Кризис доверия
Во многих пунктах своих воззрения я совершенно не оригинален. В частности, лучшим стратегическим аналитиком в Украине я считаю Владимира Горбулина.
И потому предлагаю вниманию своих читателей последнюю статью Горбулина для еженедельника
Несколько провокационный футуролог и адепт технологической сингулярности Рэймонд Курцвейл очень точно подметил, что эволюционный процесс имеет тенденцию ускоряться, а его результаты по сложности и возможностям изменяются экспоненциально.
То, что мы наблюдаем сегодня в вопросах развития международных отношений на глобальном уровне, позволяет экстраполировать его тезис и на эту сферу.
Проблема усугубляется тем, что мы живем в мире накапливающихся угроз. Особенно это стало заметно после трех недавних событий: Мюнхенской конференции 2018 г., выступления Владимира Путина перед Федеральным собранием и решения пленума ЦК КПК внести поправки в китайскую Конституцию.
Первое из них закрепило факт слома миропорядка. Второе - дало представление о том, куда планирует двигаться реваншистская политика Кремля в ближайшее время. Третье - указало вектор развития единственного реального конкурента (но пока не противника) США на мировом уровне.
Крах доверия и новые союзы
Меня потрясло не то, что ты солгал мне, а
то, что я больше не верю тебе…
/Фридрих Ницше/
Среди множества оценок состояния миропорядка в Мюнхенском докладе одна привлекает к себе особое внимание. Речь идет о небольшой цитате Ангелы Меркель относительно европейского турне Д.Трампа в мае 2017 г.: "Времена, когда мы могли полностью положиться на других, в определенном смысле прошли. Это то, что я почувствовала в последние несколько дней".
Утрата взаимного доверия между ключевыми политическими субъектами, между участниками интеграционных объединений, между руководителями и гражданами стран - вот тот инструмент, с помощью которого был расколот знакомый нам либеральный миропорядок. Доверие, которое длительное время цементировало союзы даже давних противников и способствовало мирному решению множества проблем (в былые времена они вызывали кровопролитные войны), было утрачено.
Впрочем, следует признать, что доверие между державами всегда было весьма дефицитным ресурсом. В т.ч. между западными. Достаточно долго стратегический ресурс взаимного доверия стран демократического лагеря (сформировавшийся как ответ на общую угрозу - СССР) позволял участникам международных отношений концентрироваться на своем развитии.
Хрупкость этих доверительных отношений отчетливо проявилась под интенсивными и достаточно эффективными ударами авторитарной России. Чуть меньше чем за 10 лет таких усилий Запад констатировал - "мир оказался на грани слома". Мир изменился и превратился в "мир недоверия". Никто и никому не доверяет. Именно поэтому доверие и усилия, направленные на его конструирование, могут стать самой ценной валютой в новом мире политического хаоса.
Впрочем, "хаос", наверное, слишком сильное слово для описания текущей ситуации - я бы говорил о регрессе. И тут вновь уместно вспомнить вынесенную в начало статьи идею Курцвейла относительно ускоряющихся процессов. В августе 2017-го я говорил, что мы стремительно приближаемся к "новым 80-м" образца ХХ ст.
Однако уже в ноябре приходилось констатировать, что мир приблизился к состоянию начала холодной войны.
Сейчас же есть большое опасение, что мы начинаем видеть вдалеке бесславный призрак Лиги Наций со всеми вытекающими последствиями. Это к вопросу и о способности нынешних международных институтов предотвратить то, чего мы опасаемся все больше всего, - глобальный конфликт. А его вероятность стремительно растет, о чем в том же "мюнхенском докладе" говорит и нынешний глава ООН Антонио Гутьеррес, указывая на то, что мир подошел к красной черте, и что пора давать сигнал тревоги.
Чего можно ожидать на международном уровне от изменений, связанных с утратой доверия? Приоритетная угроза - рост национализма и популизма в политике (то, что мы и наблюдаем сейчас, и что вылилось в победу партии "Пять звезд" на прошедших выборах в Италии). В некоторых научных кругах популизм рассматривается чуть ли не как тень демократии, которая содержит риски и возможности одновременно, но это ошибочная риторика. К сожалению, большая часть политиков (и эта часть все возрастает) считает популизм едва ли не единственным эффективным средством для достижения целей в современной политике.
