3 Часть: Отличие измененных состояний сознания нормальных людей от психических отклонений больных
Мы выявляем сейчас, в числе прочего, участки генома, где происходят изменения, которые иногда ведут к аутизму, а иногда к шизофрении. И мы не понимаем, почему.
Вот ребенок, которого считали нормальным. Но у него синдром дефицита внимания. Похоже, что это доминантный ген, каким бы ни было его действие. А оно оказывается довольно сложным, потому что в нервной системе происходят изменения, которые, в зависимости от конкретного сочетания других генов, могут вести к разным депрессиям и другим психическим расстройствам.
Изменчивость по числу копий участка q11.2 22-й хромосомы при аутизме и шизофрении. Унаследованная от матери дупликация у пациента с аутизмом AU001804 (слева). Возникшая de novo делеция у пациента с шизофренией MC294 (справа)
Здесь представлены данные, которые поймут специалисты, о том, какие именно изменения там наблюдаются. Этот участок 22-й хромосомы нестабилен, это давно известно.
Повторяющиеся делеции участка NRXN1 при аутизме и шизофрении. Унаследованная от матери делеция у пациента с аутизмом (вверху). Возникшая de novo делеция у пациента с шизофренией (внизу)
Вот еще один участок-регулятор.
Редкие структурные изменения повреждают множество генов, задействованных в развитии нервной системы у шизофреников
Наконец, чтобы подытожить: мы исследовали около 200 случаев, и у людей, страдающих шизофренией, мы наблюдаем изменения числа копий, ранее совершенно нам неизвестные, которые не наблюдаются у здоровых людей.
Анализ редких геномных изменений при различных клеточных процессах. Гены, нарушенные в результате структурных перестроек, вовлечены в развитие нервной системы. Эти гены включают MAGI2, DLG2, PRKCD, PRKAG2, PTK2, CAV1, GRM7, SLC1A3, PTPRM и LAMA1. Гены, нарушенные в контрольных выборках, не участвуют ни в каком из этих процессов
Они преимущественно приходятся на гены, которые контролируют работу нервной системы. Частота встречаемости шизофрении во всём мире считается более или менее постоянной, 1%. Шли споры, доминантные эти изменения или рецессивные. Не буду вдаваться в детали, но чем дальше, тем больше складывается впечатление, что здесь, по крайней мере, неполное доминирование. Так что если у одного из родителей шизофрения, у половины его детей будет какая-нибудь аномалия, хотя во многих случаях это и не будет шизофрения. Но ребенок будет не вполне нормальным.
Шизофрения - действительно ужасная болезнь: в отличие от биполярного расстройства, она сопровождается понижением интеллектуального коэффициента на 15 единиц. Эта разница начинает проявляться уже в раннем детстве. Так что с раннего детства нервная система уже работает неправильно. И это касается не только обучения в узком смысле. Дети, у которых впоследствии разовьется шизофрения, на несколько месяцев позже начинают ходить. Ходить тоже нужно учиться.
Но это бывает так далеко не всегда. Задействованы многие гены, поэтому мне приходится всё сильно упрощать. Но шизофрения может вызывать, начиная с самых первых дней жизни, ослабление познавательных способностей в обучении, которые в дальнейшем - обычно после полового созревания или в ходе полового созревания - могут приводить к психозам.
Медикаменты, которые используют для лечения шизофрении, помогают от психоза, но никак не влияют на познавательные способности. Есть много исключений, но обладание низким интеллектуальным коэффициентом увеличивает вероятность развития шизофрении. В то время как биполярное расстройство - это, по-видимому, прежде всего мания. Если она не сопровождается депрессивным психозом, она может даже повышать интеллектуальную продуктивность.
Итак, смысл всего этого, по-видимому, - я подведу итог - состоит в том, что геномные исследования позволили совершенно точно установить, что у шизофрении есть наследственная составляющая. Изучать эти вещи сложно, и, должно быть, нам повезет, если удастся прояснить общую картину в ближайшие пять лет, ну или 10. После выявления генов, связанных с шизофренией, их будут внедрять мышам и искать средства, которыми можно будет этих мышей лечить. Мыши не болеют шизофренией, но если ввести мыши такой ген, она будет вести себя ненормально, у нее будет пониженная способность к коммуникации с другими мышами. Так что тут есть некоторое сходство с человеком.
Я думаю, что предстоит очень увлекательная работа. Но вы можете меня спросить, почему я так сильно сосредоточился на шизофрении? Всё очень просто. Примерно в то время, когда мы начинали проект «Геном человека», мы забеспокоились, не страдает ли мой старший сын шизофренией. И оказалось, что да. Тогда я осознал, что мы едва ли когда-нибудь разберемся в этой болезни до тех пор, пока не прочитаем человеческий геном. А затем, пока у нас не будет методов, которые позволят сократить стоимость прочтения, мы тоже не сможем этого сделать. Я надеюсь, что в ближайшие пять лет мы будем знать достаточно, и я смогу посмотреть на моего сына и сказать, что с ним не так. Это не значит, что я смогу его вылечить, но по крайней мере мы будем знать, в чём причина его болезни.
Настало время исследовать генетические основы психических расстройств, и делать это нужно, изучая генеалогические связи и всё такое, плюс ДНК.
И несколько слов о стоимости прочтения полного генома. Мой геном был прочитан за миллион долларов. Это было 18 месяцев назад. Недавно были отсеквенированы еще два человека, по другой методике, более дешевой, за сто тысяч долларов. И, должно быть, не позже, чем лет через пять, можно будет прочитать всю последовательность нуклеотидов человека по цене дешевого американского или российского автомобиля. Я не хочу сказать, что советую секвенировать свой геном вместо того, чтобы покупать машину, но если с поведением вашего сына или дочери что-то не так, то, может быть, стоит посмотреть на ДНК. Я не думаю, что, посмотрев на ДНК, можно будет предсказать, разовьется шизофрения или нет, до этого, по-моему, нам еще далеко, но меня греет мысль, что если я проживу еще лет 10, то к тому времени мы уже разберемся с шизофренией.
И последнее. Людям, которые будут исследовать шизофрению в ближайшие годы, скучать не придется. Они будут делать важное и увлекательное дело.
Вот что я хотел до вас донести.
И еще раз скажу, как я рад вернуться сюда и вновь увидеть моих друзей в Москве.
(Аплодисменты.)
Анна Пиотровская, исполнительный директор фонда «Династия». Добрый вечер. Позвольте мне от лица фонда «Династия» и от вас от всех поблагодарить господина Уотсона за столь интересную лекцию. (Аплодисменты.) У нас есть время для вопросов, и в помощь нам в этом процессе я хочу пригласить на сцену Николая Казимировича Янковского, члена-корреспондента РАН и директора Института общей генетики РАН. Спасибо большое. В зале находятся девушки с микрофонами. Пожалуйста, желающие задать вопросы, поднимайте руки, девушки к вам подойдут.
