(no subject)
Юноша бледный со взором горящим или последний русский
Вечером вчера собрались обсуждать подготовку к гулянке на Новый год. Сидели чинно, как взрослые, но по сути нет, потому что на 5 человек за столом многодетные только мы с Дэном. И тут вдруг какой-то парень подскакивает:
- Можно к вам присоединиться? - и бла-бла-бла.
По-русски. А нужно понимать, что в последние годы в коренной русскоязычной среде Львова (именно в коренной, а не приехавшей с востока в последние два года), у очень многих моих знакомых, включая меня, автоматически включается тумблер отторжения, если к нему обращается незнакомый человек на русском. Вот если на украинском - не включается. То есть любой русскоговорящий в любом случае будет вести первый разговор через внутренний конфликт отторжения в голове оппонента.
То есть даже мне уже говорилось, при чём от человека идеально говорящего по-русски, что, мол, хорошо, - "ты можешь говорить по-русски". То есть мы поколение, чьи бабушки и дедушки были русскими кгбистами, коммунистами, ситуативными борцами с бандеровцами, и мы уже то поколение первых неофитов украинского национализма, которое часто гораздо более негибкое и непримиримое, чем украинские националисты настоящие.
И вот через вот это неприятие к нам пробивается юноша, который сидит за столиком, где пьют три бомбы. А на эти три бомбы за нашим столиком обратили внимание, когда брамен их наливал:
- Что это?
- Бомба.
- Из чего это?
- Пиво, кола, ром.
- Жесть...
То есть у парня уже два минуса. А потом юноша эти минусы только коллекционирует. Он очень быстро признаётся, что ему 19 лет, и что мы ему в родители годимся. Я была уверена, что это приезжий, хотя он говорил ещё на том русском, который не режет мне ухо вообще. Теперь я точно подозреваю, что во Львове есть среда, где язык герметизировался, закрылся для изменений, оторвался от главного сообщества и красиво дрейфует. Потому что язык этого юноши был чист, литературен и старомоден. Человек язык учил в школе, и ещё его помнит, в отличие от нас, которые уже почти забыли. В какой-то момент он не опознал слово, из-за ударения. Вообще. До смешного.
- У каждого человека есть провидЕние.
- Что есть? ПровИдение?
- Нет, провидЕние. Ты что книжек не читал?
Вклиниваюсь я:
- Как раз, скорее всего, только книжки и читал. Это ж в книжке не видно.
Весь вечер юноша скакал между столиками, подсаживаясь ко всем подряд. Я слышала, как он на украинском объяснял своим ровесникам, и возможно друзьям, что за нашим столиком сидят взрослые люди, которые как все взрослые люди, и как его родители, говорят об одном и том же, что ему надо делать...
Я вспомнила песню:
На мой концерт пришло пять калек,
из зала мне крикнул кто-то:
- Чувак, тебе сорок пять лет!
Пойди и найди работу.
В принципе именно эту песню ему и пели на разные лады: хочешь любимое дело, которым охота заниматься? - найди высокооплачиваемую работу, которая тебе это позволит.
Потом, когда остались уже только мы с Дэном, он опять к нам подсел. Под предлогом проблем в сердечных делах. Я что-то говорила. Дэн в какой-то момент сказал:
- Ты сейчас парня до самоубийства доведёшь.
"Да ладно?"
Я ему сказала, что эти перепрыгивания между столами для меня выглядят как истерика, связанная с какими-то серьёзными проблемами в жизни; но ни о никаких серьёзных проблемах он не рассказал, сказал, что наоборот сегодня счастлив.
"Да ладно?"
Создание было инородным, как две девочки из клипа Авичи. Я подумала, что ему, как этим девочкам, нужно "к своим": "Беги, парень, беги"...
Вечером вчера собрались обсуждать подготовку к гулянке на Новый год. Сидели чинно, как взрослые, но по сути нет, потому что на 5 человек за столом многодетные только мы с Дэном. И тут вдруг какой-то парень подскакивает:
- Можно к вам присоединиться? - и бла-бла-бла.
По-русски. А нужно понимать, что в последние годы в коренной русскоязычной среде Львова (именно в коренной, а не приехавшей с востока в последние два года), у очень многих моих знакомых, включая меня, автоматически включается тумблер отторжения, если к нему обращается незнакомый человек на русском. Вот если на украинском - не включается. То есть любой русскоговорящий в любом случае будет вести первый разговор через внутренний конфликт отторжения в голове оппонента.
То есть даже мне уже говорилось, при чём от человека идеально говорящего по-русски, что, мол, хорошо, - "ты можешь говорить по-русски". То есть мы поколение, чьи бабушки и дедушки были русскими кгбистами, коммунистами, ситуативными борцами с бандеровцами, и мы уже то поколение первых неофитов украинского национализма, которое часто гораздо более негибкое и непримиримое, чем украинские националисты настоящие.
И вот через вот это неприятие к нам пробивается юноша, который сидит за столиком, где пьют три бомбы. А на эти три бомбы за нашим столиком обратили внимание, когда брамен их наливал:
- Что это?
- Бомба.
- Из чего это?
- Пиво, кола, ром.
- Жесть...
То есть у парня уже два минуса. А потом юноша эти минусы только коллекционирует. Он очень быстро признаётся, что ему 19 лет, и что мы ему в родители годимся. Я была уверена, что это приезжий, хотя он говорил ещё на том русском, который не режет мне ухо вообще. Теперь я точно подозреваю, что во Львове есть среда, где язык герметизировался, закрылся для изменений, оторвался от главного сообщества и красиво дрейфует. Потому что язык этого юноши был чист, литературен и старомоден. Человек язык учил в школе, и ещё его помнит, в отличие от нас, которые уже почти забыли. В какой-то момент он не опознал слово, из-за ударения. Вообще. До смешного.
- У каждого человека есть провидЕние.
- Что есть? ПровИдение?
- Нет, провидЕние. Ты что книжек не читал?
Вклиниваюсь я:
- Как раз, скорее всего, только книжки и читал. Это ж в книжке не видно.
Весь вечер юноша скакал между столиками, подсаживаясь ко всем подряд. Я слышала, как он на украинском объяснял своим ровесникам, и возможно друзьям, что за нашим столиком сидят взрослые люди, которые как все взрослые люди, и как его родители, говорят об одном и том же, что ему надо делать...
Я вспомнила песню:
На мой концерт пришло пять калек,
из зала мне крикнул кто-то:
- Чувак, тебе сорок пять лет!
Пойди и найди работу.
В принципе именно эту песню ему и пели на разные лады: хочешь любимое дело, которым охота заниматься? - найди высокооплачиваемую работу, которая тебе это позволит.
Потом, когда остались уже только мы с Дэном, он опять к нам подсел. Под предлогом проблем в сердечных делах. Я что-то говорила. Дэн в какой-то момент сказал:
- Ты сейчас парня до самоубийства доведёшь.
"Да ладно?"
Я ему сказала, что эти перепрыгивания между столами для меня выглядят как истерика, связанная с какими-то серьёзными проблемами в жизни; но ни о никаких серьёзных проблемах он не рассказал, сказал, что наоборот сегодня счастлив.
"Да ладно?"
Создание было инородным, как две девочки из клипа Авичи. Я подумала, что ему, как этим девочкам, нужно "к своим": "Беги, парень, беги"...