Игра, похожая на жизнь... (3)
РПГ. Трианнора - Натаниэль Хаук. 15 апреля 2009 г.
"Альбан" снова канул в Лету, хотя и на этот раз прокатился яркой кометой по печатному небосводу Кариб. Анри Клемансо снова сидел у камина и смотрел то на огонь, то на Натаниэля Хаука, развалившегося на диване и мирно посапывающего. Грозный в бою капитан был сущим ангелом во сне. Его длинные тёмные волосы разметались по подушке. Резкие черты лица смягчились. Одна рука свалилась на пол.
"Странный какой-то он пришёл сегодня", - думал Анри Клемансо.
И правда Натаниэль вернулся в седьмом часу утра в довольно растерянном, но каком-то одухотворённом виде.
"Надеюсь, не влюбился ни в кого. А то для него прошлая попытка была слишком мучительной. Вероника. Паоло....эх. Даже мне кажется, что прошла вечность".
Триа долго бездумно брела по пристани.....Перед глазами все еще стояла фигура Ната (дай Сумрак, что он никогда не узнает, как она Его назвала глубоко в своей душе), звездное небо над Островами, и странное чувство, что после долгой разлуки она встретила самого родного человека на Земле... "Все равно на матч меня скоро не поставят, а небольшая прогулка останется незамеченной для Пабло. Подумаешь, пара дней...."
Она решилась. Ради блага ли своего, или ради очередного разочанования - она не знала. Но ей было уже все равно.... И через пару часов она уже стояла, как была - в повседневной темной одежде и мокрых туфлях - на полузабытой кубинской пристани.
Как будто духи Сумрака вели Триа туда, где ей не надо было появляться. Вот, еще один поворот гаванской улицы - и перед ее глазами возник белый особняк в необычном стиле, за невысоким забором. "Как и во всем - Он необычен", подумала девушка, подходя к солидного вида деревянным воротам. Чуть призадумавшись, она попыталась открыть их. На удивление, ворота поддались, и Триа вступила на заросшую буйной зеленью лужайку. Не обращая внимания на природные красоты, она пробежала к дому, и, стараясь унять нервную дрожь рук, несколько раз стукнула об дверь висящей там старой ржавой подковой...
"Сейчас мне холодно посмотрят в лицо и скажут - иди домой, дурочка...А, будь что будет". И она стукнула еще....
- Марко, - позвал Анри Клемансо дворецкого, - МАРКО, чтоб тебя, - повысил голос старый летописец.
- Я тут, - выплыл лениво из соседней комнаты дворецкий, сонно потягиваясь.
- Где тебя черти носят?
- Я убирался в кабинете Капитана...
- Бестлочь! Ты заснул в кабинете Ната?
- Так точно.
- Ну ты у меня дождёшься, итальянчик. Пущу тебя по миру.
- Добрее надо быть дядя, - нахально ответил дворецкий и уже повернул обратно.
- Стой обормот! Куда пошёл. Поди узнай кто там.
- Где?
- Да в дверь же стучали, идиот.
- Ааа, - Марко скрылся в прихожей и через пару минут вернулся.
- Ну кто там? - спросил Клемансо.
- Девушка.
- Какая ещё девушка?
- Прехорошенькая.
- Да молчи ты, дурень. Что за девушка спрашиваю. К тебе что ли? Совсем совесть потерял...
- Не ко мне. К Натаниэлю говорит.
- Чтоооооооо? Ну веди сюда.
И пока Марко снова отправился в прихожую и не привёл гостью, Анри Клемансо успел подумать: "Ну точно влюбился. И что с ним делать?".
Разбудить Хаука он не успел.
Триа взрогнула, когда тяжелые двери вдруг отворились на ее настырный стук, и перед глазами возник молодой парень, недоуменно взирающий на нее. как баран на новые ворота.
Сначала девушка, по обыкновению, застеснялась, но потом, поняв, что перед ней, скорее всего мажордом или что то в этом роде, решила взять командный тон:
- Здравствуйте, любезный Я к Натаниэлю! Вот!
Парень дернулся от такого напора, но перечить не стал, а всего лишь махнул неопределенно рукой и распахнул двери. Триа вступила в просторный холл и огляделась....
"Нерешительная", - отметил про себя Анри Клемансо, когда через минуту-другу Марко проследовал в одну из комнат, а гостья так и не показалась из холла.
- Проходите сюда, - позвал он девушку, а когда она вошла большую гостиную и он хорошенько разглядел её, хмыкнув и буркнув что-то про как обычно отличный вкус Натаниэля, он продолжил, - это Марко. Вы уж извините. Он у нас бездарь. Дворецкий-бездарь. Говорил я Натаниэлю не отпускать Марко в Италию. Вот. За три года испортился парень. А такой прилежный был. Ну да ладно, - оборвал сам себя Анри, - проходите, располагайтесь, - он указал рукой в большое кожанное кресло рядом с собой, - чего это я вам про этого Марко. Слышал вы к Нату. Ну, придётся вам выдержать сперва беседу со мной, старым ворчливым летописцем, потому как Натаниэль загулялся и пришёл домой только утром. Пусть чуть-чуть ещё поспит, - при этом Анри посмотрел на Натаниэля, не слышавшего прихода гостьи, а потом на саму гостью и с таким видом, который ясно говорил: "Я подозреваю кто виной этому ночному гулянью моегт мальчика Натаниэля", - ну так что?
