Ушел...
Вчера с коллегами-журналистами проводили в последний путь Егора Кузнецова. Человека, которому с легкостью давались тексты. Последний раз мы с ним виделись в конце прошлого года. Я Егора попросил выступить в роли экскурсовода по историческим пивным местам Новосибирска, повспоминать всяческие «пивные» байки тех лет. Егор подготовился к мероприятию ответственно, написав шикарный текст, который лег в основу экскурсии. Собственно, фотография Егора с нашей с ним последней встречи. Думаю, Егор не был бы против, если я выложу тот самый текст про пивную историю Новосибирска.
Условно говоря, города (да и целые страны) можно делить на «пивные» и «непивные». Скажем, та же Франция - там традиции винопития значительно старше традиций пивных; вспомним, еще Портос в «20 лет спустя» вполне презрительно отзывался об англичанах именно в связи с тем, что они любят пиво. Или Грузия. Или Италия. Впрочем, даже принадлежность к клану «пивных» держав вовсе не гарантирует того, что пиво там производится хорошее; ну, например, Америка - держава безусловно пивная. Но кто вот так, навскидку, назовет сорт действительно хорошего чисто американского (не перекупленного у Европы) пива? Да разве что сами американцы. Зато такие страны, как Германия и Чехия, где еще в средние века за качеством пива надзирали с самых высоких постов (вплоть до королевских указов, так сказать, средневековых ГОСТов, нарушение которых каралось весьма немилосердно) по сей день блюдут марку и поставляют на мировой рынок пиво лучших сортов.
Что касается России, то у нас, как всегда, некий «собственный путь». С одной стороны, мы - страна с богатейшим опытом изготовления и потребления пива. Судя по литературе, в прошлые века пиво в России производилось потрясающего качества и в достаточном количестве. Но тут произошла революция. Ну, казалось бы, и что, что произошла? Пользуйся старыми рецептами и делай напиток как следует. Однако проторенные дороги, как известно, не для большевиков. В итоге через 70 лет Советской власти дела с пивом в стране обстояли, мягко говоря, плачевно. И с качеством, и с количеством.
Человеку свойственно грустить по прошлому, по тем временам, когда «воздух был чистым, а секс - грязным». Идеализировать это самое прошлое. И сейчас все чаще можно встретить людей, которые упрекают нынешнее пиво в том, что оно, дескать, «сплошная химия», а вот раньше его хоть и разбавляли порой, но зато был - натуральный продукт!
А давайте-ка повспоминаем, что там было за пиво. Кто застал - пусть поностальгирует, а кто родился и приобщился позже - пусть просто знает.
Существовало три источника живительной влаги: магазины, пивные киоски (их называли «точками» или «пивнушками») и так называемые «пивные бары».
Пиво в магазинах. Да, когда-то оно там бывало - пузатенькие кургузые бутылочки «Жигулевского» за 37 копеек, с нетрадиционной наклейкой: она была не прямоугольная, а маленькая, неправильной формы, и располагалась не на самом теле бутылки, а на горлышке. Однако в 80-х пиво из магазинов как ураганом вымело, и проще было найти его просто на улице, чем в этих самых магазинах.
Пивные бары… О, это были те еще бары. Появилось это гордое западное имя где-то в конце 50-х - начале 60-х. Многие коммунисты к понятию «бар» отнеслись настороженно: что-то было в этом капиталистическое, не наше. Однако реальность очень скоро все расставила по своим местам. Подозрительный «пивной бар» стал просто «пивбаром», а обстановочка и публика там подобрались точь-в-точь как в пивной «Стоп-сигнал», в которой был зарезан гражданин Клим Чугункин, перевоплотившийся впоследствии в товарища Шарикова. Даже внешне многие заведения смахивали на фанерные бараки - и такие пивные шалманы обычно назывались в местной среде «Голубой Дунай». И так было в великом множестве советских городов. Но не во всех.
Прежде всего, исключением была Прибалтика. Нет, конечно, и там хватало «точек» и «Дунаев», и так же толпились там с утра пораньше жаждущие, и забавно было слышать посреди литовской или латышской речи чисто русский мат: он, видимо, давал больше экспрессии, нежели вялая прибалтийская матерщина. Но в то же время в прибалтийских республиках не успели еще убить славные пивные традиции, и, во-первых, пиво («alus» по-местному, а «alaus baras» -- «пивной бар») там было на порядок лучше, чем где бы то ни было в СССР, а во-вторых, тогдашние прибалтийские пивные бары были таковы, что и сегодня было бы не стыдно пригласить туда хорошую девушку или солидного человека. В городе Каунасе в 1983 году я посетил несколько таких местечек. Они не были похожи, у каждого было «свое лицо». Один бар был в глубоком подвале со сводчатыми потолками - большой, человек на двести. Другой, «Меджиоутас ужейка», что означает «Хижина лесника», также был в сводчатом помещении, но уже на уровне тротуара. Третий, пивной ресторан «Рамбинас», был с окнами-витражами, на которых в готическом стиле представали всевозможные мозаичные рыцари. Общее в этих заведениях было вот что. Во-первых, обязательные фирменные картонные подкладочки под каждую кружку. Штука по нашим меркам вроде бы и не обязательная, но командированные и туристы хватали их и потом на родине подкладывали уже под кружки с родным «жигулевским». Хвастались перед дружками. Во-вторых, в тамошних барах можно было купить еду: не заветренные бутерброды с вареным яйцом и килькой, как у нас, а еду действительно вкусную, отлично приготовленную. Где-то давали жареное мясо на керамической сковороде. Где-то - фасоль в горшочках (я не считал фасоль вкусной едой, пока по настоятельному совету одного опытного литовца не попробовал; теперь считаю). Где-то - «цеппелины», то есть своего рода котлеты, запеченные в спирали из теста, с нарезанным соломкой маринованным луком в качестве гарнира. Или твердый плоский сыр, весь насквозь пронизанный зернышками тмина. Ну, короче, вы поняли… Причем все это стоило достаточно недорого. Обед в столовой (которая по-литовски называется «вальгикла») с фруктовым сладким супом, похожим с виду на наш борщ, обходился лишь немножко дешевле.
