📖 40 📖
Вы говорили, что я храбрая. Что находясь в такой трудной и стрессовой ситуации, я не сдаюсь, а работаю лапками в сторону своих целей.
Я не видела себя храброй. Храбрые спокойны, бесстрастны и бесстрашны, а меня мотает, как пустой стаканчик в ураган и от мыслей о будущем я проваливаюсь в тартарары.
Вы настойчиво призывали меня почаще переключаться на текущий момент, не пытаясь продумать все будущее сразу. Искать в текущем моменте возможности почувствовать себя хотя бы немножечко лучше. Важно дарить себе такие моменты и позволить им считаться важными, даже если они крошечные и недолговечные.
С Вами у меня это получалось, а без Вас нет.
Вы рассказали про упражнение «капелька благополучия»: в день сделать хотя бы один полностью осознанный глоток воды. Сосредоточиться на всех подробностях ощущений и получить удовольствие. То же самое с дыханием - сделать один прочувствованный в мельчайших подробностях вдох и выдох. И с едой тоже - хотя бы один кусочек еды положить в рот, не спеша прожевать и проглотить, отмечая все оттенки вкуса и ощущений. Вы говорили, это укрепляет чувство благополучия. Дает измотанной стрессом психике взять перерыв. Мне упражнение понравилось. В нем не требовалось вызывать в себе чувство благополучия на продолжительный срок. Думать о нем и чувствовать его больше минуты приводило к панике.
[читать дальше]Когда я выходила с сеансов особенно посвежевшей и окрыленной, я часто пугалась - а вдруг я вылечилась и терапию придется завершить? И я останусь без Вас!
И потеряю единственную ниточку к выходу из темного, сырого, тесного лабиринта, в котором я прожила до встречи с Вам.
Пару раз я даже смогла поймать ощущение, как оно будет, когда я действительно вылечусь, и терапия станет мне не нужна по естественным причинам. Лабиринт останется далеко позади. Моя жизнь станет шире и разнообразнее. Она наполнится светом, воздухом, значимыми и радостными вещами, мне станет легче дышать, свободнее себя выражать и интереснее жить. Как будто я в машине времени могла попасть на тысячу лет вперед, и поскольку до такой жизни целая тысяча лет, эти мысли и чувства меня не пугали.
А пока что моя жизнь продолжала заполняться чувствами разной степени трудности и неприятности.
Я с 13 лет вела бумажные дневники. У меня сохранились все, которые я заполняла с начала эмиграции, и еще я из последней поездки на родину привезла пару сохранившихся со времен моего первого студенчества. Я села все их перечитать и вспомнить, как мне жилось и что я чувствовала, но меня ждал неожиданный облом. О событиях я почти ничего не писала. Страница за страницей я боролась со своими чувствами, которые я даже назвать не могла. Пыталась подавить свои настоящие, «неправильные» , и заставить себя чувствовать «правильные и одобренные». Неправильные - это страх, уныние, уязвимость и печаль. Одобренные - спокойствие, невозмутимость и умеренное удовлетворение жизнью. Как в детстве. В родительском доме помимо злости на родителей, категорически нельзя было показывать, что тебе страшно или грустно, что ты в чем-то недовольна жизнью. Папа гневался, мама обижалась. Но и бурно радоваться тоже было нельзя. Это всех раздражало. Самым безопасным было выглядеть спокойной и довольной жизнью, не иметь жалоб и плохого настроения. В результате мое внутреннее пространство напоминало пустое бетонное помещение с низким потолком и тщательно замурованным подвалом. В подвале в неразобранном виде обитали все неугодные чувства, а в помещении над ним можно было находиться только в полусогнутой позе по пояс в стыде и с горской маленьких, бледных, поверхностных переживаний. Стоило появиться яркой радости, которая пыталась меня разогнуть, я больно стукалась головой об потолок. Когда я возвращалась в детские воспоминания посмотреть, что я чувствовала, я находила только это помещение с низким потолком, и в нем практически ничего не происходило.
Выпущенные с помощью терапии подвальные изгнанники - ярость и боль - появились отнюдь не в чистеньких костюмчиках и с причесанными волосиками. Они не встали на стульчики и не прочитали милый стишок для мамочки. Они как грязные, педагогически запущенные дети завывали и мычали нечленораздельное, висели на стенах, бились в них головой и искали в помещении пятый угол. От этого меня шатало и я боялась в порыве сделать что-то, о чем я пожалею. Оказалось, знакомство со своими чувствами - это совсем не встреча с изысканными и тонкими переживаниями красоты жизни. Это, как точно опишет один человек много лет спустя, - «Когда в терапии я начала чувствовать свои чувства, то первое, что я почувствовала - КАК! МНЕ! ПЛОХО!»