Н. К. Янковский. Так, ну, наверное, сначала молодым, и особенно сначала девушкам. Прошу вас.
Вопрос. А какие еще болезни вы хотите изучать, кроме шизофрении и аутизма?
Д. Уотсон. Я думаю, мы пройдем, для начала, все формы психических расстройств: серьезные депрессии и другое, просто всё это пройдем. Потом, наконец, можно будет заняться таким вещами, которые звучат довольно глупо: почему некоторые люди счастливы, когда они должны быть несчастны. Знаете, такие слишком счастливые люди. Этот век будет свидетелем того, как сойдутся вместе психология и биология.
Вопрос. Здравствуйте. Считается, что вы самый выдающийся ученый XX века, из ныне живущих. Многие ученые становятся жертвами науки, и уделяют больше времени науке, чем семье. Если это не так в вашем случае, то как вам это удалось?
Д. Уотсон. Думаю, в моем случае это было так: я женился, когда мне было 40. Так что, когда я действительно руководил лабораторией, у меня еще не было детей. С другой стороны, в моей жизни не было женщин. И мне было одиноко.
Вопрос. Несколько лет назад я прочла статью о трехцепочечной ДНК. Скажите, пожалуйста, возможна ли такая структура?
Д. Уотсон. Я, право, недостаточно осведомлен, чтобы ответить на ваш вопрос. Я моделировал трехцепочечные молекулы ДНК уже лет 50 назад, поэтому, знаете, я не могу вам ответить.
Вопрос. Господин Уотсон! Как известно, около двухсот тысяч белков, открытых ныне, определяют взаимодействие организмов с окружающим миром и все внутренние процессы. И примерно полтора или два процента наследственного аппарата кодируют эти двести тысяч белков. Как на ваш взгляд, для чего природа заложила в геном, в наследственный аппарат человека такой огромный ресурс, который пока не реализуется? Спасибо.
Д. Уотсон. Вопрос в том, почему у нас больше белков, чем генов, и ответ на этот вопрос - явление сплайсинга, когда по-разному обрабатываются исходные молекулы РНК, под контролем разных наборов белков. В некоторых случаях имеется потенциал для необычайно большого числа разных белков. Насколько это окажется важным, я не знаю, но некоторые мутации сказываются на сплайсинге, и повреждения белков могут быть причиной болезни. Мне сложно ответить более детально.
Вопрос. Я, наверное, спрошу по-английски, потому что так будет быстрее. Я хочу спросить не о науке, а о финансировании науки. Как вы думаете, нормальна ли такая ситуация, нынешняя ситуация в науке, при которой большинство ученых после защиты диссертации идут работать в технологические компании, потому что зарплаты там и там несравнимы. На самом деле ведь и проект «Геном» был завершен только благодаря участию «Celera Genomics» и других биотехнологических компаний. А нормально ли это? Что вы думаете о таком положении в науке? Следует ли его менять или нет?
Д. Уотсон. Когда я был молод, ситуация в науке была совсем другой, потому что ученых было очень мало, а денег на каждого ученого приходилось намного больше - потому что их было меньше числом. Но в то время ученый мог работать только в академической системе. Думаю, можно было ожидать, что многие люди с научными степенями пойдут работать в индустрию, или станут журналистами, или в государственный аппарат. И я думаю, что это будет очень хорошо, потому что, по крайней мере в Соединенных Штатах, нашему руководству не хватает квалификации. Поэтому я думаю, что нам стоит рассчитывать на то, что мы готовим людей, чтобы научить их научному методу, научить их, как заниматься наукой, а затем они выйдут в мир, и их карьера будет совсем не обязательно как-то связана с темой их диссертаций. Это и хорошо, и плохо. Но я думаю, что, по крайней мере в Соединенных Штатах, нам не хватает хорошо образованных людей, которые управляли бы страной. И общий вопрос: зарплаты ученых слишком маленькие. И я уверен, что сегодня в России многие люди, которые стали бы учеными, хотят вместо этого стать бизнесменами, потому что так они могут купить машину получше или вообще позволить себе иметь машину. С другой стороны, не факт, что для России сегодня это плохо, потому что вам нужно, чтобы развивался бизнес, чтобы генерировать деньги, которые можно будет вложить в науку. Так что это не такая уж плохая идея - чтобы талантливые люди шли в работать в бизнес.
Вопрос. Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, а если исследовать не только болезни, какие еще перспективы может дать изучение работы генов, отвечающих за функции головного мозга?
Д. Уотсон. Вы спрашиваете о том, годится ли геном для чего-либо, не связанного с болезнями? Я думаю, что в конечном итоге мы узнаем из генома многое о личности человека, о наших эмоциях. Не только о болезнях, но и о том, что делает нас людьми, чем мы интересны. Вы знаете, я всегда считал людей порождением эволюции. И изучая человеческую ДНК, можно лучше разобраться в том, что люди из себя представляют. И что лежит в основе наших поступков. Кроме того, есть, как вы знаете, биотехнологии. Которым в России, как и в других европейских странах, не уделяли достаточно внимания. Впереди здесь Америка и, теперь, Китай. Я думаю, что существует огромное поле для использования геномных методов в производстве разной ценной продукции. И я надеюсь, что, совершенствуя ферменты, мы сможем получить новые источники энергии. Просто стараясь улучшить человеческую жизнь. Так что я думаю, что те, кто стал специалистом в области изучения ДНК, эти люди - если, конечно, они к тому же обладают здравым смыслом - добьются успеха в жизни.
Вопрос. Профессор Уотсон, не могли бы вы прокомментировать труды известного психолога Артура Йенсена, который утверждал, что человеческий интеллект имеет наследуемую генетическую составляющую, и как это, возможно, связано с недавним скандалом, в котором вы лично оказались замешаны?5
Д. Уотсон. Должен сказать, что я никогда не сказал бы тех слов намеренно, и я был этим страшно расстроен и принес свои извинения. Что же до общей идеи Йенсена, что человеческий интеллект имеет генетическую составляющую, то это просто абсолютный факт. В этом нет ни малейших сомнений. Здесь играет роль разница между людьми, источник дилеммы «nature versus nurture» (природа - условия развития), но нет совершенно ничего удивительного в том, что в основе наших способностей лежат гены. Знаете, если мозг работает очень хорошо, человек обычно больше преуспевает. И к сожалению, вы знаете, по-видимому имеет место разница способностей, по крайней мере выявляемая тестами. Что эти тесты означают на глубоком уровне, я не хочу говорить. Но я думаю, что несправедливо говорить так, будто Артур Йенсен был6 какой-то злодей. К нему некоторые люди так относились, но он вовсе не был таким. Он был очень хороший психолог.
