Публикация в Архитектурном Вестнике
Публикация в журнале «Архитектурный вестник», №4 (115), 2010 г.
Как подстричь лысого?
Только дуэтом! - считают архитектор Павел Романов и руководитель инжиниринговой компании «Триботех» Борис Кривицкий. Наш корреспондент принял участие в их беседе о том, как создаются уникальные объекты интерьеров.
Корреспондент. Павел, как часто в Вашей практике возникает необходимость обратиться к таким людям, как Борис Михайлович?
Павел Романов. Часто. Мы без них жить не можем. Но это не примитивные отношения «заказ-подряд»,«сделайте нам такую-то лесенку, пожалуйста». Нет, Борис Михайлович - один из двух дирижеров в проекте, а наше архитектурное бюро и компания «Триботех» - это все единый оркестр.
Борис Кривицкий. Нет-нет, дирижер, конечно, один архитектор. Мы ведь чем занимаемся? Воплощаем в жизнь задумки творца. А вот какую скрипку мы играем в его оркестре, первую или вторую,- это уже вопрос нашего уровня и взаимопонимания.
Павел Романов. Тут, собственно, и делить нечего. Банально насыщать квартиру или дом мебелью из салона - для этого архитектор не нужен, хозяин сам может проехать по магазинам и подобрать. А вот создать некую среду, образ, художественное качество, тут без архитектора и команды, которая его за думки может реализовать, не обойтись. Все мои друзья архитекторы постоянно работают с декоративными дизайнерскими элементами. Сами их придумывают, рисуют, но бумага это бумага, ее в качестве ограждения, например, на лестницу не поставишь. Ведь если я нарисовал ковку, кто-то должен выбрать металл, нагреть его, молоточком постучать…
Борис Кривицкий. Исходя из опыта, смею утверждать, что уровень архитектора определяет возможности реализации проекта. В последнее время мы часто сталкиваемся с «обманками». При всем моем искреннем уважении к дамам, это в первую очередь, камень в их огород. Подчас делаются потрясающие визуализации, которые можно реализовать разве что на бумаге. Вообще, хороший архитектор должен ощущать конструкцию.
Павел Романов. Сто процентов!
Борис Кривицкий. В то же время, общение с творческой личностью провоцирует на решение нестандартных задач, технологических приемов, оригинальном применении материалов.
Корреспондент. Конечно, надо развиваться, но есть ведь и объективные трудности, кризис, например?
Борис Кривицкий. Да, общее число заказов сокращается, но - вот парадокс - доля сложных проектов, требующих умных, творческих, квалифицированных людей, возрастает.
Павел Романов. Ну да, бывает, что в голове появляются такие вещи, которые невозможно найти ни в одном салоне, да их в природе не существует, а без них весь замысел прахом.
Борис Кривицкий. Еще момент. Иногда заказчики хотят иметь то, чего нет ни у кого. Это не характерно для какого-нибудь среднего американца, но для более-менее крепкого русского - вполне.
Павел Романов. Тут я поспорю. Действительно, еще несколько лет назад такие гонки среди богачей были. Сейчас ситуация изменилась. Сейчас заказчик ставит задачу не других перегнать, а чтобы ему было хорошо. Но это в любом случае индивидуальный подход. У каждого свои представления о «хорошо» и они требуют своих уникальных решений.
Корреспондент. Так как же все «это», в смысле, совместная работа, у вас происходит?
Борис Кривицкий. Садятся за один стол архитектор и конструктор, пьют кофе и проходятся сначала по всему проекту. Потом детали. С сотрудниками Павла Валерьевича это всегда легко и непринужденно.
Корреспондент. По сути, ваш дуэт материализует в металле, стекле, пластике некие сказочные представления, мечты клиента?
Павел Романов. Иногда это абсолютно утилитарные вещи. Например, барная стойка. Этот предмет получил распространение в наших интерьерах лет 15 назад. Сейчас он есть почти в каждом частном доме. Если не слукавлю, в России всего два-три производителя барных стоек, причем, все это абсолютно не функциональные, ужасные вещи - некий стандарт, не приспособленный к конкретным местам. Так вот, хорошую барную стойку всегда создает дизайнер или архитектор под конкретного клиента. Сколько человек за ней завтракают, как: сидя друг против друга, или в рядок и смотрят телевизор и т.д. Потом, а как она должна выглядеть? Это связанно с мебелью, стилистикой дома? А кто это может сделать?
