лазарь лагин. старик хоттабыч. 1938, версія без цензури, найперша
И тут же под яблоней Женя Богомаз рассказал своему старинному приятелю Вольке Костылькову о своих приключениях на чайной плантации в одном из заброшенных уголков Индии. Поверьте автору на слово, что Женя вёл себя там так, как надлежит вести себя в условиях жестокой эксплуатации юному пионеру.
Автор этой глубоко правдивой повести достиг довольно преклонного возраста и ни разу не обострил своих отношений с вице-королём Индии. Ему поэтому не хотелось бы испортить эти с таким трудом наладившиеся отношения. А рассказ Жени Богомаза, совсем ещё юного гражданина Советского Союза, о том, что он видел в Индии, придирчивые дипломаты могли бы определить как вмешательство во внутренние дела жемчужины британской короны.
Аллах с ней, с этой жемчужиной! Вернёмся лучше к нашим баранам.
***
Но тут подбежал побледневший от волнения Николай Никандрович, вырвал у неё из рук трубку и закричал страшным голосом:
- Женька, это ты?
- А кто ж ещё?
- Где же ты, разбойничья твоя душа, пропадал?
- Я… я… я гостил у одного товарища… в Можайске…
- В Можайске?! - залился счастливым смехом Богорад-старший. - Ах ты, такой-сякой, по гостям разъезжать задумал! Скажите, пожалуйста, какой мистер Пиквик! Ну мы, Женечка, сейчас придём домой. Смотри сиди и жди нас, не вздумай снова уезжать в свой Можайск.
***
- А зачем, прости мне мою назойливость, будут ломать твой дом?
- То есть как зачем? Чтобы построить на его месте новый дом, дом-дворец. Это не только наш дом ломать будут, - добавил он с гордостью, - в нашем переулке сразу четырнадцать домов ахнут. Заодно уж и переулок расширят. Давно пора.
***
День ото дня становилось не легче. Пятидневку тому назад Волька чуть не стал домовладельцем. А сейчас он становился сразу несметным богачом, скотовладельцем и даже рабовладельцем! Нечего сказать, недурной заголовок для заметки в «Пионерской правде»: «Вырвать с корнем пионеров-рабовладельцев!», или: «Богачам-рабовладельцам, слоновладельцам и верблюдовладельцам не место в рядах пионеров!»
***
Какой-то мальчишка, имевший бесспорные задатки будущего поэта, скакал на одной ноге и восторженно вопил:
Едут люди На верблюде… Едут люди На верблюде…
***
Стать ростовщиком! - возмущённо воскликнул Волька. - Пионер - и вдруг ростовщик! Да знаешь ли ты, что у нас в стране уже давным-давно нет ростовщиков?! Ты меня очень насмешил, Хоттабыч.
- Тогда, - продолжал обиженно Хоттабыч, - накупи на это золото побольше товаров и открой собственные лавки во всех концах города. Ты станешь именитым купцом, и все будут тебя уважать и воздавать тебе почести.
- Торговлей у нас занимается государство и кооперация.
Волька с удовлетворением слушал собственные слова. Ему нравилось, что он такой политически грамотный.
- У вас очень странная и непонятная для моего разумения страна, - буркнул Хоттабыч из-под кровати и замолчал.
***
Напрасно дожидаетесь, граждане! Контрамарок нет и не будет! Цирк набит до отказа.
Но очередь не двигалась с места, и администратор в сердцах с треском захлопывал окошечко.
Хоттабыч в очередь не полез, а, встав в сторонке, что-то зашептал, сосредоточенно глядя в стенку, за которой притаился администратор, обессилевший от суровой борьбы с контрамарочниками.
Он глядел так, не моргая глазами, до тех пор, пока из окошечка не высунулся администратор с белым листочком бумаги в руке.
- Кто здесь товарищ Хотапченко? - выкрикнул он с заговорщическим видом.
- Я тот человек, которого ты ищешь, - сказал старик с достоинством, и только успел взять в руки контрамарку, как окошечко с шумом захлопнулось, чуть не прищемив ему пальцы.
