(no subject)
Хороший был журнал, в свое время, "Сельская молодежь". Сраная перестроечная конъюнктурка, конечно, сжирала тогда больше половины его объема, но в целом выглядело все не так уж плохо - рассказы, какие-то статьи, вернисаж на последней странице и т.д. Позднее журнал изменится, даже в лучшую сторону, но это будет уже немного не то.
В общем-то, это был один из журналов, с которыми я провел свои школьные годы чудесные (большое спасибо школьной библиотеке). Остались от тех времен только воспоминания о каких-то публикациях и нецеленаправленно собранные полтора десятка номеров за период 1978-1996...
Ладно, это пустое. Постараюсь выложить в ближайшее время кое-какие материалы из имеющихся номеров - все же, лучше, чем совсем ничего. Начну, пожалуй, с рубрики "Рок-глобус", чтобы закончить серию рок-статей.
«Чай-Ф»
Свердловской группе с довольно необычным названием « Чай-Ф» сегодня прочат такой же успех, как и их землякам - группе «Наутилус Помпилиус». Наш корреспондент встретился с певцом, гитаристом, автором песен «Чай-Ф» - Владимиром Шахриным.
- Володя, я знаю, что играть на гитаре вы начали более десяти лет назад, учась еще в школе.
- Да, вместе с гитаристом Володей Бегуновым мы организовали группу «Пятна» в 1976 году. Играли композиции «Роллинг Стоунз», «Криденс», «Ти Рекс». Потом был техникум, служба в армии. Когда собрались вновь, стало ясно, что «снимать» чужие вещи уже неинтересно. Пришло время говорить со сцены с ровесниками о чем-то важном, о том, что волнует их и тебя.
В 1985 году, когда появился «Чай-Ф», мы начали играть балладный рок в стиле Боба Дилана, затем нас потянуло в панк-рок. Несколько кризисная ситуация сложилась в конце 1987 года, когда мы почувствовали, что музыка группы становится злой, когда увидели, что на концерты стали ходить исключительно 15-16-летние подростки, и они просто зверели от нее - это было видно даже по глазам. Поэтому сейчас мы очень внимательно относимся к тому, какую энергию передаем залу - положительную или отрицательную.
- Вы сказали, что подростки зверели на концертах. А драки случались?
- К сожалению, да. Например, на последнем фестивале в Ленинграде ребята дрались прямо перед сценой почти половину концерта. Мы пытались их остановить, но бесполезно - им было все равно, они были заняты только собой: вот мы какие ковбои, смотрите все на нас. Это довольно неприятное зрелище, но все-таки хочу сказать, что в последнее время в зале больше добрых глаз, порой просто чувствуешь, что оттуда идет тепло,
- Вам, наверное, хорошо знакомы инциденты зрителей с милицией, которая до последнего времени запрещала вставать с мест, танцевать во время концертов.
- Конечно. Кстати, парадокс, но там, где сегодня молодежи разрешили танцевать перед сценой, инциденты практически исчезли. Ведь этот усиленный контроль со стороны милиции и дружинников во многих случаях способствует лишь тому, что молодежь идет на концерт не как на праздник музыки, а как на какую-то социальную битву. Напряжение прямо-таки нависает над залом. Настрой ребят при виде массы людей в серой форме примерно такой: «Ну, щас мы вам покажем! Принципиально возьмемся за руки и начнем скакать по креслам!» А те смотрят и думают: «Ах вы, ублюдки, молокососы! Всех бы вас повязать!» И начинается...