Борис Кривицкий. Буквально за 15 минут до вашего прихода тут стоял жуткий спор конструкторов как раз по поводу барной стойки. В чем причина? Сделали стойку большую двухметровую консоль на такой красивой ноге из нержавеющей стали, к которой крепиться плафон. Закрепили стойку к полу и давай на нее давить, чтобы посмотреть какое будет отклонение. Ведь люди, когда сидят за стойкой, что делают? - выпивают, облокачиваются, наваливаются грудью. Отклонение при нагрузке 50 кг. составило 19 мм, а не 10, как было рассчитано. Вроде бы ерунда. Ан-нет, конструкторам нужно обязательно пообщаться с Павлом Валерьевичем, чтобы принять правильное решение.
Корреспондент. А были случаи, когда заказ оказывался невыполнимым?
Борис Кривицкий. Бывает, что замысел в чистом виде не может быть реализован. Но мы же разумные люди, и в итоге решение, компромисс находится всегда.
Корреспондент. Спросим так, а были случаи, когда архитектор остался не удовлетворенным?
Павел Романов. Архитектор может быть не удовлетворен, когда он придумывает. Он делает сотню эскизов, и, наконец, из этой неудовлетворенности постепенно выкристаллизовывается идея, которая и удовлетворяет его, как придумщика. А следующий этап - очень долгий, он длится неделями, месяцами, когда этот предмет начинает рождаться физически. То есть реальный материал, инженеры смотрят эскизы или чертежи архитектора, делают свои технологические чертежи, исполнительные…
Борис Кривицкий. …рассчитывают характеристики этого изделия… А потом архитектор говорит: «Все это здорово, но как это будет на самом деле, ума не приложу, поэтому делайте образец». И мы делаем эталонный кусочек того, что так долго придумывалось, например, фрагмент лестницы, причем, часто в натуральную величину.
Павел Романов. И это не прихоть, это наша совместная подстраховка, чтобы мы не потратили деньги заказчика впустую. Никакая визуализация не передаст, как дышит, живет настоящее дерево или металл.
Корреспондент. Какая совместная работа вам особенно запомнилась?
Борис Кривицкий. Камин. Это был наш первый совместный объект. И вот ребята мои работают, делают этот камин - черный металл, крашеный под ржавчину, стекло, все замечательно. А Павел предусмотрел по фасаду раскладку из нержавейки, которая шла такая вся рваная, и к ней подходит черный металл, но подходит с зазором, а рабочие сварили без него. Ерунда, мелочевка! Приходит Павел и говорит: не пойдет. А работа уже вся сделана, причем, работа большая и сложная. Потом, когда все переделали, то этот зазор - всего 2 миллиметра! оказался настоящей изюминкой. И вот такие детали, мелочи, на которые большинство не обратит внимания, это и есть класс! А сколько всяких нелестных слов было сказано в адрес архитектора.
Павел Романов. Дополню. Когда я попросил переделать, это была не просто блажь, я четко знал, зачем нужна зазоринка между тем металлом и этим. Кроме того, я знал, что это технологически выполнимо. Но я не всегда настаиваю сделать именно то, что задумал, есть вещи, которые мы обсуждаем и упрощаем, чтобы предмет реализовался.
Корреспондент. А какая была самая сложная работа?
Борис Кривицкий. Самое сложное - сделать простую вещь.
Павел Романов. Да, самое сложное - это, действительно, не самое эффектное. Сейчас, например, мы делаем встроенный шкаф на стене просто квадратные дверки. Но их нужно изготовить идеально, потому что там нет ничего, за что зацепиться глазу. Глаз может зацепиться только за правильность формы, за идеальность поверхности, вот и все. Это и есть самое сложное. Вроде как постричь лысого.