Вы говорили, чувства - они как погода. Они просто есть. Они не могут быть правильным или неправильными.
Вы говорили, между импульсом и действием, между эмоцией и порывом что-то сделать на ее волне нужен зазор хотя бы в секунду: включить осознанность, назвать эмоцию и решить, что с ней делать. Не обязательно переходить к действиям, можно просто позволить ей происходить. Если они заливают с головой, то не бежать от них, а вместо этого заземлиться, продышаться и побыть с ними.
Я пробовала. От этого действительно становилось легче. Невыносимая эмоция нередко отступала, стоило войти с ней в контакт. Но не всегда. Часто ей конца и края было не видать, и дальше оставалось только блокировать ее по-старинке - отсоединяться, уходить от мира в интернет, закрывать дверь подвала.
Но в этом утомительном процессе родилось и хорошее. «Легализация» Мисс Мелкой как принятой части себя вернуло забытую способность видеть в мире красоту и даже волшебство. Чувствовать запахи. Воспринимать краски. Получать небольшие удовольствия. Я так и не смогла найти слов описать это глубинное чувство удовлетворения от восстановления своей целостности, когда присоединяешь отколотую и отвергнутую когда-то часть себя. Это как вернуть себе руку или ногу, и начать наконец-то нормально функционировать, как оно задумано природой, а не использовать костыли и прочие приспособления к жизни, чтобы компенсировать их отсутствие. Это как вернуть мозгу потерянный глаз - не только зрение становится полноценным, но и мозг начинает работать, как ему положено, получая полную визуальную информацию о мире.
Но Мелкой было мало, что ей, прожившей всю жизнь в изгнании, выделили важное место за общим столом. Мелкая не хотела там просто сидеть украшением и никому не мешать. Она принесла с собой не только способность чувствовать оттенки жизни, она принесла список требований. На просьбу дать почитать отвечала отказом. Причем, даже Мистер Большой, не без бу-бу-бу, но согласился помочь добыть ей желаемое. Все равно нет! Я пыталась нащупать внутри, что ж ей такое эдакое надо-то, этой чертовой пигалице, но я натыкалась только на протест и стену из густого тумана. Из тумана торчал знак «Не входи - убьет!»
Я не видела себя храброй. Храбрые спокойны, бесстрастны и бесстрашны, а меня мотает, как пустой стаканчик в ураган и от мыслей о будущем я проваливаюсь в тартарары.
Вы настойчиво призывали меня почаще переключаться на текущий момент, не пытаясь продумать все будущее сразу. Искать в текущем моменте возможности почувствовать себя хотя бы немножечко лучше. Важно дарить себе такие моменты и позволить им считаться важными, даже если они крошечные и недолговечные.
С Вами у меня это получалось, а без Вас нет.
Вы рассказали про упражнение «капелька благополучия»: в день сделать хотя бы один полностью осознанный глоток воды. Сосредоточиться на всех подробностях ощущений и получить удовольствие. То же самое с дыханием - сделать один прочувствованный в мельчайших подробностях вдох и выдох. И с едой тоже - хотя бы один кусочек еды положить в рот, не спеша прожевать и проглотить, отмечая все оттенки вкуса и ощущений. Вы говорили, это укрепляет чувство благополучия. Дает измотанной стрессом психике взять перерыв. Мне упражнение понравилось. В нем не требовалось вызывать в себе чувство благополучия на продолжительный срок. Думать о нем и чувствовать его больше минуты приводило к панике.
[читать дальше]Когда я выходила с сеансов особенно посвежевшей и окрыленной, я часто пугалась - а вдруг я вылечилась и терапию придется завершить? И я останусь без Вас!
И потеряю единственную ниточку к выходу из темного, сырого, тесного лабиринта, в котором я прожила до встречи с Вам.
Пару раз я даже смогла поймать ощущение, как оно будет, когда я действительно вылечусь, и терапия станет мне не нужна по естественным причинам. Лабиринт останется далеко позади. Моя жизнь станет шире и разнообразнее. Она наполнится светом, воздухом, значимыми и радостными вещами, мне станет легче дышать, свободнее себя выражать и интереснее жить. Как будто я в машине времени могла попасть на тысячу лет вперед, и поскольку до такой жизни целая тысяча лет, эти мысли и чувства меня не пугали.
А пока что моя жизнь продолжала заполняться чувствами разной степени трудности и неприятности.