Увидев почтенного старца, Триа смутилась еще больше. Она отвела первоначально нахальный взгляд, адресованный недотепе-дворецкому (Марко? кажется так его назвал старик?), и послушно проследовала по направлению, указанному, видимо, родственником Ната... Присев в большое кресло, она почувствовала, что утопает в нем, и, нарушив все правила поведения в чужом доме, вскочила с него и опустилась на стоящую рядом банкетку.
Заметив недоуменный взгляд старика, она поспешно пояснила:
- Извините, дон. Я.....просто не люблю проваливаться в мягкие подушки. Это отвлекает от беседы.
Покраснев, она перевела взор на окна, за которыми колыхали ветвями деревья... Справившись со смущением, она посмотрела на спокойно ожидающего старика....
Никакой я не Дон, девочка. Я француз. Но за вежливость спасибо, - улыбнулся в длиннющую бороду Клемансо, а про себя отметил - "Скромная".
Потом он на некоторое время замолчал и как-будто ушёл в себя. Затем стал посматривать на огонь, Натаниэля и гостью. И так по кругу. Потом несколько неловко заговорил:
- Отличная сегодня была должно быть ночка. А?
Триа обрадовалась, что старик нее сердится на ее выходку с креслом, и, поудобнее устроившись на банкетке, ответила:
-Хорошая ночь. Теплая. Луна так светит, и звезды подмигивают... Жаль, что ни одна не упала, а то я так хотела загадать что-нибудь. Море стало совсем теплое. Вот мы вчера в доках тоже... - Осознав, что ее язык работает быстрее, чем думает голова, оно резко оборвала себя и замолчала.
Старец терпеливо слушал девушку, и когда оно внезапно прекратила говорить, выжидательно уставился на нее.
"Что ты все время смущаешься??" - ругнула сама себя Триа. - "До старости так и будешь краснеть и в пол смотреть?". Она подняла взгляд, и решилась наконец спросить старика:
- Уважаемый месье, вы ведь Анри Клемансо, тот самый, да? Нат....то есть Натаниэль (поправила она себя) мне говорил про Вас, что Вы фактически ему как отец....
"Таааак. Если уж Натаниэль перешёл на стадию ознакомления с его "родственниками", то она не просто знакомая девушка Натаниэля", - подумал про себя Анри Клемансо, а вслух сказал после паузы:
- Да, тот самый. Анри Клемансо. Бывший охотник на акул, главный летописец Карибского Архипелага, - по мере того как он говорил, его мощное, совсем не дряхлое, тело распрямлялось, голос креп, а под еосматыми седыми бровями сверкали молнии, - Когда-то я нашёл Натаниэля на берегу. Его корабль разбило штормом. Все погибли, а его выкинуло на берег. Три недели я не отходил от его постели. Он многое проговорил в бреду, но когда поправился - зажил новой жизнью. Незадолго до этого мой сын Альбан погиб в море. И тут появился Нат. Я полюбил его как своего сына. А он полюбил меня, - старик с любовью поглядел на Натаниэля, который постепенно во сне сползал с дивана, - Не знаю зачем я вам это рассказываю, но раз он сказал вам про меня, вы ему близки. Правда, я вас не знаю. Вы, наверное, не так давно на Карибах. Я видел только ваше имя рядом со своим в выпусках КВ. Отлично пишете, скажу я вам. Только не задирайте нос. Я это говорю очень немногим. Рад знакомтсву.
Старик, казалось, сейчас скинет плед и подойдёт целовать ручку гостьи, но вместо этого он почтительно кивнул, ожидая какого-то ответа.
Триа даже не обратила внимание на скупую похвалу Клемансо в ее адрес. Все мысли были прикованы к совсем другим словам названного отца Хаука...
"Нат... Он чуть не погиб, Он мог не выжить, и никогда не встретиться со мной. Если бы не этот человек, который выходил его... Я уже готова молиться на этого старика, что он дал мне такой шанс, сделал такой подарок в жизни, - встретить родную душу в лице Ната..."
Отвлекшись от своих переживаний, она обратилась к Анри:
- Я... тоже очень рада познакомиться с Вами. - Подскочив с банкетки, она сделала неуклюжий книксен и вдруг широко улыбнулась Клемансо. - Я не стану задирать нос и строить из себя великого писателя, оснований к тому нет... Просто буду писать, что вижу, что чувствую... Натаниэль говорил мне тоже, что я вроде как неплохо пишу, но я понимаю, что до совершенства мне еще ой как далеко.
- До совершенства нам всем далеко, - философски заметил Анри Клемансо, - разве что Господь Бог знает и делает всё в совершенстве, однако и его не всегда можно понять.
Старик хотел добавить что-то ещё, но в это время Натаниэль свалился таки с дивана на пол и проснулся. Он растеряно посидел какое-то время на полу, озираясь. Потом едва ли не покраснев при виде Трианноры подскочил и умчался в ванную комнату приводить себя в порядок.
Анри Клемансо, наблюдая за этой сценой, хихикал едва ли не как пятнадцатилетний мальчишка.
Вскоре Нат вернулся и приветливо поздоровался с Трианнорой. Бухнулся в мягеое кресло и включился в беседу.
- Видимо, не так долго я спал. Ещё нет и полдня. Триа, какими судьбами? Неужели ты даже не смыкала глаз?