Корреспондент. Как люди становятся архитекторами, наши читатели знают. А как Вы занялись своим делом, Борис Михайлович? И как, кстати, оно называется? Вас ведь нельзя назвать инженером или конструктором в чистом виде? Как определить Вашу работу?
Борис Кривицкий. Подельщики (смеется).
Павел Романов. Создатели!
Борис Кривицкий. В той жизни я занимался наукой, аэрокосмическими технологиями, и к архитектуре это не имело никакого отношения. Кроме, пожалуй, того, что современной архитектуре как воздух требуются новые материалы и технологии. Если этого нет, архитектор оказывается зажатым, не свободным в реализации своих идей. Поэтому конструктор, инженер, технолог должны быть рядом.
Павел Романов. Безусловно.
Борис Кривицкий. Когда закрылись наши космические программы мы, как я говорю в таких случаях, плавно спланировали на Землю, где было некоторое время, чтобы остановится и оглянуться. В 90-е годы за окном бушевал хай-тек и я подумал, что уж с нержавейкой мы справимся. Первое, с чем я столкнулся - это проблема кадров. Куда они все испарились - талантливые инженеры, конструкторы, технологи, уникальные слесари и сварщики, эти левши, а не бракоделы. Ведь, казалось бы, совсем недавно, их было хоть пруд пруди! А сегодня это проблема, причем, похоже, проблема всей страны.
Корреспондент. И как же вы все это сделали без профессионалов-то?
Борис Кривицкий. Без профессионалов никак. Увольнял, искал, приглашал, снова увольнял. А когда нашел кого хотел, встала проблема выбора: или делать массовку, тогда надо, удешевлять, упрощать продукцию, или эксклюзив. И я сделал ставку на последнем. Конечно, это трудно, но зато интересно. Есть, над чем поломать голову, использовать накопленный опыт, интеллект и знание сотрудников. Альберт Эйнштейн говорил: «Образование помогает мести улицы». Вот мы и «метем».
Корреспондент. И стоят, наверное, ваши эксклюзивные вещи недешево?
Павел Романов. Да, сильно не дешево. Но одно дело купить костюм производства фабрики «Большевичка», другое - Бриони, а третье сшить у хорошего портного. Понятно, что у портного будет дороже.
Борис Кривицкий. Да, это очень дорогие вещи. Но уникальность, эксклюзивность в любой области требует затрат. И определенный круг заказчиков это прекрасно понимает.
Павел Романов. Кроме того, заказчик понимает, что если он закажет что-то подобное за кордоном, это будет намного дороже. Но главное не цена. Главное - результат, который контролируем. Когда архитектор присутствует при рождении своего предмета, он может на всех этапах контролировать его качество. Если же Вы закажете его где-то в Англии или Италии, то рискуете получить большие проблемы. Мои друзья-архитекторы, например, не раз на этом обжигались. Заказывали одно, а получали, мягко говоря, не совсем то.
Корреспондент. Павел, к Вам вопрос: можно ли сказать, что «Триботех» уникален, или это тенденция времени, и скоро в Москве таких фирм будет много?
Павел Романов. Нет, не будет. Во-первых, Борис Михайлович ускакал на своем инновационном коне далеко-далеко вперед, и догнать его, это как на АвтоВАЗе произвести «Мерседес». Во-вторых, это же личные отношения! Если нет взаимопонимания, творческого контакта, то бессмысленно говорить об инновациях, плазменных резках, напылениях... В определенном смысле наша работа - это сотворчество, соавторство. Я что-то придумываю, и тут же веду внутренний диалог с конструктором, инженером, как это можно исполнить, есть возможности или придется придумывать новую технологию? А если я не уверен, что в реальном разговоре он поймет меня с полуслова?
Корреспондент. И все-таки, приходилось ли вам создавать объекты, которые можно было бы тиражировать, запустить в серию?
Борис Кривицкий. Нет. Да и задача такая не стоит. Кредо Компании - мы делаем то, что не могут сделать другие. И тут все просто - творческий союз с талантливым архитектором и продвинутым заказчиком. И надо отдать должное, несмотря на все превратности судьбы, такие временные коллективы, к счастью, возникают.
