Продолжение для 7slov и scalefree_net
Эта мрачная картина Вселенной, где властвует
всемогущая
тенденция к возрастанию случайности и энтропии, где все движется к
неизбежной тепловой смерти, теперь принадлежит прошлому науки. Ее
опровержению послужили исследования Пригожина по так называемым
диссипативным структурам в определенных химических реакциях и
открытый им новый принцип, лежащий в их основе - "порядок через
флуктуации". Дальнейшие исследования показали, что этому принципу
подчинены не только химические процессы: он представляет собой
базисный механизм развертывания эволюционных процессов во всех
областях - от атомов до галактик, от отдельных клеток до
человеческих
существ и вплоть до обществ и культур.
На основании этих наблюдений появилась возможность сформулировать
единую точку зрения на эволюцию, объединяющим принципом которой
является не стабильное состояние, а динамические состояния
неуравновешенных систем. Открытые системы на всех уровнях и во
всех
областях являются носителями всеобщей эволюции, которая
гарантирует,
что жизнь будет продолжать свое движение во все более новые
динамические режимы сложности. С этой точки зрения, жизнь сама по
себе
предстает далеко выходящей за узкие рамки понятия органической
жизни.
Всякий раз, когда какие-либо системы в любой области задыхаются от
энтропийных отходов, они мутируют в направлении новых режимов.
Одна и
та же энергия и те же самые принципы обеспечивают эволюцию на всех
уровнях, будь то материя, жизненные силы, информация или
ментальные
процессы. Микрокосм и макрокосм являются двумя аспектами одной-
единой
и объединяющей - эволюции. Жизнь уже не представляется явлением,
развертывающемся в неодушевленной Вселенной: сама Вселенная
становится
все более и более живой.
Хотя простейший из изучаемых уровней самоорганизации - это уровень
диссипативных структур, образованных в самообновляющихся
химических
реакциях, применение этих принципов к биологическим,
психологическим и
социологическим явлениям нельзя назвать редукционистским
мышлением.
В отличие от редукционизма в механистической науке такие
интерпретации
основаны на фунозментальной гомологии, на родстве самоорганизующей
динамики многих уровней.
С этой точки зрения, человек не выше других живых организмов;
просто
люди живут одновременно на большем числе уровней, чем формы жизни,
появившиеся в начале эволюции. Здесь наука заново открыла ту
истину
"вечной философии", что эволюция человека является значимой
составной
частью вселенской эволюции. Люди - важные посредники этой
эволюции, а
не ее беспомощные объекты, они сами и есть эволюция.
Подобно квантово-релятивистской физике эта наука о становлении,
сменяя
старую науку о бытии, перенесла внимание с субстанции на процесс.
Структура здесь - случайный продукт взаимодействующих процессов,
который, по словам Эриха Янча, не более прочен, чем картина
стоячей
волны при слиянии двух рек или улыбка чеширского кота.
Последним серьезным вызовом механистическому мышлению стала теория
британского биолога и биохимика Руперта Шелдрэйка, изложенная в
его
революционной книге "Новая наука жизни" (Sheldrake, 1981).
Шелдрэйк блестяще критикует ограниченность объяснительных
возможностей
механистической науки и ее неспособность справиться с ключевыми
проблемами в области морфогенеза индивидуального развития и
эволюции
видов, генетики, инстинктивных и более сложных форм поведения.
Механистическая наука имеет дело только с количественным аспектом
явления, с тем, что Шелдрэйк называет "энергетической
причинностью".
Ей нечего сказать о качественном аспекте - о развитии форм или
"формирующей причинности". По теории Шелдрэйка, живые организмы
это не
просто сложные биологические машины; жизнь не может быть сведена к
химическим реакциям. Форма, развитие и поведение организмов
определяются "морфогенетическими полями", которые в настоящее
время не
могут быть обнаружены, измерены или поняты физикой. Эти поля
создаются
формой и поведением живших в прошлом организмов того же вида
посредством прямой связи сквозь пространство и время и обладают
кумулятивными свойствами. Если у достаточного числа представителей
вида развились какие-то организменные свойства или особые формы
поведения, это автоматически передается другим особям, даже если
между
ними нет обычных форм контакта". Явление "морфического резонанса",
как назвал его Шелдрэйк, относится не только к живым организмам,
его можно увидеть в таких элементарных явлениях, как рост
кристаллов.
