-20
Пайёр, 1993.
Кулачек троссиковых креп срывается и больно бьет по онемевшим пальца. Ботинок в промерзшей бахиле выскальзывает и проваливается в снег, я не выдерживаю под тяжестью рюкзака и заваливаюсь на бок, глубоко в снег. Лежа на спине смотрю в небо невероятной синевы отплевываясь от снега. Часто дышу. Не смогу встать, выстегиваюсь из брюшной лямки и выскальзываю из грудных. Опираясь на рюкзак встаю на лыжу, она скользкая ото льда, но мне удается встегнуться, невзирая на то, что бахилы уже много дней во льду. Мне удается вытащить рюкзак и сидя, поднять я его не могу, опершись на палки, встаю. В нагрудном кармане анарака, который мне сшила мама, у меня клад: 4 кураги и 2 сахара. Сахар нынче дорог, я его выменял на 2 сухаря и сыр, а потом бережно завернул в фольгу, так он не очень быстро рассасывается.
Мне 12 лет, я в Заполярье. Вернее, Полярный Урал, впереди Пайёр, высшая точка. Но он очень далеко, а лыжня идет мимо каких-то скрюченных елок вверх. Тяжело и холодно, мой руководитель где-то впереди и старшие тоже где-то там, мы сильно растянулись. Решаю съесть сахар, это силы, кладу кубик в фольге за щеку. Вкусно. Утром, Нахар, огромная и вечно голодная собака нашего Руководителя, когда я отвернулся, влезла в мою миску и оставила там кучу слюней, доедать не стал. Теперь хочется есть, и я думаю, что мог бы и не привередничать.
Москва и родители где-то очень далеко, даже не реально. Греет только то, что скоро ужин, обед был сухпаем, и спать. Ночью дежурил у печки, мы спим в палатке-шатре - Зима, так тепло, потому что здесь по настоящему холодно, а за тепло приходиться бороться. Это просто, нужно лишь периодически подкладывать полешки в жестяную коробку, подвешенную под потолком, когда все спят, но я забыл про ботинки, и в огромной куче они оказались ближе всего к выходу, и от холода скрючились так, что я не мог их надеть пока не налил в них кипяток.
-20, кароче.
Кулачек троссиковых креп срывается и больно бьет по онемевшим пальца. Ботинок в промерзшей бахиле выскальзывает и проваливается в снег, я не выдерживаю под тяжестью рюкзака и заваливаюсь на бок, глубоко в снег. Лежа на спине смотрю в небо невероятной синевы отплевываясь от снега. Часто дышу. Не смогу встать, выстегиваюсь из брюшной лямки и выскальзываю из грудных. Опираясь на рюкзак встаю на лыжу, она скользкая ото льда, но мне удается встегнуться, невзирая на то, что бахилы уже много дней во льду. Мне удается вытащить рюкзак и сидя, поднять я его не могу, опершись на палки, встаю. В нагрудном кармане анарака, который мне сшила мама, у меня клад: 4 кураги и 2 сахара. Сахар нынче дорог, я его выменял на 2 сухаря и сыр, а потом бережно завернул в фольгу, так он не очень быстро рассасывается.
Мне 12 лет, я в Заполярье. Вернее, Полярный Урал, впереди Пайёр, высшая точка. Но он очень далеко, а лыжня идет мимо каких-то скрюченных елок вверх. Тяжело и холодно, мой руководитель где-то впереди и старшие тоже где-то там, мы сильно растянулись. Решаю съесть сахар, это силы, кладу кубик в фольге за щеку. Вкусно. Утром, Нахар, огромная и вечно голодная собака нашего Руководителя, когда я отвернулся, влезла в мою миску и оставила там кучу слюней, доедать не стал. Теперь хочется есть, и я думаю, что мог бы и не привередничать.
Москва и родители где-то очень далеко, даже не реально. Греет только то, что скоро ужин, обед был сухпаем, и спать. Ночью дежурил у печки, мы спим в палатке-шатре - Зима, так тепло, потому что здесь по настоящему холодно, а за тепло приходиться бороться. Это просто, нужно лишь периодически подкладывать полешки в жестяную коробку, подвешенную под потолком, когда все спят, но я забыл про ботинки, и в огромной куче они оказались ближе всего к выходу, и от холода скрючились так, что я не мог их надеть пока не налил в них кипяток.
-20, кароче.