Записал Игорь Некрасов
Как подстричь лысого?
Только дуэтом! - считают архитектор Павел Романов и руководитель инжиниринговой компании «Триботех» Борис Кривицкий. Наш корреспондент принял участие в их беседе о том, как создаются уникальные объекты интерьеров.
Корреспондент. Павел, как часто в Вашей практике возникает необходимость обратиться к таким людям, как Борис Михайлович?
Павел Романов. Часто. Мы без них жить не можем. Но это не примитивные отношения «заказ-подряд»,«сделайте нам такую-то лесенку, пожалуйста». Нет, Борис Михайлович - один из двух дирижеров в проекте, а наше архитектурное бюро и компания «Триботех» - это все единый оркестр.
Борис Кривицкий. Нет-нет, дирижер, конечно, один архитектор. Мы ведь чем занимаемся? Воплощаем в жизнь задумки творца. А вот какую скрипку мы играем в его оркестре, первую или вторую,- это уже вопрос нашего уровня и взаимопонимания.
Павел Романов. Тут, собственно, и делить нечего. Банально насыщать квартиру или дом мебелью из салона - для этого архитектор не нужен, хозяин сам может проехать по магазинам и подобрать. А вот создать некую среду, образ, художественное качество, тут без архитектора и команды, которая его за думки может реализовать, не обойтись. Все мои друзья архитекторы постоянно работают с декоративными дизайнерскими элементами. Сами их придумывают, рисуют, но бумага это бумага, ее в качестве ограждения, например, на лестницу не поставишь. Ведь если я нарисовал ковку, кто-то должен выбрать металл, нагреть его, молоточком постучать…
Борис Кривицкий. Исходя из опыта, смею утверждать, что уровень архитектора определяет возможности реализации проекта. В последнее время мы часто сталкиваемся с «обманками». При всем моем искреннем уважении к дамам, это в первую очередь, камень в их огород. Подчас делаются потрясающие визуализации, которые можно реализовать разве что на бумаге. Вообще, хороший архитектор должен ощущать конструкцию.
Павел Романов. Сто процентов!
Борис Кривицкий. В то же время, общение с творческой личностью провоцирует на решение нестандартных задач, технологических приемов, оригинальном применении материалов.
Корреспондент. Конечно, надо развиваться, но есть ведь и объективные трудности, кризис, например?
Борис Кривицкий. Да, общее число заказов сокращается, но - вот парадокс - доля сложных проектов, требующих умных, творческих, квалифицированных людей, возрастает.
Павел Романов. Ну да, бывает, что в голове появляются такие вещи, которые невозможно найти ни в одном салоне, да их в природе не существует, а без них весь замысел прахом.
Борис Кривицкий. Еще момент. Иногда заказчики хотят иметь то, чего нет ни у кого. Это не характерно для какого-нибудь среднего американца, но для более-менее крепкого русского - вполне.
Павел Романов. Тут я поспорю. Действительно, еще несколько лет назад такие гонки среди богачей были. Сейчас ситуация изменилась. Сейчас заказчик ставит задачу не других перегнать, а чтобы ему было хорошо. Но это в любом случае индивидуальный подход. У каждого свои представления о «хорошо» и они требуют своих уникальных решений.
Корреспондент. Так как же все «это», в смысле, совместная работа, у вас происходит?
Борис Кривицкий. Садятся за один стол архитектор и конструктор, пьют кофе и проходятся сначала по всему проекту. Потом детали. С сотрудниками Павла Валерьевича это всегда легко и непринужденно.
Корреспондент. По сути, ваш дуэт материализует в металле, стекле, пластике некие сказочные представления, мечты клиента?
Павел Романов. Иногда это абсолютно утилитарные вещи. Например, барная стойка. Этот предмет получил распространение в наших интерьерах лет 15 назад. Сейчас он есть почти в каждом частном доме. Если не слукавлю, в России всего два-три производителя барных стоек, причем, все это абсолютно не функциональные, ужасные вещи - некий стандарт, не приспособленный к конкретным местам. Так вот, хорошую барную стойку всегда создает дизайнер или архитектор под конкретного клиента. Сколько человек за ней завтракают, как: сидя друг против друга, или в рядок и смотрят телевизор и т.д. Потом, а как она должна выглядеть? Это связанно с мебелью, стилистикой дома? А кто это может сделать?