Какой бы неправдоподобной и абсурдной не казалась эта теория
механистически ориентированному уму, она проверяема, в отличие от
базисных метафизических положений материалистического
мировоззрения.
Уже сейчас, на своем раннем этапе она подтверждается
экспериментами на
крысах и наблюдениями за обезьянами. Шелдрэйк вполне осознает, что
его
теория имеет далеко идущие приложения в психологии, и сам говорил
о ее
связи с юнговской концепцией коллективного бессознательного.
Обзор новых направлений в науке будет неполным, если не отметить
работу Артура Янга (Young, 1976а, 1976в). Его теория процессов
серьезно претендует на роль будущей научной метапарадигмы. Она
организует и самым исчерпывающим образом объясняет данные из ряда
дисциплин: геометрии, квантовой теории и теории относительности,
химии, биологии, ботаники, зоологии, психологии и истории,
объединяя
их во всеобъемлющее космологическое видение. Модель Вселенной Янга
имеет
четыре уровня, определяемые степенями свободы и ограниченности, и
семь
последовательных ступеней: свет, ядерные частицы, атомы, молекулы,
растения, животные и люди. Янгу удалось открыть фундаментальный
паттерн вселенского процесса, повторяющийся вновь и вновь на
различных
уровнях эволюции в природе. Кроме широких возможностей объяснения
явлений, эта концепция обладает возможностями их предсказания.
Подобно
периодической системе Менделеева, она способна предсказывать
естественные явления в их специфических аспектах.
Приписывая решающую роль во Вселенной свету и целенаправленному
влиянию квантов действия, Янг перекинул мост через пропасть,
разделяющую науку, мифологию и "вечную философию". Его
метапарадигма
согласуется поэтому не только с лучшим в науке, но может также
применяться к необъективным и неопределимым аспектам реальности
далеко
за ее установившимися пределами. О теории Янга не стоит рассуждать
без
солидных познаний в нескольких научных областях, так что
заинтересованному читателю следует обратиться к оригинальной
работе.
В настоящее время невозможно, как видно, объяснить все
революционные
открытия современной науки, обсужденные в этои главе, в связной и
всесторонней новой парадигме. Однако все они
имеют по-видимому кое-что общее, а именно, разделяемое их
сторонниками
глубокое убеждение, что механистический образ Вселенной, созданный
ньютоно-картезианской наукой, не может больше считаться точной и
окончательно установленной моделью реальности. Понятие космоса как
гигантской супермашины, собранной из бесчисленных отдельных
объектов и
существующей независимо от наблюдателя, уже устарело и отправлено
в
исторический архив науки. Исправленная модель показывает Вселенную
единой и неделимой сетью событий и взаимосвязей; ее части
представляют
разные аспекты и паттерны одного интегрального процесса
невообразимой
сложности. Как предсказывал более пятидесяти лет назад Джеймс
Джинс
(Jeans, 1930), Вселенная современной физики больше похожа на
систему
мыслительных процессов, нежели на гигантский часовой механизм. По
мере
того, как ученые проникают все глубже в структуру материи и
изучают
многочисленные аспекты мировых процессов, понятие твердой
субстанции
постепенно исчезает из этой картины, оставляя им только
архетипические паттерны, абстрактные математические формулы или
универсальный порядок. Следовательно, не будет странным
предположить,
что связующим принципом в космической сети является сознание как
первичный и нередуцируемый атрибут существования.
После обзора некоторых ярких открытий современной науки вернемся к
современным исследованиям сознания. По большей части они явно
несовместимы с ньютоно-картезианской парадигмой механистической
науки,
поэтому интересно будет рассмотреть их отношение к различным
сторонам
нового научного мировоззрения. Революционный потенциал данных,
полученных в ходе современных исследований сознания, меняется,
видимо,
вместе с уровнем наблюдения. Так, переживания биографической
природы
не оказывают серьезного давления на установившиеся способы
мышления и
могут требовать лишь небольших поправок в существующих теориях.
Перинатальный опыт требует более серьезных изменений в теории, но,
вероятно, и его можно ассимилировать без радикального сдвига
парадигмы. А вот существование трансперсональных переживаний
наносит
смертельный удар механистическому мышлению и требует изменений в
самом
базисе научного мировоззрения. Неизбежный резкий пересмотр
особенно
затронет те дисциплины, которые остались под заклятием
ньютоно-картезианской парадигмы и до сих пор принимают принципы
этой
модели, созданной в XVII веке, за принципы науки.
