open-call #14: прагматика художественного дискурса

[tr_lit]

Начинаем готовить новый выпуск [Транслит], который будет посвящен "прагматике художественного высказывания" и аналогично озаглавлен. Как обычно, публикуем теоретическую повестку выпуска и приглашаем авторов, заинтересованных в участии: если у вас есть предложения по материалам к публикации (cтатьи, эссе и художественные работы, проблематизирующие феномен прагматики), милости просим по адресу editor@trans-lit.info до конца октября.

• Если в лингвистике/аналитической философии под прагматикой традиционно понимают методологический поворот, основанный на рассмотрении категории "успешного"/"неуспешного" высказывания (вместо категории "истинности"/"ложности" высказываний по отношению к фактам и внутренней консистентности высказывания), то подобный ракурс в теории литературы еще не становился предметом обсуждения. Функции языка сопоставлялись с литературой только через герменевтику и структурализм, но никогда через прагматическую философию языка. Исследование прагматики художественного высказывания (аналогично повороту от семантики и синтаксиса к прагматике в лингвистике) отказывается от рассмотрения соответствия между "изображенным" и "внелитературным" миром, а также интертекстуального соотношения типовых структур и различных текстов между собой, чтобы сосредоточить внимание на действии, жесте, ходе, который совершается художественным высказыванием, на реализации текста в конкретной ситуации, а также на том, какое отношение внутри литературного поля и по отношению к другим манифестациями занимает высказывание и какого эффекта добивается за его границами.
• Как и в обыденном языке определенная часть утверждений сама является совершением действия помимо говорения, так и многие литературные техники претендуют на статус не репрезентации, но самоценного явления (ср. «Писать не о войне, а войной», Маяковский), явления, обладающего не только значительной иллокутивной силой, но зачастую и вполне ощутимым перлокутивным эффектом (ср. «Стихи надо писать так, что если бросить стихотворение в окно, то стекло разобьется», Хармс). Точно так же как субъект, совершающий перформативное утверждение должен обладать определенными полномочиями и совершать его в определенной ситуации, поэт является производной определенных полномочий высказывания и более чем чувствителен к ситуации, не являясь поэтом по умолчанию и непрерывно («И меж детей ничтожных мира, Быть может, всех ничтожней он. ‎Но лишь Божественный глагол. До слуха чуткого коснётся…», Пушкин). Если для аналитической философии в XX веке стало очевидно, что при помощи слов можно совершать определенные действия, то «слова поэта» уже задолго до этого приравнивались к «его делам» без какого бы то ни было теоретического внимания.
• Иллокутивное значение (что имеется в виду) и перлокутивный эффект (каково воздействие) художественного высказывания. Если традиционно теория литературы занимается локуцией, самим фактом говорения в литературе, то анализ иллокуции и особенно перлокутивного эффекта в более широком - социальном - смысле обычно сводился лишь к привлечению беспорядочного биографического материала или социологических констант. Из-за этого забвения риторических аспектов языка "чисто литературная ценность" конфликтовала или была произвольно увязываемая с "полезностью"/"практической ценностью" - просветительской, дидактической или прямо утилитарной, но никогда не понималась как действие, как направленность сама по себе.
• Прагматика как очередной методологический ход овнешненного понимания художественного высказывания (не сам текст, а условия и обстоятельства его реализации, включенные в порядок его производства). Будучи схожа с типом вопрошания антрополога (интересующегося вместо вопроса «что это такое?» вопросом «как это работает?»), прагматический метод ставит вопрос так: «что высказывание само по себе хочет сказать (помимо тематического и формального значения)?», «какой иллокутивный акт оно совершает?», «к какому эффекту стремится это высказывание?».
• Бахтин и металингвистика. Аналогично критике Волошиновым понимания языка Соссюра и Гумбольдта ("язык заключается не в абстрактной системе форм, и не в индивидуальной психике говорящих") можно говорить и о литературном высказывании не как о вычисляемой клетке морфологии жанра или порождении индивидуальной творческой воли, но как о социальном событии литературного взаимодействия (порой довольно конфликтном) или реплике в наличной литературно-исторической ситуации (порой довольно вызывающей). Историческая прагматика и конситуативная прагматика. Как всякое высказывание (включая констативное) всегда является выполнением определенной коммуникативной задачи, художественное высказывание кроме прочего является выполнением прагматической задачи в рамках процесса переопределения жанровой системы и прагматической задачи в более локальной конситуации литературной коммуникации. Роль иллокутивного контекста в данных случаях выполняет эволюционное состояние жанровой системы или литературно-бытовой контекст художественного высказывания.
• Кроме того, художественное высказывание не просто совершает изолированный изобретенный речевой акт, но также ориентируется на потенциального адресата, предвосхищает, если угодно, некоторый диалог, но не так называемый «литературный» или «идейный» (т.е. сводимый к пропозициональному содержанию). Полемиченость прагматики: то или иное литературное изобретение выставляют в ответ на другое (предыдущее) изобретение как правило с тем, чтобы его попрать (сделать устаревшим). Прагматический жест стоит понимать не столько в формальном смысле, сколько в  литературно-бытовом, т.е. это такой жест, который отправляется по отношению к своим же собственным предшественникам (не «по отношению к предшествующим текстам», а по отношению к предшествующим способам действия в литературе) и призванном обгонять современников, а также формировать аудиторию.
• Как и слово в проекте металингвистики, произведение межиндивидуально и не принадлежит автору, а скорее подвешено на прагматических нитях, натянутых между значимыми прецедентами новации. Без учета этой обращенности и противопоставленности, собственно невозможно распознать направленность литературного произведения, понять текст как акт высказывания.