Я с 13 лет вела бумажные дневники. У меня сохранились все, которые я заполняла с начала эмиграции, и еще я из последней поездки на родину привезла пару сохранившихся со времен моего первого студенчества. Я села все их перечитать и вспомнить, как мне жилось и что я чувствовала, но меня ждал неожиданный облом. О событиях я почти ничего не писала. Страница за страницей я боролась со своими чувствами, которые я даже назвать не могла. Пыталась подавить свои настоящие, «неправильные» , и заставить себя чувствовать «правильные и одобренные». Неправильные - это страх, уныние, уязвимость и печаль. Одобренные - спокойствие, невозмутимость и умеренное удовлетворение жизнью. Как в детстве. В родительском доме помимо злости на родителей, категорически нельзя было показывать, что тебе страшно или грустно, что ты в чем-то недовольна жизнью. Папа гневался, мама обижалась. Но и бурно радоваться тоже было нельзя. Это всех раздражало. Самым безопасным было выглядеть спокойной и довольной жизнью, не иметь жалоб и плохого настроения. В результате мое внутреннее пространство напоминало пустое бетонное помещение с низким потолком и тщательно замурованным подвалом. В подвале в неразобранном виде обитали все неугодные чувства, а в помещении над ним можно было находиться только в полусогнутой позе по пояс в стыде и с горской маленьких, бледных, поверхностных переживаний. Стоило появиться яркой радости, которая пыталась меня разогнуть, я больно стукалась головой об потолок. Когда я возвращалась в детские воспоминания посмотреть, что я чувствовала, я находила только это помещение с низким потолком, и в нем практически ничего не происходило.
Выпущенные с помощью терапии подвальные изгнанники - ярость и боль - появились отнюдь не в чистеньких костюмчиках и с причесанными волосиками. Они не встали на стульчики и не прочитали милый стишок для мамочки. Они как грязные, педагогически запущенные дети завывали и мычали нечленораздельное, висели на стенах, бились в них головой и искали в помещении пятый угол. От этого меня шатало и я боялась в порыве сделать что-то, о чем я пожалею. Оказалось, знакомство со своими чувствами - это совсем не встреча с изысканными и тонкими переживаниями красоты жизни. Это, как точно опишет один человек много лет спустя, - «Когда в терапии я начала чувствовать свои чувства, то первое, что я почувствовала - КАК! МНЕ! ПЛОХО!»
Вы говорили, чувства - они как погода. Они просто есть. Они не могут быть правильным или неправильными.
Вы говорили, между импульсом и действием, между эмоцией и порывом что-то сделать на ее волне нужен зазор хотя бы в секунду: включить осознанность, назвать эмоцию и решить, что с ней делать. Не обязательно переходить к действиям, можно просто позволить ей происходить. Если они заливают с головой, то не бежать от них, а вместо этого заземлиться, продышаться и побыть с ними.
Я пробовала. От этого действительно становилось легче. Невыносимая эмоция нередко отступала, стоило войти с ней в контакт. Но не всегда. Часто ей конца и края было не видать, и дальше оставалось только блокировать ее по-старинке - отсоединяться, уходить от мира в интернет, закрывать дверь подвала.
Но в этом утомительном процессе родилось и хорошее. «Легализация» Мисс Мелкой как принятой части себя вернуло забытую способность видеть в мире красоту и даже волшебство. Чувствовать запахи. Воспринимать краски. Получать небольшие удовольствия. Я так и не смогла найти слов описать это глубинное чувство удовлетворения от восстановления своей целостности, когда присоединяешь отколотую и отвергнутую когда-то часть себя. Это как вернуть себе руку или ногу, и начать наконец-то нормально функционировать, как оно задумано природой, а не использовать костыли и прочие приспособления к жизни, чтобы компенсировать их отсутствие. Это как вернуть мозгу потерянный глаз - не только зрение становится полноценным, но и мозг начинает работать, как ему положено, получая полную визуальную информацию о мире.
Но Мелкой было мало, что ей, прожившей всю жизнь в изгнании, выделили важное место за общим столом. Мелкая не хотела там просто сидеть украшением и никому не мешать. Она принесла с собой не только способность чувствовать оттенки жизни, она принесла список требований. На просьбу дать почитать отвечала отказом. Причем, даже Мистер Большой, не без бу-бу-бу, но согласился помочь добыть ей желаемое. Все равно нет! Я пыталась нащупать внутри, что ж ей такое эдакое надо-то, этой чертовой пигалице, но я натыкалась только на протест и стену из густого тумана. Из тумана торчал знак «Не входи - убьет!»