Триа радостно улыбнулась где-то внутри себя, когда заспанный Нат неловко упал с уютного дивана. Признаться, если бы не присутствие Клемансо, она давно бы подошла к Капитану и потеплее закутала его пледом. И еще раз вдохнула бы в себя ставший за одно мгновение совершенно родным, и своим - запах его кожи и волос... Нат был красив даже сейчас, с растрепанными волосами и следом от подушки на правой щеке. Нат...
Появление Его через несколько минут, уже тщательно выбритого и посвежевшего, Триа приветствовала уже открытой, теплой улыбкой.
- Натаниэль, здравствуй... Неа, вот так я и не заснула. Гуляла все время около доков... А потом вот решила рвануть сюда. Все-таки я никогда не была на Кубе, кроме Вануату и Тринидада - ничего в жизни не видела, решила совершить вояж. - Она отвернулась, чувствуя накатывающее смущение.
" Ну что со мной такое? Со своими ребятами на базе веду себя задиристо, на Пристани могу отшить теперь любого приставалу, а как что-то связанное с Натом - сразу превращаюсь как будто в малолетнюю двоечницу, которая двух слов связать не может... "
И вдруг, неожиданно даже для себя самой, выпалила короткую фразу:
- На самом деле я вру. Просто хотела еще раз тебя увидеть,услышать, почувствовать. Вот и все. - И задохнулась от собственной смелости...
Натаниэль не спешил отвечать на эту пламенную речь Трианноры. Он переглянулся с Анри Клемансо, стараясь что-то дать понять старику. Он подбирал слова для ответа и вместе с тем пытался решить задачу, которую не мог решить даже во сне - что это было ночью и как с этим дальше жить. Казалось, Натаниэля ничем в этой жизни нельзя было испугать. Хотя, он и не был напуган, скорее находился в растерянности. Но на этот раз он выкрутился очень ловко:
- Марко! - позвал он дворецкого-слугу, - подай нам чаю.
- Какого, сударь?
- "Жемчужину дракона", пожалуй.
- Будет исполнено.
И когда Марко ушёл готовить чай, Натаниэль обратился к Трианноре довольно сдержанно, что, впрочем, никак не было связано с присутствием Анри Клемансо.
- Рад тебя видеть. Отлично выглядишь. Сейчас выпьем чаю, поболтаем.
Через минут двадцать Марко вернулся с подносом, на котором стоял большой чайник и три необычных круглых кружки - без ручек.
- Спасибо, Марко. Дальше мы сами, - Нат посмотрел на Триа и приглащающе улыбнулся - угощайся.
Анри и Нат взяли в руки свои кружки и вдохнули почти синхронно ароматный напиток.
Сочетавшая в себе одновременно и грубость и изящество кружка нисколько не обожгла руки Триа, когда она, повторяя движения Натаниэля и Клемансо, взяла ее в руки. Он нее, разумеется, не укрылась холодность речи Ната, который обращался к ней совсем не так, как ей хотелось бы...
"Чего ты сюда сорвалась, дура набитая?? Ради чего?? Он просто хотел поболтать с новым собеседником, ему подвернулась ты. Ну погуляли ночь под луной, ну пооткровенничали чуток... А ты возомнила себе что-то большее...Мало, что ли, тебе было ВайВая, который сначала вел себя так же - откровения, прогулки, а потом подцепил портовую деваху и развлекался с нею, потому что у нее была большая грудь и она была не такая зажатая, как я? Кретинка... Открываешь душу каждому, кто тебя за ушком почешет и позовет "кис-кис-кис".
Она надела на себя маску независимости и безграничной уверенности, и продолжала пить чай.... Чай был замечательный, но от нахлынувших обвинительных мыслей о себе не отвлекал.
- Ничто так не бодрит с утра, как чашка свежего жасминового чая, - с веслостию в голосе проговорил Натаниэль, распивая напиток и поглядывая на Трианнору. Капитан уловил перемену в её настроении и улыбнулся украдкой. Ему казалось, что он понимал причину такой перемены. Но совершенно не хотел бросаться к ней с какими-то жаркими речами, оправданиями, уверениями, клятвами в вечной любви. Жизнь научился Натаниэля одной простой истине - "никогда не обещай того, чего выполнить не в силах". Прошедшая ночь много нового привнесла в его застоявшуюся жизнь. Открыла много перспектив, подарила надежду на то, что он наконец будет услышан и понят так, как ему бы хотелось, чтобы его услышали и поняли. Поэтому он не спешил с резкими движениями и просто пил чая, разглядывая лучики солнца, прорвавшиеся через оконные рамы, и плясавщие на паркете гостиной.
- Чай - это хорошо, - проговорил Анри Клемансо, выуживая из кружки длинные волокна, ещё совсем недавно бывшие простыми шариками, ароматно пахнущими жасмином, а теперь набухшими в кипятке, - но ещё лучше - журналистика. Пойду разомну свои старые косточки. Схожу в редакцию КВ. Посмотрю как там идёт подготовка нового номера. Там должен быть мой материал.
Уже выходя из комнаты, летописец бросил хитрый взгляд на парочку, распивавшую чай в молчании.
Триа рассеянно выслушала слова Клемансо. "Да, моя очередная статья тоже должна быть в свежем номере... Газета, Карибы, команда, новые впечатления.... Нат... Нет, хватит очаровываться. Восприми это как свою очередную дурацкую ошибку, допей чай, выйди отсюда и забудь все что было и тут, в этом доме, и там, на Тринидаде, и вообще эти Острова... Где родился, там и пригодился - так всегда говорил отец, а я рванула на чужую землю за свежими ощущениями, за прекрасным будущим. Получила? Отрыгивай теперь...". Она помотала головой, от чего волосы упали на ее лицо, отвернулась к окну, где высокие деревья, колыхаясь от ветра, стучали ветками прямо в стекла.