Фритьоф Капра (Сарга, 1975; 1982) и другие показали, что
мировоззрение
современной физики приближается к мистическому мировоззрению. В
еще
большей степени это относится к современным исследованиям
сознания,
поскольку они непосредственно имеют дело с состояниями сознания,
как и
мистические школы. Здесь нужно кое-что пояснить и уточнить.
Конвергенция физики и мистицизма не означает их тождественности
или
даже возможности будущего их слияния. Склонность к такой
интерпретации не раз подвергалась справедливой критике. Особенно
проницательно критиковал ее Кен Уилбер. В статье "Физика,
мистицизм и
новая холографическая парадигма" (Wilber, 1979) он указал, что
"вечная
философия" описывает бытие и сознание как иерархию уровней, от
низших
и самых фрагментарных областей до высших, тончайших и наиболее
унитарных. Почти во всех мировоззрениях прослеживаются следующие
главные уровни: 1 ) физический уровень неживой материи/энергии; 2)
биологический уровень живой, чувствующей материи/энергии; 3)
психологический уровень ума, Эго, логики; 4) тонкий уровень
парапсихологических и архетипических явлений; 5) причинный
уровень,
характеризующийся бесформенным сиянием и совершенной
трансценденцией;
6) абсолютное сознание и таковость всех уровней спектра.
С мистической точки зрения, каждый уровень спектра трансцендирует
и
включает все предыдущие, но не наоборот. Поскольку низшее,
согласно
"вечной философии", создано высшим (в процессе, называемом
"инволюцией"), высшее не может быть объяснено из низшего. Каждый
из
нижележащих уровней имеет более ограниченный и контролируемый круг
сознания, чем вышерасположенный. Элементы низших миров не в
состоянии
воспринимать высшие миры и не знают о их существовании, хотя те их
пронизывают.
Мистика различает две формы интерпретации - горизонтальную, внутри
каждого уровня, и вертикальную - между уровнями. Внутри каждого
уровня
существует холоархия - все элементы приблизительно равны по
статусу и
взаимопроницаемы. Неравенство и иерархия существуют между
уровнями.
Открытия физики подтвердили лишь небольшой фрагмент мистической
точки
зрения. Физики разрушили догму о первичности неразрушимой твердой
материи, которая служила основанием механистического
мировоззрения: в
субатомных экспериментах материя дезинтегрируется в абстрактные
паттерны и формы сознания. Физики также
показали горизонтальное единство и взаимопроникновение на первом,
физическом, уровне иерархии "вечной философии".
Теория информации и теория систем выявили схожую ситуацию на
втором и
третьем уровнях. Открытия в физике, химии или биологии ничего не
могут
сказать о более высоких уровнях мистической иерархии. В этом
отношении
научные достижения имеют лишь косвенную значимость. Разрушая
механистическое мировоззрение, потешающееся над мистицизмом и
духовностью, они тем самым создают благоприятную атмосферу для
исследований сознания. И только открытия в научных дисциплинах,
непосредственно изучающих сознание, могут обеспечить доступ к
остальным уровням спектра, охватываемого "вечной философией". Имея
это
в виду, мы можем теперь рассмотреть отношения между результатами
современных исследований сознания и последними достижениями в
других
научных областях.
Трансперсональные переживания распадаются на две главные
категории.
Первая включает явления, содержание которых непосредственно
относится
к элементам материального мира - к другим людям, животным,
растениям и
неодушевленным объектам или процессам. Во вторую попадают области
опыта, находящиеся явно за пределами того, что считается на западе
объективной реальностью. Сюда относятся, например, различные
архетипические видения, мифологические сюжеты, переживания
божественного и демонического влияния, встречи с развоплощенными
или
сверхчеловеческими существами, эмпирическое отождествление с
Универсальным Разумом или Сверхкосмической Пустотой.