При этом в Прибалтике существовал и существует еще и четвертый живительный источник: на хуторах местные крестьяне варят свое пиво, которое бьет «заводское» по всем позициям.
Итак, Прибалтика по пиву в СССР была, конечно, лучшей. Чуть отставали - но тоже в принципе были в норме - разные столицы. Довольно хорошо обстояло дело в Москве. Там при желании можно было найти приличный бар. Хотя и заведений самого низшего пошиба тоже ой как хватало. Немало хороших пивных было в Киеве. На Подоле, например, был подвальный бар в морском стиле: даже вход в него представлял собой шаланду, приваленную наискосок к стене, а уж за нею - лестницу. Внутри имелись круглые иллюминаторы, в которые смотри не смотри ничего не увидишь, потому что бар-то в подвале. На помещении для определенных нужд красовалась надпись «Гальюн». И еще это был единственный бар, где к пиву можно было бесплатно набирать сколько угодно маленьких сушек, который перед выпеканием обмакивали в крупную соль, и она так и оставалась - вдавленными в тесто кристаллами. Очень полезная к пиву штука. Другие бары там являли собой интересную смесь маленьких кафешек-бистро, где в одной половине можно было посидеть с гарной дивчиной, попить хорошего кофе и закусить «Киевским» или «Пражским» тортом, - а в другой был собственно пивбар, расположенный прямо тут же, за арочкой, достаточно чистый, но все равно, конечно, иногда горланящий и даже дерущийся. Но это редко. Местная публика отличалась, скажем, от новосибирской тем, что каждый состоятельный, хозяйственный любитель пива приносил с собою небольшой кусочек завернутой в газетку соленой рыбы и гордо закусывал, не снисходя до молящих взглядов безрыбных сограждан. Зато когда мы как-то раз притащили туда несколько огромных горбушин, то на нас прямо как будто стая ястребов слетелась - дайте, дескать, парни, попробовать! С красной рыбой в стране тогда была ужасная напряженка, она была редким деликатесом… ну нате, пробуйте! Да и вообще, мы туда порой и с гитарой приходили, давали культурную программу. Да там и так с культурой все было правильно - впервые песни Вилли Токарева я услыхал как раз в том баре. На этом баре была неоновая надпись «Пиво кава морозiво». То есть - пиво, кофе, мороженое. А поскольку украинское письменное «и» произносится как русское «ы» (наше «и» - это у них «i»), то звучало как-то толще, солиднее, весомее - «ПЫВО»! В том баре вечера заканчивались всегда строго одинаково: пожилая уборщица, помахивая шваброй, произносила сакраментальные слова «Ну, друзья-однополчане, по домам пора!» И все однополчане послушно шли по домам.
В том же Киеве и в Москве были и такие неслыханные для Новосибирска заведения, как пивные бары-автоматы. Подошел, кинул монетку, подставил кружку (в Киеве их называли, в отличие от Новосибирска, не кружками, а «бокалами»; впрочем, тамошние пивные сосуды как раз больше подходили под это понятие: у нас везде были такие купеческие, старинного фасона пузатые именно кружки, а там, как правило, «бокалы» были слегка конусообразной формы, дно было шире верха, а стенки - прямые). И тебе автоматически налилось пива. Причем можно было кидать монетки в 10, 15 и 20 копеек. На 20 наливалось примерно пол-литра, на другие - соответственно. Но больше всего в ходу были «пятнашки», потому что их можно было наменять неподалеку в переговорном телефонном пункте.
Как-то раз посетителям выпало Счастье: пока бармен где-то путешествовал, что-то в автоматике испортилось. Пиво просто начало бесконтрольно течь из всех крантиков. В обстановке сориентировались мгновенно: все свободные кружки сразу же заполнились напитком, и посетители приняли самый невинный вид. Бармен, запыхавшись, вбежал и принялся умолять заплатить за неправедно полученное пивко. Да кто же признается? Всю дорогу существовало мнение в народе, что «пивники» -суть кровососы и мироеды, так что нечего тут… Тот бар, кстати, тоже носил неофициальное название - его обозначали как «Байконур». Некоторые объясняли это так: дескать, отсюда уходят на взлет. В этом «Байконуре» меня научили закусывать пиво долькой лимона. Рекомендую.
В том же Киеве и магазинного пива было вдоволь, и в довольно большом ассортименте. Нам только не очень нравилось пиво «Оболонь» - оно было каким-то чересчур уж горьким. Очень на любителя.
Коли я упомянул о «хороших» пивных местах бывшего СССР, то следует сказать и о «плохих». В Союзе бытовало очень распространенное мнение, что хуже пива, чем узбекское, в природе не существует. И каждый, кто говорил об этом пиве, обязательно цитировал его название на языке оригинала: «Жигули пивоси». Ну да, ну да… Еще слово «моча» нередко в критических характеристиках мелькало.