Вопрос. Доктор Уотсон, при изучении таких умственных расстройств, о которых вы говорили, возникает масса этических проблем. И у меня вопрос следующий. Каков ваш прогноз: по какому пути пойдет общество, когда будут уже изучены все гены, влияющие на развитие шизофрении и аутизма, - по пути абортов тех плодов, которые могут в последующем развить эти заболевания, или по пути все-таки лечения их?
Д. Уотсон. Я лишь хотел бы подчеркнуть, что не от генетиков происходят этические проблемы, в современной жизни полно этических проблем, никак не связанных с генетикой. Одни люди преуспевают, другие - нет. Как бороться с нарастающим неравенством в обществе? Я думаю, что мы - благодаря знаниям о геноме - по крайней мере, узнаем, какова истинная природа проблем, с которыми сталкивается общество. И я думаю, что мы станем лучше относиться друг к другу. Вот, например, вы знаете, мы склонны осуждать математиков за то, что они такие асоциальные. Но может быть, они и не могут быть другими, так что не следует их осуждать, а следует радоваться тому, что они хорошие математики, вместо того чтобы сожалеть о том, что они не смогут, например, хорошо выступать в каких-нибудь телевизионных программах.
Вопрос. У меня вопрос касательно прошлой лекции. Господин Уотсон, как вы можете объяснить нестабильность генома раковых клеток? Не только от ткани к ткани, но и от поколения к поколению?
Д. Уотсон. Я думаю, что этот вопрос касается тонкостей, в которых я не разбираюсь, поэтому я не стану пытаться сейчас дать на него ответ.
Вопрос. Доктор Уотсон, у меня вопрос следующий. Я хотел спросить, исследовались ли эти дупликации, о которых вы говорили в своем докладе, у других приматов. И, в связи с этим, следующий вопрос: могут ли эти дупликации играть роль в видообразовании - скажем, в появлении человека как вида?
Д. Уотсон. Знаете, если посмотреть на хромосомы разных видов, они часто довольно разные. И это говорит о том, что эволюция во многом идет на уровне таких хромосомных перестроек. Так что такие изменения, о каких я рассказывал, очень важны - вероятно, окажутся очень важными факторами эволюции. Хотя большинство из них вредны, некоторые оказываются полезными.
Вопрос. Скажите, пожалуйста, как вы считаете, могут ли через 10 лет, или через 50, допустим, в школах по генетическому анализу определять способность детей, допустим, к математике, или к музыке, или к занятиям литературой, или к занятиям биологией, или это невозможно технически? Или, может быть, это и не врожденные способности, а всё зависит от воспитания? Спасибо.
Д. Уотсон. Вы задали очень сложный вопрос. В какой степени следует посылать детей, обладающих разными способностями, в разные школы? Вот с музыкой это явно работает. Так что, если мы хотим, чтобы дети развивали свои способности, а некоторые дети имеют намного больше способностей, чем другие, таким детям нужно дать возможность двигаться вперед быстрее. Так что я не думаю, что мы захотели бы всех определить в одинаковые школы. Мне очень повезло, что меня взяли и отдали в школу, можно сказать, элитную, где я получил образование намного лучше, чем мог бы получить в обычной школе. Моя школа в некотором роде соответствовала моей тяге к знаниям.
Вопрос. Скажите, пожалуйста... Известно, что психопатология, бывает, проявляется при разных метаболических расстройствах - с одной стороны. А с другой стороны, есть очень много генов, которые приписывают к шизофрении, и они все очень с маленьким эффектом. Может ли быть так, что каждому гену соответствует какое-то метаболическое расстройство, и это объединяется в шизофрению по формальному признаку? Что такой отдельной болезни нет? Может быть так?7
Д. Уотсон. Я думаю, что особенности личности во многом определяются генами, а не воспитанием. Мы в некотором роде рождаемся личностями. Знаете, было бы здорово изучить людей, которые исключительно счастливы. Мы бы, должно быть, что-нибудь узнали. И я выступаю за то, чтобы разрешить, я думаю, что у людей должна быть возможность удовлетворять свое любопытство, пытаясь найти истоки человеческих свойств. Запрещать поиск истины в этих областях могло бы, по-моему, только государство на редкость фашистского типа, где не хотят, чтобы люди были свободны.
Вопрос. Профессор Уотсон, у меня вопрос, я прошу прощения, не совсем по мозгу, скорее по структуре непосредственно ДНК. Вот открытая двухспиральная структура, она очень хорошо описана сейчас, посчитаны углы между разными группами атомов, и в принципе это преподается и подается как неотъемлемое свойство самой молекулы, такая конформация. Однако я недавно услышал, что сейчас теория разрабатывается о том, что такая структура - это не есть химическое свойство, а наоборот, поддерживается ферментами. И что ДНК вполне устойчиво - возможно, чуть менее устойчиво, но всё равно вполне жизнеспособно, - может существовать в очень многих других конформациях.
Д. Уотсон. Вы говорите о других изменениях, помимо изменений в четырех буквах? То есть об эпигенетике, о химической модификации ДНК за счет модификации окружающих ее ферментов? Этой проблеме уделяется масса внимания в современной биологии, но я не могу ответить вам, насколько важными окажутся такие явления. Мы знаем, что некоторые из подобных изменений связаны с раком, но нам не ясно, большинство ли или всего лишь малая часть. Мы не знаем. Гены не дают полного ответа на все вопросы. Это видно, например, из того, что однояйцевые близнецы всегда чем-то отличаются друг от друга.
Вопрос. Профессор Уотсон, известно, что вы, в ваших широчайших исследованиях, занимались и проблемой расовых отличий ДНК, что вызвало ажиотаж в кругах расистов. К сожалению, такие люди есть и в России, и ваше слово в этом отношении - это слово авторитета высочайшего значения. Можете ли вы сказать вот людям такого рода, что все расы все-таки равноправны и человечество едино?