В прошлом году в Киеве на концерте «Алисы» мы видели, как после первой песни сотня милиционеров «свиньей» вклинилась в толпу, причем непонятно почему; начали колотить ребят, руки выкручивать, а Кинчев стоит на краю сцены и шаманским голосом поет: «Новое мышление, новый метод...» Он, можно сказать, был этаким самогоном, который ударил в голову и тем и другим, ведь в то время, как первые ряды отбивались от милиции, задние бурно выражали свою солидарность со своими ровесниками. А какой-нибудь критик из общества «Отечество» или «Память» посмотрит на это и скажет: «Рок-музыка - это наркотик. Смотрите, что с людьми-то делается - звереют!» Но ведь виновата в этом не музыка, а люди, причем зачастую сама милиция и провоцирует драки и беспорядки.
- Кстати, как вы относитесь к обществу «Память»?
- Сложно ответить, потому что много в нем для меня непонятно до конца. С одной стороны, делают вроде бы нужное дело - восстанавливают памятники Отечества и т. д. А с другой - проповедуют шовинизм. Я же считаю, что шовинизм и национализм - это первые признаки какой-то несостоятельности теории либо человека, когда он начинает обвинять во всех бедах людей другой национальности. Разве евреи разрушали церкви? Нет, в основном сами русские, своими же руками. Зачем же кого-то винить, если своей головы нет...
Помню, начали обвинять рок-музыкантов в пособничестве масонам, в одурманивании нашей молодежи. Да нет же! Я сам музыкант, но хоть увидеть бы эти деньги, что мне должны платить сионисты. Ерунда какая-то!
- Вы неоднократно вы¬ступали в Казани и должны знать о кровавых стычках тамошней молодежи.
- Я знаю об этом и считаю, что когда отношения между людьми начинают выясняться исключительно с помощью кулаков, то это уже не люди, это - стадо.
- В чем причина «казанского феномена», на ваш взгляд, и как исправить положение?
- Да если б я знал... Если бы кто-то знал точно, что нужно сделать, я уверен, он не стал бы держать это в тайне... Действительно, очень серьезная проблема. Мы разговаривали в Казани со многими ребятами, которые не хотят участвовать в этих побоищах, и они рассказывают, что с «бойцами» по-нормальному просто невозможно общаться. Допустим, у такого спрашивают: зачем ты дерешься? А он в ответ: «А если я сейчас тебе справа вмажу - ты встанешь?» И весь разговор, и вся философия. Это натуральное скотство. На уровне бодания рогами по любому по¬воду: из-за самки, из-за места в тени или у воды...
А что делать с этим? Я уверен, что введение, скажем, комендантского часа не поможет. Наоборот, у 14-15-летних это вызовет усиление противодействия взрослым, милиции: «Ага, запрещаете, а мы все равно будем драться и днем и ночью».
- Может быть, поможет развитие клубов военно-патриотического воспитания, на которые сейчас многие уповают?
- Не знаю. Лично я очень настороженно отношусь к этим клубам. Вот иногда по телевизору показывают, как мальчишки дают клятву верности своему командиру. А я думаю: страшным человеком становится этот мальчишка, не говоря уже о командире, который взял на себя ответственность за него. Ведь я-то вижу, что командиру, хоть он и выглядит очень мужественным и красивым, всего лишь года 23. Он в 18 лет ушел в Афганистан, и, может, в жизни ничего, кроме как убивать, не умеет. И ничего не знает. Как же он может брать на себя ответственность воспитывать мальчишек, как мы ему можем это доверять? Не понимаю!
Я, конечно, в детстве тоже играл в «войну», но это было не так серьезно, как сейчас,- настоящая форма, настоящее оружие и прочее.
- Но вернемся к Казани.
- Думаю, что нужно повышать уровень культуры всего народа. И не только населения, вообще улучшать быт, архитектуру и т. д. И тогда подростки, которые ощутят изменения в лучшую сторону, тоже начнут меняться. Почему этого в принципе нет в Ленинграде? Потому что Ленинград - это прежде всего культура в широком понимании этого слова. Или сейчас много говорят о феномене свердловского рока. А никакого феномена нет. Просто у Свердловска есть свое лицо, своя культура. А у нас в городе живут не только отличные музыканты, но и художники - это 5 или 6 различных группировок со своим под¬ходом к творчеству, они постоянно выставляются, ездят с выставками по стране. Есть отличный театр. Очень много уделяется внимания внешнему облику города. Есть места, где, так сказать, бумажку мимо урны бросить просто совесть не позволит.