Первую категорию можно далее разделить на две подгруппы; принцип
деления здесь - природа конвенциальных барьеров, подлежащих
трансценденции. Для переживаний первой подгруппы это прежде всего
пространственное разделение и состояние отделенности, для второй -
ограничения линейного времени. Опыт такого рода представляет
неодолимое препятствие для картезианско-ньютоновской науки,
которая
видит материю твердой, границы и раздельность - абсолютными
свойствами
Вселенной, а время - линейным и необратимым. Это совсем не так с
точки
зрения современной науки, которая рисует Вселенную бесконечной и
единой сетью взаимосвязей и считает все границы условными и легко
меняемыми. Произошла трансценденция острого различия между
объектом и
пустым пространством, а значит, появилась возможность прямых
субатомных связей, которые минуют каналы, принятые
(или приемлемые) в механистической науке. Возможность
существования
сознания вне мозга человека и высших позвоночных также серьезно
рассматривается в контексте современной физики. Некоторые физики
верят, что следует включить сознание в будущую теорию материи и в
размышления о физической Вселенной как наиважнейший фактор и
связующий
принцип космической сети. Если Вселенная представляет собой
интегральную и единую сеть, и некоторые из ее составляющих
очевидно
сознательны, это, в некотором смысле, должно быть верно и для всей
системы. Конечно, вполне допустимо, что различные части
сознательны в
разной степени и им свойственны разные формы осознавания.
С этой точки зрения, любые разделения неделимой в предельном
смысле
космической сети будут неполными, условными и изменяемыми. Значит,
нет
причин, почему это не может быть так для эмпирических границ между
единицами сознания. Не исключено, что при определенных
обстоятельствах
индивид может восстановить свою тождественность с космической
сетью и
сознательно пережить любой аспект ее существования. Точно так же,
с
этой моделью могут быть согласованы некоторые феномены
экстрасенсорного восприятия (ЭСВ), основанные на трансценденции
конвенциальных пространственных границ. Для телепатии,
психодиагностики, видения на расстоянии или астральной проекции
вопрос
уже не в том, возможны ли такие явления, а в том, как описать
барьер,
не позволяющий им происходить в любое время. Другими словами,
новая
проблема такова: что создает видимость плотности, отдельности и
индивидуальности в пустой по существу и нематериальной Вселенной,
истинная природа которой - нераздельное единство?
Трансперсональные переживания, преодолевающие пространственные
барьеры, вполне согласуются с теорией информации и теорией систем.
Этот подход тоже дает картину мира, в котором границы произвольны,
плотной материи не существует, а самую главную роль играет
паттерн.
Хотя проблема сознания не обсуждается здесь явно, допустимо
говорить о
ментальных процессах у клеток, органов, низших организмов,
растений,
экологических систем, социальных групп или всей планеты.
Что касается переживаний, включающих трансценденцию временных
барьеров, единственной интерпретацией механистической науки
является
запись событий прошлого на материальный субстрат центральной
нервной
системы, т.е. генетическое кодирование. Вероятно, такую точку
зрения
можно допустить с большой натяжкой в отношении некоторых
переживаний
прошлого - эмбрионального опыта, памяти предков, расовых и
филогенетических переживаний. Но полным
абсурдом в этом контексте стало бы рассмотрение переживаний,
воспроизводящих исторические эпизоды, с которыми индивид не связан
никакой биологической линией, например, элементов юнговского
коллективного бессознательного из иных расовых культур или опыта
прошлых воплощений. То же верно и для периодов времени до
возникновения центральной нервной системы, жизни, планеты или
Солнечной системы. Любые переживания будущих событий также
необъяснимы, поскольку будущее еще не произошло.
Современная физика предлагает некоторые удивительные возможности
объяснения, основанные на более широком понимании природы времени.
Эйнштейновская теория относительности, заменившая трехмерное
пространство и линейное время концепцией четырехмерного континуума
пространства-времени, дает интересную возможность для понимания
некоторых трансперсональных переживаний, касающихся других
исторических периодов. Специальная теория относительности при
определенных обстоятельствах допускает обратный ход времени. В
современной физике все более привычным становится рассматривать
время
как двунаправленную - вперед и назад - сущность. Так, например, в
физике высоких энергий при интерпретации пространственно-временных
диаграмм (диаграмм Фейнмана) движение частиц во времени вперед
равносильно движению соответствующих античастиц в обратном
направлении.
В размышлениях, представленных в работе "Геометродинамика" Джон
Уилер
устанавливает в физическом мире параллели тому, что происходит
эмпирически при некоторых необычных состояниях сознания (Wheeler,
1962). Понятие Уилера о гиперпространстве теоретически допускает
моментальные связи между элементами пространства без
эйнштейновского
ограничения скорости света. Экстраординарные изменения
пространства-времени, материи и причинности, постулируемые теорией
относительности в связи со сжатием звезд и черными дырами, также
имеют
свои параллели с переживаниями в необычных состояниях сознания.
