выбор
Я это начала сочинять полтора года назад, поэтому размер и стиль немного с быковским душком =)
Она на сохранение легла внезапно для растерянных домашних. Всё было внове: вид из-за стекла, под наволочку спрятанный бумажник, товарки по палате, допоздна болтавшие - одна другой моложе, - и байки про беременность. Она, бывало, к ним прислушивалась тоже. Смиряла нетерпение: живот на пятой не изменится неделе. Но с плодом разговаривала. Плод, казалось, увеличивался в теле. Январь купался в слякотной грязи, ломалась ледяная перепонка. И на исходе месяца УЗИ открыло ей отсутствие ребенка.
Её за час почистили (харчи старались отработать эскулапы). В своей палате, в пасмурной ночи, под тоненькие посвисты и храпы, когда без утешения и сна струятся мысли медленно и вязко, - "Бог милостив, - подумала она, - даруя нам предчувствие фиаско. Так войско на расчищенный плацдарм заранее выводят, и недаром заранее смягчается удар повышенной готовностью к ударам".
И вдруг она увидела зело отчётливо цепочку тех наитий, среди которых пряталось зерно недавно разразившихся событий. Внезапно жизнь становится пресна, её сверлит предчувствие (паскуда!). Угадываешь лица, имена, и кто твоя соседка, и откуда. И стоит собеседнице свой рот открыть, как с удивлением отметишь: тебе уже известны наперёд и тон её послания, и мессидж. В глазах уже заранее черно, и час, когда, испачканная гелем, не видишь на экране ничего, сочтёшь не самым страшным. Апогеем порой не пик бывает, а подъём. Какой шкалой событие измерит свидетель, сам участвующий в нём? Страшнее то, что после. Или перед.
В историях такого образца, естественно, проходит красной нитью вопрос о роли беглого Творца, мизинец приложившего к наитью. И годом позже думала она: "Мой перечень утраченного краток, но если вещь Тобой заклеймена, теперь я вижу этот отпечаток. И первый плод, и ранняя заря торжественно помечены им - дабы Ты мог восхитить их, - не говоря о первенце понравившейся бабы".
Ты думала, что знаешь Божество, ты видела отца и побратима... Не обольщайся: все мы для Него - любимая домашняя скотина, плантация, живой архипелаг. Запомни, говорящая салага, что выше всех немилосердных благ - Его террор, направленный на благо. Ты обвиняешь Господа: "Украл!", как будто с Ним равняешься калибром. А Он, как мы, когда-то выбирал, прикидывал, раздумывал. И выбрал: из разных тварей, вверенных Ему и пущенных в глубокое корыто, блаженны те, кем будущее вскрыто, и те, что утонули, как Муму.
И если хочешь выбрать - выбирай, разделавшись со страхом и обидой, не вечные субтропики, не рай, битком плодами первыми набитый, а этот мир, и свой убогий дар, и чахлый долг, и ничего в конце нет...
Поверь, Он только этого и ждал, и ничего не бойся.
Он заценит.
Она на сохранение легла внезапно для растерянных домашних. Всё было внове: вид из-за стекла, под наволочку спрятанный бумажник, товарки по палате, допоздна болтавшие - одна другой моложе, - и байки про беременность. Она, бывало, к ним прислушивалась тоже. Смиряла нетерпение: живот на пятой не изменится неделе. Но с плодом разговаривала. Плод, казалось, увеличивался в теле. Январь купался в слякотной грязи, ломалась ледяная перепонка. И на исходе месяца УЗИ открыло ей отсутствие ребенка.
Её за час почистили (харчи старались отработать эскулапы). В своей палате, в пасмурной ночи, под тоненькие посвисты и храпы, когда без утешения и сна струятся мысли медленно и вязко, - "Бог милостив, - подумала она, - даруя нам предчувствие фиаско. Так войско на расчищенный плацдарм заранее выводят, и недаром заранее смягчается удар повышенной готовностью к ударам".
И вдруг она увидела зело отчётливо цепочку тех наитий, среди которых пряталось зерно недавно разразившихся событий. Внезапно жизнь становится пресна, её сверлит предчувствие (паскуда!). Угадываешь лица, имена, и кто твоя соседка, и откуда. И стоит собеседнице свой рот открыть, как с удивлением отметишь: тебе уже известны наперёд и тон её послания, и мессидж. В глазах уже заранее черно, и час, когда, испачканная гелем, не видишь на экране ничего, сочтёшь не самым страшным. Апогеем порой не пик бывает, а подъём. Какой шкалой событие измерит свидетель, сам участвующий в нём? Страшнее то, что после. Или перед.
В историях такого образца, естественно, проходит красной нитью вопрос о роли беглого Творца, мизинец приложившего к наитью. И годом позже думала она: "Мой перечень утраченного краток, но если вещь Тобой заклеймена, теперь я вижу этот отпечаток. И первый плод, и ранняя заря торжественно помечены им - дабы Ты мог восхитить их, - не говоря о первенце понравившейся бабы".
Ты думала, что знаешь Божество, ты видела отца и побратима... Не обольщайся: все мы для Него - любимая домашняя скотина, плантация, живой архипелаг. Запомни, говорящая салага, что выше всех немилосердных благ - Его террор, направленный на благо. Ты обвиняешь Господа: "Украл!", как будто с Ним равняешься калибром. А Он, как мы, когда-то выбирал, прикидывал, раздумывал. И выбрал: из разных тварей, вверенных Ему и пущенных в глубокое корыто, блаженны те, кем будущее вскрыто, и те, что утонули, как Муму.
И если хочешь выбрать - выбирай, разделавшись со страхом и обидой, не вечные субтропики, не рай, битком плодами первыми набитый, а этот мир, и свой убогий дар, и чахлый долг, и ничего в конце нет...
Поверь, Он только этого и ждал, и ничего не бойся.
Он заценит.