Закрытие триединого народа
Как отметил некогда академик Петр Капица, бывают научные открытия, а бывают и научные закрытия. Последние особенно часто случаются с псевдонаучными теориями; порожденные модой и политикой, подобные идеи и умирают вместе со сменой моды и политических обстоятельств.
Об одном таком закрытии, о тихой смерти псевдонаучной теории "триединого народа", которую часто любил упоминать Путин, идет речь в интервью, которое глава ЛЕВАДА-центра Лев Гудков дал редакции РС
- Когда-то в пятерке-десятке друзей России в ответах ваших респондентов была Украина. Сейчас она - среди самых отъявленных врагов. На ваш взгляд, это - индикатор отношения к государству, к политике государства, или отношение к народу, к этносу, к людям?
- В массовом сознании это не отличается. Еще до распада СССР выделяли «славянский блок» - Россия, Беларусь, Украина, блок родственных народов. Это представление базировались на близости культур, ценностей, образов жизни. Это довольно долго продержалось.
Но когда в Украине начались массовые протесты, Оранжевая революция, когда все сильнее провозглашался курс на интеграцию с ЕС, то началась антиукраинская кампания и она велась все интенсивнее. Пик ее пришелся на 2008 год, когда Украина заняла особую позицию относительно войны России с Грузией. А потом еще один пик пришелся на второй Майдан. Беларусь на этом фоне поднялась в смысле восприятия как дружественной державы, части союзного государства.
Хотя сейчас о союзном государстве почти никто не говорит, эта идея ушла, осталась только вывеска о гражданах союзного государства в международных аэропортах России.
- Измерял ли кто-нибудь в России по белорусам и украинцам так называемый индекс социальной дистанции по шкале Багардуса: готовы ли вы иметь представителей определенного этноса родней, соседями, коллегами по работе, жителями одного города, одной страны?
- По украинцам мы это делали много раз, по белорусам делали один раз и очень давно. С белорусами близость была очевидной и никаких предрассудков, ощущение барьеров между белорусами и русскими, по-моему, не возникало. Были моменты обострения отношений, во время конфликтов Кремля с Лукашенко, споры об энергетических проблемах. А так белорусы считаются наиболее близкими к русским.
По отношению к украинцам после 2014 года нарастало отчуждение, враждебность, которую очень грамотно раздували. Мы фиксируем очень сильные барьеры, предрассудки против украинского народа, нежелание иметь зятя-украинца или соседей украинцев. Это отношение трудно сравнить с отчуждением, барьерами, дистанцией с чеченцами, выходцами из Средней Азии, чернокожими, китайцами, но это очень заметный рост отчуждения.
- А как воспринимается Лукашенко после прихода к власти Путина? Многие россияне тогда говорили и сейчас говорят: нам бы Лукашенко?
- Нет, Путин выжал Лукашенко из массового сознания, он вобрал в себя все черты авторитарного лидера, даже диктатора. И Лукашенко отошел на второй план, он воспринимается как капризный диктатор, который пытается вести собственную игру между Западом и Россией, сохраняя относительную независимость от российского руководства.
- Существует достаточно популярная идеологема о триедином народе - белорусы, русские и украинцы. Многократно ее повторял Путин, преимущественно о русских и украинцах. Разделяет ли российское общественное мнение такой взгляд?
- Я бы сказал, что раньше это представление разделяли, но оно ушло. Это остатки советской системы образования, когда все сводилось к Киевской Руси. Сегодня это сохраняется скорее как память, как общее прошлое, но не как будущее разных народов, разных стран. Сегодня идея восстановления общего государства сошла на нет после аннексии Крыма и войны на Донбассе.
В периоды снижения агрессивности пропаганды усиливается представление, что русский и украинский народы - это разные народы, и они должны иметь разные судьбы и разные государства со своими границами. Если раньше была популярна идея открытых, но самостоятельных государств, то сегодня все больше усиливается популярность идеи закрытых границ с таможнями и пограничного контроля. Но понимание, что империю уже не восстановить, сегодня укрепилось.
- Насколько российское общественное мнение в таких вопросах влияет на решение Кремля? В упомянутом интервью Радио Свобода вы говорили о том, что россияне десятилетиями считали, что Крым хорошо бы присоединить к России. И присоединили именно его. Возможна ли военная операция по присоединению Беларуси?
- Думаю, что особого влияния на принятие решений в Кремле общественное мнение не имеет. Люди в большинстве, 80-85%, считают, что они никак не в состоянии влиять на политику руководства страны. Здесь можно говорить о меньшем или большем одобрении тех или иных действий власти, о тревогах и опасениях, которые они вызывают.
Но сопротивление, особенно в отношении внешней политики, очень невелико. Аннексия Крыма фактически консолидировала все русское население, расколола средний класс, расколола тех, кто выходил на антипутинские митинги в 2011-2012 годах. Доля тех, кто осуждал присоединение Крыма и развязанную войну на Донбассе, составила 7-12%.
Если исходить из моего опыта, то я плохой прогнозист. Исходя из наших данных, мне казались совершенно неуместными и война с Грузией, и тем более присоединение Крыма. Я считал, исходя из оценки массовых настроений, что негативные последствия будут гораздо большими, чем положительные. Но логика тех, кто в Кремле, отличается от моей.
Население поддержало аннексию Крыма.
Чтобы обеспечить эту поддержку, были использованы даже не в первую очередь имперские представления. Пропаганда после Майдана развернула несколько принципиальных тезисов. То, что в Киеве произошел переворот, спровоцированный, подготовленный и оплаченный американцами, то, что к власти пришли украинские националисты, фашисты и это создало угрозу русским, живущим на юге и востоке Украины.
Эта тема украинского «фашизма», «нацизма» подняла глубокие и давние слои сознания российских людей. Это язык борьбы с фашизмом, речь Второй мировой войны. Это были не предыдущие имперские представления. И это было очень эффективным ходом, ходом, который мобилизовал.
И только после этого начали появляться аргументы из арсенала империи, это наша земля, мы ее получили, что она по праву нам принадлежит и мы тем самым демонстрируем свое величие и мощь и отстаиваем свои интересы перед враждебным Западом.
Как указывает Гудков, тезис о триедином народе умер в сознании русских, напротив достаточно высока агрессия и неприятия по отношению к украинцам; подчеркиваю - не к государству Украина а к людям-украинцам, которых не желают видеть рядом с собой в качестве родственников или соседей. Ну, до уровня неприятия по отношению к чеченцам или китайцам украинцы еще не добрались, но о едином народе уже речь идти не может, слишком велика сила отторжения на бытовом уровне. Так что закрытие фальшивой теории благополучно состоялось состоялось, из массового сознания она уже ушла, с экранов телевизоров тоже - а в науке о ней забыли уже достаточно давно, загляните в любую энциклопедию на любом языке.
И еще социологи обнаружили, что первую волну поддержки российской агрессии против Украины, усиленно распространялся тезис о фашистах и бандеровцах, которые захватили в Киеве власть на деньги американцев. И что нужно непременно защитить русских Крыма (а потом и Донбасса), которым грозят смерти, унижения и запреты пользоваться родным языком.
Кстати о языке. О том что во власти в Киеве нацистыфашистыбандеровцы я слышу достаточно редко.
Зато довод о том, что именно запрет на русский язык вызвал и "самушел" Крым и "гражданскую войну на Донбассе - вот это слышу нередко.
И попробую уточнить, что об этом думают мои читатели сегодня.
Следующим постом.