Д. Уотсон. Ну, что я думаю о том, есть ли генетические различия между людьми из разных частей света? Да, есть. Я хотел бы лишь подчеркнуть, что если люди эволюционируют в разных местах и в разных условиях, нельзя ожидать, что их гены будут совершенно одинаковы. Будем ли мы называть это неравенством или нет, но вот, вы знаете, у меня, например, кожа слишком светлая, и у меня больше шансов заболеть раком кожи. У других людей кожа темнее. Так что говорить, что все люди в мире по существу совершенно одинаковы, неверно. Мой сын не такой, как все. И мутации нередко имеют эффект совершенно разрушительный. А представление о том, будто эволюция остановилась, к примеру, десять тысяч лет назад, - это, надо сказать, полная ерунда. Эволюция продолжается. А если разделить популяции, то они будут эволюционировать в разных направлениях. Я думаю, что ответ даст будущее. Я совсем не хотел, чтобы мои слова об интеллектуальном коэффициенте процитировали в газете, потому что я не специалист в этой области и не смог бы аргументировано защитить какие-то свои суждения в этой области. Поэтому я был ужасно расстроен тем, что я, похоже, оскорбил людей, которых я ни в коем случае не хотел оскорбить.
Вопрос. Профессор Уотсон, ваш коллега Крик в 1972 году вместе с химиком Оргелом выпустил статью, посвященную панспермии. Не могли бы вы высказать свои взгляды на эту тему?
Д. Уотсон. Я не хочу судить о возникновении жизни. Это произошло так давно, в условиях, которых мы на самом деле не знаем, не знаем, какой была Земля в то время, три миллиарда лет назад. Так что я не думаю, что мы когда-нибудь узнаем, как возникла жизнь. Но меня это и не тревожит. В том смысле, что есть много такого, чего мы не можем узнать. Главное - это разобраться в жизни как она есть. Хорошо бы, конечно, в качестве бонуса узнать и как появилась жизнь, но боюсь, что мы не сможем этого сделать. С другой стороны, об этом вполне стоит рассуждать. Для химика это особенно интересно, думать о том, как началась жизнь.
Н. К. Янковский. Нам осталось совсем чуть-чуть, и пройдет полтора часа, и мы сделаем перерыв - на несколько лет. И поэтому последние два вопроса.
Вопрос. Господин Уотсон, узнали ли вы для себя что-нибудь новое или что-нибудь интересное из последовательности вашего индивидуального генома и аннотации к ней?
Д. Уотсон. В моем собственном геноме, вы знаете, три миллиарда букв, так что я и не пытался его читать. Я полагаюсь на то, что мне говорят другие люди. Пока мы не отсексвенируем тысячу человек... Единственное, что я узнал из своего генома - это почему у меня живот болит, когда я ем мороженное. Потому что у меня есть только одна копия работающего гена лактозы. Так что молоко мне вредно. Вот что я узнал из своего генома. А в остальном он совершенно не изменил мою жизнь. И я никогда и не думал, что изменит. Но я думал, что, может быть, я узнаю что-нибудь, что пригодится моим детям. Что они могут оказаться носителями, иметь одну копию рецессивного гена какой-нибудь болезни. Но мы такого не обнаружили. Так что мне нечего посоветовать своим детям.
Было какое-то время, когда мне говорили о том, что у меня нашли ген рака груди. И тогда он с некоторой вероятностью мог оказаться у моих племянниц. Но оказалось, что та мутация, которая была у меня, недотягивает до рака груди. Так что, знаете, я ничего не потерял. Я только сказал им, что не хочу знать структуру своего гена аполипопротеина Е, который позволяет предсказывать, отчасти предсказывать болезнь Альцгеймера. Я не хотел знать, есть ли у меня риск заболеть болезнью Альцгеймера, потому что с ней ничего нельзя сделать. Но я дожил до 80 лет без Альцгеймера, так что я думаю, что дотяну и до 82. Но, знаете, на самом деле трудно сказать. Одна из моих бабушек умерла от Альцгеймера, так что у меня был один шанс из четырех унаследовать тот ген, из-за которого она заболела. Но, вы знаете, я не думаю, что людям стоит... Вот Крейг Вентер опубликовал свой геном, и у него есть одна плохая копия аллеля, способствующего болезни Альцгеймера. Так что, если ее не научатся лечить, Вентер рискует, и лет через десять может пожалеть, что знал об этом. Но, знаете, время покажет.
Вопрос. Профессор Уотсон, скажите, пожалуйста, в какой степени ваши исследования подтверждают или опровергают философски-эволюционные обобщения Ричарда Докинза?
Д. Уотсон. Вы знаете, о Ричарде Докинзе я могу сказать, что он человек большого ума. А его книга «Эгоистичный8 ген» содержала вызов традиционным взглядам, и это, по-моему, очень правильная книга. Докинз написал немало книг, и последняя из них посвящена религии, но об этом предмете, по-моему, мне не стоит сейчас говорить.
Вопрос. Профессор Уотсон, вы ничего не говорили о роли метилирования ДНК, в частности о метилировании X-хромосомы в аутизме. Что вы об этом думаете?
Д. Уотсон. Метилирование ДНК... Метилирование X-хромосомы - важная тема в наши дни, но вы больше узнаете об этом из своих учебников, чем я мог бы вам рассказать. Этой областью я сейчас специально не занимаюсь. Вот так.
Н. К. Янковский. Большое вам спасибо, доктор Уотсон. Я предполагаю, что кто-то из организаторов дальше знает, что делать. Или мы просто скажем спасибо, и всё? Тогда на этом закончена официальная часть. Спасибо, нам всем тоже, и спасибо вам!
(Аплодисменты.)
Перевод Петра Петрова
1 Postdoc - postdoctoral researcher, postdoctoral fellow, то есть дословно «сотрудник после докторской» - временная (обычно на несколько лет) научная позиция в США и многих других странах для людей, уже получивших докторскую степень (приблизительно соответствующую российской кандидатской степени). - Прим. перев.
2 Имеется в виду Лаборатория Колд-Спринг-Харбор (Cold Spring Harbor Laboratory) - то есть тот институт, который многие годы возглавлял Уотсон. - Прим. перев.
3 Уотсон живет на острове Лонг-Айленд (штат Нью-Йорк), отделенном от материка Лонг-Айлендским проливом. - Прим. перев.
4 Дж. Ф. Даллес (1988-1959) - американский юрист и государственный деятель, госсекретарь США при президенте Эйзенхауэре, старший брат директора ЦРУ Алена Даллеса. - Прим. перев.
5 Об этом скандале см., например, Народ против Джеймса Уотсона. - Прим. перев.
6 Уотсон говорит об Артуре Йенсене (р. 1923) в прошедшем времени, но на самом деле он жив. - Прим. перев.
7 По-видимому, при синхронном переводе смысл этого вопроса потерялся, поэтому ответ Уотсона не очень соответствует исходному вопросу. - Прим. перев.
8 Уотсон оговорился, сказав «The Intelligent Gene», но он явно имел в виду именно книгу «Эгоистичный ген» (The Selfish Gene). - Прим. перев.