- Безобразие! - заволновались в очереди. - Тут люди ожидают с шести часов вечера! Сами говорят, что не будем выдавать пропусков, и сами же выдают без очереди! Подавай сюда директора! Мы так этого дела не оставим.
Администратор не вытерпел, открыл окошко и выкрикнул:- Товарищ Хотапченко - командировочный! - и снова захлопнул окошко, на сей раз уже окончательно.
***
фокусник у цирку тут зветься Мей Ланчжи, китаєць. потім він перетвориться на італійця - у пізніших виданнях.
***
В это время в действие вмешались двое молодых людей. По приглашению администрации они ещё в начале представления вышли на арену,чтобы следить за фокусником. На этом основании они уже считали себя специалистами циркового дела и тонкими знатоками чёрной и белой магии.
Один из них развязно подбежал к Хоттабычу и с возгласом: «Я, кажется, понимаю, в чём дело!» - попытался залезть к нему под пиджак, но тут же бесследно исчез под гром аплодисментов ревевшей от восторга публики.
Такая же бесславная участь постигла и второго развязного молодого человека.
***
- Вот чудак!… Нет, ты подумай только, что за чудак! - возмущался на всю квартиру Женька, помогая укладывать больного на место. - Возвращаемся это мы сюда, смотрим, а Хоттабыч-то твой стоит на углу с мешком золота и всё норовит всучить его прохожим. Я у него спрашиваю: «Что ты делаешь здесь на улице с повышенной температурой?» А он мне отвечает…
- Нет, это он мне отвечает, - вмешался Серёжа.
- А он нам отвечает: «Я, мол, чувствую приближение смерти. Я, мол, хочу по этому случаю раздать милостыню». Тут мы ему говорим: «Чудак ты, чудак! Кому же ты собираешься раздавать милостыню, раз у нас нищих давным-давно нет? Расхватают у тебя золото жулики, и всё».
***
Продавцы магазинов случайных вещей хорошо знали гражданина Хапугина, бывшего частника, а теперь помощника заведующего хозяйством кустарной артели «Красный пух».
***
И он бил меня каждый раз, когда никто этого не видел. И тогда меня охватил сильный испуг, и у меня высохла слюна от сильного страха, и я отчаялся в том, что буду жив. И я заплакал тогда сильным плачем, так что промочил слезами свою одежду, и молвил: «Пожалей меня, несчастного своего раба!» И тогда Хапугин изменился в лице, побледнел и сказал, что он уже второй месяц член профсоюза и уже два года как он не пользуется наёмным трудом, и что плакали какие-то его денежки (как будто деньги могут плакать!), и что у него было четыре чудных магазина, и что их, увы, никогда не будет.
***
- Он ещё спрашивает, на что оно мне! На что мне волшебное кольцо Сулеймана? Да понимаешь ли ты, старый растяпа, что по этому кольцу можно, не выходя из дома, бесплатно и без всякой очереди получать чего угодно и сколько угодно?
***
Я говорю:
- Меня буквально поражает, что вы меня называете чужеземцем. Я советский гражданин. Это раз. А во-вторых, у нас господ давно нет. Когда-то, верно, были, а теперь, извиняюсь, все вышли. Это, говорю, два.
Их старший говорит:
- И мы тоже очень поражаемся, как наш господин не поразил тебя насмерть за твои дерзкие слова.
Я отвечаю:
- Ничего удивительного в этом не замечаю, поскольку в нашей стране если где ещё и застряли отдельные господа, то они молчат себе в тряпочку. А пока что, будьте добры, ваши билеты.
****
простонал старший из слуг, падая ниц перед Хоттабычем и стукнувшись лбом о драгоценный ковёр. - Нам же совсем не хочется есть. Мы очень сыты. Мы настолько сыты, что от одной лишь цыплячьей ножки (тут у говорившего и у его товарищей глаза загорелись голодным блеском), что от одной лишь цыплячьей ножки наши желудки разорвутся на части, и мы умрём в страшных мучениях.
***
- Прямо не верится, что Хоттабыч уже второй месяц в Советском Союзе, - сказал Серёжа, - а всё ещё не может отвыкнуть от рабовладельческих замашек.
