И снова я вспоминаю книжную историю - ту, что теперь кажется мне метафорой страдания травмированного клиента в терапевтических отношениях.
«Волшебница Шалот», Теннисон. Это история о прекрасной деве: на острове, в своей светлице, она ткет покрывало, сплетая на ткани в узор все, что видит… но ей нельзя глядеть в окно - она заколдована, и если она выглянет из башни или увидит жизнь как она есть, то проклятие настигнет ее. Волшебница Шалот видит лишь отражение жизни в зеркале на стене, висящем перед ней.
И этого ей вполне достаточно - пока в зеркале не появляется сияющий шлем и летящий плащ Ланселота; плененная его красотой и силой, Волшебница Шалот решается: она не может удержаться от искушения, она распахивает окно, выглядывает в реальный мир, и -
[читать дальше]Теперь ей суждено умереть, и она, кажется, смиряется со своей судьбой. Она велит приготовить себе ладью и начертать на ней «Волшебница Шалот». Она начинает песню, которой прощается с этим миром - и песня длится, пока течение несет ладью вниз, в Камелот, где живет ее возлюбленный.
И только в сумраке ночном Встал над рекою первый дом, В ладье уснула вечным сном Волшебница Шалот. И, в белый шелк облачена, Как призрак мертвенно-бледна Вдоль темных стен плыла она Сквозь царство сумерек и сна - Сквозь спящий Камелот. Покинув лавки и дворцы, Дворяне, дамы и купцы Сошлись на брег; и мудрецы Прочли: «Леди Шалот»
Ланселот же, спустившись к берегу вместе с Артуром и рыцарями, увидев бездыханную деву и прочитав надпись на ладье, говорит буквально следующее (и здесь поэтический перевод на русский язык не передает драматизм легенды, так что я приведу подстрочник):
- У нее милое лицо, да упокоит Господь ее душу.
В юности это меня ужасно задевало: так много чувств и целая история с ее стороны - и такая отстраненная, прохладная оценочность - с его.
Символизм легенды о Волшебнице Шалот - вся эта история с зеркалом, с невозможностью видеть реальность, с бременем проклятья - для меня вполне описывает работу эмоциональной травмы: отщепленную часть личности («раненую»), которая не может быть в контакте с реальным миром, и тем не менее, стремится к этому контакту, к целостности; соблазняется образом героя, который может быть ее проводником в настоящий мир - даже страшась того, что это сулит ей гибель. С «выжившей» частью расщепленной личности нередко связан страх ее гибели (ее - и всех ресурсов, что она дает) в случае восстановления связи с реальностью. Но на самом деле «выжившая» часть не должна погибнуть - ей (и ее ресурсам) нужно интегрироваться в целостную личность. Единство личности восстанавливается - и тогда история заканчивается хорошо, злые чары сняты.
Но история Волшебницы Шалот заканчивается печально - и (в моем поэтическом представлении) именно потому, что ее проводник оказывается не проводником, а лишь случайным прохожим. Ну что это такое: «у нее милое лицо»… в ответ на историю, на целую загадочную трагическую историю, явленную герою. Он не хочет разгадать загадку; ему не любопытно.
Волшебница Шалот для него ничего не значит - и это тем более грустно, что он для нее значит (или мог бы значить) очень многое.
Это не романтическая история. Это история «невстречи» - встречи, которая не состоялась.
И для меня эта история - страшный сон раненого человека, все надежды, все напряжение которого разбиваются о вежливую демонстрацию незначительности его самого и его истории для человека, от которого он ждал помощи.
Если смотреть на жизнь Волшебницы Шалот не ради нее самой, а «со стороны», то легко прийти к выводу, что у героини серьезные проблемы. Она увидела, она придумала, она пришла в отчаяние, она умерла - он ей ничего не должен и не был должен, он, собственно, вообще не знал о ее существовании до момента ее смерти (или, в оригинальном мифе артуровского цикла, не знал о ее любви к нему). У героини вроде бы нет права ни в чем его упрекнуть - и у нас тоже.
И это тоже - страх человека в уязвимом положении: услышать в ответ на свой упрек «это твои невротические реакции»; фантазировать, как на интервизии или супервизии терапевт говорит «понятно, что девушка довольно непросто устроена», «это типичное проявление пограничной организации личности»…
Терапевтические отношения - это не романтическая история. Это история узнавания и восстановления целостности. Или нет.
Собственно говоря, Теннисон даже имя у героини отнял. Шалот - это место, название замка, в котором заключена героиня. А звали ее Элейна. Элейна из Асталота.