Кто за это должен отвечать? Конечно, сами люди. Но в первую очередь отцы города. Ведь они взяли на себя ответственность за состояние жизни города. А если они не могут сделать жизнь людей лучше, пусть тогда откажутся от должности. Лично для меня вся XIX партконференция уместилась в слова профессора Федорова, который сказал примерно так: доколе мы будем мерить наши достижения тоннами и километрами? Давайте мерить их счастьем советских людей. И это единственное, что меня задело, чему я просто поаплодировал бы.
- Давайте теперь обратимся непосредственно к песням группы. Одна из наиболее популярных композиций - «Где вы, где?» - посвящена тем людям, что творили кровавые преступления в нашей стране в годы сталинизма. Но ведь эти люди сегодня уже довольно старые, и они вряд ли услышат эту песню. Так на кого она. рассчитана?
- Песня рассчитана не только на то, чтобы ее услышали те, кто был когда-то палачами, но и на то, чтобы ее услышали и поняли молодые. Чтобы, если, не дай бог, колесо истории повернется вспять, не нашлось бы или нашлось бы очень мало таких вот исполнителей. А те старики, о которых мы поем... Я считаю, что хоть они до сих и остаются в тени, мы о них знаем, и они это чувствуют. И я уверен, что от этого им совсем не хорошо.
- Мы о них знаем - и этого достаточно?
- Если говорить о возмездии, то я в принципе не сторонник жестких мер. Если мы присвоим себе сейчас право судить и карать, не зная досконально каждого конкретного случая, то можем сами стать палачами. Я же считаю, что самое главное - не допустить это снова. Помнить о тех годах, знать о них - и не допустить повторения. Хотя, конечно, те, кто действительно виноват перед народом, перед законом, обязательно должны предстать перед судом. Это несомненно. Ведь были и просто садисты и последние сволочи.
Но были и другие... Ко мне однажды после концерта подошел человек и сказал: «Понимаешь, я сам служил в тех войсках. Мы за Волгой стояли с пулеметами и стреляли по отступающим. Но мне было 18 лет, а за моей спиной находился офицер с автоматом в руках, и, если бы я не выстрелил, он застрелил бы меня. А мне, понимаешь, жить очень хотелось... Стыдно мне сейчас... Мне люди те до сих пор снятся, которых мы в Волге топили. Ну не мог я...» Вот так. Лично у меня не хватит сейчас мужества сказать: «Он виновен. Давайте его поставим к стенке - он не одну душу загубил». Не могу его осудить. Ведь ситуация-то тогда была какая - стреляли-то с криками: «За Родину! За Сталина!» И опасно сейчас размахивать мечом направо-налево, опасно.
- Композиция «Это - религия» посвящена Александру Башлачеву. То, что он сделал,- это выход?
- Ну, во-первых, песня была написана давно, а после его гибели мы, как бы отдавая дань уважения этому человеку, исполняем ее в качестве посвящения. Что же касается того - выход это или нет, то я не могу осуждать его поступок, мне же ближе позиция, о которой мы поем в песне: «Они будут толще, мы будем смелей».
О его гибели я могу сказать одно. В принципе такой уход, видимо, он обдумывал давно. Послушайте его песни, и вы почти в каждой услышите об этом: «Руки раскинуть, как птица парить». И никто не обратил внимания, когда он, приехав в Свердловск и узнав о том, что его товарищ выбросился из окна, тихо сказал: «Следующий - я». Никто не обратил внимания - мы так живем, забываем похлопать по плечу, спросить о чем-нибудь. Хотя в последнее время ему не на что было жаловаться: в кино приглашали, на концерты. Никто не знает, отчего он это сделал: может, в тот день что-то такое понял, чего мы просто не понимаем. Живем и не задумываемся, а он задумался...