***
- Италия! Мы в Италии! - крикнул Женя. Ребята замахали на него руками, чтобы он вёл себя потише.
- Нам надо ухо держать востро! - предостерегающе сказал Волька. - И, главное, поменьше болтать.
***
- Ты, наверное, нездешний, - сурово ответил тогда мальчик. - Одно из двух: или ты нездешний, или ты ненормальный.
- Я нездешний, - быстро проговорил Серёжа. - Я вполне нормальный, но я… я из Неаполя.
- А разве у вас в Неаполе нет безработных? - усомнился юный генуэзец и снова принялся мастерить свой кораблик. - Иди, иди подальше. У нас в Генуе мальчики не любят, когда к ним пристают с глупыми вопросами.
у пізнішій, зміненій версії -
- Ты, наверно, нездешний, - сурово ответил мальчик. - Одно из двух: или ты нездешний, или ты ненормальный.
- Я нездешний, - быстро проговорил Волька. - Я вполне нормальный, но я нездешний. Я из… я из Неаполя.
- А разве в Неаполе рабочие не бастуют против иностранных военных баз? - рассердился юный генуэзец. - Знаешь что, иди-ка ты подобру-поздорову! У нас в Генуе мальчики не любят, когда к ним пристают с глупыми вопросами?.. Постой, постой! А может быть, тебе нравятся иностранные военные базы в Италии? - крикнул он вдогонку уходившему Вольке. - Ты говоря прямо! Нравятся?..
***
Откуда в нашей счастливой Италии может быть золото у простого рыбака?
***
- Всё-таки лучше ответить. А то этот свихнувшийся старичок будет к нам ходить по пяти раз в день справляться, как обстоят дела насчёт его ходатайства. Работать нельзя будет, уверяю вас, - возразил Иван Иваныч и через несколько минут лично продиктовал машинистке необыкновенно тактичный и вежливый ответ.
Так, впрочем, надлежит отвечать всем, но особенно сумасшедшим.
-----
+ в першій версії є багато відсутніх потім сюжетних ліній, трошки інакше звуться певні персонажі, і загалом в ній є свої прелесті - так само, як у пізнішому варіанті є свої, ті, яких тут нема.
Автор этой глубоко правдивой повести достиг довольно преклонного возраста и ни разу не обострил своих отношений с вице-королём Индии. Ему поэтому не хотелось бы испортить эти с таким трудом наладившиеся отношения. А рассказ Жени Богомаза, совсем ещё юного гражданина Советского Союза, о том, что он видел в Индии, придирчивые дипломаты могли бы определить как вмешательство во внутренние дела жемчужины британской короны.
Аллах с ней, с этой жемчужиной! Вернёмся лучше к нашим баранам.
***
Но тут подбежал побледневший от волнения Николай Никандрович, вырвал у неё из рук трубку и закричал страшным голосом:
- Женька, это ты?
- А кто ж ещё?
- Где же ты, разбойничья твоя душа, пропадал?
- Я… я… я гостил у одного товарища… в Можайске…
- В Можайске?! - залился счастливым смехом Богорад-старший. - Ах ты, такой-сякой, по гостям разъезжать задумал! Скажите, пожалуйста, какой мистер Пиквик! Ну мы, Женечка, сейчас придём домой. Смотри сиди и жди нас, не вздумай снова уезжать в свой Можайск.
***
- А зачем, прости мне мою назойливость, будут ломать твой дом?
- То есть как зачем? Чтобы построить на его месте новый дом, дом-дворец. Это не только наш дом ломать будут, - добавил он с гордостью, - в нашем переулке сразу четырнадцать домов ахнут. Заодно уж и переулок расширят. Давно пора.
***
День ото дня становилось не легче. Пятидневку тому назад Волька чуть не стал домовладельцем. А сейчас он становился сразу несметным богачом, скотовладельцем и даже рабовладельцем! Нечего сказать, недурной заголовок для заметки в «Пионерской правде»: «Вырвать с корнем пионеров-рабовладельцев!», или: «Богачам-рабовладельцам, слоновладельцам и верблюдовладельцам не место в рядах пионеров!»
