Вадим Книжник
Сегодня мне хочется рассказать о Вадиме. Он умер в 25 лет (родился в 1962, умер в 1987), но за 4-5 коротких лет своей жизни в теоретической физике он сделал столько, сколько другим не удается сделать никогда. Вот, что написал о нем Саша Поляков:
"Дима ворвался в наше сообщество как метеор. Осенью 1983 года он подошел ко мне и попросил помочь с одним вопросом. Тогда он был на последнем курсе Физтеха. ... Я попросил его разобраться с "токовыми блоками" ... Я думал, что если он действительно сильный студент, тогда через полгода, (с моей помощью) может быть он вычислит спектр аномальных размерностей.
Дима вернулся с ответом через две недели. Я подумал, что он ошибся, ... но ответ был правильным. ... После этого случая я всегда верил в его догадки."
Вадим сначала сдавал экзамен в теоретики в нашем Институте. Но старейшины нашего теоротдела мягко говоря не любили формальную математику, а держались ближе к эксперименту. Поэтому экзамен он не сдал, разочаровался и ушел к Полякову.
Мы не были близкими друзьями. Сказывалась разница в возрасте. Дима был человек другого, после-Сталинского поколения. Уверенный в себе, с глубоко заложенным чувством собственного достоинства. Хорошо помню, как он обсуждал со мной в 1983 году свою первую работу, о топологическом заряде, (позднее она была опубликована с Морозовым). Обсуждения проходили в большом кабинете на втором этаже, слева от главной лестницы, где сидели Новиков, Долгов и Захаров. Я там "прописан" не был. Почему обсуждения проходили именно там - сейчас сказать не могу. На мой взгляд, работа не была доведена до конца. Я и сейчас так думаю, пробежав эту статью заново. Теперь, с нашими сегодняшними знаниями, Дима бы ее несомненно закончил.
Потом были знаменитые работы с Замолодчиковым и Белавиным. Кто нынче не знает уравнений Книжника-Замолодчикова и теоремы Белавина-Книжника? Всего он успел опубликовать около двух десятков статей, почти все из них "работают" и поныне. Помимо этого, он успел написать курс лекций, любимый студентами и сейчас, и перевел на русский книгу Полякова "Калибровочные поля и струны". И то и то вышло уже после его смерти. Как мог один человек, по существу студент, успеть все это сделать за 4 года?
Умер Вадим как-то нелепо. Ехал в метро, почувствовал плохо, прислонился к стене и сполз на пол. Если я запомнил правильно, прохожие через него переступали, наверное думая: "Ну вот, такой молодой, а уже пьянчуга..." У него была жена, очень милая и симпатичная молодая женщина, которую я один раз видел, и маленький ребенок. Что с ними сталось?
Еще мне запомнился долгий вечерний разговор в Одессе, кажется, в 1985 году (может и в 86, но вряд ли). В Одессе, точнее в Черноморке (теперь опять Люсдорф), Институт имени Ландау проводил ежегодную летнюю школу по теоретической физике. Я был на ней три раза: в 1979, 83 и 85. Почему-то в тот вечер, мы - Ян Коган, Вадим, и я - не пошли на общее мероприятие, а нашли небольшой овражек у пляжа, разложили там костерок (так, чтобы пограничники не увидели и не подумали, что мы подаем сигнал врагу), и долго говорили о жизни. Точнее, говорили Ян и Вадим, а я, как и надлежит старшему товарищу, лишь иногда вставлял одобряющие или неодобряющие ремарки. О чем конкретно мы говорили стерлось из памяти, что-то о политике, о женщинах, ...
Точно помню, что о своем прошлом Вадим тогда не сказал не слова. Кое-что об этом прошлом я узнал лишь в 2005 году, работая над книгой "Товарищ Эйнштейн" и разбирая полученные мною комментарии к ней.
Довольно трагическое стечение обстоятельств: Ян Коган, практически ровесник Вадима умер в 45 лет точно так же, только в Триесте в 2003 году.
*****
Сначала я хочу немножко рассказать об Одесской школе, поскольку каждый раз, после того как я там бывал, случалось нечто экстраординарное (для меня). Вот, что пишет о ней И.М. Халатников в своей книге "Дау, Кентавр и другие":
В 1961 г. мне пришла идея провести в Одессе симпозиум по теоретической физике. За год до этого я отдыхал в Одессе и познакомился там с местным теоретиком-ядерщиком Владимиром Маляровым и директором местной астрономической обсерватории Владимиром Платоновичем Цесевичем, сыном русского певца, известного в пору Шаляпина и Собинова. Лучшее место для проведения симпозиумов найти было трудно - сочетание европейского города и курорта на Черном море при наличии приличного университета обеспечивало решение всех практических задач. [...]
Основная идея Одесского симпозиума, который мы собирались провести, состояла в том, чтобы собрать всех лучших - по гамбургскому счету - советских теоретиков и подробно обсудить наиболее актуальные проблемы. [...]