- Песня «Вместе теплей» посвящена, как вы ее объявляете, тем, кому чуть-чуть за тридцать. Почему именно этим людям?
- Дело в том, что она посвящена конкретному человеку, который олицетворяет для меня тех, что совершенно искренне поверили в лозунг: «Хиппи - да!» Эти люди проповедовали всеобщую любовь, они все очень добрые, но, по-моему, все немножко надломленные. Кто-то нашел силы измениться, а кто-то остался таким же, каким был в те годы. Это волосатые неудачники... Последующее поколение, к которому я отношусь, уже более настырней, более по-боевому настроено. И в то же время нам всем вместе действительно теплей, мы с удовольствием с ними общаемся, находим многие точки соприкосновения.
- А почему у них не получилось, почему не удалось увлечь всех идеей всеобщей любви?
- Трудно сказать. Вообще в истории человечества было много примеров, когда, по сути, очень хорошие идеи так и оставались идеями или извращались настолько, что становились своими противоположностями. Мне кажется, что в таких случаях {и в случае с хиппи) люди пытаются вмешаться в естественный ход развития природы и общества, искусственно что-то изменить, но ничем иным, как провалом, такое вмешательство окончиться не может.
- В песне «Я отвечаю тебе» есть строчка: «Мы - негодяи, мы - последняя шваль». Это что - самооценка или эпатаж?
- Это, конечно, не самооценка. Просто я знаю, что у меня есть друзья, которые считают меня достаточно интересным и порядочным человеком. Но также немало людей, которые думают обо мне действительно как о последнем подонке, потому что такие, как я, мешают им жить. Поэтому я говорю им: «Да, я такой негодяй и очень счастлив, что мешаю вам жить». А если ты нравишься всем, значит, ты - просто жевательная резинка, которую пожуют-пожуют и выплюнут.
- Я знаю, что песню «Я видел металл» многие слушатели воспринимают как отражающую, скажем так, кризис молодежной веры из-за таких, например, строк: «Я видел слова, что застряли у нас на губах, как то, что тонуть не должно - уверенно тонет».
- Странно, но эта песня - о любви между мужчиной и женщиной. «То, что тонуть не должно» - это я сам, потерявший контроль над собой, делающий нелогичные или несвойственные мне поступки. Это обычно происходит со всеми влюбленными.
Но песню действительно воспринимают несколько по-иному. Видимо, мы, рок-музыканты, виноваты в том, что просто отучили слушателей воспринимать наши слова адекватно. Люди привыкли видеть в текстах второй или третий смысл, какой-то спрятанный «крутой» подтекст.
- Сейчас по всей стране практически ежедневно проходит масса рок-концертов, выступают группы, еще несколько лет считавшиеся запрещенными. Но залы порой оказываются полупустыми, билеты продают чуть ли не в нагрузку. Это свидетельство падения интереса к рок-музыке? - Нет, я думаю. Во-первых, очень много просто плохих групп и, естественно, концертов. Во-вторых, сейчас, по-моему, делается все возможное, чтобы человека в следующий раз на концерт невозможно было затащить. То есть взяли с него деньги за билет - и все, забыли о нем. Никто не пытается сделать ему приятное, наоборот, подкидывают ему проблему за проблемой: гардероб, буфет, звук в зале, его качество, свет и т. д. Все плохо, все низкого качества. Вместо одного коллектива могут пустить другой, не указанный в афише, и после этого даже не извиниться перед зрителями. То есть сейчас период массового распугивания публики. Слишком много хапуг вокруг рок-музыки, для которых главное - карманы набить, а что завтра будет - им на это наплевать. Я очень надеюсь, что ситуация изменится и на их место придут действительно люди умные, честные и серьезные профессионалы. Иначе просто наступит вырождение отечественной рок-музыки.