***
Какой-то мальчишка, имевший бесспорные задатки будущего поэта, скакал на одной ноге и восторженно вопил:
Едут люди На верблюде… Едут люди На верблюде…
***
Стать ростовщиком! - возмущённо воскликнул Волька. - Пионер - и вдруг ростовщик! Да знаешь ли ты, что у нас в стране уже давным-давно нет ростовщиков?! Ты меня очень насмешил, Хоттабыч.
- Тогда, - продолжал обиженно Хоттабыч, - накупи на это золото побольше товаров и открой собственные лавки во всех концах города. Ты станешь именитым купцом, и все будут тебя уважать и воздавать тебе почести.
- Торговлей у нас занимается государство и кооперация.
Волька с удовлетворением слушал собственные слова. Ему нравилось, что он такой политически грамотный.
- У вас очень странная и непонятная для моего разумения страна, - буркнул Хоттабыч из-под кровати и замолчал.
***
Напрасно дожидаетесь, граждане! Контрамарок нет и не будет! Цирк набит до отказа.
Но очередь не двигалась с места, и администратор в сердцах с треском захлопывал окошечко.
Хоттабыч в очередь не полез, а, встав в сторонке, что-то зашептал, сосредоточенно глядя в стенку, за которой притаился администратор, обессилевший от суровой борьбы с контрамарочниками.
Он глядел так, не моргая глазами, до тех пор, пока из окошечка не высунулся администратор с белым листочком бумаги в руке.
- Кто здесь товарищ Хотапченко? - выкрикнул он с заговорщическим видом.
- Я тот человек, которого ты ищешь, - сказал старик с достоинством, и только успел взять в руки контрамарку, как окошечко с шумом захлопнулось, чуть не прищемив ему пальцы.
- Безобразие! - заволновались в очереди. - Тут люди ожидают с шести часов вечера! Сами говорят, что не будем выдавать пропусков, и сами же выдают без очереди! Подавай сюда директора! Мы так этого дела не оставим.
Администратор не вытерпел, открыл окошко и выкрикнул:- Товарищ Хотапченко - командировочный! - и снова захлопнул окошко, на сей раз уже окончательно.
***
фокусник у цирку тут зветься Мей Ланчжи, китаєць. потім він перетвориться на італійця - у пізніших виданнях.
***
В это время в действие вмешались двое молодых людей. По приглашению администрации они ещё в начале представления вышли на арену,чтобы следить за фокусником. На этом основании они уже считали себя специалистами циркового дела и тонкими знатоками чёрной и белой магии.
Один из них развязно подбежал к Хоттабычу и с возгласом: «Я, кажется, понимаю, в чём дело!» - попытался залезть к нему под пиджак, но тут же бесследно исчез под гром аплодисментов ревевшей от восторга публики.
Такая же бесславная участь постигла и второго развязного молодого человека.
***
- Вот чудак!… Нет, ты подумай только, что за чудак! - возмущался на всю квартиру Женька, помогая укладывать больного на место. - Возвращаемся это мы сюда, смотрим, а Хоттабыч-то твой стоит на углу с мешком золота и всё норовит всучить его прохожим. Я у него спрашиваю: «Что ты делаешь здесь на улице с повышенной температурой?» А он мне отвечает…
- Нет, это он мне отвечает, - вмешался Серёжа.
- А он нам отвечает: «Я, мол, чувствую приближение смерти. Я, мол, хочу по этому случаю раздать милостыню». Тут мы ему говорим: «Чудак ты, чудак! Кому же ты собираешься раздавать милостыню, раз у нас нищих давным-давно нет? Расхватают у тебя золото жулики, и всё».
***
Продавцы магазинов случайных вещей хорошо знали гражданина Хапугина, бывшего частника, а теперь помощника заведующего хозяйством кустарной артели «Красный пух».