• Бахтин не раз оговаривается, что высказывание, обращенное не столько к своему предмету, сколько к чужим речам о нем, является единицей не только бытового общения, но также научного и художественного (как стабильных форм речевых жанров, опосредованных социальным действием). Постструктуралистская рецепция бахтинской теории свела эти дискурсивные взаимодействия к текстовым (в рамках которых высказывания нейтрализуют друг друга в общей синхронистской картотеке, хотя письмо-реплика по адресу других текстов очевидно не то же самое что речевой акт по адресу других речевых актов), в случае же прагматики художественного высказывания акцент нужно перенести с отсылок на жесты, которые совершает высказывающийся (круг Бахтина утверждал культурное (идеологическое) как раз как равняющееся знаковому, данному в действиях).
• Микросоциология и рецепция. Прагматика - это не "что?" и даже не "как?" литературы, а "как действует?". Учитывая наличный методологический инструментарий прагматика художественного высказывания может быть локализована в данный момент разве что на дисциплинарном пересечении микросоциологии литературного быта и рецептивной эстетики (+истории чтения), объектами которых оказываются институциональные обстоятельства реализации речевого акта произведения и конфигурация читательских сообществ, оказывающихся его адресатом. Сам же термин прагматической ситуации или события, возникающих на пересечении (или в равнодействующей) различных типов авторства (или даже "авторствования") и различных конфигураций рецептивной конвенции, описывается наиболее наглядно на примере актов обновления прагматической конвенции (ср. прагматика поэтического высказывания в случае стихов в альбом и в случае стихов для публикации в тиражном издании; "самоубийственность" стихотворений Мандельштама или тексты, написанные в тюрьме - таковы наиболее яркие примеры учреждения новой прагматики художественного высказывания).
• Формализм. Не все литературные произведения характеризуются равно нагдлядной прагматикой, но ведь и формалистские категории были более приложимы к одним, и менее приложимы к другим типа литературных произведений. Чтобы прояснить соотношения прагматики с формализмом, следует сказать, что Шкловский, говоривший об искусстве, совершающем ходы конем, ближе к ней, чем Шкловский, говоривший о переходе литературной легитимности от дяди к племяннику неким имперсональным образом. Кроме прочего, именно модель смыслоразличительного шахматного хода перекликается с тем как понимали само функционирование языка Соссюр и Витгенштейн, в отличие от уводящей совсем в другие области патримониальной метафоры.
• Остранение прагматики. Понятие и практика остранения уже давно не могут ограничиваться одним референциальным и внутриязыковым уровнями (обэриутский сюжет и заумный язык соответственно), но должны быть распространены в литературе (тогда как в искусстве это уже состоялось) на прагматический уровень - уровень реальной ситуации события высказывания. "Художественная обработка" (о которой в таких случаях всегда раздается вопрос) может состоять, например, собственно в том, как выбирается что-либо и где-либо быть написанным или прочитанным.
• "Политики поэтов". Таким образом, прагматика не равна литературной стратегии, но оказывается ближе к рансьеровской "политике поэта" (иллокутивные отношения, которые автор устанавливает между текстом и читателем). Вопрос "как действует литературное произведение?" (вытекающий из вопроса "как используется язык в данной ситуации?") всегда опрокинут в контекст и определяется тем, к кому и когда обращено художественное высказывание, а не тем, что оно представляет "само по себе" в любом из возможных смыслов этого эссенциалистского словосочетания.
• Акторно-сетевая теория литературы. Материальный поворот (переосмысление вещей как самостоятельной - не только пассивно значащей, на и активно действующей - реальности) в социологии заключался в деконструкции естественности научных открытий (производимых неким субъектом-ученым над вещами-объектами), то акторно-сетевые исследования литературы могут показать, с помощью каких технико-риторических и институционально-организационных усилий достигались "литературные открытия" и какие материальные факторы языка были вовлечены в качестве агента в производство литературных фактов.
• Отношения с другими методами. Несмотря на то, что как правило (структуралистский или герменевтический) акцент на тексте как таковом выступал как ценностно нейтральный, в действительности игнорирование прагматики в таком подходе превращало текст во вневременную ценность, дар самого языка, никак исторически и социологически не привязанный, никак не объективируемый контекстом, но только объективирующий все микросоциальные отношения литературы и историческую конситуацию. Также как значение в языке - только потенция значения в определенном контексте, литературные факты - нечто фабрикуемое в практике (что скрывает прагматика адресации "вечности" и чему противостоит формула "время расставит все по местам"), значение произведения - это его актуальная рецепция и циркуляция. Наконец, аналитическая формула «значение как употребление» прямо коррелирует с кондиционалистским критерием литературности (см. Женетт). Так, даже одна и та же литературная техника в разных ситуациях может оборачиваться различной прагматикой высказывания (аскетический стиль как следствие выработанности риторической традиции (Роб-Грийе), или как ставка радикальной трансформации социальной коммуникации (литература факта)).
• Некоторые типы прагматических установок, кооторые можно привести: прагматика «правды жизни»; прагматика прерывания (художественной иллюзии) = прагматика нереференциальности: прагматика «документа, оплаченного кровью»; прагматика нарративного саморазоблачения («выглядывание пуппенмейстера») - ради достижения читательского доверия на более высоком (чем фикциональный) уровне).

Также в эту пятницу, 11 октября на семинаре "Прагматика художественного дискурса" состоится выступление Павла Арсеньева, посвященное теме готовящегося выпуска, и редакционная дискуссия с его авторами. Университетская наб., 11, ауд. 1-О. Начало в 19.30. https://www.facebook.com/events/601647209893362