Фото Андрея АНДРЮЩЕНКО
"Сельская молодежь" №4\1989 г.
В общем-то, это был один из журналов, с которыми я провел свои школьные годы чудесные (большое спасибо школьной библиотеке). Остались от тех времен только воспоминания о каких-то публикациях и нецеленаправленно собранные полтора десятка номеров за период 1978-1996...
Ладно, это пустое. Постараюсь выложить в ближайшее время кое-какие материалы из имеющихся номеров - все же, лучше, чем совсем ничего. Начну, пожалуй, с рубрики "Рок-глобус", чтобы закончить серию рок-статей.
«Чай-Ф»
Свердловской группе с довольно необычным названием « Чай-Ф» сегодня прочат такой же успех, как и их землякам - группе «Наутилус Помпилиус». Наш корреспондент встретился с певцом, гитаристом, автором песен «Чай-Ф» - Владимиром Шахриным.
- Володя, я знаю, что играть на гитаре вы начали более десяти лет назад, учась еще в школе.
- Да, вместе с гитаристом Володей Бегуновым мы организовали группу «Пятна» в 1976 году. Играли композиции «Роллинг Стоунз», «Криденс», «Ти Рекс». Потом был техникум, служба в армии. Когда собрались вновь, стало ясно, что «снимать» чужие вещи уже неинтересно. Пришло время говорить со сцены с ровесниками о чем-то важном, о том, что волнует их и тебя.
В 1985 году, когда появился «Чай-Ф», мы начали играть балладный рок в стиле Боба Дилана, затем нас потянуло в панк-рок. Несколько кризисная ситуация сложилась в конце 1987 года, когда мы почувствовали, что музыка группы становится злой, когда увидели, что на концерты стали ходить исключительно 15-16-летние подростки, и они просто зверели от нее - это было видно даже по глазам. Поэтому сейчас мы очень внимательно относимся к тому, какую энергию передаем залу - положительную или отрицательную.
- Вы сказали, что подростки зверели на концертах. А драки случались?
- К сожалению, да. Например, на последнем фестивале в Ленинграде ребята дрались прямо перед сценой почти половину концерта. Мы пытались их остановить, но бесполезно - им было все равно, они были заняты только собой: вот мы какие ковбои, смотрите все на нас. Это довольно неприятное зрелище, но все-таки хочу сказать, что в последнее время в зале больше добрых глаз, порой просто чувствуешь, что оттуда идет тепло,
- Вам, наверное, хорошо знакомы инциденты зрителей с милицией, которая до последнего времени запрещала вставать с мест, танцевать во время концертов.
- Конечно. Кстати, парадокс, но там, где сегодня молодежи разрешили танцевать перед сценой, инциденты практически исчезли. Ведь этот усиленный контроль со стороны милиции и дружинников во многих случаях способствует лишь тому, что молодежь идет на концерт не как на праздник музыки, а как на какую-то социальную битву. Напряжение прямо-таки нависает над залом. Настрой ребят при виде массы людей в серой форме примерно такой: «Ну, щас мы вам покажем! Принципиально возьмемся за руки и начнем скакать по креслам!» А те смотрят и думают: «Ах вы, ублюдки, молокососы! Всех бы вас повязать!» И начинается...
В прошлом году в Киеве на концерте «Алисы» мы видели, как после первой песни сотня милиционеров «свиньей» вклинилась в толпу, причем непонятно почему; начали колотить ребят, руки выкручивать, а Кинчев стоит на краю сцены и шаманским голосом поет: «Новое мышление, новый метод...» Он, можно сказать, был этаким самогоном, который ударил в голову и тем и другим, ведь в то время, как первые ряды отбивались от милиции, задние бурно выражали свою солидарность со своими ровесниками. А какой-нибудь критик из общества «Отечество» или «Память» посмотрит на это и скажет: «Рок-музыка - это наркотик. Смотрите, что с людьми-то делается - звереют!» Но ведь виновата в этом не музыка, а люди, причем зачастую сама милиция и провоцирует драки и беспорядки.