***
И он бил меня каждый раз, когда никто этого не видел. И тогда меня охватил сильный испуг, и у меня высохла слюна от сильного страха, и я отчаялся в том, что буду жив. И я заплакал тогда сильным плачем, так что промочил слезами свою одежду, и молвил: «Пожалей меня, несчастного своего раба!» И тогда Хапугин изменился в лице, побледнел и сказал, что он уже второй месяц член профсоюза и уже два года как он не пользуется наёмным трудом, и что плакали какие-то его денежки (как будто деньги могут плакать!), и что у него было четыре чудных магазина, и что их, увы, никогда не будет.
***
- Он ещё спрашивает, на что оно мне! На что мне волшебное кольцо Сулеймана? Да понимаешь ли ты, старый растяпа, что по этому кольцу можно, не выходя из дома, бесплатно и без всякой очереди получать чего угодно и сколько угодно?
***
Я говорю:
- Меня буквально поражает, что вы меня называете чужеземцем. Я советский гражданин. Это раз. А во-вторых, у нас господ давно нет. Когда-то, верно, были, а теперь, извиняюсь, все вышли. Это, говорю, два.
Их старший говорит:
- И мы тоже очень поражаемся, как наш господин не поразил тебя насмерть за твои дерзкие слова.
Я отвечаю:
- Ничего удивительного в этом не замечаю, поскольку в нашей стране если где ещё и застряли отдельные господа, то они молчат себе в тряпочку. А пока что, будьте добры, ваши билеты.
****
простонал старший из слуг, падая ниц перед Хоттабычем и стукнувшись лбом о драгоценный ковёр. - Нам же совсем не хочется есть. Мы очень сыты. Мы настолько сыты, что от одной лишь цыплячьей ножки (тут у говорившего и у его товарищей глаза загорелись голодным блеском), что от одной лишь цыплячьей ножки наши желудки разорвутся на части, и мы умрём в страшных мучениях.
***
- Прямо не верится, что Хоттабыч уже второй месяц в Советском Союзе, - сказал Серёжа, - а всё ещё не может отвыкнуть от рабовладельческих замашек.
***
- Италия! Мы в Италии! - крикнул Женя. Ребята замахали на него руками, чтобы он вёл себя потише.
- Нам надо ухо держать востро! - предостерегающе сказал Волька. - И, главное, поменьше болтать.
***
- Ты, наверное, нездешний, - сурово ответил тогда мальчик. - Одно из двух: или ты нездешний, или ты ненормальный.
- Я нездешний, - быстро проговорил Серёжа. - Я вполне нормальный, но я… я из Неаполя.
- А разве у вас в Неаполе нет безработных? - усомнился юный генуэзец и снова принялся мастерить свой кораблик. - Иди, иди подальше. У нас в Генуе мальчики не любят, когда к ним пристают с глупыми вопросами.
у пізнішій, зміненій версії -
- Ты, наверно, нездешний, - сурово ответил мальчик. - Одно из двух: или ты нездешний, или ты ненормальный.
- Я нездешний, - быстро проговорил Волька. - Я вполне нормальный, но я нездешний. Я из… я из Неаполя.
- А разве в Неаполе рабочие не бастуют против иностранных военных баз? - рассердился юный генуэзец. - Знаешь что, иди-ка ты подобру-поздорову! У нас в Генуе мальчики не любят, когда к ним пристают с глупыми вопросами?.. Постой, постой! А может быть, тебе нравятся иностранные военные базы в Италии? - крикнул он вдогонку уходившему Вольке. - Ты говоря прямо! Нравятся?..
***
Откуда в нашей счастливой Италии может быть золото у простого рыбака?
***
- Всё-таки лучше ответить. А то этот свихнувшийся старичок будет к нам ходить по пяти раз в день справляться, как обстоят дела насчёт его ходатайства. Работать нельзя будет, уверяю вас, - возразил Иван Иваныч и через несколько минут лично продиктовал машинистке необыкновенно тактичный и вежливый ответ.
Так, впрочем, надлежит отвечать всем, но особенно сумасшедшим.
-----
+ в першій версії є багато відсутніх потім сюжетних ліній, трошки інакше звуться певні персонажі, і загалом в ній є свої прелесті - так само, як у пізнішому варіанті є свої, ті, яких тут нема.