Превратится ли «приморская волна» в цунами
Екатерина Шульман
Ɔ. Что происходит в Приморье: местный конфликт или проявление кризиса политической системы?
Вероятно, для местной публики это схватка двух кланов. Для федерального политического менеджмента - сложная ситуация на местах - зависит от угла зрения.
Трансформация социальных настроений фиксировалась давно, но не была, как выражаются врачи, манифестной. Соответственно, напряжение копилось и, достигнув определенного уровня, вылились в виде такого протестного голосования.
И системе теперь придется иметь с этим дело.
Ɔ. Есть ли хорошие новости во всей этой истории? Отразится ли она на выборах в других регионах и политической жизни страны в целом?
Отмену результатов голосования можно назвать неплохим решением, хоть я назвала бы его вторым по разумности. Конечно, еще более разумным вариантом развития событий был бы пересчет голосов на сомнительных участках, ведь любые фальсификации вычленямы. То есть все можно проверить. Так что самым близким духу закона решением было бы все пересчитать, продемонстрировать верную цифру и объявить новые результаты. Это входит в пределы полномочий краевой избирательной комиссии.
Тем не менее отмена итогов явно сфальсифицированных выборов лучше, чем их признание. В таком виде «приморский казус» действительно будет иметь последствия для всей страны. С учетом случившегося на Дальнем Востоке всем участникам этих кампаний станет понятно, что федеральный центр слишком откровенных фальсификаторов покрывать не будет. Этот сигнал внимательно слушают все те, от кого зависит черновая работа фальсификации, те, чьими руками она производится. И это люди, которые в большинстве своем лично не заинтересованы в том или ином исходе избирательной кампании. Они становятся частью этой игры только потому, что так положено, так делают все, «начальство намекнуло», а не из собственных политических или аппаратных аффилиаций. Если они поймут, что дальнейшее участие в фальсификационной деятельности сопряжено для них с персональными рисками, они его прекратят.
Это тот самый «новый разворот общественного мнения», который постепенно развивался с 2014 года, а сейчас проявился в Приморье. И он уже не развернется в другую сторону в обозримой перспективе. Очень важно, что эти новые настроения не связаны с какими-то симпатиями к конкретным политикам или партиям, это пока в чистом виде голосование «против». К этому привязаны снижения рейтингов всех органов власти, в том числе и президента, и тех фигур, которые в силу объективных политических факторов с ним связаны: министра обороны и министра иностранных дел. Это были, по опросам, самые популярные публичные лица в России по уровню доверия на протяжении всех последних лет. Они символизировали общественное одобрение внешнеполитического курса, и логично, что все втроем они пошли вниз, когда внешняя политика перестала быть точкой общественного консенсуса и из предмета гордости превратилась в раздражающий фактор «лишних расходов» и оттягивания ресурсов от того, что люди считают более важным: социальной сферы, здравоохранения и качественной инфраструктуры.
Ɔ. Получается, что «путинская стагнация» подходит к концу?
Мне этот термин представляется бессмысленным в обеих его частях. Мы наблюдаем за длительными социально-политическими процессами, которые не останавливаются никогда. Всегда есть что-то, что трансформируется. Но, действительно, сейчас те движения, которые были «подземными реками», вырываются на поверхность, поэтому то, что до этого знали лишь представители социальных наук, теперь становится очевидно и широкой публике - от телезрителей до еще более далеких от реальности составителей телепрограмм (впрочем, до них все всегда доходит последним).
Вот мне тут принципиально важен последний абзац.
Сначала Шульман как профессиональный ученый презрительно морщится на сочетания "путинская стагнация", считая его элементом пропаганды, который ей неприятен. И давая ясно понять, что из того, что она негативно относится к нынешней системе власти не следует никаким образом, что Навального или коммунистов она оценивает лучше и готова встать под их знамена и использовать их пропаганду.
Критика честным исследователем Путина - НЕ ОЗНАЧАЕТ ПОДДЕРЖКУ ОППОЗИЦИИ ПУТИНУ.
Этот тезис вообще трудно дается и журналистам, и сетевому сообществу, понимать что существуют вопросы более важные, чем ты за Пупкина или против Пупкина или что самое явное "против" - совершенно не означает "за" для противников Пупкина - может к противникам будет еще более жесткое "против" (мои читатели не составляют исключения, по крайней мере в своей массе - к моему огорчению, и потому порой так меня умудряются прочесть, что я содрогаюсь).
НО это я к слову, просто личное накипело. Потому что намного более важен следующий период в последнем ответе Шульман.
А там сказано все то же, что я писал в Странности российской внешней политики - 3 - о непрофессионализме российских вождей, об их увлеченности собственной пропагандой и нежелании прислушиваться к мнению профессиональных ученых, тогда как пропагандисты, которым верит начальство, как раз замечают перемены позже всех.
А это приводит к сильному запаздыванию политических реакций на идущие процессы и в целом способствует очень медленному темпу изменений. Т.е. выражаясь вульгарно пропагандистски, именно к той "путинской стагнации", на которую Шульман презрительно сморщилась.
Потому что реальность сложнее прямолинейной пропаганды. Но само явление в реальности имеется - не как всё, но как часть ее.