Текст лекции и видеозапись в оригинале (по-английски)
Интервью с Джеймсом Уотсоном
Вот ребенок, которого считали нормальным. Но у него синдром дефицита внимания. Похоже, что это доминантный ген, каким бы ни было его действие. А оно оказывается довольно сложным, потому что в нервной системе происходят изменения, которые, в зависимости от конкретного сочетания других генов, могут вести к разным депрессиям и другим психическим расстройствам.
Изменчивость по числу копий участка q11.2 22-й хромосомы при аутизме и шизофрении. Унаследованная от матери дупликация у пациента с аутизмом AU001804 (слева). Возникшая de novo делеция у пациента с шизофренией MC294 (справа)
Здесь представлены данные, которые поймут специалисты, о том, какие именно изменения там наблюдаются. Этот участок 22-й хромосомы нестабилен, это давно известно.
Повторяющиеся делеции участка NRXN1 при аутизме и шизофрении. Унаследованная от матери делеция у пациента с аутизмом (вверху). Возникшая de novo делеция у пациента с шизофренией (внизу)
Вот еще один участок-регулятор.
Редкие структурные изменения повреждают множество генов, задействованных в развитии нервной системы у шизофреников
Наконец, чтобы подытожить: мы исследовали около 200 случаев, и у людей, страдающих шизофренией, мы наблюдаем изменения числа копий, ранее совершенно нам неизвестные, которые не наблюдаются у здоровых людей.
Анализ редких геномных изменений при различных клеточных процессах. Гены, нарушенные в результате структурных перестроек, вовлечены в развитие нервной системы. Эти гены включают MAGI2, DLG2, PRKCD, PRKAG2, PTK2, CAV1, GRM7, SLC1A3, PTPRM и LAMA1. Гены, нарушенные в контрольных выборках, не участвуют ни в каком из этих процессов
Они преимущественно приходятся на гены, которые контролируют работу нервной системы. Частота встречаемости шизофрении во всём мире считается более или менее постоянной, 1%. Шли споры, доминантные эти изменения или рецессивные. Не буду вдаваться в детали, но чем дальше, тем больше складывается впечатление, что здесь, по крайней мере, неполное доминирование. Так что если у одного из родителей шизофрения, у половины его детей будет какая-нибудь аномалия, хотя во многих случаях это и не будет шизофрения. Но ребенок будет не вполне нормальным.
Шизофрения - действительно ужасная болезнь: в отличие от биполярного расстройства, она сопровождается понижением интеллектуального коэффициента на 15 единиц. Эта разница начинает проявляться уже в раннем детстве. Так что с раннего детства нервная система уже работает неправильно. И это касается не только обучения в узком смысле. Дети, у которых впоследствии разовьется шизофрения, на несколько месяцев позже начинают ходить. Ходить тоже нужно учиться.
Но это бывает так далеко не всегда. Задействованы многие гены, поэтому мне приходится всё сильно упрощать. Но шизофрения может вызывать, начиная с самых первых дней жизни, ослабление познавательных способностей в обучении, которые в дальнейшем - обычно после полового созревания или в ходе полового созревания - могут приводить к психозам.
Медикаменты, которые используют для лечения шизофрении, помогают от психоза, но никак не влияют на познавательные способности. Есть много исключений, но обладание низким интеллектуальным коэффициентом увеличивает вероятность развития шизофрении. В то время как биполярное расстройство - это, по-видимому, прежде всего мания. Если она не сопровождается депрессивным психозом, она может даже повышать интеллектуальную продуктивность.
Итак, смысл всего этого, по-видимому, - я подведу итог - состоит в том, что геномные исследования позволили совершенно точно установить, что у шизофрении есть наследственная составляющая. Изучать эти вещи сложно, и, должно быть, нам повезет, если удастся прояснить общую картину в ближайшие пять лет, ну или 10. После выявления генов, связанных с шизофренией, их будут внедрять мышам и искать средства, которыми можно будет этих мышей лечить. Мыши не болеют шизофренией, но если ввести мыши такой ген, она будет вести себя ненормально, у нее будет пониженная способность к коммуникации с другими мышами. Так что тут есть некоторое сходство с человеком.
Я думаю, что предстоит очень увлекательная работа. Но вы можете меня спросить, почему я так сильно сосредоточился на шизофрении? Всё очень просто. Примерно в то время, когда мы начинали проект «Геном человека», мы забеспокоились, не страдает ли мой старший сын шизофренией. И оказалось, что да. Тогда я осознал, что мы едва ли когда-нибудь разберемся в этой болезни до тех пор, пока не прочитаем человеческий геном. А затем, пока у нас не будет методов, которые позволят сократить стоимость прочтения, мы тоже не сможем этого сделать. Я надеюсь, что в ближайшие пять лет мы будем знать достаточно, и я смогу посмотреть на моего сына и сказать, что с ним не так. Это не значит, что я смогу его вылечить, но по крайней мере мы будем знать, в чём причина его болезни.
Настало время исследовать генетические основы психических расстройств, и делать это нужно, изучая генеалогические связи и всё такое, плюс ДНК.
И несколько слов о стоимости прочтения полного генома. Мой геном был прочитан за миллион долларов. Это было 18 месяцев назад. Недавно были отсеквенированы еще два человека, по другой методике, более дешевой, за сто тысяч долларов. И, должно быть, не позже, чем лет через пять, можно будет прочитать всю последовательность нуклеотидов человека по цене дешевого американского или российского автомобиля. Я не хочу сказать, что советую секвенировать свой геном вместо того, чтобы покупать машину, но если с поведением вашего сына или дочери что-то не так, то, может быть, стоит посмотреть на ДНК. Я не думаю, что, посмотрев на ДНК, можно будет предсказать, разовьется шизофрения или нет, до этого, по-моему, нам еще далеко, но меня греет мысль, что если я проживу еще лет 10, то к тому времени мы уже разберемся с шизофренией.
И последнее. Людям, которые будут исследовать шизофрению в ближайшие годы, скучать не придется. Они будут делать важное и увлекательное дело.
Вот что я хотел до вас донести.
И еще раз скажу, как я рад вернуться сюда и вновь увидеть моих друзей в Москве.
(Аплодисменты.)
Анна Пиотровская, исполнительный директор фонда «Династия». Добрый вечер. Позвольте мне от лица фонда «Династия» и от вас от всех поблагодарить господина Уотсона за столь интересную лекцию. (Аплодисменты.) У нас есть время для вопросов, и в помощь нам в этом процессе я хочу пригласить на сцену Николая Казимировича Янковского, члена-корреспондента РАН и директора Института общей генетики РАН. Спасибо большое. В зале находятся девушки с микрофонами. Пожалуйста, желающие задать вопросы, поднимайте руки, девушки к вам подойдут.