Есть и вполне заметный риск, что радикально трансформируются концепции вроде "Европы разных скоростей", превращаясь постепенно в концепции альтернативных союзов на европейском плацдарме.
"Новое путинское мышление"
Когда кончаются доводы, начинают говорить пушки.
Сила - последний аргумент тупицы.
/Отто фон Бисмарк/
И к такому конфликту нас усердно подталкивает путинская Россия. Самая большая и непосредственная угроза сегодня объективно исходит именно от нее: ее деятельность, связанная с ростом расходов на армию, формированием новых дивизий на границе наших стран, модернизацией военной инфраструктуры - все это ведет и к новой милитаризации евразийского пространства. Как следствие - происходит стремительный рост расходов на оборону стран региона и глобальных субъектов, развертываются дополнительные военные контингенты и новые системы вооружений.
Однако и милитаризация - это скорее одно из следствий уже упомянутой проблемы утраты доверия. Лишь в условиях, когда большинство стран демократического мира пребывали в растерянности, не зная, на какие альянсы можно положиться, а на какие - нет (или кто из союзников и партнеров будет верен своим обязательствам, а кто их просто проигнорирует), только в таких условиях Москва могла начать наращивать свой потенциал. Своей "атакой на демократию" ей удалось максимально поспособствовать глобальной деконструкции доверия как ключевой ценности второй половины ХХ в. в международных отношениях. А значит, разрушить базу многих альянсов и общую глобальную безопасность.
Поэтому на известный вопрос поэта Евгения Евтушенко в 1962-м "Хотят ли русские войны?" мы можем дать, очевидно, утвердительный ответ - хотят. Особенно в контексте последнего выступления Владимира Путина с речью перед Федеральным собранием.
И хотя его речь была по большей части предвыборной, однако критически важные моменты все же прозвучали.
Самое главное - была поставлена символическая точка в горбачевской "политике нового мышления", начатой в середине 80-х. Ее основными посылами были прекращение холодной войны с Западом, разрядка, отказ от гонки вооружений и демократические преобразования. Путинское послание-2018 перечеркнуло его полностью, продемонстрировав "новое путинское мышление" с противоположными приоритетами - гонкой вооружений (с заявленной попыткой создать российскую СОИ), началом холодной войны, консервированием "стабильности" как высшей ценности. Речь о самой основе этой новой парадигмы мышления.
Из выступления стал понятен и новый маркер российских успехов - "догнать и перегнать СССР": в урожаях, вооружениях, экономике. Причем соревнование с СССР имеет как символическое, так и сугубо практическое значение.
В первом случае стоит задача показать россиянам, что "жить стало лучше". Старательно "бронзовеющий" усилиями российской пропаганды СССР берется как эталон, который нужно "обгонять", и с которым нужно постоянно сверяться. Учитывая крайне невысокие социальные стандарты СССР, делать это будет достаточно просто.
С практической же точки зрения, со статичным противником (который давно исчез в дымке прошлого) соревноваться куда проще, чем с современными США, Китаем или европейскими странами - не нужно объяснять своему населению, что если с нами "все считаются", то откуда же проблемы в экономике и постоянные санкции, ответить на которые все сложнее.
Однако в речи Путина прозвучали и куда более важные для нас и для региональной стабильности тезисы. Прежде всего о том, что "СССР" и "Россия" - это одно и то же. И что это именно Россия потеряла в 1991 г. "23,8% территории, 48,5% населения, 41% валового общественного продукта, 39,4% промышленного потенциала, 44,6% военного потенциала в связи с разделом Вооруженных сил СССР между бывшими союзными республиками".
Для всех стран постсоветского пространства это означает лишь одно - "собиратель земель русских" более не признает национальных суверенитетов, считая все эти государства исконными территориями России. И вряд ли это можно трактовать как-то иначе, кроме как вызов, брошенный всему постсоветскому пространству. Причем отсылка к 1991-му дает четкое понимание, что под ударом - абсолютно все страны бывшего СССР, и что именно на их "возвращение" (де-факто дестабилизацию) будут направлены усилия Путина в ближайшие годы.