ЛОКАЦИЯ 1. «ШАЙБА» (Блюхера, 71)
Новосибирское пиво тех времен, в принципе, устраивало и новосибирцев, и гостей нашего города (это называется «слаще морковки ничего не ели»). А вот с «приличными» пивными заведениями у нас в те времена была БОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА. Да их просто не было. Хотя несколько знаменитых точек, конечно, существовало. Наверно, самым известным пивбаром была так называемая «Шайба», которую завсегдатаи прозвали так за круглую приземистую форму. «Шайба» вскормила своим пивом не одно и не два поколения будущих командиров производства и науки, которые учились в НЭТИ, ныне НГТУ. По преимуществу это действительно студенческий бар (он и сейчас существует) - хотя, конечно, и иные посетители чувствовали себя там вполне раскованно.
ЛОКАЦИЯ 2. «ПЕНКА» (Котовского, 1а)
Еще один «НГТУ»-шный бар «Пенка» (или как его называли студенты - восьмой корпус НГТУ) располагался по соседству - на пересечении улиц Котовского и Блюхера. Там и пиво димедролом бодяжили и под вечер мордобои случались. На место «Пенки» пришел автомобильный магазин, а в названии юрлица до сих пор звучит ностальгическое «Пенка» с приставкой «ООО».
Локация 3. «МЕЛЬКОМБИНАТ»
Одним из старейших новосибирских баров следует признать бар «на мельнице», то есть на остановке «Мелькомбинат». Это было такое желтое здание неопределенной архитектуры, одноэтажное, но с высоким потолком. Изнутри оно было искусно украшено халтурной чеканкой - солнышко какое-то там… сердца радовало. Большущая надпись «Не курить» - и папиросный дым коромыслом. Там собирались так называемые «инюшенские мужики» и мужчины с остановок «Магазин «Турист», «Инструментальный завод» и т. д. Там особых понтов ни в одежде, ни в манерах не было: в чем пришел, в том и пришел, как повел себя, так и повел. Стерильной чистотой бар не блистал. Под вечерок обычно затевалась драка-другая. Некоторые рассчитывали на кулаки, другие вооружались кружками, третьи вынимали из рукавов ножики… а иные даже тяжелые столы на одной ноге хватали. Но, как правило, летальных исходов не было. Перед приездом милиции опытные граждане бросали ножики на столик к малолеткам, а те, гордые оказанным доверием, оружие прятали. Милиция забирала самых пассионарных, и все становилось как раньше, тихо и спокойно. Старинные посетители этого бара рассказывали о былых временах. «Эх бля, - говорили они, - раньше тута можно было на рубль кружку пива взять, да сто грамм водки… и еще на бутерброд с черной икрой оставалось!» Вот такой вот, оказывается, был у нас увесистый рубль.
Локация 4. «Пивной бар на Восходе» (Восход, 24)
Другой бар (он считался «приличным», причем совершенно непонятно почему; наверно, потому, что там, в отличие от практически всех пивбаров тех времен посетители не стояли за столами-стойками, а могли сидеть как белые люди, на стульях за столиками) - это был бар «на «Восходе». Располагался он на втором этаже здания-стекляшки, и там было обязательно покупать закуску - как раз те самые заветренные бутерброды. Но зато работники тихонечко из-под полы торговали вкусной скумбрией холодного копчения, по 70 копеек за штуку. А кроме того, там часто появлялся дед с баяном и поддатая бабка. Он играл, она пела… не Русланова, конечно… им слегка наливали. Красота. Гармония.
Еще один бар - примерно с такой же репутацией - был на остановке «Дом одежды». Сейчас от него даже и здания не осталось. Вот уж был «бар» так «бар». Сдается, ему больше бы подошло наименование «салун» - тоже по-американски и точнее отражает суть. Там жизнь кипела. Один постоянный посетитель был мужчина с юмором: однажды похмелил друзей раствором навоза, который предусмотрительно залил в бутылку из-под красного. В другой раз в ответ на просьбу о мелочи на похмел так грохнул тяжеленным кошельком об стол, что там все кружки подпрыгнули. Друзья обрадовались… а в кошельке оказались винтики и гаечки. Не поленился же, насобирал.
Неправильная с точки зрения нормальной экономики ситуация с пивом надвинулась примерно с года 1987-го. С водкой и вином в стране стало чрезвычайно туго - талоны, спекулянты, самодельная брага и самогон… А пиво - вот оно, и даже не дорого. 44 копейки литр, потом 50… Потому у пивных точек стали скапливаться граждане склонные к алкоголизму и антиобщественным проявлениям. Народное определение нашлось просто мгновенно: таких граждан стали звать «душманами». Причем сперва так звали всех, кто рвался купить пива без очереди, а потом уже более детально - тех, кто сделал это своим промыслом. В смысле за деньги покупал пиво тем, кто сам сделать это был не в состоянии. А обычный, не горластый и не блатной, гражданин, честно вставший в конец длиннючей очереди, шансов на покупку не имел вообще никаких. Поэтому многие пользовались душманскими услугами; причем не факт, что купленное пиво отдавали, иной раз душманы себе же его и оставляли, так что гражданин уходил опечаленный вдвойне - и пива не досталось, и деньги вместе с канистрой ушли в сторону моря!
Что характерно - душманские банды тоже подчинялись некоей субординации. Одни были почище, покруче, поумнее; ну вот например была бригада из крепких физически и вполне неглупых студентов Нархоза. Кстати, среди таких аристократов «душманить» за деньги считалось несколько позорным… ну разве что уж в крайнем случае. А другие были попроще и погрязнее. Для них душманство было как раз основным источником дохода. Один из таких, по кличке Пиф, помнится, лез к заветной амбразуре полуголый и при этом всегда орал «Это я тебе как врач говорю!» Почему из этих почти готовых банд так и не вышло настоящего криминала? Да черт его знает… наверно, алкоголизм не способствовал.