"Как научиться вести себя, чтобы тебя не понимали все время неправильно, чтобы не смеялись над выражением твоих чувств?"
Время шло. А молчание всё не нарушалось. Уже Марко убрал чайные принадлежности. Уже успел вернуться и пройти к себе в кабинет Анри, а молодые люди упорно хранили молчание. Натаниэль, казалось, ушёл в себя и о чём-то думал. Правда, время от времени он подолгу засматривался на Трианнору, но она, похоже, не замечала этого. Наконец он решил нарушить молчание и осторожно начал, как бы пробуя силу своего голоса:
- Знаешь, мне ещё никогда так хорошо не думалось как этим утром, - он стал говорить увереннее, уже привлекая внимание Трианноры, - если я обидел тебя этим своим молчанием, прости меня пожалуйста. Мне действительно было важно кое-что понять и решить.Такое происходит со мной впервые в этой жизни. Это замечательно. Но в то же время я имел уже горький опыт и знаю, что страсть, спешка, необдуманность часто приводят к слишком тяжёлым последствиям. Я понял, что ты мне очень дорога, Триа. Но я пытался понять что будет дальше. Что будет с нами и что будет вокруг нас. Может я излишне мнитилен и осторожен. Ещё раз прости...
Нат замолчал и судорожно хватил рукой по столу, надеясь зацепить чашку с чаем, но он был так взволнован, что забыл, что Марко убрал уже всё. Он дёрнулся и откинулся в кресле, стараясь принять как можно более спокойный вид, но ему это явно плохо удавалось.
Триа все еще смотрела в окно, перед ее глазами вставали пейзажи родной страны. Длинная тирада Натаниэля вывела ее из ступора. Она оторвалась от бессмысленного созерцания окна и повернулась наконец в его сторону.
- Это ты меня прости, Натаниэль. Явилась тут поутру, нарушила покой твоего дома, побеспокоила Анри...Стыдно даже. А насчет спешки, страсти и всего прочего - тут соглашусь с тобой. Но! - она чуть повысила голос, - Не во всем. Далеко не во всем. Может, надо проверить и свои ощущения, и другого человека. Да, надо... Но я очень часто живу чувствами, душой, и часто разум с ними справляется с трудом, и бывает страшно неудобно, что высказываешь эти свои чувства, а потом тебе смеются в лицо, да еще и сплетни повсюду распространяют... Но я учусь, я скоро начну понимать....
Она вдруг оборвала свою скомканную речь и задала странный вопрос:
- Из Гаваны ходят корабли до Порто-Вилы?
- Зачем, - Натаниэль встрепенулся, почти бегом оказался перед Триа и взял её за руку, - зачем тебе этот корабль. Я не знаю. Надо спросить у Анри Клемансо. Но зачем? - он с удивлением и каким-то даже испугом посмотрел в глаза Трианноры, - я тебя чем-то обидел?
Он пытался прокрутить в голове весь разговор в обратном порядке, пытался понять что такого резкого и неприятного он мог сказать? Что не услышал в её голосе. Потом уцепился за её фразу "научусь...".
- Послушай, Триа, милая Триа, - заговорил он с жаром, - к чему тебе это ученичество? Ты так прекрасна такая какая ты есть. И уж я никогда себе не позволю смеяться над тобой, а тем более за твоей спиной, а всякий кто позволит это себе в отношении тебя, получит пулю в глотку, будет убит как бешеная собака, пускай это будет даже кто-то из свиты Губернатора, - на Натаниэля страшно было смотреть. Вот таким он бывал в бою - с горящими глазами, вьющимися словно змеи волосами.
Почувствовав на своей кисти прикосновение руки Ната, Триа вздрогнула. Словно невероятной силы энергия снова была с ней. "Сумрак Всемогущий, чего еще тут проверять, когда все ясно, как Свет и Тьма, как Равновесие..."
Она не нашла в себе сил вырвать руку из пожатия Ната, и только лишь посмотрела в его лицо...
- Натаниэль.... Не надо пуль, не надо смертей, ничьих.... Просто поверь. Мне. Тогда не надо убивать. Пусть я и выгляжу часто довольно глупо, но я... - Она снова замялась. - Как-то вот не приучили меня врать, и скрывать, что думаю. Вот такая я, как есть.
Она вдруг крепче сжала руку Капитана. Опять же, на одно мгновение, как и тогда, в доках. И ляпнула очередную глупость:
- Пожалуйста, не бери в руки пауков. А вдруг они ядовитые?
И покраснела...
Натаниэль уже понял за короткое время его знакомства с Трианнорой, что в момент волнения девушка способна говорить несколько странные вещи. Он улыбнулся, кивнул и подтвердил свои жесты словами:
- Конечно-конечно. Не буду. Никаких пауков. А то больше не спрашивай про корабль. Договорились? - он посмотрел в лицо Трианноры и снова не смог сдержать добрую улыбку, - румянец тебе очень к лицу. Ты просишь меня верить тебе? Я готов. Я постараюсь тебе верить, хотя мало ещё тебя знаю. Но мне этого достаточно. Я знаю одно главное - мы похожи. И этого знания достаточно. Да, я буду тебе верить и верю, - пылко проговорил Натаниэль.