- Кстати, как вы относитесь к обществу «Память»?
- Сложно ответить, потому что много в нем для меня непонятно до конца. С одной стороны, делают вроде бы нужное дело - восстанавливают памятники Отечества и т. д. А с другой - проповедуют шовинизм. Я же считаю, что шовинизм и национализм - это первые признаки какой-то несостоятельности теории либо человека, когда он начинает обвинять во всех бедах людей другой национальности. Разве евреи разрушали церкви? Нет, в основном сами русские, своими же руками. Зачем же кого-то винить, если своей головы нет...
Помню, начали обвинять рок-музыкантов в пособничестве масонам, в одурманивании нашей молодежи. Да нет же! Я сам музыкант, но хоть увидеть бы эти деньги, что мне должны платить сионисты. Ерунда какая-то!
- Вы неоднократно вы¬ступали в Казани и должны знать о кровавых стычках тамошней молодежи.
- Я знаю об этом и считаю, что когда отношения между людьми начинают выясняться исключительно с помощью кулаков, то это уже не люди, это - стадо.
- В чем причина «казанского феномена», на ваш взгляд, и как исправить положение?
- Да если б я знал... Если бы кто-то знал точно, что нужно сделать, я уверен, он не стал бы держать это в тайне... Действительно, очень серьезная проблема. Мы разговаривали в Казани со многими ребятами, которые не хотят участвовать в этих побоищах, и они рассказывают, что с «бойцами» по-нормальному просто невозможно общаться. Допустим, у такого спрашивают: зачем ты дерешься? А он в ответ: «А если я сейчас тебе справа вмажу - ты встанешь?» И весь разговор, и вся философия. Это натуральное скотство. На уровне бодания рогами по любому по¬воду: из-за самки, из-за места в тени или у воды...
А что делать с этим? Я уверен, что введение, скажем, комендантского часа не поможет. Наоборот, у 14-15-летних это вызовет усиление противодействия взрослым, милиции: «Ага, запрещаете, а мы все равно будем драться и днем и ночью».
- Может быть, поможет развитие клубов военно-патриотического воспитания, на которые сейчас многие уповают?
- Не знаю. Лично я очень настороженно отношусь к этим клубам. Вот иногда по телевизору показывают, как мальчишки дают клятву верности своему командиру. А я думаю: страшным человеком становится этот мальчишка, не говоря уже о командире, который взял на себя ответственность за него. Ведь я-то вижу, что командиру, хоть он и выглядит очень мужественным и красивым, всего лишь года 23. Он в 18 лет ушел в Афганистан, и, может, в жизни ничего, кроме как убивать, не умеет. И ничего не знает. Как же он может брать на себя ответственность воспитывать мальчишек, как мы ему можем это доверять? Не понимаю!
Я, конечно, в детстве тоже играл в «войну», но это было не так серьезно, как сейчас,- настоящая форма, настоящее оружие и прочее.
- Но вернемся к Казани.
- Думаю, что нужно повышать уровень культуры всего народа. И не только населения, вообще улучшать быт, архитектуру и т. д. И тогда подростки, которые ощутят изменения в лучшую сторону, тоже начнут меняться. Почему этого в принципе нет в Ленинграде? Потому что Ленинград - это прежде всего культура в широком понимании этого слова. Или сейчас много говорят о феномене свердловского рока. А никакого феномена нет. Просто у Свердловска есть свое лицо, своя культура. А у нас в городе живут не только отличные музыканты, но и художники - это 5 или 6 различных группировок со своим под¬ходом к творчеству, они постоянно выставляются, ездят с выставками по стране. Есть отличный театр. Очень много уделяется внимания внешнему облику города. Есть места, где, так сказать, бумажку мимо урны бросить просто совесть не позволит.
