Власть Путина и закон Третьего Рейха
Писать о схожести путинской России и Рейха стало для некоторых журналистов чем-то вроде хорошего тона, особенный упор делается на параллели в аннексии Крыма и сходство в требованиях к прессе и акцентах на "традиции" и "моральности". Я избегаю размещать у себя подобные материалы, но вот для этого сделаю исключение. В нем есть интересные исторические материалы - мне они были не известны, потому надеюсь, что и читателям понравятся. К тому же в моем представлении он тесно связан с одной недавней дискуссией в этом журнале
Олег Шама
Принципы пропаганды Геббельса, которыми не глядя начало пользоваться росТВ еще задолго до войны, уже как старый анекдот. А вот недавно довелось прочитать закон о редакторах, принятый рейхстагом в начале октября 1933-го с подачи нацистов. С положениями этого нововведения работа в прессе Германии превращалась в бесконечный переход по минному полю.
Так, §13 закона обязывал редакторов «максимально точно доносить информацию». И тут же в §14 - требования, которые можно интерпретировать, как угодно. Из газет следовало удалять: «все, что ослабляет силу Германской империи как извне, так и изнутри; все, что ослабляет общественную волю германского народа, германскую обороноспособность, культуру и экономику; все, что может оскорбить религиозные чувства; все, что оскорбляет честь и достоинство немца; все, что безнравственно по другим причинам».
Атмосферу 1933-го в Германии хорошо отразил Раймунд Претцель, молодой юрист Верховного апелляционного суда Пруссии. Он эмигрировал в 38-м в Англию, где под именем Себастьян Хафнер писал о том времени: «Множество газет и журналов исчезло из киосков - но куда страшнее было то, что случилось с оставшимися. Их было просто не узнать. К газете ведь привыкаешь, как к человеку, не так ли? Представляешь себе, как она отреагирует на те или иные вещи. Если же в ней пишут диаметрально противоположное тому, что писали еще вчера, если она опровергает саму себя, то рано или поздно почувствуешь себя в сумасшедшем доме. Это и происходило».
Хафнер в 1933-м покинул юридическую практику и начал писать для отечественных изданий о моде и культуре, совершив, по его словам, внутреннюю эмиграцию. Уже в Англии он сокрушался по поводу судьбы ежемесячного интеллектуального журнала Die Tat (Действие), хорошо известного за пределами Германии. В феврале 1933-го на его страницах появилось замечание, что приход к власти нацистов - преходящий, малозначительный эпизод. В добавок шеф-редактор Ханс Церер женился на еврейке, которую чудом успел вывезти в Англию. «Ему разрешено теперь писать развлекательные романы, - сообщал Хафнер. - Но остальные сотрудники остались на своих местах и вдруг совершенно естественно и без какого-либо ущерба для собственной респектабельности стали нацистами».
И дальше немецкий эмигрант описывает и прогнозирует жизнь своих коллег в Рейхе, вынужденных сотрудничать с режимом: «Они спиваются, принимают снотворное и не отваживаются задуматься о том, должны ли они желать конца нацистского времени. […] Когда же наступит этот день, они с превеликой радостью предадут нацистов и заявят, что никогда нацистами не были. Но пока они - кошмар нашего мира, и невозможно предвидеть, что еще они способны совершить в своем моральном и нервном разладе, прежде чем они повалятся наземь окончательно».
Почти то же говорят прежние коллеги соловьевых-киселевых на Эхе Москвы…
Об Эхе. В Рейхе тоже довольно долго жила почти независимая газета Frankfurter Zeitung. Она имела международное признание. Еще бы! Для нее писали Вальтер Беньямин, Томас и Генрих Манны, Стефан Цвейг и еще пару десятков мировых знаменитостей.
В 1934-м контрольный пакет газеты купил IG Farben. Тот самый, который потом будет производить через дочерние фирмы Циклон-Б для газовых камер.