"Альбан" снова канул в Лету, хотя и на этот раз прокатился яркой кометой по печатному небосводу Кариб. Анри Клемансо снова сидел у камина и смотрел то на огонь, то на Натаниэля Хаука, развалившегося на диване и мирно посапывающего. Грозный в бою капитан был сущим ангелом во сне. Его длинные тёмные волосы разметались по подушке. Резкие черты лица смягчились. Одна рука свалилась на пол.
"Странный какой-то он пришёл сегодня", - думал Анри Клемансо.
И правда Натаниэль вернулся в седьмом часу утра в довольно растерянном, но каком-то одухотворённом виде.
"Надеюсь, не влюбился ни в кого. А то для него прошлая попытка была слишком мучительной. Вероника. Паоло....эх. Даже мне кажется, что прошла вечность".
Триа долго бездумно брела по пристани.....Перед глазами все еще стояла фигура Ната (дай Сумрак, что он никогда не узнает, как она Его назвала глубоко в своей душе), звездное небо над Островами, и странное чувство, что после долгой разлуки она встретила самого родного человека на Земле... "Все равно на матч меня скоро не поставят, а небольшая прогулка останется незамеченной для Пабло. Подумаешь, пара дней...."
Она решилась. Ради блага ли своего, или ради очередного разочанования - она не знала. Но ей было уже все равно.... И через пару часов она уже стояла, как была - в повседневной темной одежде и мокрых туфлях - на полузабытой кубинской пристани.
Как будто духи Сумрака вели Триа туда, где ей не надо было появляться. Вот, еще один поворот гаванской улицы - и перед ее глазами возник белый особняк в необычном стиле, за невысоким забором. "Как и во всем - Он необычен", подумала девушка, подходя к солидного вида деревянным воротам. Чуть призадумавшись, она попыталась открыть их. На удивление, ворота поддались, и Триа вступила на заросшую буйной зеленью лужайку. Не обращая внимания на природные красоты, она пробежала к дому, и, стараясь унять нервную дрожь рук, несколько раз стукнула об дверь висящей там старой ржавой подковой...
"Сейчас мне холодно посмотрят в лицо и скажут - иди домой, дурочка...А, будь что будет". И она стукнула еще....
- Марко, - позвал Анри Клемансо дворецкого, - МАРКО, чтоб тебя, - повысил голос старый летописец.
- Я тут, - выплыл лениво из соседней комнаты дворецкий, сонно потягиваясь.
- Где тебя черти носят?
- Я убирался в кабинете Капитана...
- Бестлочь! Ты заснул в кабинете Ната?
- Так точно.
- Ну ты у меня дождёшься, итальянчик. Пущу тебя по миру.
- Добрее надо быть дядя, - нахально ответил дворецкий и уже повернул обратно.
- Стой обормот! Куда пошёл. Поди узнай кто там.
- Где?
- Да в дверь же стучали, идиот.
- Ааа, - Марко скрылся в прихожей и через пару минут вернулся.
- Ну кто там? - спросил Клемансо.
- Девушка.
- Какая ещё девушка?
- Прехорошенькая.
- Да молчи ты, дурень. Что за девушка спрашиваю. К тебе что ли? Совсем совесть потерял...
- Не ко мне. К Натаниэлю говорит.
- Чтоооооооо? Ну веди сюда.
И пока Марко снова отправился в прихожую и не привёл гостью, Анри Клемансо успел подумать: "Ну точно влюбился. И что с ним делать?".
Разбудить Хаука он не успел.
Триа взрогнула, когда тяжелые двери вдруг отворились на ее настырный стук, и перед глазами возник молодой парень, недоуменно взирающий на нее. как баран на новые ворота.
Сначала девушка, по обыкновению, застеснялась, но потом, поняв, что перед ней, скорее всего мажордом или что то в этом роде, решила взять командный тон:
- Здравствуйте, любезный Я к Натаниэлю! Вот!
Парень дернулся от такого напора, но перечить не стал, а всего лишь махнул неопределенно рукой и распахнул двери. Триа вступила в просторный холл и огляделась....
"Нерешительная", - отметил про себя Анри Клемансо, когда через минуту-другу Марко проследовал в одну из комнат, а гостья так и не показалась из холла.
- Проходите сюда, - позвал он девушку, а когда она вошла большую гостиную и он хорошенько разглядел её, хмыкнув и буркнув что-то про как обычно отличный вкус Натаниэля, он продолжил, - это Марко. Вы уж извините. Он у нас бездарь. Дворецкий-бездарь. Говорил я Натаниэлю не отпускать Марко в Италию. Вот. За три года испортился парень. А такой прилежный был. Ну да ладно, - оборвал сам себя Анри, - проходите, располагайтесь, - он указал рукой в большое кожанное кресло рядом с собой, - чего это я вам про этого Марко. Слышал вы к Нату. Ну, придётся вам выдержать сперва беседу со мной, старым ворчливым летописцем, потому как Натаниэль загулялся и пришёл домой только утром. Пусть чуть-чуть ещё поспит, - при этом Анри посмотрел на Натаниэля, не слышавшего прихода гостьи, а потом на саму гостью и с таким видом, который ясно говорил: "Я подозреваю кто виной этому ночному гулянью моегт мальчика Натаниэля", - ну так что?
