Дайджест "Ничего личного"
Это редкий пост для друзей, потому что посты для друзей я пишу редко.
Я бы выложил это в открытый доступ, но не делаю этого ради единственного человека. Если бы я был уверен, что он не заходит сюда, мне было бы намного легче. Не могу писать о личном потому что не хочу, чтобы он что-то обо мне узнал. Не хочу, чтобы он думал, что у меня все хорошо. Не хочу, чтобы он считал, что у меня все плохо. Мысль, что он заглянет сюда, прочитает нечто подобное и подумает - слава богу, он не сильно поврежден, ему лучше, я спокоен за него - для меня невыносима. Мысль о том, что он подумает, что я все еще страдаю по нему, не так сильно невыносима, но я перестану себя уважать, если допущу, чтобы он узнал подобное.
Должно было случиться это, чтобы я прекратил писать о личном. Возможно раз и навсегда.
Тем не менее. Как я. Я хорошо. И плохо.
Хорошо то, что я живой, я ем, сплю, работаю и получаю деньги, до конца года планирую расквитаться с банком, снова худею после отпуска, заготавливаю варенне и пассату, купил красные штаны, белое пальто и штук пять полосатых маек. Получил предложение руки и сердца. Вероятно в ближайшем будущем стану (счастливым) котовладельцем.
Плохо то, что как-то стабильнее всего я хочу умереть. То есть лечь, отвернуться к стене и тихо перестать существовать. Ну чтобы никогда уже больше. Перестал писать, фактически, как вы видите. Мне очень плохо, но я как будто этого не замечаю. Я живу, как будто у меня все хорошо и отчаянно пытаюсь верить в это. Получается не очень. И то, что я не могу даже прочувствовать то, как мне плохо, не могу туда погрузиться, меня очень удручает (если это верное слово).Я как будто плыву по поверхности этого отчаяния, и не могу осознать сколько там внизу - бесконечные пласты водной толщи, или ноги достают до дна. Как поплавок в Мертвом море.Я знаю, что мне плохо, но не чувствую этого. Как будто я живу на шумной улице, но у меня хорошие окна. Как будто я под анестезией, я знаю что все еще болит, но не чувствую этого.
Лучше бы я рыдал и резал руки вдоль. Но желания рыдать нет, а если бы мне кто-то предложил порезать руки вдоль, я бы сказал что он рехнулся. С хуя ли резать руки вдоль, ведь у меня все хорошо. Я стал вставать на четверть часа раньше чтобы не опаздывать на работу, но вместо этого стал краситься каждый день. То есть защитный тон и ресницы с тушью. Умываюсь вечером, как правило. У меня белое пальто, красные вельветовые штаны и полосатая шапочка, с чего бы мне страдать. Тем не менее. Я сто тысяч раз прокрутил в уме все, что я делал не так (возможно), что бы я сделал бы иначе (если бы) и как я должен или не должен был поступать.
Одна моя подруга сказала мне однажды:
-Ты мог бы все делать правильно, но нет никакой гарантии, что это не случилось бы с тобой все равно.
Самое забавное (ужасное) что это правда. Я мог бы все делать иначе, лучше, правильнее, и все равно получил бы этот результат. И у меня нет ни одного вопроса кроме "Думает ли он обо мне". Я не спрашиваю почему, зачем, за что, почему я и что делать. Я не спрашиваю вернется ли он, будет ли у меня другой, полюбит ли меня кто-нибудь вообще когда-нибудь, что будет дальше, и даже когда же я сдохну. Единственное что я хочу знать - думает ли он обо мне.
Когда же я сдохну.
Я бы выложил это в открытый доступ, но не делаю этого ради единственного человека. Если бы я был уверен, что он не заходит сюда, мне было бы намного легче. Не могу писать о личном потому что не хочу, чтобы он что-то обо мне узнал. Не хочу, чтобы он думал, что у меня все хорошо. Не хочу, чтобы он считал, что у меня все плохо. Мысль, что он заглянет сюда, прочитает нечто подобное и подумает - слава богу, он не сильно поврежден, ему лучше, я спокоен за него - для меня невыносима. Мысль о том, что он подумает, что я все еще страдаю по нему, не так сильно невыносима, но я перестану себя уважать, если допущу, чтобы он узнал подобное.
Должно было случиться это, чтобы я прекратил писать о личном. Возможно раз и навсегда.
Тем не менее. Как я. Я хорошо. И плохо.
Хорошо то, что я живой, я ем, сплю, работаю и получаю деньги, до конца года планирую расквитаться с банком, снова худею после отпуска, заготавливаю варенне и пассату, купил красные штаны, белое пальто и штук пять полосатых маек. Получил предложение руки и сердца. Вероятно в ближайшем будущем стану (счастливым) котовладельцем.
Плохо то, что как-то стабильнее всего я хочу умереть. То есть лечь, отвернуться к стене и тихо перестать существовать. Ну чтобы никогда уже больше. Перестал писать, фактически, как вы видите. Мне очень плохо, но я как будто этого не замечаю. Я живу, как будто у меня все хорошо и отчаянно пытаюсь верить в это. Получается не очень. И то, что я не могу даже прочувствовать то, как мне плохо, не могу туда погрузиться, меня очень удручает (если это верное слово).Я как будто плыву по поверхности этого отчаяния, и не могу осознать сколько там внизу - бесконечные пласты водной толщи, или ноги достают до дна. Как поплавок в Мертвом море.Я знаю, что мне плохо, но не чувствую этого. Как будто я живу на шумной улице, но у меня хорошие окна. Как будто я под анестезией, я знаю что все еще болит, но не чувствую этого.
Лучше бы я рыдал и резал руки вдоль. Но желания рыдать нет, а если бы мне кто-то предложил порезать руки вдоль, я бы сказал что он рехнулся. С хуя ли резать руки вдоль, ведь у меня все хорошо. Я стал вставать на четверть часа раньше чтобы не опаздывать на работу, но вместо этого стал краситься каждый день. То есть защитный тон и ресницы с тушью. Умываюсь вечером, как правило. У меня белое пальто, красные вельветовые штаны и полосатая шапочка, с чего бы мне страдать. Тем не менее. Я сто тысяч раз прокрутил в уме все, что я делал не так (возможно), что бы я сделал бы иначе (если бы) и как я должен или не должен был поступать.
Одна моя подруга сказала мне однажды:
-Ты мог бы все делать правильно, но нет никакой гарантии, что это не случилось бы с тобой все равно.
Самое забавное (ужасное) что это правда. Я мог бы все делать иначе, лучше, правильнее, и все равно получил бы этот результат. И у меня нет ни одного вопроса кроме "Думает ли он обо мне". Я не спрашиваю почему, зачем, за что, почему я и что делать. Я не спрашиваю вернется ли он, будет ли у меня другой, полюбит ли меня кто-нибудь вообще когда-нибудь, что будет дальше, и даже когда же я сдохну. Единственное что я хочу знать - думает ли он обо мне.
Когда же я сдохну.