Криминала-то не вышло - а вот ОМОН, на ту пору еще только нарождавшийся, на душманах мастерство оттачивал. То ли кто-то возмущенный звонил в милицию, то ли омоновцам и так все было ясно (когда ни приедь, всегда около точки одно и то же, только и знай наводи порядок и законность) - приезжали на своих мощных грузовиках, осыпали виновных ударами дубин, а особо удачливых забирали с собой.
Это сейчас все вот так идиллически воспринимается: дескать, было, да прошло! Во времена! А между тем побои люди (в том числе и сами душманы, от конкурентов или от граждан) получали вполне реальные, часто жестокие. Как-то раз летом на одной из точек мужику просто взяли - и выбили глаз. Он, этот глаз, сперва выпрыгнул из глазницы и болтался снаружи как бы на веревочке. А потом оторвался и упал в пыль. Его отпнули и полезли за пивом.
Да. Тогда много всякого интересного можно было насмотреться. То, например, идет себе здоровый веселый мужик и всех стоящих в очереди просто колотит огромной первобытной костью по головам. И где раздобыл? То классические массовые драки, человек десять на десять. То вдруг чемпион мира мимо идет, по-дружески пивка из банки хлебнет (такая банка обязательно имелась у каждого коллектива и называлась «дежурка» - а что, из канистры-то пиво пить несподручно как-то). То знаменитые бандиты за пивом подъедут. Интересно было.
Однако, как и все хорошее, сухие законы обязательно заканчиваются; как правило, с отрицательным счетом. У нас-то еще был этакий полу-сухой закон, и то вон что творилось. А представьте Америку конца 20-х, когда под запретом было любое спиртное! У-у… легко понять жажду населения и всех этих знаменитых гангстеров…
У нас все закончилось буквально в один день. Это когда цены либерализовали. Вот, вчера еще пиво стоило, в сущности, копейки, а сегодня - раз в двадцать дороже! И все, не стало никаких очередей, и душманам пришлось менять специализацию.
Что сказать о качестве того, советского, пива? Оно, конечно, было все натуральное, без «химии». Другой вопрос, что по пути от НПВК (Новосибирского пиввинкомбината, впоследствии ВИНАПа) до потребителя это пиво несколько раз последовательно разбавлялось. Шофер, экспедитор - они что, рыжие, что ли? А пивник? Он что, за свое же пиво платить будет? Так что - «просто добавь воды!». Особо изощренные (как, например, труженики бара на Ереванской, близ городского аэропорта) кроме воды сыпали а пиво еще и соду, для пены. Впрочем, и таким пивом напивались вполне исправно. Правда, его больше требовалось, чем сейчас. Здоровому молодому человеку надо было такого пивка, чтобы до готового состояния, литров десять за день выпить. А то и больше. Заметьте: когда вы последний раз видели человека с канистрой пива? Дав-но! А раньше канистра была куда как чаще, чем трехлитровая банка. И были свои масенькие хитрости с этими канистрами: в алюминиевые наливали немного воды, герметично закрывали и ставили на плитку. Под воздействием пара канистра раздувалась; надо было только вовремя снять с огня, а то и взорваться могло. И потом такую канистру, прибавившую литра два-три, использовали как обычную десятилитровую. Впрочем, пивники были люди ушлые и не велись: в раздутые канистры пиво наливали ковшами-мерниками, а не как в обычные «десятки». Но бывали сосуды и покруче. Так, один человек пришел к пивнушке с круглым большим аквариумом, причем он не нес его в руках, а для удобства надел на голову. Подходя, кричал, что инопланетянам и вообще братьям по разуму пиво отпускается без очереди. В другой раз этот же человек зимой привез привязанную к санкам стиральную машину, и пиво ему наливали туда.
Стоит остановиться и на ассортименте. Собственно, какое пиво мы, новосибирцы, могли тогда пить? А вот какое. Разумеется, «Жигулевское», всегда и везде. Реже, гораздо реже - «Ячменный колос». Это - два светлых сорта. А два темных - «Мартовское» и «Бархатное» - возникали во всех точках как-то неожиданно, какое-то время продавались, а потом так же неожиданно и бесследно исчезали. Что характерно - привыкшие к светлому пиву новосибирцы, впервые пробуя то же «Мартовское», нахвалиться не могли - и вкусное, и крепкое, и необычное какое-то. А потом вдруг выяснялось, что его столько, сколько легонького жигулевского, ну никак не выпьешь, встает, гадина, поперек глотки! Сладкое! Приторное! Так что ну его на фиг, новшества все эти… даешь жигули или колос!
После сухого закона закономерно становится уж слишком мокро. Едва сняли запреты, как страна кинулась купаться в море алкоголя. Водку продавали буквально на каждом углу, даже в киосках «Союзпечати». Сразу же после отпуска цен возникло множество сортов самого разного пива, в том числе и «баночного», которое в Союзе себе позволить не мог практически никто. Причем не только из-за цены, а просто из-за того, что его практически не завозили. Да и поначалу, появившись, оно было очень дорогим, и если уж его и пили, то многие старались делать это напоказ, чтобы весь мир видел и рукоплескал: «Этот человек пьет баночное пиво!». А потом пива стало просто океан, и марок столько, что у человека 80-х просто ум бы помутился. Мы, конечно, видели тогда по ТВ, что за границей этого добра много… но как-то не верилось… врут, наверно… разве может быть пива больше четырех сортов? Да и зачем?..
А вот уже потом возникли вопросы относительно «химии». И грусть по светлому времени, когда можно было так увлекательно купить экологически чистого продукта (от которого, кстати, голова болела ровно так же, как и от нынешнего; кстати, что вообще доброго скрывается за лучезарными словами «экологически чистый продукт»? Один человек заметил, что, между прочим, яд кураре тоже экологически чистый природный продукт. А еще меня интересует вот какой продукт, тоже экологически чистый, в рекламе озвучен как часть какого-то крема: норковое масло. Его прямо из этих норок выжимают, что ли? Или их доят, а потом, как положено, сепаратором?.. Впрочем, к нашей ученой беседе этот вопрос отношения не имеет).