Хотя в
настоящее время невозможно прямым и понятным способом связать
понятия
современной физики с исследованиями сознания, эти параллели
поразительны. Если учесть, в каких необычных концепциях нуждаются
физики, чтобы объяснить результаты наблюдений на
простейшем из всех уровней реальности, становится очевидной
бессмысленность попыток механистической психологии отрицать
явления,
которые конфликтуют со скучным здравым смыслом или не
прослеживаются
вспять до таких заметных событий прошлого, как обрезание или
приучение
к туалету.
По контрасту с описанными выше явлениями категория
трансперсональных
переживаний, содержанию которых нет параллелей в материальной
реальности, явно находится за пределами возможностей физики. Тем
не
менее фундаментальное различие между их статусом в
ньютоно-картезианской парадигме и в современном мировоззрении все-
таки
есть. По механистической модели, Вселенная состоит из громадного
числа
материальных частиц и объектов. Существование нематериальных
сущностей, не наблюдаемое, не улавливаемое обычными средствами и в
обычном состоянии сознания, принципиально отрицается. Переживания,
связанные с этими сущностями, неизбежно будут отнесены к миру
измененных состояний сознания и галлюцинаций, а философски будут
интерпретированы как искажения реальности, возникающие каким-то
образом в сенсорном восприятии "объективно существующих
элементов".
В современном мировоззрении даже материальные составляющие мира
могут
быть прослежены до абстрактных паттернов и до "динамического
вакуума".
В единой сети Вселенной любые структуры, формы и разграничения
предельно произвольны, а форма и пустота - относительные понятия.
Вселенная с такого рода свойствами в принципе не исключает
возможность
сущностей любой величины и с любыми характеристиками, в том числе
мифологических и архетипических форм. В мире вибраций
избирательная
настройка на связные и всеохватывающие системы информации была
успешно
отработана для радио и телевидения.
Мы уже отмечали, что трансперсональные переживания часто имеют
глубокую смысловую связь с паттернами событий во внешнем мире,
которую
не объяснить в терминах линейной причинности. Карл Густав Юнг
(Jung,
1960) наблюдал в своей клинической работе много таких потрясающих
совпадений; для их объяснения он постулировал существование
акаузального связующего принципа, который он назвал синхронностью.
По
его определению синхронность вступает в силу, когда "определенное
психическое состояние имеет место одновременно с одним или
несколькими
внешними событиями, которые возникают как значимые параллели
текущему
субъективному состоянию". Синхронично связанные события явно
соотносятся тематически, хотя между ними нет линейной причинной
связи.
Многие из тех, кого считают психотиками, переживают поразительные
моменты синхронности, но в ходе предвзятых собеседований,
проводимых
психиатрами-ортодоксами, все упоминания многозначительных
совпадений
стереотипно воспринимаются как иллюзорные. На самом деле
несомненно,
что помимо патологической интерпретации явно несвязанных событий
существует и подлинная синхронность. Ситуации такого рода слишком
поразительны и слишком распространены, чтобы на них можно было не
обращать внимания. И поэтому весьма отрадно видеть, что
современные
физики согласились признать существование подобных явлений в
тщательно
контролируемом контексте их лабораторных экспериментов. Теорема
Белла
и эксперименты, связанные с ней, в этом отношении особенно
интересны.
Параллели между мировоззрением современной физики и миром
мистических
и психоделических переживаний действительно обещают многое, и есть
все
основания верить, что сходство будет возрастать. Основное же
отличие
доводов, основанных на научном анализе внешнего мира, от
возникающих в
глубоком самоизучении, заключается в том, что для современного
физика
мир парадоксального и трансрационального может быть выражен только
в
абстрактных математических уравнениях, тогда как при необычных
состояниях сознания он становится прямым и непосредственным
опытом.
ЛСД-пациенты, искушенные в математике и физике, неоднократно
сообщали,
что во время психоделических сеансов они достигали вдохновенных
прозрений в суть различных концепций и построений, которые
невозможно
представить или визуализировать в обычном состоянии сознания.