Мои одесские друзья Маляров и Цесевич помогли обеспечить минимально необходимые условия для работы. Жили и питались мы в рядовом профсоюзном доме отдыха недалеко от моря, располагались в четырехместных комнатах без удобств. Однако все были молоды, веселы и увлечены своим делом, да и условия были типичными для того времени.
Распорядок дня был организован по так называемому «одесскому» регламенту: утро - на пляже, где дискуссии, естественно, никогда не прерывались, а заседания - после обеда.
Недалеко от дома отдыха находилась туристская база, где по вечерам проходили танцы, на которых отличались Сагдеев и Веденов, пользовавшиеся большим успехом у девушек с ткацкой фабрики. Наш дом отдыха был обнесен забором, а поскольку калитка на ночь запиралась, то часто любителям танцев приходилось лазить через высокую кирпичную стену.
Запомнилась необыкновенно теплая и веселая обстановка, царившая на симпозиуме, в особенности шутки и многочисленные розыгрыши, которыми мы в то время увлекались. Сознаюсь, что у меня была репутация любителя и автора розыгрышей. Иногда и я становился их объектом. Так как заседания происходили в местном клубе, в котором проводились и другие «культурные» мероприятия, однажды я обнаружил объявление на «украинском» языке о моей публичной лекции на тему: «Чы був початок та чы будэ кинець свиту?» (Было ли начало и будет ли конец света?). Это была безобидная шутка моих друзей, намекавшая на мои работы с Евгением Лифшицем о космологических особенностях. Говорили, что на эту объявленную лекцию пришли любопытные граждане и среди них оказался даже один священник. [...]
С тех пор одесские симпозиумы стали ежегодными. Руководил их организацией в дальнейшем Алеша Абрикосов."
*****
Так вот, насчет "часто любителям танцев приходилось лазить через высокую кирпичную стену." В 1983 году я приехал в Черноморку со всей семьей.
Черноморка 1983. Вид Сверху.
На пляже и пирсе было повеселее.
Знаменитая "Потемкинская" лестница.
В один прекрасный день один знаменитый физик - назовем его Аркадий - решил пойти на танцы и пригласил мою жену, а я был оставлен караулить мирный сон дочек. Я уложил детей и стал заниматься своими делами. Где-то после полуночи музыка затихла, и я стал ждать ...
Вот уже час ночи. Я рысцой бегу на турбазу, там свет потушен и никого ... Бегу обратно, проверить как дела. Дети плачут. Везде темно. Решил подождать еще, а чтобы снять нервное напряжение, почитать журнал "Юный натуралист", который почему-то там везде валялся.
Короче, явились они в 4, точнее жена, Аркадий побоялся. Случилось вот что. На обратном пути им пришлось перелезать через стену. Совершив это противоправное действие, она свалились на голову 2 милиционерам, которые, естественно, потребовали документы (Черноморка считалась пограничной зоной). Вмесо того, чтобы дать им 10 рублей, Аркадий, будучи человеком импульсивным, потребовал, чтобы они представились первыми. Услышав такое наглое предложение, милиционеры забросили их в воронок и отправили в центральное отделение в Одессу.
Там сидел дежурный, который промурыжил их час-полтора и выгнал на улицу. Трамваи не ходили, такси не было. Они пешком поплелись в Черноморку.
На следующий день Аркадий проснулся героем. Все (немногочисленные) женщины на симпозиуме в весьма прозрачных выражениях намекали ему, что тоже не прочь...
*****
На этом веселая часть заканчивается. Дальше грустно. Я без комментариев приведу несколько отрывков. Но начну с того, что Вадим закончил в 1978 году московскую математическую школу № 2, на сайте этой школы не вполне понятно получил ли он золотую медаль, но вполне понятно, что он дважды занимал первое место во Всесоюзной математической олимпиаде.
Екатерина Соломонова, Окна 26/12/1996:
"Говоря о том, каким образом евреев заваливали на экзаменах, мои собеседники вспомнили Вадима Книжника, гениального математика, имя которого вошло в историю математики. (Вадим Книжник умер в 25-летнем возрасте). "При поступлении а физико-технический на устном экзамене по физике ему предложили решить 6 или 7 дополнительных задач, экзаменуя непрерывно в течение 3 часов, и, 'несмотря на то, что он решил задачи, ему поставили двойку, - рассказывает Аркадий Лившиц.' -Тогда отец Вадима отправился к проректору МФТИ и показал ему письмо, в котором была описана вся эта ситуация. Запечатав письмо на глазах у проректора, он пообещал, что немедленно отправит его в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС. В результате Вадима приняли".
Лев Медведев, http://www.lechaim.ru/ARHIV/244/aleksandrov.htm :
"Меня зачислили дополнительным решением экзаменационной комиссии вместе с фантастически одаренным и, к огромному сожалению, очень рано ушедшим Вадиком Книжником. Мы стояли с Вадиком в пустом коридоре Физтеха и ждали решения. Когда вышли и сказали, что меня зачислили, никакой радости я не почувствовал. ...