Н. К. Янковский. Так, ну, наверное, сначала молодым, и особенно сначала девушкам. Прошу вас.
Вопрос. А какие еще болезни вы хотите изучать, кроме шизофрении и аутизма?
Д. Уотсон. Я думаю, мы пройдем, для начала, все формы психических расстройств: серьезные депрессии и другое, просто всё это пройдем. Потом, наконец, можно будет заняться таким вещами, которые звучат довольно глупо: почему некоторые люди счастливы, когда они должны быть несчастны. Знаете, такие слишком счастливые люди. Этот век будет свидетелем того, как сойдутся вместе психология и биология.
Вопрос. Здравствуйте. Считается, что вы самый выдающийся ученый XX века, из ныне живущих. Многие ученые становятся жертвами науки, и уделяют больше времени науке, чем семье. Если это не так в вашем случае, то как вам это удалось?
Д. Уотсон. Думаю, в моем случае это было так: я женился, когда мне было 40. Так что, когда я действительно руководил лабораторией, у меня еще не было детей. С другой стороны, в моей жизни не было женщин. И мне было одиноко.
Вопрос. Несколько лет назад я прочла статью о трехцепочечной ДНК. Скажите, пожалуйста, возможна ли такая структура?
Д. Уотсон. Я, право, недостаточно осведомлен, чтобы ответить на ваш вопрос. Я моделировал трехцепочечные молекулы ДНК уже лет 50 назад, поэтому, знаете, я не могу вам ответить.
Вопрос. Господин Уотсон! Как известно, около двухсот тысяч белков, открытых ныне, определяют взаимодействие организмов с окружающим миром и все внутренние процессы. И примерно полтора или два процента наследственного аппарата кодируют эти двести тысяч белков. Как на ваш взгляд, для чего природа заложила в геном, в наследственный аппарат человека такой огромный ресурс, который пока не реализуется? Спасибо.
Д. Уотсон. Вопрос в том, почему у нас больше белков, чем генов, и ответ на этот вопрос - явление сплайсинга, когда по-разному обрабатываются исходные молекулы РНК, под контролем разных наборов белков. В некоторых случаях имеется потенциал для необычайно большого числа разных белков. Насколько это окажется важным, я не знаю, но некоторые мутации сказываются на сплайсинге, и повреждения белков могут быть причиной болезни. Мне сложно ответить более детально.
Вопрос. Я, наверное, спрошу по-английски, потому что так будет быстрее. Я хочу спросить не о науке, а о финансировании науки. Как вы думаете, нормальна ли такая ситуация, нынешняя ситуация в науке, при которой большинство ученых после защиты диссертации идут работать в технологические компании, потому что зарплаты там и там несравнимы. На самом деле ведь и проект «Геном» был завершен только благодаря участию «Celera Genomics» и других биотехнологических компаний. А нормально ли это? Что вы думаете о таком положении в науке? Следует ли его менять или нет?
Д. Уотсон. Когда я был молод, ситуация в науке была совсем другой, потому что ученых было очень мало, а денег на каждого ученого приходилось намного больше - потому что их было меньше числом. Но в то время ученый мог работать только в академической системе. Думаю, можно было ожидать, что многие люди с научными степенями пойдут работать в индустрию, или станут журналистами, или в государственный аппарат. И я думаю, что это будет очень хорошо, потому что, по крайней мере в Соединенных Штатах, нашему руководству не хватает квалификации. Поэтому я думаю, что нам стоит рассчитывать на то, что мы готовим людей, чтобы научить их научному методу, научить их, как заниматься наукой, а затем они выйдут в мир, и их карьера будет совсем не обязательно как-то связана с темой их диссертаций. Это и хорошо, и плохо. Но я думаю, что, по крайней мере в Соединенных Штатах, нам не хватает хорошо образованных людей, которые управляли бы страной. И общий вопрос: зарплаты ученых слишком маленькие. И я уверен, что сегодня в России многие люди, которые стали бы учеными, хотят вместо этого стать бизнесменами, потому что так они могут купить машину получше или вообще позволить себе иметь машину. С другой стороны, не факт, что для России сегодня это плохо, потому что вам нужно, чтобы развивался бизнес, чтобы генерировать деньги, которые можно будет вложить в науку. Так что это не такая уж плохая идея - чтобы талантливые люди шли в работать в бизнес.
Вопрос. Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, а если исследовать не только болезни, какие еще перспективы может дать изучение работы генов, отвечающих за функции головного мозга?
Д. Уотсон. Вы спрашиваете о том, годится ли геном для чего-либо, не связанного с болезнями? Я думаю, что в конечном итоге мы узнаем из генома многое о личности человека, о наших эмоциях. Не только о болезнях, но и о том, что делает нас людьми, чем мы интересны. Вы знаете, я всегда считал людей порождением эволюции. И изучая человеческую ДНК, можно лучше разобраться в том, что люди из себя представляют. И что лежит в основе наших поступков. Кроме того, есть, как вы знаете, биотехнологии. Которым в России, как и в других европейских странах, не уделяли достаточно внимания. Впереди здесь Америка и, теперь, Китай. Я думаю, что существует огромное поле для использования геномных методов в производстве разной ценной продукции. И я надеюсь, что, совершенствуя ферменты, мы сможем получить новые источники энергии. Просто стараясь улучшить человеческую жизнь. Так что я думаю, что те, кто стал специалистом в области изучения ДНК, эти люди - если, конечно, они к тому же обладают здравым смыслом - добьются успеха в жизни.
Вопрос. Профессор Уотсон, не могли бы вы прокомментировать труды известного психолога Артура Йенсена, который утверждал, что человеческий интеллект имеет наследуемую генетическую составляющую, и как это, возможно, связано с недавним скандалом, в котором вы лично оказались замешаны?5
Д. Уотсон. Должен сказать, что я никогда не сказал бы тех слов намеренно, и я был этим страшно расстроен и принес свои извинения. Что же до общей идеи Йенсена, что человеческий интеллект имеет генетическую составляющую, то это просто абсолютный факт. В этом нет ни малейших сомнений. Здесь играет роль разница между людьми, источник дилеммы «nature versus nurture» (природа - условия развития), но нет совершенно ничего удивительного в том, что в основе наших способностей лежат гены. Знаете, если мозг работает очень хорошо, человек обычно больше преуспевает. И к сожалению, вы знаете, по-видимому имеет место разница способностей, по крайней мере выявляемая тестами. Что эти тесты означают на глубоком уровне, я не хочу говорить. Но я думаю, что несправедливо говорить так, будто Артур Йенсен был6 какой-то злодей. К нему некоторые люди так относились, но он вовсе не был таким. Он был очень хороший психолог.