Имеется
в виду, например, римановская геометрия n-мерного пространства,
пространство-время Минковского, неэвклидова геометрия, коллапс
законов
природы в черной дыре, специальная и общая теории относительности.
Искривление пространства и времени, бесконечная, но самозамкнутая
Вселенная, взаимозаменяемость массы и энергии, различные порядки
бесконечностей и нулей - все эти сложные понятия математики и
физики
были субъективно пережиты и качественно по-новому осмыслены
некоторыми
из пациентов. Оказалось даже
возможным обнаружить прямые эмпирические корреляты для знаменитых
уравнений Эйнштейна, основанных на преобразованиях Лоренца. Эти
наблюдения настолько поразительны, что наводят на мысль о
возможном
будущем проекте, в котором выдающиеся физики будут иметь
возможность
испытать психоделические состояния для теоретического вдохновения
и
творческого решения проблем.
Сам факт, что многие наблюдения в ходе глубокой эмпирической
работы
совместимы с достижениями современной физики, ясно демонстрирует
ограниченность ньютоно-картезианской модели, вместе с тем, он дает
надежду на узаконивание новых подходов в глазах научного
сообщества.
Потенциальная значимость исследований сознания, использующих
психоделические или немедикаментозные методы, выходит за рамки
психологии и психиатрии. Сложность поля деятельности заставляла в
прошлом две эти дисциплины для приобретения репутации точных наук
искать прочную опору в физике, химии, биологии и медицине. Эти
усилия,
необходимые исторически и политически, совсем не считались с тем,
что
изучаемые психиатрией и психологией запутанные явления невозможно
описать и объяснить во всей полноте концептуальными построениями
наук,
исследующих более простые и более фундаментальные аспекты
реальности.
Достижения психологических исследований, конечно, не могут
противоречить фундаментальным законам физики и химии. Однако у
науки,
изучающей уникальные и специфические явления сознания, должен быть
и
свой собственный вклад в понимание мира и свои подходы и системы
описания, наиболее подходящие для ее задач. Поскольку в конечном
итоге
все научные дисциплины основываются на сенсорном восприятии и
являются
продуктами человеческого разума, кажется очевидным, что
исследования
сознания могут значительно содействовать изучению любой области
физического мира. Нужно, наверное, отметить, что знания о многих
явлениях, описанных в этой книге, появились столетиями или даже
тысячелетиями раньше тех открытий современной физики, с которыми
они
теперь соотносятся. Их отрицали психиатры, им присваивали
психопатологические наименования просто потому, что они не
укладывались в ньютоно-картезианскую модель и противоречили ее
основным постулатам.
Интересно с этой точки зрения взглянуть на постепенное схождение
во
взглядах современной физики, мистицизма и исследований сознания.
Хотя
параллели здесь весьма глубокие и поразительные, они носят по
большей
части формальный характер и объясняют лишь
те трансперсональные переживания, когда индивид сознательно
отождествляется с различными аспектами материальной Вселенной в
прошлом, настоящем и будущем. А мистическая литература описывает
целый
спектр других областей реальности, ускользающих от традиционных
подходов материалистической науки. Новая модель реальности,
описанная
квантово-релятивистской физикой, рассталась с концепцией плотной
неразрушимой материи и отдельных объектов, показав Вселенную как
сложную сеть событий и связей.
При предельном анализе следы материальной субстанции любого рода
исчезают в первозданной пустоте динамического вакуума. Однако
физики
мало что могут сказать о разнообразии форм "космического танца" на
других уровнях реальности. Эмпирические прозрения, имевшие место
при
необычных состояниях сознания, говорят о существовании неощутимого
и
непостижимого творческого разума, осознающего себя и проникающего
сквозь все области реальности. В этом подходе отмечается, что
высший
принцип бытия и предельная реальность представляются чистым
сознанием
без какого-либо специфического содержания. Из него проистекает все
в
космосе; оно создает бесчисленные феноменальные миры для
исследования,
приключений, драмы, искусства и юмора. Этот аспект реальности -
пусть
он и лежит за пределами досягаемости для методов точной науки -
может
оказаться незаменимым для истинного понимания Вселенной и ее
исчерпывающего описания.
Трудно вообразить, что теперь или когда-либо в будущем физики
смогут в
рамках своей дисциплины найти доступ к этой предельной тайне.
Поэтому
лишь повторением старой ошибки было бы заимствовать у физики новую
парадигму и сделать ее обязательным базисом исследований сознания.
