богато, бьютифульно
Перелистывал сегодня за обедом журнал GQ, и мысли, которые давно уже призраком бродили в голове, начали уже потихонечку собираться из пара в маленькое облачко. Нет, не получится из него буря, не скоро грянет буря.
Думал о гламуре. Наверное, тему эту уже вполне себе закрыли лет 40 назад Барт, Маркузе и иже с ними. На наших постсоветских послевзрывах Пелевин так, отлакировал устало уже.
Главная проблема гламура в том, что он хочет казаться драмой. Ему недостаточно быть просто тупо маской, которые носят все, ему хочется быть дорогой маской настоящего актера в театре жизни. Да только драмы никакой нет, кроме как подбоора расцветки обоев под цвет унитаза. Историй всего две - унаследовать капитал (Patek Philippe) или карабкаться наверх (Johnny Walker). Большие истории гламуру недоступны, и получается лишь имитировать оргазм хеменгуеевскими бородками, свитерочками да альпинистскими крючками.
Кто-то скажет, что гламур на самом деле - это просто линеечка для масс, ориентир для среднего класса. И что задача у него лишь в том, чтобы имитировать большие истории, наводить морок. Делать вид, что не слышал о том, что большие истории (big narratives) закончились, что уже все истории закончились, как и сама история (end of history by Fukuyama). Но мне кажется, что где-то в сердце гламура теплится еще надежда, что где-то еще есть реальность, и где-то что-то происходит, и если есть достаточно денег, то можно до нее добраться. Эта вот надежда и делает гламур чуть человечнее.
Думал о гламуре. Наверное, тему эту уже вполне себе закрыли лет 40 назад Барт, Маркузе и иже с ними. На наших постсоветских послевзрывах Пелевин так, отлакировал устало уже.
Главная проблема гламура в том, что он хочет казаться драмой. Ему недостаточно быть просто тупо маской, которые носят все, ему хочется быть дорогой маской настоящего актера в театре жизни. Да только драмы никакой нет, кроме как подбоора расцветки обоев под цвет унитаза. Историй всего две - унаследовать капитал (Patek Philippe) или карабкаться наверх (Johnny Walker). Большие истории гламуру недоступны, и получается лишь имитировать оргазм хеменгуеевскими бородками, свитерочками да альпинистскими крючками.
Кто-то скажет, что гламур на самом деле - это просто линеечка для масс, ориентир для среднего класса. И что задача у него лишь в том, чтобы имитировать большие истории, наводить морок. Делать вид, что не слышал о том, что большие истории (big narratives) закончились, что уже все истории закончились, как и сама история (end of history by Fukuyama). Но мне кажется, что где-то в сердце гламура теплится еще надежда, что где-то еще есть реальность, и где-то что-то происходит, и если есть достаточно денег, то можно до нее добраться. Эта вот надежда и делает гламур чуть человечнее.