Борис Кривицкий. Буквально за 15 минут до вашего прихода тут стоял жуткий спор конструкторов как раз по поводу барной стойки. В чем причина? Сделали стойку большую двухметровую консоль на такой красивой ноге из нержавеющей стали, к которой крепиться плафон. Закрепили стойку к полу и давай на нее давить, чтобы посмотреть какое будет отклонение. Ведь люди, когда сидят за стойкой, что делают? - выпивают, облокачиваются, наваливаются грудью. Отклонение при нагрузке 50 кг. составило 19 мм, а не 10, как было рассчитано. Вроде бы ерунда. Ан-нет, конструкторам нужно обязательно пообщаться с Павлом Валерьевичем, чтобы принять правильное решение.
Корреспондент. А были случаи, когда заказ оказывался невыполнимым?
Борис Кривицкий. Бывает, что замысел в чистом виде не может быть реализован. Но мы же разумные люди, и в итоге решение, компромисс находится всегда.
Корреспондент. Спросим так, а были случаи, когда архитектор остался не удовлетворенным?
Павел Романов. Архитектор может быть не удовлетворен, когда он придумывает. Он делает сотню эскизов, и, наконец, из этой неудовлетворенности постепенно выкристаллизовывается идея, которая и удовлетворяет его, как придумщика. А следующий этап - очень долгий, он длится неделями, месяцами, когда этот предмет начинает рождаться физически. То есть реальный материал, инженеры смотрят эскизы или чертежи архитектора, делают свои технологические чертежи, исполнительные…
Борис Кривицкий. …рассчитывают характеристики этого изделия… А потом архитектор говорит: «Все это здорово, но как это будет на самом деле, ума не приложу, поэтому делайте образец». И мы делаем эталонный кусочек того, что так долго придумывалось, например, фрагмент лестницы, причем, часто в натуральную величину.
Павел Романов. И это не прихоть, это наша совместная подстраховка, чтобы мы не потратили деньги заказчика впустую. Никакая визуализация не передаст, как дышит, живет настоящее дерево или металл.
Корреспондент. Какая совместная работа вам особенно запомнилась?
Борис Кривицкий. Камин. Это был наш первый совместный объект. И вот ребята мои работают, делают этот камин - черный металл, крашеный под ржавчину, стекло, все замечательно. А Павел предусмотрел по фасаду раскладку из нержавейки, которая шла такая вся рваная, и к ней подходит черный металл, но подходит с зазором, а рабочие сварили без него. Ерунда, мелочевка! Приходит Павел и говорит: не пойдет. А работа уже вся сделана, причем, работа большая и сложная. Потом, когда все переделали, то этот зазор - всего 2 миллиметра! оказался настоящей изюминкой. И вот такие детали, мелочи, на которые большинство не обратит внимания, это и есть класс! А сколько всяких нелестных слов было сказано в адрес архитектора.
Павел Романов. Дополню. Когда я попросил переделать, это была не просто блажь, я четко знал, зачем нужна зазоринка между тем металлом и этим. Кроме того, я знал, что это технологически выполнимо. Но я не всегда настаиваю сделать именно то, что задумал, есть вещи, которые мы обсуждаем и упрощаем, чтобы предмет реализовался.
Корреспондент. А какая была самая сложная работа?
Борис Кривицкий. Самое сложное - сделать простую вещь.
Павел Романов. Да, самое сложное - это, действительно, не самое эффектное. Сейчас, например, мы делаем встроенный шкаф на стене просто квадратные дверки. Но их нужно изготовить идеально, потому что там нет ничего, за что зацепиться глазу. Глаз может зацепиться только за правильность формы, за идеальность поверхности, вот и все. Это и есть самое сложное. Вроде как постричь лысого.