Но все же без химии как-то спокойнее…
Условно говоря, города (да и целые страны) можно делить на «пивные» и «непивные». Скажем, та же Франция - там традиции винопития значительно старше традиций пивных; вспомним, еще Портос в «20 лет спустя» вполне презрительно отзывался об англичанах именно в связи с тем, что они любят пиво. Или Грузия. Или Италия. Впрочем, даже принадлежность к клану «пивных» держав вовсе не гарантирует того, что пиво там производится хорошее; ну, например, Америка - держава безусловно пивная. Но кто вот так, навскидку, назовет сорт действительно хорошего чисто американского (не перекупленного у Европы) пива? Да разве что сами американцы. Зато такие страны, как Германия и Чехия, где еще в средние века за качеством пива надзирали с самых высоких постов (вплоть до королевских указов, так сказать, средневековых ГОСТов, нарушение которых каралось весьма немилосердно) по сей день блюдут марку и поставляют на мировой рынок пиво лучших сортов.
Что касается России, то у нас, как всегда, некий «собственный путь». С одной стороны, мы - страна с богатейшим опытом изготовления и потребления пива. Судя по литературе, в прошлые века пиво в России производилось потрясающего качества и в достаточном количестве. Но тут произошла революция. Ну, казалось бы, и что, что произошла? Пользуйся старыми рецептами и делай напиток как следует. Однако проторенные дороги, как известно, не для большевиков. В итоге через 70 лет Советской власти дела с пивом в стране обстояли, мягко говоря, плачевно. И с качеством, и с количеством.
Человеку свойственно грустить по прошлому, по тем временам, когда «воздух был чистым, а секс - грязным». Идеализировать это самое прошлое. И сейчас все чаще можно встретить людей, которые упрекают нынешнее пиво в том, что оно, дескать, «сплошная химия», а вот раньше его хоть и разбавляли порой, но зато был - натуральный продукт!
А давайте-ка повспоминаем, что там было за пиво. Кто застал - пусть поностальгирует, а кто родился и приобщился позже - пусть просто знает.
Существовало три источника живительной влаги: магазины, пивные киоски (их называли «точками» или «пивнушками») и так называемые «пивные бары».
Пиво в магазинах. Да, когда-то оно там бывало - пузатенькие кургузые бутылочки «Жигулевского» за 37 копеек, с нетрадиционной наклейкой: она была не прямоугольная, а маленькая, неправильной формы, и располагалась не на самом теле бутылки, а на горлышке. Однако в 80-х пиво из магазинов как ураганом вымело, и проще было найти его просто на улице, чем в этих самых магазинах.
Пивные бары… О, это были те еще бары. Появилось это гордое западное имя где-то в конце 50-х - начале 60-х. Многие коммунисты к понятию «бар» отнеслись настороженно: что-то было в этом капиталистическое, не наше. Однако реальность очень скоро все расставила по своим местам. Подозрительный «пивной бар» стал просто «пивбаром», а обстановочка и публика там подобрались точь-в-точь как в пивной «Стоп-сигнал», в которой был зарезан гражданин Клим Чугункин, перевоплотившийся впоследствии в товарища Шарикова. Даже внешне многие заведения смахивали на фанерные бараки - и такие пивные шалманы обычно назывались в местной среде «Голубой Дунай». И так было в великом множестве советских городов. Но не во всех.
Прежде всего, исключением была Прибалтика. Нет, конечно, и там хватало «точек» и «Дунаев», и так же толпились там с утра пораньше жаждущие, и забавно было слышать посреди литовской или латышской речи чисто русский мат: он, видимо, давал больше экспрессии, нежели вялая прибалтийская матерщина. Но в то же время в прибалтийских республиках не успели еще убить славные пивные традиции, и, во-первых, пиво («alus» по-местному, а «alaus baras» -- «пивной бар») там было на порядок лучше, чем где бы то ни было в СССР, а во-вторых, тогдашние прибалтийские пивные бары были таковы, что и сегодня было бы не стыдно пригласить туда хорошую девушку или солидного человека. В городе Каунасе в 1983 году я посетил несколько таких местечек. Они не были похожи, у каждого было «свое лицо». Один бар был в глубоком подвале со сводчатыми потолками - большой, человек на двести. Другой, «Меджиоутас ужейка», что означает «Хижина лесника», также был в сводчатом помещении, но уже на уровне тротуара. Третий, пивной ресторан «Рамбинас», был с окнами-витражами, на которых в готическом стиле представали всевозможные мозаичные рыцари. Общее в этих заведениях было вот что. Во-первых, обязательные фирменные картонные подкладочки под каждую кружку. Штука по нашим меркам вроде бы и не обязательная, но командированные и туристы хватали их и потом на родине подкладывали уже под кружки с родным «жигулевским». Хвастались перед дружками. Во-вторых, в тамошних барах можно было купить еду: не заветренные бутерброды с вареным яйцом и килькой, как у нас, а еду действительно вкусную, отлично приготовленную. Где-то давали жареное мясо на керамической сковороде. Где-то - фасоль в горшочках (я не считал фасоль вкусной едой, пока по настоятельному совету одного опытного литовца не попробовал; теперь считаю). Где-то - «цеппелины», то есть своего рода котлеты, запеченные в спирали из теста, с нарезанным соломкой маринованным луком в качестве гарнира. Или твердый плоский сыр, весь насквозь пронизанный зернышками тмина. Ну, короче, вы поняли… Причем все это стоило достаточно недорого. Обед в столовой (которая по-литовски называется «вальгикла») с фруктовым сладким супом, похожим с виду на наш борщ, обходился лишь немножко дешевле.