Кто за это должен отвечать? Конечно, сами люди. Но в первую очередь отцы города. Ведь они взяли на себя ответственность за состояние жизни города. А если они не могут сделать жизнь людей лучше, пусть тогда откажутся от должности. Лично для меня вся XIX партконференция уместилась в слова профессора Федорова, который сказал примерно так: доколе мы будем мерить наши достижения тоннами и километрами? Давайте мерить их счастьем советских людей. И это единственное, что меня задело, чему я просто поаплодировал бы.
- Давайте теперь обратимся непосредственно к песням группы. Одна из наиболее популярных композиций - «Где вы, где?» - посвящена тем людям, что творили кровавые преступления в нашей стране в годы сталинизма. Но ведь эти люди сегодня уже довольно старые, и они вряд ли услышат эту песню. Так на кого она. рассчитана?
- Песня рассчитана не только на то, чтобы ее услышали те, кто был когда-то палачами, но и на то, чтобы ее услышали и поняли молодые. Чтобы, если, не дай бог, колесо истории повернется вспять, не нашлось бы или нашлось бы очень мало таких вот исполнителей. А те старики, о которых мы поем... Я считаю, что хоть они до сих и остаются в тени, мы о них знаем, и они это чувствуют. И я уверен, что от этого им совсем не хорошо.
- Мы о них знаем - и этого достаточно?
- Если говорить о возмездии, то я в принципе не сторонник жестких мер. Если мы присвоим себе сейчас право судить и карать, не зная досконально каждого конкретного случая, то можем сами стать палачами. Я же считаю, что самое главное - не допустить это снова. Помнить о тех годах, знать о них - и не допустить повторения. Хотя, конечно, те, кто действительно виноват перед народом, перед законом, обязательно должны предстать перед судом. Это несомненно. Ведь были и просто садисты и последние сволочи.
Но были и другие... Ко мне однажды после концерта подошел человек и сказал: «Понимаешь, я сам служил в тех войсках. Мы за Волгой стояли с пулеметами и стреляли по отступающим. Но мне было 18 лет, а за моей спиной находился офицер с автоматом в руках, и, если бы я не выстрелил, он застрелил бы меня. А мне, понимаешь, жить очень хотелось... Стыдно мне сейчас... Мне люди те до сих пор снятся, которых мы в Волге топили. Ну не мог я...» Вот так. Лично у меня не хватит сейчас мужества сказать: «Он виновен. Давайте его поставим к стенке - он не одну душу загубил». Не могу его осудить. Ведь ситуация-то тогда была какая - стреляли-то с криками: «За Родину! За Сталина!» И опасно сейчас размахивать мечом направо-налево, опасно.
- Композиция «Это - религия» посвящена Александру Башлачеву. То, что он сделал,- это выход?
- Ну, во-первых, песня была написана давно, а после его гибели мы, как бы отдавая дань уважения этому человеку, исполняем ее в качестве посвящения. Что же касается того - выход это или нет, то я не могу осуждать его поступок, мне же ближе позиция, о которой мы поем в песне: «Они будут толще, мы будем смелей».
О его гибели я могу сказать одно. В принципе такой уход, видимо, он обдумывал давно. Послушайте его песни, и вы почти в каждой услышите об этом: «Руки раскинуть, как птица парить». И никто не обратил внимания, когда он, приехав в Свердловск и узнав о том, что его товарищ выбросился из окна, тихо сказал: «Следующий - я». Никто не обратил внимания - мы так живем, забываем похлопать по плечу, спросить о чем-нибудь. Хотя в последнее время ему не на что было жаловаться: в кино приглашали, на концерты. Никто не знает, отчего он это сделал: может, в тот день что-то такое понял, чего мы просто не понимаем. Живем и не задумываемся, а он задумался...