Под властью IG Farben газета уволила всех заметных евреев из редакции, хотя до последнего прятала в своих рядах наборщиков и корректоров из старозаветного народа. Но в 1943-м Гитлеру пожаловалась на заметку в Frankfurter Zeitung вдова архитектора Пауля Трооста, построившего дом фюрера в Мюнхене. Через пару месяцев газета перестала выходить.
Меня всегда не покидал вопрос - как мог народ, который в 1991-м не дал совершиться путчу, который собирал более миллиона на митинге в поддержку независимости Литвы, может так запросто дать себя одурачить? Да так, чтобы верить в распятых мальчиков?
Элизабет Ноэль-Нойман, одна из последних редакторов Frankfurter Zeitung, во времена Рейха совсем еще молодая и разделявшая идеи фюрера, после войны посвятила всю жизнь объяснению этого феномена. Она описала феномен спирали молчания. Это состояние социума, когда СМИ формируют в массовом сознании впечатление единственно правильной точки зрения. В этих условиях даже несогласные начинают ей вторить или молчать.
Можно по-разному оценивать публикацию, назойливые напоминания о сходстве России и Рейха я просто удалил, - они чисто пропагандистские, а пропагандой нельзя подменять попытку понимания,тем более что тут есть над чем думать.
Но мне кажется, что форма веры в "распятых мальчиков" не так проста, как это изложено здесь. Мне кажется феномен точнее описывает Левинсон, он его назвал "двоемыслием нового типа". Ситуация когда в одной голове об одной и той же вещи уживаются одновременно два взаимоисключающих представления.
В стране категорически запрещено учение Боконона, но боконисты все без исключений, включая первое лицо.
Когда поэт и бард Высоцкий запрещен к изданию и ему не предоставляют официальных залов для выступлений, но зато его зовут на день рождения к генсеку чтобы он выступал перед первыми лицами государства (т.е он одновременно и вредоносен и необходим).
На фокусгруппе спрашивают человека, участвовали ли наши войска в захвате Крыма - и он абсолютно уверенно и убежденно отвечает: да нет, Крым сам ушел.
А два часа спустя он же на вопрос, а как ты через 30 лет будешь рассказывать о Крыме внуку, подумав отвечает: да конечно скажу - наши взяли.
Приграничные села в Ростовской области просто сотрясаются от залпов ГРАДа, но треть жителей совершенно уверенно говорит - это стреляют с украинской стороны, а мы слышим эхо.
И мои читатели точно знают, - это крымский парламент абсолютно добровольно избрал нового премьера Аксенова, но на мой вопрос о чисто модельной мифической ситуации с о.Реюньон - вдруг ни с того ни с сего начинают рассказывать как крымчане все хотели в Россию и главное - насколько законны вековые притязания России на Крым. Хотя все это не имеет никакого отношения к заданному вопросу - вообще речь шла только о внезапной смене правительства на о.Реюньон.
Т.е. они прекрасно знают, что никакой парламент никакого Аксенова никуда не избирал. И одновременно знают, что стреляют со стороны Украины - а мы слышим эхо.
Перед нами двоемыслие: ситуация, когда человек абсолютно искренне и с полной убежденностью с разными людьми и в разных обстоятельствах будет об одной вещи говорить взаимоисключающие суждения. ОН в них одновременно и верит и не верит. И будь я из "их карасса", знай они твердо что я за крымнаш и читатели мои за крымнаш, эти же люди говорили бы абсолютно иные вещи
Человек искренне поддерживает противоположные версии.
И ему в одну из версий очень хочется верить - и потому он верит.
А с другой стороны - он знает, что это неправда - но не желает этого знать.
И потому в разных обстоятельствах он верит в разные вещи - в СССР такого хватало - а уж при Сталине... Особенностью России является то,что достигнуто это не угрозой кары а мастерством пропаганды, тогда как в СССР страха было намного больше