При этом в Прибалтике существовал и существует еще и четвертый живительный источник: на хуторах местные крестьяне варят свое пиво, которое бьет «заводское» по всем позициям.
Итак, Прибалтика по пиву в СССР была, конечно, лучшей. Чуть отставали - но тоже в принципе были в норме - разные столицы. Довольно хорошо обстояло дело в Москве. Там при желании можно было найти приличный бар. Хотя и заведений самого низшего пошиба тоже ой как хватало. Немало хороших пивных было в Киеве. На Подоле, например, был подвальный бар в морском стиле: даже вход в него представлял собой шаланду, приваленную наискосок к стене, а уж за нею - лестницу. Внутри имелись круглые иллюминаторы, в которые смотри не смотри ничего не увидишь, потому что бар-то в подвале. На помещении для определенных нужд красовалась надпись «Гальюн». И еще это был единственный бар, где к пиву можно было бесплатно набирать сколько угодно маленьких сушек, который перед выпеканием обмакивали в крупную соль, и она так и оставалась - вдавленными в тесто кристаллами. Очень полезная к пиву штука. Другие бары там являли собой интересную смесь маленьких кафешек-бистро, где в одной половине можно было посидеть с гарной дивчиной, попить хорошего кофе и закусить «Киевским» или «Пражским» тортом, - а в другой был собственно пивбар, расположенный прямо тут же, за арочкой, достаточно чистый, но все равно, конечно, иногда горланящий и даже дерущийся. Но это редко. Местная публика отличалась, скажем, от новосибирской тем, что каждый состоятельный, хозяйственный любитель пива приносил с собою небольшой кусочек завернутой в газетку соленой рыбы и гордо закусывал, не снисходя до молящих взглядов безрыбных сограждан. Зато когда мы как-то раз притащили туда несколько огромных горбушин, то на нас прямо как будто стая ястребов слетелась - дайте, дескать, парни, попробовать! С красной рыбой в стране тогда была ужасная напряженка, она была редким деликатесом… ну нате, пробуйте! Да и вообще, мы туда порой и с гитарой приходили, давали культурную программу. Да там и так с культурой все было правильно - впервые песни Вилли Токарева я услыхал как раз в том баре. На этом баре была неоновая надпись «Пиво кава морозiво». То есть - пиво, кофе, мороженое. А поскольку украинское письменное «и» произносится как русское «ы» (наше «и» - это у них «i»), то звучало как-то толще, солиднее, весомее - «ПЫВО»! В том баре вечера заканчивались всегда строго одинаково: пожилая уборщица, помахивая шваброй, произносила сакраментальные слова «Ну, друзья-однополчане, по домам пора!» И все однополчане послушно шли по домам.
В том же Киеве и в Москве были и такие неслыханные для Новосибирска заведения, как пивные бары-автоматы. Подошел, кинул монетку, подставил кружку (в Киеве их называли, в отличие от Новосибирска, не кружками, а «бокалами»; впрочем, тамошние пивные сосуды как раз больше подходили под это понятие: у нас везде были такие купеческие, старинного фасона пузатые именно кружки, а там, как правило, «бокалы» были слегка конусообразной формы, дно было шире верха, а стенки - прямые). И тебе автоматически налилось пива. Причем можно было кидать монетки в 10, 15 и 20 копеек. На 20 наливалось примерно пол-литра, на другие - соответственно. Но больше всего в ходу были «пятнашки», потому что их можно было наменять неподалеку в переговорном телефонном пункте.
Как-то раз посетителям выпало Счастье: пока бармен где-то путешествовал, что-то в автоматике испортилось. Пиво просто начало бесконтрольно течь из всех крантиков. В обстановке сориентировались мгновенно: все свободные кружки сразу же заполнились напитком, и посетители приняли самый невинный вид. Бармен, запыхавшись, вбежал и принялся умолять заплатить за неправедно полученное пивко. Да кто же признается? Всю дорогу существовало мнение в народе, что «пивники» -суть кровососы и мироеды, так что нечего тут… Тот бар, кстати, тоже носил неофициальное название - его обозначали как «Байконур». Некоторые объясняли это так: дескать, отсюда уходят на взлет. В этом «Байконуре» меня научили закусывать пиво долькой лимона. Рекомендую.
В том же Киеве и магазинного пива было вдоволь, и в довольно большом ассортименте. Нам только не очень нравилось пиво «Оболонь» - оно было каким-то чересчур уж горьким. Очень на любителя.
Коли я упомянул о «хороших» пивных местах бывшего СССР, то следует сказать и о «плохих». В Союзе бытовало очень распространенное мнение, что хуже пива, чем узбекское, в природе не существует. И каждый, кто говорил об этом пиве, обязательно цитировал его название на языке оригинала: «Жигули пивоси». Ну да, ну да… Еще слово «моча» нередко в критических характеристиках мелькало.
ЛОКАЦИЯ 1. «ШАЙБА» (Блюхера, 71)
Новосибирское пиво тех времен, в принципе, устраивало и новосибирцев, и гостей нашего города (это называется «слаще морковки ничего не ели»). А вот с «приличными» пивными заведениями у нас в те времена была БОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА. Да их просто не было. Хотя несколько знаменитых точек, конечно, существовало. Наверно, самым известным пивбаром была так называемая «Шайба», которую завсегдатаи прозвали так за круглую приземистую форму. «Шайба» вскормила своим пивом не одно и не два поколения будущих командиров производства и науки, которые учились в НЭТИ, ныне НГТУ. По преимуществу это действительно студенческий бар (он и сейчас существует) - хотя, конечно, и иные посетители чувствовали себя там вполне раскованно.