Ставка на новую гонку вооружений (с развитием инструментов доставки ядерных зарядов) - это еще и косвенная попытка Кремля обновить жесткую рамку соперничества сверхдержав, которая оформила контуры классической холодной войны. Впрочем, ставка (по меньшей мере) странная ввиду совершенно разных потенциалов России с одной стороны и ее ключевых оппонентов - с другой. Показательна лишь одна цифра: прошлогоднее увеличение Трампом военного бюджета США на 10% эквивалентно всему оборонному бюджету РФ. Как в таких условиях Россия можно достичь реального паритета с США, остается загадкой.
Вашингтон (а в общем-то и Кремль, хотя вряд ли в этом признается) прекрасно осознает, что исход этого противоборства решится не в ракетной дуэли, но в конкуренции систем каждой из стран - насколько они способны выстоять перед скрытыми атаками, способны обеспечить экономический рост и стабильность политического процесса. То есть речь идет о внутренней устойчивости.
Учитывая слишком маленькую и неэффективную экономику, Кремль постарается решить системную проблему за счет ситуативных решений (вроде развязывания все новых конфликтов). Кстати говоря, интересно, как "ракетную" часть послания восприняли в Пекине - вряд ли они испытали особый энтузиазм по этому поводу.
В любом случае риторика Путина полностью укладывается в логику восприятия России как стратегической угрозы региональной и мировой стабильности. Тревожит то, что (как верно подметил Михаил Ходорковский) при зачитывании Послания у В.Путина глаза "светились" только на разделе про эти самые ракеты.
Будущее Балтийско-Черноморского региона:
А без доверия разве можно увлечь за собой сердца?
/Харуки Мураками. "Норвежский лес"/
Инвективы Путина ставят нам важный вопрос - что дальше?
Я не случайно использую слово "нам" - в одиночку страны региона вряд ли смогут выстоять перед новыми вызовами и найти себе эффективное место во вновь формирующейся международной системе. В условиях ее переформатирования возрастают не только националистические тенденции (чего в определенной степени можно ожидать), но и зарождаются конструктивные тренды - попытки формирования более компактных, но и более надежных союзов, которые скрепляют не столько красивые слова, сколько практические действия сторон.
Государства Балтийско-Черноморского региона находятся в этом смысле в совершенно особой ситуации. Прежде всего потому, что де-факто они оказываются в роли своеобразного "пограничья" между цивилизованным миром и реваншистским евразийским империализмом. Эта роль им достается не впервые - дефицит безопасности сопровождает историю стран Центральной и Восточной Европы как минимум с XVIII ст.
Не имея внутренней целостности и консолидированной позиции, страны региона в прошлом слишком часто в подобной ситуации оказывались "разменной монетой" в отношениях между Западной Европой и Россией. Следствием этого становилась потеря государственности на десятки лет. Поэтому сегодня мы должны очень прагматично и без какой-либо наивной романтики подходить к оценке любых "гарантий безопасности" или "заверений" в поддержке - все это весьма неоднозначные вещи в меняющемся мире, где именно взаимное доверие цементировало эти договоренности.
Но на пути формирования новой, действительно эффективной модели союзничества между странами региона стоят две деструктивные модели поведения отдельных стран Центральной и Восточной Европы, сформировавшиеся под давлением как исторического наследия, так и определенных внешнеполитических факторов.
Первая модель - этнически-исторической инкапсуляции, т.е. определенного замыкания народа в своей исторической мифологии. Ее логичное следствие - вовсе не "возрождение" наций, а почти полная утрата связи с внешней реальностью и международной политикой, а также утрата способности отличать друзей от врагов.
Вторая модель - имперского эпигонства, когда государства пытаются наследовать имперское внешнеполитическое поведение и сформировать глубоко провинциальные недоимперии. Все это неизбежно ведет к постоянным территориальным претензиям и росту потенциала регионального конфликта.
