Марина Бородицкая
Ох как здорово. Спасибо за наводку Т.Мэй.
Тело не желает расставаться
Со способностью к деторожденью.
Разум говорит ему: - Послушай,
В нашем возрасте, ведь все равно же...
- Понимал бы! - взвизгивает тело, -
Это стратегический запас!
Тут душа вступает в перепалку -
Ласково, как санитар в дурдоме:
- Детка, - говорит, - мне тоже больно,
Но ведь эта грань - одна из многих,
Разве в ней вся наша суть и прелесть?
Иль без этой функции, пусть важной,
Мы неинтересны никому?
- Ой, держите, щас я зарыдаю, -
склочным тоном сообщает тело, -
Ну скажи, кому ты интересна?
Имечко хотя бы назови!
Тут душа, поскольку крыть ей нечем,
Треснув об косяк балконной дверью,
Улетает шляться в эмпиреях.
- Ну одумайся, - вздыхает разум, -
Время вышло, все равно отнимут,
Брось, оставь, как лишнюю поклажу,
О душе подумай, наконец.
- Не отдам! - рычит, ощерясь, тело, -
Вечно вы все нужное - в помойку,
В память, на чердак, на антресоли!
Отнимать придут - я буду драться,
Сдохну, а не брошу! Не отдам!
Но душа уже летит мириться,
И в руках у ней пирог с вареньем,
Разум отправляется на кухню
Ставить чайник. Наступает ночь.
Тело спит, поскуливая сладко,
Обнимая влажную подушку,
Разум перелистывает книжку,
А душа, уставясь за окошко,
Тихо колыбельную поет.
***
Второстепенные английские поэты,
вы руки тянете ко мне из тёмной Леты
и, как детдомовская ребятня:
- Меня, - кричите вы, - меня, меня!
Да я сама тут запасным стою хористом,
да я случайно забрела на эту пристань,
мне снилась воля, мне мерещился покой…
Но шелестят уже страницы под рукой.
Первостепенные английские поэты
давно пристроены и кушают котлеты,
забвенья молчаливая вода
над ними не сомкнётся никогда.
А я переднего уже тяну, как репку,
и кто-то сильный встал за мной и держит крепко,
и вся компания - а стало быть, и я -
за шкирку выхвачена из небытия.
***
Интернет -
это просто большой интернат:
в нем живут одинокие дети,
в нем живут одаренные дети
и совсем несмышленые дети.
А еще в нем живут
кровожадные,
беспощадные,
злые, опасные дети,
которым лучше бы жить
на другой планете.
Но они живут
вместе с нами
в большом интернате,
и от них, словно эхо, разносится:
- Нате! Нате!
Подавитесь! Взорвитесь!
Убейтесь!
Умрите, суки! -
и другие подобные звуки.
Мы бы вырубили им свет,
но боимся тьмы.
Мы позвали бы взрослых,
но взрослые - это мы.
***
…И ещё непременно спросят:
- Что ты делал в момент убийства?
- Мылся, брился, учил уроки,
перечитывал «Одиссею»,
красил стены, рожал ребенка,
плавал в море, смеялся, плакал, -
всё, что делал на этом свете,
всё я делал в момент убийства.
- Ладно, - скажут, - пока идите,
мы вас вызовем, если надо.