Про семейные установки
Видео (англ.) про родительские установки. Ничего принципиально нового, но вопрос "Как много я все еще делаю из того, что мне приходилось делать тогда?" мне показался очень полезным, его себе надо периодически задавать.
Автоперевод субтитров:
Есть один вопрос, который, возможно, больше, чем любой другой, проникает в суть того, кто мы кто мы и что нами движет: Что мне нужно было сделать в детстве, чтобы завоевать поддержку и одобрение моих родителей?
Возможно, для более четкой картины нам понадобится опираться на несколько вспомогательных запросов:
Чтобы угодить отцу, мне нужно было...
Чтобы угодить матери, мне нужно было...
Чтобы не расстраивать мать, мне нужно было...
Чтобы не расстраивать отца, мне нужно было...
Что бы ни утверждали, ни одна семья никогда не дает своим детям безусловной любви. Всегда есть что-то, более или менее более или менее тонко, есть что-то, что человек должен делать и быть - и другие вещи, от которых нужно во что бы то ни стало уклониться.
Когда мы оглядываемся назад, команды могут быть очевидными: мы должны были очень хорошо учиться в школе, или быть очень музыкальными, или никогда не уступать отцу или младшей сестре. В других случаях команды будут более завуалированными; мы должны были впитывали в себя общее чувство - распространяемое неизвестно как - что зарабатывать много денег жизненно важно, или что секс был отвратителен, или что ценность человека заключается почти
что ценность человека почти полностью заключается в его внешности или спортивных способностях.
А иногда команды были парадоксальными до такой степени, что мы до сих пор пытаемся распутать: "Ты должен быть победителем, но если ты им станешь,
мы будем в опасности". Или: "Постарайся никогда не расти потому что взрослые женщины или мужчины меня пугают". Или: "Стань очень привязанной ко мне
ко мне, чтобы я мог разбить твое сердце".
Как бы ни были сильны наши установки и взгляды, которые формируются в зависимости от страны рождения, мы всегда в первую очередь являемся гражданами тех микрореспублик, которые мы называем семьями. Каждая из этих земель оснащена своим идиосинкразическим сводом законов, ожиданий, патриотизма и тирании. Наши родовые семьи говорят нам, что что такое настоящий мужчина или женщина, насколько мы можем себя ценить, что мы должны делать, чтобы нами восхищались и сколько спокойствия и удовлетворения мы заслуживаем.
Этих условия принятия оказывают на нас огромное влияние, и частенько при этом являются абсурдными. Спустя десятилетия после того, как мы уехали из семьи, мы все еще можем проявлять огромную осторожность, чтобы не преуспеть слишком сильно - чтобы не разгневать разочарованную мать. Мы все еще постоянно пытаемся умиротворить плохое настроение людей, облеченных властью, - на случай
на случай, если они вдруг потеряют самообладание, как это делал отец четыре десятилетия назад. Или мы продолжаем ожидать нападения, как это было в детстве.
Нам стоит задаться двумя вопросами:
1. Как много я все еще делаю из того, что мне приходилось делать тогда?
2. И насколько мне нравятся - или не нравятся законы прошлого?
Мы можем обнаружить - к своему огорчению - что продолжаем применять к настоящему набор предписаний, которые уже давно уже не соответствуют нашим искренним устремлениям. Мы продолжаем изображать клоуна, или кроткую девочку, или испуганную жертву, или папину любимицу, даже когда семейная микрореспублика давно распущена, ее элита ушла в отставку, а границы стерты с лица земли.
И вместо того, чтобы продолжать жить по ее законам, нам стоит к ним критически присмотреться прежде, чем мы будем еще больше терять на них время своей жизни, и в некоторых случаях из миниреспублики стоит просто эмигрировать.
Click to viewАвтоперевод субтитров:
Есть один вопрос, который, возможно, больше, чем любой другой, проникает в суть того, кто мы кто мы и что нами движет: Что мне нужно было сделать в детстве, чтобы завоевать поддержку и одобрение моих родителей?
Возможно, для более четкой картины нам понадобится опираться на несколько вспомогательных запросов:
Чтобы угодить отцу, мне нужно было...
Чтобы угодить матери, мне нужно было...
Чтобы не расстраивать мать, мне нужно было...
Чтобы не расстраивать отца, мне нужно было...
Что бы ни утверждали, ни одна семья никогда не дает своим детям безусловной любви. Всегда есть что-то, более или менее более или менее тонко, есть что-то, что человек должен делать и быть - и другие вещи, от которых нужно во что бы то ни стало уклониться.
Когда мы оглядываемся назад, команды могут быть очевидными: мы должны были очень хорошо учиться в школе, или быть очень музыкальными, или никогда не уступать отцу или младшей сестре. В других случаях команды будут более завуалированными; мы должны были впитывали в себя общее чувство - распространяемое неизвестно как - что зарабатывать много денег жизненно важно, или что секс был отвратителен, или что ценность человека заключается почти
что ценность человека почти полностью заключается в его внешности или спортивных способностях.
А иногда команды были парадоксальными до такой степени, что мы до сих пор пытаемся распутать: "Ты должен быть победителем, но если ты им станешь,
мы будем в опасности". Или: "Постарайся никогда не расти потому что взрослые женщины или мужчины меня пугают". Или: "Стань очень привязанной ко мне
ко мне, чтобы я мог разбить твое сердце".
Как бы ни были сильны наши установки и взгляды, которые формируются в зависимости от страны рождения, мы всегда в первую очередь являемся гражданами тех микрореспублик, которые мы называем семьями. Каждая из этих земель оснащена своим идиосинкразическим сводом законов, ожиданий, патриотизма и тирании. Наши родовые семьи говорят нам, что что такое настоящий мужчина или женщина, насколько мы можем себя ценить, что мы должны делать, чтобы нами восхищались и сколько спокойствия и удовлетворения мы заслуживаем.
Этих условия принятия оказывают на нас огромное влияние, и частенько при этом являются абсурдными. Спустя десятилетия после того, как мы уехали из семьи, мы все еще можем проявлять огромную осторожность, чтобы не преуспеть слишком сильно - чтобы не разгневать разочарованную мать. Мы все еще постоянно пытаемся умиротворить плохое настроение людей, облеченных властью, - на случай
на случай, если они вдруг потеряют самообладание, как это делал отец четыре десятилетия назад. Или мы продолжаем ожидать нападения, как это было в детстве.
Нам стоит задаться двумя вопросами:
1. Как много я все еще делаю из того, что мне приходилось делать тогда?
2. И насколько мне нравятся - или не нравятся законы прошлого?
Мы можем обнаружить - к своему огорчению - что продолжаем применять к настоящему набор предписаний, которые уже давно уже не соответствуют нашим искренним устремлениям. Мы продолжаем изображать клоуна, или кроткую девочку, или испуганную жертву, или папину любимицу, даже когда семейная микрореспублика давно распущена, ее элита ушла в отставку, а границы стерты с лица земли.
И вместо того, чтобы продолжать жить по ее законам, нам стоит к ним критически присмотреться прежде, чем мы будем еще больше терять на них время своей жизни, и в некоторых случаях из миниреспублики стоит просто эмигрировать.