ЛОКАЦИЯ 2. «ПЕНКА» (Котовского, 1а)
Еще один «НГТУ»-шный бар «Пенка» (или как его называли студенты - восьмой корпус НГТУ) располагался по соседству - на пересечении улиц Котовского и Блюхера. Там и пиво димедролом бодяжили и под вечер мордобои случались. На место «Пенки» пришел автомобильный магазин, а в названии юрлица до сих пор звучит ностальгическое «Пенка» с приставкой «ООО».
Локация 3. «МЕЛЬКОМБИНАТ»
Одним из старейших новосибирских баров следует признать бар «на мельнице», то есть на остановке «Мелькомбинат». Это было такое желтое здание неопределенной архитектуры, одноэтажное, но с высоким потолком. Изнутри оно было искусно украшено халтурной чеканкой - солнышко какое-то там… сердца радовало. Большущая надпись «Не курить» - и папиросный дым коромыслом. Там собирались так называемые «инюшенские мужики» и мужчины с остановок «Магазин «Турист», «Инструментальный завод» и т. д. Там особых понтов ни в одежде, ни в манерах не было: в чем пришел, в том и пришел, как повел себя, так и повел. Стерильной чистотой бар не блистал. Под вечерок обычно затевалась драка-другая. Некоторые рассчитывали на кулаки, другие вооружались кружками, третьи вынимали из рукавов ножики… а иные даже тяжелые столы на одной ноге хватали. Но, как правило, летальных исходов не было. Перед приездом милиции опытные граждане бросали ножики на столик к малолеткам, а те, гордые оказанным доверием, оружие прятали. Милиция забирала самых пассионарных, и все становилось как раньше, тихо и спокойно. Старинные посетители этого бара рассказывали о былых временах. «Эх бля, - говорили они, - раньше тута можно было на рубль кружку пива взять, да сто грамм водки… и еще на бутерброд с черной икрой оставалось!» Вот такой вот, оказывается, был у нас увесистый рубль.
Локация 4. «Пивной бар на Восходе» (Восход, 24)
Другой бар (он считался «приличным», причем совершенно непонятно почему; наверно, потому, что там, в отличие от практически всех пивбаров тех времен посетители не стояли за столами-стойками, а могли сидеть как белые люди, на стульях за столиками) - это был бар «на «Восходе». Располагался он на втором этаже здания-стекляшки, и там было обязательно покупать закуску - как раз те самые заветренные бутерброды. Но зато работники тихонечко из-под полы торговали вкусной скумбрией холодного копчения, по 70 копеек за штуку. А кроме того, там часто появлялся дед с баяном и поддатая бабка. Он играл, она пела… не Русланова, конечно… им слегка наливали. Красота. Гармония.
Еще один бар - примерно с такой же репутацией - был на остановке «Дом одежды». Сейчас от него даже и здания не осталось. Вот уж был «бар» так «бар». Сдается, ему больше бы подошло наименование «салун» - тоже по-американски и точнее отражает суть. Там жизнь кипела. Один постоянный посетитель был мужчина с юмором: однажды похмелил друзей раствором навоза, который предусмотрительно залил в бутылку из-под красного. В другой раз в ответ на просьбу о мелочи на похмел так грохнул тяжеленным кошельком об стол, что там все кружки подпрыгнули. Друзья обрадовались… а в кошельке оказались винтики и гаечки. Не поленился же, насобирал.
Неправильная с точки зрения нормальной экономики ситуация с пивом надвинулась примерно с года 1987-го. С водкой и вином в стране стало чрезвычайно туго - талоны, спекулянты, самодельная брага и самогон… А пиво - вот оно, и даже не дорого. 44 копейки литр, потом 50… Потому у пивных точек стали скапливаться граждане склонные к алкоголизму и антиобщественным проявлениям. Народное определение нашлось просто мгновенно: таких граждан стали звать «душманами». Причем сперва так звали всех, кто рвался купить пива без очереди, а потом уже более детально - тех, кто сделал это своим промыслом. В смысле за деньги покупал пиво тем, кто сам сделать это был не в состоянии. А обычный, не горластый и не блатной, гражданин, честно вставший в конец длиннючей очереди, шансов на покупку не имел вообще никаких. Поэтому многие пользовались душманскими услугами; причем не факт, что купленное пиво отдавали, иной раз душманы себе же его и оставляли, так что гражданин уходил опечаленный вдвойне - и пива не досталось, и деньги вместе с канистрой ушли в сторону моря!
Что характерно - душманские банды тоже подчинялись некоей субординации. Одни были почище, покруче, поумнее; ну вот например была бригада из крепких физически и вполне неглупых студентов Нархоза. Кстати, среди таких аристократов «душманить» за деньги считалось несколько позорным… ну разве что уж в крайнем случае. А другие были попроще и погрязнее. Для них душманство было как раз основным источником дохода. Один из таких, по кличке Пиф, помнится, лез к заветной амбразуре полуголый и при этом всегда орал «Это я тебе как врач говорю!» Почему из этих почти готовых банд так и не вышло настоящего криминала? Да черт его знает… наверно, алкоголизм не способствовал.
Криминала-то не вышло - а вот ОМОН, на ту пору еще только нарождавшийся, на душманах мастерство оттачивал. То ли кто-то возмущенный звонил в милицию, то ли омоновцам и так все было ясно (когда ни приедь, всегда около точки одно и то же, только и знай наводи порядок и законность) - приезжали на своих мощных грузовиках, осыпали виновных ударами дубин, а особо удачливых забирали с собой.