Корреспондент. Как люди становятся архитекторами, наши читатели знают. А как Вы занялись своим делом, Борис Михайлович? И как, кстати, оно называется? Вас ведь нельзя назвать инженером или конструктором в чистом виде? Как определить Вашу работу?
Борис Кривицкий. Подельщики (смеется).
Павел Романов. Создатели!
Борис Кривицкий. В той жизни я занимался наукой, аэрокосмическими технологиями, и к архитектуре это не имело никакого отношения. Кроме, пожалуй, того, что современной архитектуре как воздух требуются новые материалы и технологии. Если этого нет, архитектор оказывается зажатым, не свободным в реализации своих идей. Поэтому конструктор, инженер, технолог должны быть рядом.
Павел Романов. Безусловно.
Борис Кривицкий. Когда закрылись наши космические программы мы, как я говорю в таких случаях, плавно спланировали на Землю, где было некоторое время, чтобы остановится и оглянуться. В 90-е годы за окном бушевал хай-тек и я подумал, что уж с нержавейкой мы справимся. Первое, с чем я столкнулся - это проблема кадров. Куда они все испарились - талантливые инженеры, конструкторы, технологи, уникальные слесари и сварщики, эти левши, а не бракоделы. Ведь, казалось бы, совсем недавно, их было хоть пруд пруди! А сегодня это проблема, причем, похоже, проблема всей страны.
Корреспондент. И как же вы все это сделали без профессионалов-то?
Борис Кривицкий. Без профессионалов никак. Увольнял, искал, приглашал, снова увольнял. А когда нашел кого хотел, встала проблема выбора: или делать массовку, тогда надо, удешевлять, упрощать продукцию, или эксклюзив. И я сделал ставку на последнем. Конечно, это трудно, но зато интересно. Есть, над чем поломать голову, использовать накопленный опыт, интеллект и знание сотрудников. Альберт Эйнштейн говорил: «Образование помогает мести улицы». Вот мы и «метем».
Корреспондент. И стоят, наверное, ваши эксклюзивные вещи недешево?
Павел Романов. Да, сильно не дешево. Но одно дело купить костюм производства фабрики «Большевичка», другое - Бриони, а третье сшить у хорошего портного. Понятно, что у портного будет дороже.
Борис Кривицкий. Да, это очень дорогие вещи. Но уникальность, эксклюзивность в любой области требует затрат. И определенный круг заказчиков это прекрасно понимает.
Павел Романов. Кроме того, заказчик понимает, что если он закажет что-то подобное за кордоном, это будет намного дороже. Но главное не цена. Главное - результат, который контролируем. Когда архитектор присутствует при рождении своего предмета, он может на всех этапах контролировать его качество. Если же Вы закажете его где-то в Англии или Италии, то рискуете получить большие проблемы. Мои друзья-архитекторы, например, не раз на этом обжигались. Заказывали одно, а получали, мягко говоря, не совсем то.
Корреспондент. Павел, к Вам вопрос: можно ли сказать, что «Триботех» уникален, или это тенденция времени, и скоро в Москве таких фирм будет много?
Павел Романов. Нет, не будет. Во-первых, Борис Михайлович ускакал на своем инновационном коне далеко-далеко вперед, и догнать его, это как на АвтоВАЗе произвести «Мерседес». Во-вторых, это же личные отношения! Если нет взаимопонимания, творческого контакта, то бессмысленно говорить об инновациях, плазменных резках, напылениях... В определенном смысле наша работа - это сотворчество, соавторство. Я что-то придумываю, и тут же веду внутренний диалог с конструктором, инженером, как это можно исполнить, есть возможности или придется придумывать новую технологию? А если я не уверен, что в реальном разговоре он поймет меня с полуслова?
Корреспондент. И все-таки, приходилось ли вам создавать объекты, которые можно было бы тиражировать, запустить в серию?
Борис Кривицкий. Нет. Да и задача такая не стоит. Кредо Компании - мы делаем то, что не могут сделать другие. И тут все просто - творческий союз с талантливым архитектором и продвинутым заказчиком. И надо отдать должное, несмотря на все превратности судьбы, такие временные коллективы, к счастью, возникают.
Записал Игорь Некрасов