Дело Шевчука. Ч.1, или что означают слова rule of law
Эта статья Генннадия Друзенко - текст чрезвычайной важности.
И совсем не потому что там анализируется очередное скандальное решение Киевского окрнужн6ого суда(ОАСК) - этот суд столько напринимал скандальных решений. что одним больше, одним меньше - да все едино. Эта статья важна и даже суперважна потому что разъясняет нашей и не нашей публике, которая вся целиком горазда трактовать Конституцию по собственному усмотрению -что такое основы права и конституционного права.
А начать хоть немного понимать эти основы крайне необходимо. Если мы собираемся хотя бы в перспективе жить в правовом государстве
11 октября Окружной административный суд города Киева восстановил в должности бывшего председателя Конституционного суда Станислава Шевчука.> Если быть точным, то возобновил сразу на двух должностях судьи и председателя КСУ одновременно. Более того, «допустил к немедленному исполнению» (сорри за юридическое жаргон) восстановление Шевчука на работе.
На самом деле в этом казалось бы банальном деле о восстановлении прав лица, пострадавшего в результате незаконного увольнения, как в капле воды отразилась вся трагедия разрушения украинского конституционализма. Когда телефонное право и судебный сервилизм, как рак костей, уничтожили само понимание конституционного права.
Основные принципы правовых конструкций
Чтобы не казалось, что автор сгущает краски, позволю себе небольшой экскурс в теорию права и принципы конституционализма.
Прежде всего вспомним, что такое rule of law, которое у нас принято переводить как «верховенство права». Если оставить за скобками все модные современные интерпретации, которые вращаются вокруг прав человека (rights - not law!), то в своей основе rule of law означает ничто иное, как правление посредством принятия нормативно-правовых актов, которые должны определять приемлемые и неприемлемые модели человеческого поведения. Правила могут быть содержательно замечательными, а могут быть ужасными, но в любом случае rule of law лучше произвола, поскольку дает человеку возможность предусматривать (правовые) последствия своих действий (иногда - независимых от его действий факторов, таких как происхождение, гражданство, болезни и т.п.). Альтернатива rule of law - произвол, когда подчиненный лдолжен угадывать прихоти своего начальника-суверена и не может заранее прогнозировать последствия своих действий. Следовательно, право лучше произвола прежде всего из-за возможности рационально прогнозировать, а значит и планировать свою жизнь.
Но с конституцией, которую мы можем рассматривать как определенный правовой каркас общественного устройства, есть одна основополагающая проблема. Как и любой текст, текст основного закона может быть интерпретирован по-разному, даже если он является образцом четкости, ясности и однозначности. Конечно, каждый государственный орган, каждый чиновник и даже каждый гражданин время от время сознательно или бессознательно толкует основной закон, когда, например, пытается понять свои права и обязанности перед государством. Но часто различные частные лица, должностные лица и институты по-разному толкуют нормы конституции. И это нормально: основной закон не может быть максимально подробной однозначной инструкцией на все случаи жизни. Тогда, чтобы избежать правового хаоса по причине множественности толкований, возникает потребность в «верховном конституционном жреце», который призван устанавливать окончательный смысл конституции. В США таким «конституционным жрецом» является Верховный суд, в Германии - Федеральный конституционный суд, во Франции - Конституционный совет, а в Финляндии - собственно финский парламент. Иногда решение такого «конституционного жреца» действительно ужасные по содержанию, как например, в деле Dred Scott v. Sandford, в котором Верховный суд США постановил, что чернокожие американцы никогда не были, не являются и не будут гражданами, а следовательно, не могут претендовать на права и привилегии, которые конституция гарантирует гражданам федерации. Это решение стало одним из факторов, спровоцировавших гражданскую войну в США. Но это не мешает американцам верить, что даже антигуманная по содержанию правовая определенность лучше, чем ее полное отсутствие.
Теперь посмотрим на саму идею конституции, по определению является «верховным правом», "supreme law of the land". Конституция, в отличие от законодательных актов, является актом учредительной власти, основывает (или легитимизирует имеющиеся) государственные институты и наделяет их конкретными полномочиями. Поэтому с точки зрения конституционной доктрины всегда проблематично, если конституцию принимает парламент, а не народ на референдуме или специально созванная конституанта, поскольку таким образом парламент как бы сам себя основывает/легитимизирует и наделяет определенной компетенцией (одна из причин, почему в Соединенном Королевстве - классической стране парламентского суверенитета - до сих пор нет писаной конституции). Иными словами, конституция - это основной инструмент суверена-демиурга (в современном мире - как правило, народа), которым он создает основные государственные органы и наделяет их властными полномочиями.
Следовательно, и верховенство права и верховенство конституции как основного закона должны служить прежде всего правовой определенности. Изобретенное в США конституционное ревю, то есть проверка законодательных актов на соответствие конституции, также вписывается в эту логику. Законов много - конституция одна. Именно поэтому она играет функцию "mètre étalon" для законодателя. И применяет этот "mètre étalon" именно орган конституционной юрисдикции, будь то Верховный суд, Конституционный суд или конституционный совет.
Принцип правовой определенности еще во времена Римской империи «родил» доктрину res judicata - окончательности судебных решений. На сегодня эта доктрина предполагает, что в судебной системе должен быть определенный суд, который принимает такое решение по делу, которое уже не подлежит пересмотру. Как правило, это либо верховные или кассационные суды, иногда - апелляционный. Опять же, их решение не всегда бывает справедливым (к сожалению, везде в мире случаются несправедливые приговоры), но именно окончательность судебного решения позволяет сторонам по делу перевернуть страницу и идти дальше, а не сторонам - узнать мнение высокого суда о толковании тех или иных правовых норм и моделировать свое дальнейшее поведение в соответствии с этим.
Если речь идет о Конституции, то принцип верховенства конституции, правовой определенности и доктрина res judicata - это raison d'être самого существования органов конституционной юрисдикции, независимо от их названия. Чтобы правовая система сохраняла свою кристаллическую решетку - внутреннюю целостность и гиерархичнисть, должно быть организация, которая ставит точку в спорах не только о конституционности законодательных актов, но и делимитации полномочий между властными органами.
(Продолжение следует)