- Песня «Вместе теплей» посвящена, как вы ее объявляете, тем, кому чуть-чуть за тридцать. Почему именно этим людям?
- Дело в том, что она посвящена конкретному человеку, который олицетворяет для меня тех, что совершенно искренне поверили в лозунг: «Хиппи - да!» Эти люди проповедовали всеобщую любовь, они все очень добрые, но, по-моему, все немножко надломленные. Кто-то нашел силы измениться, а кто-то остался таким же, каким был в те годы. Это волосатые неудачники... Последующее поколение, к которому я отношусь, уже более настырней, более по-боевому настроено. И в то же время нам всем вместе действительно теплей, мы с удовольствием с ними общаемся, находим многие точки соприкосновения.
- А почему у них не получилось, почему не удалось увлечь всех идеей всеобщей любви?
- Трудно сказать. Вообще в истории человечества было много примеров, когда, по сути, очень хорошие идеи так и оставались идеями или извращались настолько, что становились своими противоположностями. Мне кажется, что в таких случаях {и в случае с хиппи) люди пытаются вмешаться в естественный ход развития природы и общества, искусственно что-то изменить, но ничем иным, как провалом, такое вмешательство окончиться не может.
- В песне «Я отвечаю тебе» есть строчка: «Мы - негодяи, мы - последняя шваль». Это что - самооценка или эпатаж?
- Это, конечно, не самооценка. Просто я знаю, что у меня есть друзья, которые считают меня достаточно интересным и порядочным человеком. Но также немало людей, которые думают обо мне действительно как о последнем подонке, потому что такие, как я, мешают им жить. Поэтому я говорю им: «Да, я такой негодяй и очень счастлив, что мешаю вам жить». А если ты нравишься всем, значит, ты - просто жевательная резинка, которую пожуют-пожуют и выплюнут.
- Я знаю, что песню «Я видел металл» многие слушатели воспринимают как отражающую, скажем так, кризис молодежной веры из-за таких, например, строк: «Я видел слова, что застряли у нас на губах, как то, что тонуть не должно - уверенно тонет».
- Странно, но эта песня - о любви между мужчиной и женщиной. «То, что тонуть не должно» - это я сам, потерявший контроль над собой, делающий нелогичные или несвойственные мне поступки. Это обычно происходит со всеми влюбленными.
Но песню действительно воспринимают несколько по-иному. Видимо, мы, рок-музыканты, виноваты в том, что просто отучили слушателей воспринимать наши слова адекватно. Люди привыкли видеть в текстах второй или третий смысл, какой-то спрятанный «крутой» подтекст.
- Сейчас по всей стране практически ежедневно проходит масса рок-концертов, выступают группы, еще несколько лет считавшиеся запрещенными. Но залы порой оказываются полупустыми, билеты продают чуть ли не в нагрузку. Это свидетельство падения интереса к рок-музыке? - Нет, я думаю. Во-первых, очень много просто плохих групп и, естественно, концертов. Во-вторых, сейчас, по-моему, делается все возможное, чтобы человека в следующий раз на концерт невозможно было затащить. То есть взяли с него деньги за билет - и все, забыли о нем. Никто не пытается сделать ему приятное, наоборот, подкидывают ему проблему за проблемой: гардероб, буфет, звук в зале, его качество, свет и т. д. Все плохо, все низкого качества. Вместо одного коллектива могут пустить другой, не указанный в афише, и после этого даже не извиниться перед зрителями. То есть сейчас период массового распугивания публики. Слишком много хапуг вокруг рок-музыки, для которых главное - карманы набить, а что завтра будет - им на это наплевать. Я очень надеюсь, что ситуация изменится и на их место придут действительно люди умные, честные и серьезные профессионалы. Иначе просто наступит вырождение отечественной рок-музыки.
Фото Андрея АНДРЮЩЕНКО
"Сельская молодежь" №4\1989 г.