Тем не менее такие риски лежат на поверхности. При их оценке значение имеют как минимум четыре фактора.
Во-первых, это фактор Крыма. Для России компромисс по Донбассу должен сопровождаться твердыми гарантиями со стороны Запада о том, что вопрос о Крыме будет выведен за скобки. Понятно, что никакие письменные гарантии здесь невозможны, как невозможно и признание Запада российского суверенитета над Крымом, а гарантии на словах слишком рискованны и могут быть пересмотрены со сменой власти в Париже, Берлине и Вашингтоне.
Во-вторых, это фактор санкций. В то время как Европейский Союз может дать гарантии снятия секторальных санкций (это решение исполнительных структур ЕС), Соединенные Штаты таких выполнимых гарантий дать не смогут, потому что санкции стали частью американского законодательства. Пойдя на уступки, Россия может оказаться в той же ловушке, что и Иран, когда Европа стремится нормализовать экономические отношения, но не может этого сделать из-за действующих и все новых американских санкций. В результате России рискует не получить даже минимальных ожидаемых экономических дивидендов в обмен на прекращение поддержки Донбасса.
В-третьих, это фактор будущей архитектуры безопасности в Европе. Для России урегулирование конфликта в Донбассе должно стать частью перезагрузки отношений с Европейским Союзом и НАТО. Все понимают, что после Крыма и конфликта в Донбассе business as usual больше невозможен, а запуск процесса интеграции Донбасса не восстановит доверие. Однако никто пока не готов обсуждать те правила игры, по которым будут безопасно и предсказуемо развиваться отношения в треугольнике ЕС-США-Россия в западной части Евразии. Кроме того, следует учитывать тот факт, что Кремль продолжает воспринимать уход Украины в ЕС и НАТО в случае исчезновения препятствия в виде Донбасса как прямую и реальную угрозу для своей безопасности.
В-четвертых, это фактор транзита власти. Компромиссный сценарий не снимает для России существенных внутриполитических рисков, которые могут многократно перевесить экономический эффект от снятия санкций. Особенно эти риски будут иметь значение в контексте будущего транзита власти. Резкое смягчение позиции и тем более уход из Донбасса могут бумерангом ударить по внутренней политике и привести к потере поддержки власти со стороны патриотически настроенной части электората, а также, скорее всего, к окончательному разрушению посткрымского консенсуса.
Прогноз
Таким образом, самые вероятные сценарии на ближайшие четыре года - сохранение статус-кво или неустойчивая, медленная и точечная нормализация. Предпосылки для урегулирования конфликта по-прежнему отсутствуют. Цена компромисса остается слишком высокой как для России, так и для Украины, а гарантии остаются либо непрочными, либо иллюзорными.
В ближайшие месяцы на всех участников мирного процесса будет давить фактор согласованной встречи в нормандском формате, которая должна состояться в апреле в Берлине.
Но настойчивые попытки Киева запустить процесс возвращения Донбасса с помощью переписывания Минских соглашений и промедление с выполнением взятых в Париже в декабре прошлого года обязательств будут вызывать очевидное раздражение российской стороны и обвинения в том, что команда Зеленского работает по методичке Порошенко.
Позволю себе повториться - материал считаю чрезвычайно важным. А Суркова - весьма одаренным человеком, как считал и раньше. Но разумеется при чтении следует удерживать в памяти, что, как всякий политик, он постоянно помнит о своем личном политическом интересе.
ПЕРВОЕ что нужно отметить: с некоторым чувством стыда вынужден констатировать - изложение позиций новой украинской власти проведено с четкостью и объективностью, какой мне в украинской прессе вообще не приходилось наблюдать. Отклики соотечественников на политику Зеленского в Донбасском вопросе поделены на две группы: одна усматривает явную и безусловную зраду и сдачу Украины Путину оптом, тогда как другая утверждает, что все дело не в предательстве, а всего лишь в полной некомпетентности, которая непременно приведет к сдаче Украины Путину постепенно и пошагово.
Тогда как тут выделены основные точки различий и указан достигнутый эффект, по-видимому изначально запланированный:
Германия и Франция... приняли позицию Зеленского по переписыванию Минских соглашений. Они считают, что, раз действующие договоренности не работают, их надо скорректировать на основании компромисса... они считают, что именно Москва, а не Киев должна идти на решающие уступки
Мне казалось с самого начала, что именно изменение позиции Европы, "уставшей от кризиса", равно как и перемена позиции части населения Украины (и они, и европейцы считали позицию Порошенко одной из причин отсутствия прогресса и продолжения убийств, и их, и европейцев следовало переубедить) - вот это и было целью политики Зеленского. Он явил миру демонстративное стремление Украины к прекращению конфликта и готовности к перемирию. И добился перемены точки зрения - не уступив реально при этом абсолютно ничего, что бы ни вопили суперпатриоты.
Но разумеется главная часть текста - это оценки позиции России.
Тут мне хотелось бы обратить внимание читателей на два момента.
РИСКИ Что автор считает рисками для России? - пробежите глазами этот пункт. РИСКОМ для России он считает НЕПОЛУЧЕНИЕ ВЫГОД ОТ ПЕРЕМИРИЯ
Опасность: проблема Крыма не сдвинется в сторону признания, санкции за Крым и другие "подвиги" России (Боинг, Скрипали, выборы в США, убийство в Берлине) сняты не будут и т.п. И не видна новая архитектура Европейской безопасности. Т.е. прекратив войну, Россия не станет великой страной не будет управлять Европой, не освободится от многих санкций.
Что следует из этих рассуждений? А то, что мир не есть целью Россиии ее целью есть приобретение существенных выгод в результате войны, в том числе войны на Донбассе. А просто установление мира или хотя бы перемирия, просто прекращение бессмысленных убийств и улучшение жизни для трех миллионов дончан, ставших заложниками России и живущих в кошмаре бедности и бесправия, как обычно для оккупированных территорий, - вот прекращение всех этих бед не рассматривается Россией как достижение и цель вообще.
прекращение бедствий оккупированного Донбасса Россией не рассматривается как достижение
Хотелось бы чтобы жители ОРДЛО осознали этот факт - просто вчитайтесь в текст.
Достижение - это получение геополитических выгод в обмен на прекращение мучений Донбасса и Украины, а неполучение таких выгод - это угроза и риски для России.
И Наконец.... Перспективы существенного компромисса оцениваются как ничтожные. Опять таки отметим - риски для Украины описаны абсолютно точно - ПОЛУЧЕНИЕ НЕЭФФЕКТИВНОГО ГОСУДАРСТВА, непригодного к реформированию, невозможность дальнейшего движения в сторону Европы.
А вот риски для России... тут я вижу нечто личное. Суркову выгодны представить компромисс невозможным - ведь именно ради некоего компромисса и назначен Козак (его пределы -другой вопрос).
Вот угрозы компромисса для России Текст на мой взгляд преувеличивает и одновременно поет осанну жесткости позиции Властителя. Но мне кажется, что вот в этих местах трезвость и объективность аналитики отступают и уступают личному интересу.
Тем не менее материал я продолжаю оценивать как исключительно важный