Россия же активно поддерживает этот негативный процесс, испытывая нездоровый азарт в попытках перессорить между собой государства Центральной и Восточной Европы. И в качестве "топлива" для этой деятельности маховик российской пропаганды использует исторические анахронизмы, популизм, внутриполитические распри. Уже сейчас деструктивные усилия России привели к активизации националистической и популистской риторики отдельных государств региона, использованию противоречивых исторических вопросов с целью политических спекуляций.
В то же время будет явно ошибочной стратегия за всеми проблемами видеть только "руку Кремля". Не потому, что этой "руки" нет - она есть, и глупо это отрицать. Проблема в том, что эта позиция не имеет конструктивной повестки дня. То есть именно того, в чем мы остро нуждаемся.
Для решения проблем у нас есть только один путь - восстановление доверия. И не просто восстановление, но превращение его в самый ценный ресурс. В определенной степени - экспортный ресурс для всего европейского сообщества.
Это ставит перед нами несколько простых, но важных вопросов. Прежде всего - готовы ли мы действительно быть субъектами европейской политики? Есть ли у нас целостный взгляд на наше единство? Есть ли у нас консенсусная стратегия для стран Балтийско-Черноморского региона в новых геополитических условиях?
Мы должно перестать думать в парадигме "каждый сам за себя". Нам нужна настоящая солидарность в безопасности. Солидарность, основанная на общих интересах и общих вызовах безопасности нашим странам. Только на этой основе можно построить коллективную субъектность стран региона, базу для противодействия неоимпериализму во всех его проявлениях, что позволит говорить о статусном росте Центральной и Восточной Европы в международных отношениях. У Балтийско-Черноморского региона есть очень хорошие перспективы стать новым эпицентром свободного и интенсивного оборота товаров, рабочей силы, капиталов и идей.
Ключевой же вопрос - поиск механизмов сближения.
Воля и конструктивность в отношениях стран Балтийско-Черноморского региона - это и есть критически важный сигнал Кремлю, который говорит о нашем политическом единстве. Говорит о единстве в условиях геополитической нестабильности и неопределенности очертаний будущей архитектуры европейской безопасности. Наше единство жизненно важно для достижения позитивного результата и обретения консолидированной субъектности в новом мире. И залог этого - решительный отказ от принципа "чем мы полезны друг для друга" в пользу подхода "чего мы можем достичь вместе". Только такая формула отношений между нашими странами, по моему твердому убеждению, и может обеспечить успех в нашем системном региональном диалоге и создании крепкой основы, которая не позволит Кремлю реализовывать свои реваншистские планы.
Углубление кризиса доверия разрушает мир постепенно, но неукоснительно. Однако еще можно воспользоваться шансом и приостановить этот процесс.
Тексты Горбулина всегда объемны, и я позволил себе тест несколько сократить.
Но Горбулин верно нащупал нерв проблемы - государства теряют доверие друг к другу, и именно это главный фактор угрозы, намного большей, чем угроза России.
Второй по важности является угроза потери доверия внутри стран. Прежде всего потеря доверия народа к своей элите, близорукий эгоизм элит, порождающий популизм.
Между прочим - Россия как и всякий хищник, нападает лишь на страны, которые раздирают внутренние распри, которые неспособны договориться внутри себя.
Именно внутренние споры внутри Молдавии, Грузии и Украины побудили Россию нападать, на страны, сохранившие такое единство, русские не нападают, потому что опасаются серьезного отпора.
Но зато любая страна в которой возникли внутренние споры, может стать объектом российской агрессии - об этом Путин недвусмысленно сказал в своей речи, стерев грань между СССР и Россией, фактически объявив все советские территории законной собственностью России.
И это следует постоянно иметь в виду ( кстати, это еще одна причина, по которой я не желал бы воссоединения с ОРДЛО - пока они мечтают о России, нам с ними не по пути, а внутренние распри при наличии России - только повод для вторжения).
И третье - нам нужна намного более активная политика на внешнем контуре - прежде всего в балтийско-Черноморском регионе. И политика должна быть сосредоточена на построении системы взаимного доверия. Потому что только политическое и военное единство стран региона может обеспечить им независимость.
При этом общность судьбы и общность угрозы - намного более серьезная гарантия безопасности. чем Договоры - судьба Будапештского меморандума это очень отчетливо продемонстрировала всем.