Увидев почтенного старца, Триа смутилась еще больше. Она отвела первоначально нахальный взгляд, адресованный недотепе-дворецкому (Марко? кажется так его назвал старик?), и послушно проследовала по направлению, указанному, видимо, родственником Ната... Присев в большое кресло, она почувствовала, что утопает в нем, и, нарушив все правила поведения в чужом доме, вскочила с него и опустилась на стоящую рядом банкетку.
Заметив недоуменный взгляд старика, она поспешно пояснила:
- Извините, дон. Я.....просто не люблю проваливаться в мягкие подушки. Это отвлекает от беседы.
Покраснев, она перевела взор на окна, за которыми колыхали ветвями деревья... Справившись со смущением, она посмотрела на спокойно ожидающего старика....
Никакой я не Дон, девочка. Я француз. Но за вежливость спасибо, - улыбнулся в длиннющую бороду Клемансо, а про себя отметил - "Скромная".
Потом он на некоторое время замолчал и как-будто ушёл в себя. Затем стал посматривать на огонь, Натаниэля и гостью. И так по кругу. Потом несколько неловко заговорил:
- Отличная сегодня была должно быть ночка. А?
Триа обрадовалась, что старик нее сердится на ее выходку с креслом, и, поудобнее устроившись на банкетке, ответила:
-Хорошая ночь. Теплая. Луна так светит, и звезды подмигивают... Жаль, что ни одна не упала, а то я так хотела загадать что-нибудь. Море стало совсем теплое. Вот мы вчера в доках тоже... - Осознав, что ее язык работает быстрее, чем думает голова, оно резко оборвала себя и замолчала.
Старец терпеливо слушал девушку, и когда оно внезапно прекратила говорить, выжидательно уставился на нее.
"Что ты все время смущаешься??" - ругнула сама себя Триа. - "До старости так и будешь краснеть и в пол смотреть?". Она подняла взгляд, и решилась наконец спросить старика:
- Уважаемый месье, вы ведь Анри Клемансо, тот самый, да? Нат....то есть Натаниэль (поправила она себя) мне говорил про Вас, что Вы фактически ему как отец....
"Таааак. Если уж Натаниэль перешёл на стадию ознакомления с его "родственниками", то она не просто знакомая девушка Натаниэля", - подумал про себя Анри Клемансо, а вслух сказал после паузы:
- Да, тот самый. Анри Клемансо. Бывший охотник на акул, главный летописец Карибского Архипелага, - по мере того как он говорил, его мощное, совсем не дряхлое, тело распрямлялось, голос креп, а под еосматыми седыми бровями сверкали молнии, - Когда-то я нашёл Натаниэля на берегу. Его корабль разбило штормом. Все погибли, а его выкинуло на берег. Три недели я не отходил от его постели. Он многое проговорил в бреду, но когда поправился - зажил новой жизнью. Незадолго до этого мой сын Альбан погиб в море. И тут появился Нат. Я полюбил его как своего сына. А он полюбил меня, - старик с любовью поглядел на Натаниэля, который постепенно во сне сползал с дивана, - Не знаю зачем я вам это рассказываю, но раз он сказал вам про меня, вы ему близки. Правда, я вас не знаю. Вы, наверное, не так давно на Карибах. Я видел только ваше имя рядом со своим в выпусках КВ. Отлично пишете, скажу я вам. Только не задирайте нос. Я это говорю очень немногим. Рад знакомтсву.
Старик, казалось, сейчас скинет плед и подойдёт целовать ручку гостьи, но вместо этого он почтительно кивнул, ожидая какого-то ответа.
Триа даже не обратила внимание на скупую похвалу Клемансо в ее адрес. Все мысли были прикованы к совсем другим словам названного отца Хаука...
"Нат... Он чуть не погиб, Он мог не выжить, и никогда не встретиться со мной. Если бы не этот человек, который выходил его... Я уже готова молиться на этого старика, что он дал мне такой шанс, сделал такой подарок в жизни, - встретить родную душу в лице Ната..."
Отвлекшись от своих переживаний, она обратилась к Анри:
- Я... тоже очень рада познакомиться с Вами. - Подскочив с банкетки, она сделала неуклюжий книксен и вдруг широко улыбнулась Клемансо. - Я не стану задирать нос и строить из себя великого писателя, оснований к тому нет... Просто буду писать, что вижу, что чувствую... Натаниэль говорил мне тоже, что я вроде как неплохо пишу, но я понимаю, что до совершенства мне еще ой как далеко.
- До совершенства нам всем далеко, - философски заметил Анри Клемансо, - разве что Господь Бог знает и делает всё в совершенстве, однако и его не всегда можно понять.
Старик хотел добавить что-то ещё, но в это время Натаниэль свалился таки с дивана на пол и проснулся. Он растеряно посидел какое-то время на полу, озираясь. Потом едва ли не покраснев при виде Трианноры подскочил и умчался в ванную комнату приводить себя в порядок.
Анри Клемансо, наблюдая за этой сценой, хихикал едва ли не как пятнадцатилетний мальчишка.
Вскоре Нат вернулся и приветливо поздоровался с Трианнорой. Бухнулся в мягеое кресло и включился в беседу.
- Видимо, не так долго я спал. Ещё нет и полдня. Триа, какими судьбами? Неужели ты даже не смыкала глаз?