Существенно, чтобы парадигма возникла из нужд нашей собственной
дисциплины и пыталась прокладывать ходы к другим дисциплинам, а не
подражала бы им. Значение достижений физики для изучения сознания
заключается в уничтожении концептуальной смирительной рубашки
ньютоно-картезианской науки, а не в предложении новой парадигмы.
Здесь уместно оценить, что же следует из данных, полученных в
квантово-релятивистской физике, в современных исследованиях
сознания и
в других областях науки двадцатого века, для понимания психики и
человеческой природы. В прошлом механистическая наука собрала
массу свидетельств того, что человека можно со
значительной долей успеха понимать и изучать как отдельный
материальный объект - по существу, как биологическую машину,
собранную
по частям, т. е. из телесных органов, тканей, клеток. При таком
подходе сознание рассматривается как продукт физиологических
процессов
в мозге.
В свете представленных здесь результатов исследований сознания уже
неприемлем образ человека, как исключительно биологической машины.
В
серьезном логическом конфликте с традиционной моделью, новые
данные
недвусмысленно поддерживают воззрение, которое отстаивали все
мистические традиции во все века: при некоторых обстоятельствах
человек может функционировать и как обширное поле сознания,
трансцендирующее ограничения физического тела, ньютоновского
пространства и времени, линейной причинности. Эта ситуация очень
похожа на ту, с которой столкнулась современная физика при
изучении
субатомных процессов (парадокс волны-частицы в отношении света и
материи). Согласно принципу дополнительности Бора, для
исчерпывающего
описания света и субатомных частиц нужно рассматривать волновую
картину и картину частицы как два взаимодополняющих и равно
необходимых аспекта одной реальности. Обе верны лишь отчасти, и
каждая
имеет ограниченную применимость. С каким из двух аспектов
столкнется
экспериментатор, зависит от него самого и от организации
эксперимента.
Принцип дополнительности относится исключительно к явлениям
субатомного мира, его нельзя автоматически переносить в другие
области
исследований. Однако, он устанавливает важный прецедент для других
дисциплин тем, что кодифицирует парадокс, вместо того чтобы
пытаться
разрешить его. По всей видимости, науки, изучающие человека -
медицина, психиатрия, психология, парапсихология, антропология,
танатология и другие - уже собрали достаточно противоречивых
данных
для подтверждения подобного принципа дополнительности.
Хотя это кажется абсурдным и невозможным с точки зрения
классической
логики, человеческая природа демонстрирует интересную
двойственность.
Иногда она приземляет себя до механистических интерпретаций,
приравнивая человека к его телу и функциям организма. В других
случаях
она выявляет совершенно иной образ, предполагая, что человек может
функционировать как безграничное поле сознания, трансцендирующее
материю, пространство, время и линейную причинность. Для того,
чтобы
описать человека всесторонним и исчерпывающим способом мы должны
принять парадоксальный факт, что он есть одновременно и
материальный
объект, т. е. биологическая машина, и обширное поле сознания.
В физике результаты субатомных экспериментов зависят от концепции
и
подхода экспериментатора; в каком-то смысле волновой вопрос
приносит
волновой ответ и за вопросом о частице следует ответ о частице.
Возможно, в ситуациях, связанных с человеком, концепция
исследователя
о человеческой природе и организация эксперимента могут повлиять
на
его исход.
Можно было бы последовать примеру H. Бора и удовлетвориться
простым
совмещением этих двух противоположных, но взаимодополняющих
образов,
которые оба верны лишь частично. Однако некоторые достижения в
математике, физике, изучении мозга обнаружили существование новых
механизмов, открывающих многообещающие перспективы. В будущем эти
с
виду несовместимые образы человеческой природы будут, вероятно,
синтезированы и интегрированы элегантным и исчерпывающим способом.
Способствующие такому синтезу данные приходят из области
голографии,
теории хододвижения (holomovement) Давида Бома и исследований
мозга
Карла Прибрама. Последующее изложение голографических принципов
следует рассматривать не как очерк новой физической модели для
исследований сознания, а как вспомогательную концепцию,
открывающую
новые возможности воображения и дальнейших раздумий. Мы не
пытаемся
утверждать, что мир - это голограмма, однако голография открывает
и
иллюстрирует существование некоторых новых принципов, причастных к
созиданию ткани реальности.