Вопрос. Доктор Уотсон, при изучении таких умственных расстройств, о которых вы говорили, возникает масса этических проблем. И у меня вопрос следующий. Каков ваш прогноз: по какому пути пойдет общество, когда будут уже изучены все гены, влияющие на развитие шизофрении и аутизма, - по пути абортов тех плодов, которые могут в последующем развить эти заболевания, или по пути все-таки лечения их?
Д. Уотсон. Я лишь хотел бы подчеркнуть, что не от генетиков происходят этические проблемы, в современной жизни полно этических проблем, никак не связанных с генетикой. Одни люди преуспевают, другие - нет. Как бороться с нарастающим неравенством в обществе? Я думаю, что мы - благодаря знаниям о геноме - по крайней мере, узнаем, какова истинная природа проблем, с которыми сталкивается общество. И я думаю, что мы станем лучше относиться друг к другу. Вот, например, вы знаете, мы склонны осуждать математиков за то, что они такие асоциальные. Но может быть, они и не могут быть другими, так что не следует их осуждать, а следует радоваться тому, что они хорошие математики, вместо того чтобы сожалеть о том, что они не смогут, например, хорошо выступать в каких-нибудь телевизионных программах.
Вопрос. У меня вопрос касательно прошлой лекции. Господин Уотсон, как вы можете объяснить нестабильность генома раковых клеток? Не только от ткани к ткани, но и от поколения к поколению?
Д. Уотсон. Я думаю, что этот вопрос касается тонкостей, в которых я не разбираюсь, поэтому я не стану пытаться сейчас дать на него ответ.
Вопрос. Доктор Уотсон, у меня вопрос следующий. Я хотел спросить, исследовались ли эти дупликации, о которых вы говорили в своем докладе, у других приматов. И, в связи с этим, следующий вопрос: могут ли эти дупликации играть роль в видообразовании - скажем, в появлении человека как вида?
Д. Уотсон. Знаете, если посмотреть на хромосомы разных видов, они часто довольно разные. И это говорит о том, что эволюция во многом идет на уровне таких хромосомных перестроек. Так что такие изменения, о каких я рассказывал, очень важны - вероятно, окажутся очень важными факторами эволюции. Хотя большинство из них вредны, некоторые оказываются полезными.
Вопрос. Скажите, пожалуйста, как вы считаете, могут ли через 10 лет, или через 50, допустим, в школах по генетическому анализу определять способность детей, допустим, к математике, или к музыке, или к занятиям литературой, или к занятиям биологией, или это невозможно технически? Или, может быть, это и не врожденные способности, а всё зависит от воспитания? Спасибо.
Д. Уотсон. Вы задали очень сложный вопрос. В какой степени следует посылать детей, обладающих разными способностями, в разные школы? Вот с музыкой это явно работает. Так что, если мы хотим, чтобы дети развивали свои способности, а некоторые дети имеют намного больше способностей, чем другие, таким детям нужно дать возможность двигаться вперед быстрее. Так что я не думаю, что мы захотели бы всех определить в одинаковые школы. Мне очень повезло, что меня взяли и отдали в школу, можно сказать, элитную, где я получил образование намного лучше, чем мог бы получить в обычной школе. Моя школа в некотором роде соответствовала моей тяге к знаниям.
Вопрос. Скажите, пожалуйста... Известно, что психопатология, бывает, проявляется при разных метаболических расстройствах - с одной стороны. А с другой стороны, есть очень много генов, которые приписывают к шизофрении, и они все очень с маленьким эффектом. Может ли быть так, что каждому гену соответствует какое-то метаболическое расстройство, и это объединяется в шизофрению по формальному признаку? Что такой отдельной болезни нет? Может быть так?7
Д. Уотсон. Я думаю, что особенности личности во многом определяются генами, а не воспитанием. Мы в некотором роде рождаемся личностями. Знаете, было бы здорово изучить людей, которые исключительно счастливы. Мы бы, должно быть, что-нибудь узнали. И я выступаю за то, чтобы разрешить, я думаю, что у людей должна быть возможность удовлетворять свое любопытство, пытаясь найти истоки человеческих свойств. Запрещать поиск истины в этих областях могло бы, по-моему, только государство на редкость фашистского типа, где не хотят, чтобы люди были свободны.
Вопрос. Профессор Уотсон, у меня вопрос, я прошу прощения, не совсем по мозгу, скорее по структуре непосредственно ДНК. Вот открытая двухспиральная структура, она очень хорошо описана сейчас, посчитаны углы между разными группами атомов, и в принципе это преподается и подается как неотъемлемое свойство самой молекулы, такая конформация. Однако я недавно услышал, что сейчас теория разрабатывается о том, что такая структура - это не есть химическое свойство, а наоборот, поддерживается ферментами. И что ДНК вполне устойчиво - возможно, чуть менее устойчиво, но всё равно вполне жизнеспособно, - может существовать в очень многих других конформациях.
Д. Уотсон. Вы говорите о других изменениях, помимо изменений в четырех буквах? То есть об эпигенетике, о химической модификации ДНК за счет модификации окружающих ее ферментов? Этой проблеме уделяется масса внимания в современной биологии, но я не могу ответить вам, насколько важными окажутся такие явления. Мы знаем, что некоторые из подобных изменений связаны с раком, но нам не ясно, большинство ли или всего лишь малая часть. Мы не знаем. Гены не дают полного ответа на все вопросы. Это видно, например, из того, что однояйцевые близнецы всегда чем-то отличаются друг от друга.
Вопрос. Профессор Уотсон, известно, что вы, в ваших широчайших исследованиях, занимались и проблемой расовых отличий ДНК, что вызвало ажиотаж в кругах расистов. К сожалению, такие люди есть и в России, и ваше слово в этом отношении - это слово авторитета высочайшего значения. Можете ли вы сказать вот людям такого рода, что все расы все-таки равноправны и человечество едино?