Триа радостно улыбнулась где-то внутри себя, когда заспанный Нат неловко упал с уютного дивана. Признаться, если бы не присутствие Клемансо, она давно бы подошла к Капитану и потеплее закутала его пледом. И еще раз вдохнула бы в себя ставший за одно мгновение совершенно родным, и своим - запах его кожи и волос... Нат был красив даже сейчас, с растрепанными волосами и следом от подушки на правой щеке. Нат...
Появление Его через несколько минут, уже тщательно выбритого и посвежевшего, Триа приветствовала уже открытой, теплой улыбкой.
- Натаниэль, здравствуй... Неа, вот так я и не заснула. Гуляла все время около доков... А потом вот решила рвануть сюда. Все-таки я никогда не была на Кубе, кроме Вануату и Тринидада - ничего в жизни не видела, решила совершить вояж. - Она отвернулась, чувствуя накатывающее смущение.
" Ну что со мной такое? Со своими ребятами на базе веду себя задиристо, на Пристани могу отшить теперь любого приставалу, а как что-то связанное с Натом - сразу превращаюсь как будто в малолетнюю двоечницу, которая двух слов связать не может... "
И вдруг, неожиданно даже для себя самой, выпалила короткую фразу:
- На самом деле я вру. Просто хотела еще раз тебя увидеть,услышать, почувствовать. Вот и все. - И задохнулась от собственной смелости...
Натаниэль не спешил отвечать на эту пламенную речь Трианноры. Он переглянулся с Анри Клемансо, стараясь что-то дать понять старику. Он подбирал слова для ответа и вместе с тем пытался решить задачу, которую не мог решить даже во сне - что это было ночью и как с этим дальше жить. Казалось, Натаниэля ничем в этой жизни нельзя было испугать. Хотя, он и не был напуган, скорее находился в растерянности. Но на этот раз он выкрутился очень ловко:
- Марко! - позвал он дворецкого-слугу, - подай нам чаю.
- Какого, сударь?
- "Жемчужину дракона", пожалуй.
- Будет исполнено.
И когда Марко ушёл готовить чай, Натаниэль обратился к Трианноре довольно сдержанно, что, впрочем, никак не было связано с присутствием Анри Клемансо.
- Рад тебя видеть. Отлично выглядишь. Сейчас выпьем чаю, поболтаем.
Через минут двадцать Марко вернулся с подносом, на котором стоял большой чайник и три необычных круглых кружки - без ручек.
- Спасибо, Марко. Дальше мы сами, - Нат посмотрел на Триа и приглащающе улыбнулся - угощайся.
Анри и Нат взяли в руки свои кружки и вдохнули почти синхронно ароматный напиток.
Сочетавшая в себе одновременно и грубость и изящество кружка нисколько не обожгла руки Триа, когда она, повторяя движения Натаниэля и Клемансо, взяла ее в руки. Он нее, разумеется, не укрылась холодность речи Ната, который обращался к ней совсем не так, как ей хотелось бы...
"Чего ты сюда сорвалась, дура набитая?? Ради чего?? Он просто хотел поболтать с новым собеседником, ему подвернулась ты. Ну погуляли ночь под луной, ну пооткровенничали чуток... А ты возомнила себе что-то большее...Мало, что ли, тебе было ВайВая, который сначала вел себя так же - откровения, прогулки, а потом подцепил портовую деваху и развлекался с нею, потому что у нее была большая грудь и она была не такая зажатая, как я? Кретинка... Открываешь душу каждому, кто тебя за ушком почешет и позовет "кис-кис-кис".
Она надела на себя маску независимости и безграничной уверенности, и продолжала пить чай.... Чай был замечательный, но от нахлынувших обвинительных мыслей о себе не отвлекал.
- Ничто так не бодрит с утра, как чашка свежего жасминового чая, - с веслостию в голосе проговорил Натаниэль, распивая напиток и поглядывая на Трианнору. Капитан уловил перемену в её настроении и улыбнулся украдкой. Ему казалось, что он понимал причину такой перемены. Но совершенно не хотел бросаться к ней с какими-то жаркими речами, оправданиями, уверениями, клятвами в вечной любви. Жизнь научился Натаниэля одной простой истине - "никогда не обещай того, чего выполнить не в силах". Прошедшая ночь много нового привнесла в его застоявшуюся жизнь. Открыла много перспектив, подарила надежду на то, что он наконец будет услышан и понят так, как ему бы хотелось, чтобы его услышали и поняли. Поэтому он не спешил с резкими движениями и просто пил чая, разглядывая лучики солнца, прорвавшиеся через оконные рамы, и плясавщие на паркете гостиной.
- Чай - это хорошо, - проговорил Анри Клемансо, выуживая из кружки длинные волокна, ещё совсем недавно бывшие простыми шариками, ароматно пахнущими жасмином, а теперь набухшими в кипятке, - но ещё лучше - журналистика. Пойду разомну свои старые косточки. Схожу в редакцию КВ. Посмотрю как там идёт подготовка нового номера. Там должен быть мой материал.
Уже выходя из комнаты, летописец бросил хитрый взгляд на парочку, распивавшую чай в молчании.
Триа рассеянно выслушала слова Клемансо. "Да, моя очередная статья тоже должна быть в свежем номере... Газета, Карибы, команда, новые впечатления.... Нат... Нет, хватит очаровываться. Восприми это как свою очередную дурацкую ошибку, допей чай, выйди отсюда и забудь все что было и тут, в этом доме, и там, на Тринидаде, и вообще эти Острова... Где родился, там и пригодился - так всегда говорил отец, а я рванула на чужую землю за свежими ощущениями, за прекрасным будущим. Получила? Отрыгивай теперь...". Она помотала головой, от чего волосы упали на ее лицо, отвернулась к окну, где высокие деревья, колыхаясь от ветра, стучали ветками прямо в стекла.