Это сейчас все вот так идиллически воспринимается: дескать, было, да прошло! Во времена! А между тем побои люди (в том числе и сами душманы, от конкурентов или от граждан) получали вполне реальные, часто жестокие. Как-то раз летом на одной из точек мужику просто взяли - и выбили глаз. Он, этот глаз, сперва выпрыгнул из глазницы и болтался снаружи как бы на веревочке. А потом оторвался и упал в пыль. Его отпнули и полезли за пивом.
Да. Тогда много всякого интересного можно было насмотреться. То, например, идет себе здоровый веселый мужик и всех стоящих в очереди просто колотит огромной первобытной костью по головам. И где раздобыл? То классические массовые драки, человек десять на десять. То вдруг чемпион мира мимо идет, по-дружески пивка из банки хлебнет (такая банка обязательно имелась у каждого коллектива и называлась «дежурка» - а что, из канистры-то пиво пить несподручно как-то). То знаменитые бандиты за пивом подъедут. Интересно было.
Однако, как и все хорошее, сухие законы обязательно заканчиваются; как правило, с отрицательным счетом. У нас-то еще был этакий полу-сухой закон, и то вон что творилось. А представьте Америку конца 20-х, когда под запретом было любое спиртное! У-у… легко понять жажду населения и всех этих знаменитых гангстеров…
У нас все закончилось буквально в один день. Это когда цены либерализовали. Вот, вчера еще пиво стоило, в сущности, копейки, а сегодня - раз в двадцать дороже! И все, не стало никаких очередей, и душманам пришлось менять специализацию.
Что сказать о качестве того, советского, пива? Оно, конечно, было все натуральное, без «химии». Другой вопрос, что по пути от НПВК (Новосибирского пиввинкомбината, впоследствии ВИНАПа) до потребителя это пиво несколько раз последовательно разбавлялось. Шофер, экспедитор - они что, рыжие, что ли? А пивник? Он что, за свое же пиво платить будет? Так что - «просто добавь воды!». Особо изощренные (как, например, труженики бара на Ереванской, близ городского аэропорта) кроме воды сыпали а пиво еще и соду, для пены. Впрочем, и таким пивом напивались вполне исправно. Правда, его больше требовалось, чем сейчас. Здоровому молодому человеку надо было такого пивка, чтобы до готового состояния, литров десять за день выпить. А то и больше. Заметьте: когда вы последний раз видели человека с канистрой пива? Дав-но! А раньше канистра была куда как чаще, чем трехлитровая банка. И были свои масенькие хитрости с этими канистрами: в алюминиевые наливали немного воды, герметично закрывали и ставили на плитку. Под воздействием пара канистра раздувалась; надо было только вовремя снять с огня, а то и взорваться могло. И потом такую канистру, прибавившую литра два-три, использовали как обычную десятилитровую. Впрочем, пивники были люди ушлые и не велись: в раздутые канистры пиво наливали ковшами-мерниками, а не как в обычные «десятки». Но бывали сосуды и покруче. Так, один человек пришел к пивнушке с круглым большим аквариумом, причем он не нес его в руках, а для удобства надел на голову. Подходя, кричал, что инопланетянам и вообще братьям по разуму пиво отпускается без очереди. В другой раз этот же человек зимой привез привязанную к санкам стиральную машину, и пиво ему наливали туда.
Стоит остановиться и на ассортименте. Собственно, какое пиво мы, новосибирцы, могли тогда пить? А вот какое. Разумеется, «Жигулевское», всегда и везде. Реже, гораздо реже - «Ячменный колос». Это - два светлых сорта. А два темных - «Мартовское» и «Бархатное» - возникали во всех точках как-то неожиданно, какое-то время продавались, а потом так же неожиданно и бесследно исчезали. Что характерно - привыкшие к светлому пиву новосибирцы, впервые пробуя то же «Мартовское», нахвалиться не могли - и вкусное, и крепкое, и необычное какое-то. А потом вдруг выяснялось, что его столько, сколько легонького жигулевского, ну никак не выпьешь, встает, гадина, поперек глотки! Сладкое! Приторное! Так что ну его на фиг, новшества все эти… даешь жигули или колос!
После сухого закона закономерно становится уж слишком мокро. Едва сняли запреты, как страна кинулась купаться в море алкоголя. Водку продавали буквально на каждом углу, даже в киосках «Союзпечати». Сразу же после отпуска цен возникло множество сортов самого разного пива, в том числе и «баночного», которое в Союзе себе позволить не мог практически никто. Причем не только из-за цены, а просто из-за того, что его практически не завозили. Да и поначалу, появившись, оно было очень дорогим, и если уж его и пили, то многие старались делать это напоказ, чтобы весь мир видел и рукоплескал: «Этот человек пьет баночное пиво!». А потом пива стало просто океан, и марок столько, что у человека 80-х просто ум бы помутился. Мы, конечно, видели тогда по ТВ, что за границей этого добра много… но как-то не верилось… врут, наверно… разве может быть пива больше четырех сортов? Да и зачем?..
А вот уже потом возникли вопросы относительно «химии». И грусть по светлому времени, когда можно было так увлекательно купить экологически чистого продукта (от которого, кстати, голова болела ровно так же, как и от нынешнего; кстати, что вообще доброго скрывается за лучезарными словами «экологически чистый продукт»? Один человек заметил, что, между прочим, яд кураре тоже экологически чистый природный продукт. А еще меня интересует вот какой продукт, тоже экологически чистый, в рекламе озвучен как часть какого-то крема: норковое масло. Его прямо из этих норок выжимают, что ли? Или их доят, а потом, как положено, сепаратором?.. Впрочем, к нашей ученой беседе этот вопрос отношения не имеет).
Но все же без химии как-то спокойнее…
Click to view