Д. Уотсон. Ну, что я думаю о том, есть ли генетические различия между людьми из разных частей света? Да, есть. Я хотел бы лишь подчеркнуть, что если люди эволюционируют в разных местах и в разных условиях, нельзя ожидать, что их гены будут совершенно одинаковы. Будем ли мы называть это неравенством или нет, но вот, вы знаете, у меня, например, кожа слишком светлая, и у меня больше шансов заболеть раком кожи. У других людей кожа темнее. Так что говорить, что все люди в мире по существу совершенно одинаковы, неверно. Мой сын не такой, как все. И мутации нередко имеют эффект совершенно разрушительный. А представление о том, будто эволюция остановилась, к примеру, десять тысяч лет назад, - это, надо сказать, полная ерунда. Эволюция продолжается. А если разделить популяции, то они будут эволюционировать в разных направлениях. Я думаю, что ответ даст будущее. Я совсем не хотел, чтобы мои слова об интеллектуальном коэффициенте процитировали в газете, потому что я не специалист в этой области и не смог бы аргументировано защитить какие-то свои суждения в этой области. Поэтому я был ужасно расстроен тем, что я, похоже, оскорбил людей, которых я ни в коем случае не хотел оскорбить.
Вопрос. Профессор Уотсон, ваш коллега Крик в 1972 году вместе с химиком Оргелом выпустил статью, посвященную панспермии. Не могли бы вы высказать свои взгляды на эту тему?
Д. Уотсон. Я не хочу судить о возникновении жизни. Это произошло так давно, в условиях, которых мы на самом деле не знаем, не знаем, какой была Земля в то время, три миллиарда лет назад. Так что я не думаю, что мы когда-нибудь узнаем, как возникла жизнь. Но меня это и не тревожит. В том смысле, что есть много такого, чего мы не можем узнать. Главное - это разобраться в жизни как она есть. Хорошо бы, конечно, в качестве бонуса узнать и как появилась жизнь, но боюсь, что мы не сможем этого сделать. С другой стороны, об этом вполне стоит рассуждать. Для химика это особенно интересно, думать о том, как началась жизнь.
Н. К. Янковский. Нам осталось совсем чуть-чуть, и пройдет полтора часа, и мы сделаем перерыв - на несколько лет. И поэтому последние два вопроса.
Вопрос. Господин Уотсон, узнали ли вы для себя что-нибудь новое или что-нибудь интересное из последовательности вашего индивидуального генома и аннотации к ней?
Д. Уотсон. В моем собственном геноме, вы знаете, три миллиарда букв, так что я и не пытался его читать. Я полагаюсь на то, что мне говорят другие люди. Пока мы не отсексвенируем тысячу человек... Единственное, что я узнал из своего генома - это почему у меня живот болит, когда я ем мороженное. Потому что у меня есть только одна копия работающего гена лактозы. Так что молоко мне вредно. Вот что я узнал из своего генома. А в остальном он совершенно не изменил мою жизнь. И я никогда и не думал, что изменит. Но я думал, что, может быть, я узнаю что-нибудь, что пригодится моим детям. Что они могут оказаться носителями, иметь одну копию рецессивного гена какой-нибудь болезни. Но мы такого не обнаружили. Так что мне нечего посоветовать своим детям.
Было какое-то время, когда мне говорили о том, что у меня нашли ген рака груди. И тогда он с некоторой вероятностью мог оказаться у моих племянниц. Но оказалось, что та мутация, которая была у меня, недотягивает до рака груди. Так что, знаете, я ничего не потерял. Я только сказал им, что не хочу знать структуру своего гена аполипопротеина Е, который позволяет предсказывать, отчасти предсказывать болезнь Альцгеймера. Я не хотел знать, есть ли у меня риск заболеть болезнью Альцгеймера, потому что с ней ничего нельзя сделать. Но я дожил до 80 лет без Альцгеймера, так что я думаю, что дотяну и до 82. Но, знаете, на самом деле трудно сказать. Одна из моих бабушек умерла от Альцгеймера, так что у меня был один шанс из четырех унаследовать тот ген, из-за которого она заболела. Но, вы знаете, я не думаю, что людям стоит... Вот Крейг Вентер опубликовал свой геном, и у него есть одна плохая копия аллеля, способствующего болезни Альцгеймера. Так что, если ее не научатся лечить, Вентер рискует, и лет через десять может пожалеть, что знал об этом. Но, знаете, время покажет.
Вопрос. Профессор Уотсон, скажите, пожалуйста, в какой степени ваши исследования подтверждают или опровергают философски-эволюционные обобщения Ричарда Докинза?
Д. Уотсон. Вы знаете, о Ричарде Докинзе я могу сказать, что он человек большого ума. А его книга «Эгоистичный8 ген» содержала вызов традиционным взглядам, и это, по-моему, очень правильная книга. Докинз написал немало книг, и последняя из них посвящена религии, но об этом предмете, по-моему, мне не стоит сейчас говорить.
Вопрос. Профессор Уотсон, вы ничего не говорили о роли метилирования ДНК, в частности о метилировании X-хромосомы в аутизме. Что вы об этом думаете?
Д. Уотсон. Метилирование ДНК... Метилирование X-хромосомы - важная тема в наши дни, но вы больше узнаете об этом из своих учебников, чем я мог бы вам рассказать. Этой областью я сейчас специально не занимаюсь. Вот так.
Н. К. Янковский. Большое вам спасибо, доктор Уотсон. Я предполагаю, что кто-то из организаторов дальше знает, что делать. Или мы просто скажем спасибо, и всё? Тогда на этом закончена официальная часть. Спасибо, нам всем тоже, и спасибо вам!
(Аплодисменты.)
Перевод Петра Петрова
1 Postdoc - postdoctoral researcher, postdoctoral fellow, то есть дословно «сотрудник после докторской» - временная (обычно на несколько лет) научная позиция в США и многих других странах для людей, уже получивших докторскую степень (приблизительно соответствующую российской кандидатской степени). - Прим. перев.
2 Имеется в виду Лаборатория Колд-Спринг-Харбор (Cold Spring Harbor Laboratory) - то есть тот институт, который многие годы возглавлял Уотсон. - Прим. перев.
3 Уотсон живет на острове Лонг-Айленд (штат Нью-Йорк), отделенном от материка Лонг-Айлендским проливом. - Прим. перев.
4 Дж. Ф. Даллес (1988-1959) - американский юрист и государственный деятель, госсекретарь США при президенте Эйзенхауэре, старший брат директора ЦРУ Алена Даллеса. - Прим. перев.
5 Об этом скандале см., например, Народ против Джеймса Уотсона. - Прим. перев.
6 Уотсон говорит об Артуре Йенсене (р. 1923) в прошедшем времени, но на самом деле он жив. - Прим. перев.
7 По-видимому, при синхронном переводе смысл этого вопроса потерялся, поэтому ответ Уотсона не очень соответствует исходному вопросу. - Прим. перев.
8 Уотсон оговорился, сказав «The Intelligent Gene», но он явно имел в виду именно книгу «Эгоистичный ген» (The Selfish Gene). - Прим. перев.
Текст лекции и видеозапись в оригинале (по-английски)
Интервью с Джеймсом Уотсоном