"Как научиться вести себя, чтобы тебя не понимали все время неправильно, чтобы не смеялись над выражением твоих чувств?"
Время шло. А молчание всё не нарушалось. Уже Марко убрал чайные принадлежности. Уже успел вернуться и пройти к себе в кабинет Анри, а молодые люди упорно хранили молчание. Натаниэль, казалось, ушёл в себя и о чём-то думал. Правда, время от времени он подолгу засматривался на Трианнору, но она, похоже, не замечала этого. Наконец он решил нарушить молчание и осторожно начал, как бы пробуя силу своего голоса:
- Знаешь, мне ещё никогда так хорошо не думалось как этим утром, - он стал говорить увереннее, уже привлекая внимание Трианноры, - если я обидел тебя этим своим молчанием, прости меня пожалуйста. Мне действительно было важно кое-что понять и решить.Такое происходит со мной впервые в этой жизни. Это замечательно. Но в то же время я имел уже горький опыт и знаю, что страсть, спешка, необдуманность часто приводят к слишком тяжёлым последствиям. Я понял, что ты мне очень дорога, Триа. Но я пытался понять что будет дальше. Что будет с нами и что будет вокруг нас. Может я излишне мнитилен и осторожен. Ещё раз прости...
Нат замолчал и судорожно хватил рукой по столу, надеясь зацепить чашку с чаем, но он был так взволнован, что забыл, что Марко убрал уже всё. Он дёрнулся и откинулся в кресле, стараясь принять как можно более спокойный вид, но ему это явно плохо удавалось.
Триа все еще смотрела в окно, перед ее глазами вставали пейзажи родной страны. Длинная тирада Натаниэля вывела ее из ступора. Она оторвалась от бессмысленного созерцания окна и повернулась наконец в его сторону.
- Это ты меня прости, Натаниэль. Явилась тут поутру, нарушила покой твоего дома, побеспокоила Анри...Стыдно даже. А насчет спешки, страсти и всего прочего - тут соглашусь с тобой. Но! - она чуть повысила голос, - Не во всем. Далеко не во всем. Может, надо проверить и свои ощущения, и другого человека. Да, надо... Но я очень часто живу чувствами, душой, и часто разум с ними справляется с трудом, и бывает страшно неудобно, что высказываешь эти свои чувства, а потом тебе смеются в лицо, да еще и сплетни повсюду распространяют... Но я учусь, я скоро начну понимать....
Она вдруг оборвала свою скомканную речь и задала странный вопрос:
- Из Гаваны ходят корабли до Порто-Вилы?
- Зачем, - Натаниэль встрепенулся, почти бегом оказался перед Триа и взял её за руку, - зачем тебе этот корабль. Я не знаю. Надо спросить у Анри Клемансо. Но зачем? - он с удивлением и каким-то даже испугом посмотрел в глаза Трианноры, - я тебя чем-то обидел?
Он пытался прокрутить в голове весь разговор в обратном порядке, пытался понять что такого резкого и неприятного он мог сказать? Что не услышал в её голосе. Потом уцепился за её фразу "научусь...".
- Послушай, Триа, милая Триа, - заговорил он с жаром, - к чему тебе это ученичество? Ты так прекрасна такая какая ты есть. И уж я никогда себе не позволю смеяться над тобой, а тем более за твоей спиной, а всякий кто позволит это себе в отношении тебя, получит пулю в глотку, будет убит как бешеная собака, пускай это будет даже кто-то из свиты Губернатора, - на Натаниэля страшно было смотреть. Вот таким он бывал в бою - с горящими глазами, вьющимися словно змеи волосами.
Почувствовав на своей кисти прикосновение руки Ната, Триа вздрогнула. Словно невероятной силы энергия снова была с ней. "Сумрак Всемогущий, чего еще тут проверять, когда все ясно, как Свет и Тьма, как Равновесие..."
Она не нашла в себе сил вырвать руку из пожатия Ната, и только лишь посмотрела в его лицо...
- Натаниэль.... Не надо пуль, не надо смертей, ничьих.... Просто поверь. Мне. Тогда не надо убивать. Пусть я и выгляжу часто довольно глупо, но я... - Она снова замялась. - Как-то вот не приучили меня врать, и скрывать, что думаю. Вот такая я, как есть.
Она вдруг крепче сжала руку Капитана. Опять же, на одно мгновение, как и тогда, в доках. И ляпнула очередную глупость:
- Пожалуйста, не бери в руки пауков. А вдруг они ядовитые?
И покраснела...
Натаниэль уже понял за короткое время его знакомства с Трианнорой, что в момент волнения девушка способна говорить несколько странные вещи. Он улыбнулся, кивнул и подтвердил свои жесты словами:
- Конечно-конечно. Не буду. Никаких пауков. А то больше не спрашивай про корабль. Договорились? - он посмотрел в лицо Трианноры и снова не смог сдержать добрую улыбку, - румянец тебе очень к лицу. Ты просишь меня верить тебе? Я готов. Я постараюсь тебе верить, хотя мало ещё тебя знаю. Но мне этого достаточно. Я знаю одно главное - мы похожи. И этого знания достаточно. Да, я буду тебе верить и верю, - пылко проговорил Натаниэль.