Два слова о Вадике. Мы учились в параллельных классах с шестого по восьмой, потом часто пересекались на олимпиадах. Вадик и Витя Гальперин из 57-й школы были самыми талантливыми выпускниками 1978 года во всей стране. Вадик два раза выиграл всесоюзную олимпиаду по математике. Был членом международной команды, которую в 1978-м не послали на соревнования, потому что в ней было 5,5 евреев из 8. Так бы ребята могли выбрать любой вуз без экзаменов. За Вадика просили пять академиков во главе с Колмогоровым. Проректор Физтеха (забыл его фамилию, редчайший придурок) подходил к маме Вадика в коридоре и говорил, что лично проследит, чтобы ее сына в Физтех не приняли."
Нестихи Андрея Орлова, http://ag-orlov.narod.ru/nonpoems.htm :
В последние 2 года моего учения в школе классным руководителем у нас был Рудольф Карлович Бега, Рудик, как звали его все коллеги, а за глаза и все ученики, Учитель Физики от Бога. [...]
Через неделю после моей свадьбы Вадим Книжник, наш с Рудиком ученик выпуска 1978, один из ближайших моих друзей, кандидат физ.-мат. наук, двадцати пяти лет от роду, упал в метро и умер. Вскрытие никаких патологий не обнаружило, в свидетельстве о смерти написали "Сердечная недостаточность". Всё это произошло зимой. А весной родная школа вдруг решила провести День выпускника. Рудик встречал гостей на первом этаже, улыбаясь и раскланиваясь направо и налево. Он заметил меня, улыбка его стала еще шире, сделал несколько шагов навстречу, протянул руку и радостно сказал:
- Здравствуй, Вадик.
Не знаю, как я выглядел для окружающих, но дальнейшее поддержание разговора далось мне с большим трудом.
-Здравствуйте, Рудольф Карлович. Я - Андрей, а Вадик умер.
Рудик, продолжая улыбаться, бьет себя по лбу:
-Ну конечно, Андрей. А ты слышал, какой кошмар случился с Книжником?
-Слышал. Я вам про него и говорю.
*****
Некрологи
УФН: 25 декабря исполнится два года со дня смерти Вадима Генриховича Книжника (20.02.1962-25.12.1987). Ему было тогда 25 лет. В теоретической физике Вадим Книжник занимался многими задачами, но всемирную известность ему принесла работа в новой области - теории струн. Теорема Белавина - Книжника установила связь между подходом А. М. Полякова в этой теории и комплексной геометрией, соединив современную теорию поля с современными математическими идеями. Предлагаемый обзор является, по существу, изложением этой теоремы и ее непосредственных следствий, послуживших основой для многочисленных последующих работ. Он написан по лекциям, прочитанным В. Г. Книжником весной 1987 г. на 1-ой республиканской школе молодых ученых в Киеве в Институте теоретической физики АН УССР. С тех пор приведенные в лекциях результаты стали классическими, многократно перевыводились и переизлагались другими методами. Однако авторское изложение остается в числе самых ясных и доступных для тех, кто приступает к изучению теории струн. Для специалистов особый интерес представляют последние разделы 12 и IV: в них описаны незавершенные самим автором конструкции, которые должны иметь интересное развитие.
Vadim Knizhnik
In: Jarolím Bureš and Vladimír Souček (eds.): Proceedings of the Winter School "Geometry and Physics". Circolo Matematico di Palermo, Palermo, 1989. Rendiconti del Circolo Matematico di Palermo, Serie II, Supplemento No. 21. pp. [9]--[10].
This volume is devoted to the memory of Vadim Knizhnik. Dima was invited to give lectures at the Winter school, Srni, 1988. When he died two weeks before the beginning of this school, he was only twenty five.
Dima was a brillant physicist; in a very short time he succeeded to do amazingly much. The main field of his interests was conformal field theory and string theory. His first far-famed paper was written jointly with A. Zamolodchikov "Current algebra and Wess-Zumino model in two dimensions" (Nucl. Phys. B247 (1984), 83-103). In this work a theory of correlation functions of gauge fields on the plane is developed. It is one of first physical papers that used the full strength of representation theory of Kac-Moody algebras.
The other direction of his investigations was the extension of the conformal field theory to arbitrary Riemann surfaces. In the remarkable paper (joindy with A. Belavin) "Algebraic geometry and the geometry of quantum strings" (Phys. Lett. B, 168 (1986), 201-206) the statistical sum of free theory on a Riemann surface of arbitrary genus is calculated. This paper became a starting point for a number of important subsequent investigations, both physical and mathematical, devoted, in particular, to generalizations of the Riemann-Roch theorem. To the same direction belongs his work "Analytic fields on Riemann surfaces I, II, (Phys. Lett. 180B (1986), 247-254 (1986); Commun. Math. Phys. 112 (1987), 567-590).
Apart from the above mentioned Dima wrote a number of remarkable papers. Recently a joint paper with A. Polyakov and A. Zamolodchikov is submitted to press in which the quantum theory of 2D gravitational field is developed.
Dima was one of the very few scientists who mastered equally easily both physical and mathematical ideas. His work has contributed very much not only in physics but also in mathematics. Many people felt the great influence of his bright personality. The contact with him was very important for us.
B. Feigin V. Schechtman