Нью-Еврюки
... А потом Длинный медленно сошел с трибуны... Подошел к специально посаженному нанятыми пиарщиками на первый ряд мальчику с глазами грустной серны, потрепал его по щеке, картинно задумался, глядя вроде бы и в проход между рядами, но как бы и в будущее. Постоял. Потом вернулся на сцену, подойдя к трибуне и невольно показывая в сравнении, что он длиннее и выше ее, бедняжки с тремя микрофонами. Его рост, казалось, отделился от самого субъекта и говорил залу: "Я и де Голль - одного поля ягоды! Отдай свой голос за моего хозяина - и Эйфелева башня твоя! Снесём ее вместе! Снесем на сторону - и распилим на сувениры. Мы ведь любим пилить" . Тут рост понял по замороженной реакции зала, что проболтался о чем-то глубоко интимном, неприличном даже, и шустро юркнул за спину своего хозяина. А тот, словно услышав краем уха размышления про себя любимого и де Голля Великого, вдруг очнулся и стал излагать заключительную часть своей программы.
Величественна она была, программа эта, будто Эйфелева башня весной, и цвели на ней развесистые ветви не то сакуры, не то клюквы. Тем в зале, кто постарше, вспомнились пикейные жилеты с их бессмертным "Бриан - это голова! Я бы ему палец в рот не положил" - и ехидным замечанием по поводу того, что Бриан, скорее всего, и не позволил сунуть грязноватый одесский палец себе в рот.
А на самой верхотуре программы, как пылающий белым светом надежды фонарь на башне маяка, красовалось обещание: Мы скрестим их!
Read my lips Призрак Буша-старшего показался в дверях. Читайте по моим губам - Мы скрестим их! Их евро - да оно скоро ничего не будет стоить! Опозорится, обанкротится, пойдет по миру, клянча: "А подайте фунт сушеных долларов!" И тут - мы. Человек с рублем (мем, сказанный Ходорковским, оживет снова).
Уйдут проклятые У.Е. из нашего сознания, мы забудем былой позор, мы будем гордится тем, что слабеющее евро будет заменено нашим промасленным мазутом и нефтью рублем. Мы оплатим долги греков (не бойтесь, что переговоры о слиянии двух валют могут продолжаться долго - Греции все равно без нашей помощи не расплатиться с долгами), латыши будут стоять в очереди и просить "примите нас" - а мы подумаем, да, подумаем! Старый Евро будет сдан в музей, а на его место, "звеня рублем, сверкая блеском стали", придет новая валюта.
Деньги будущего.
Нью-Еврюки.
Наши Нью-Еврюки
И, окинув взглядом маленького корсиканца притихший от открывшейся перспективы зал, Длинный плюхнулся в кресло подле стола президиума, все равно оставаясь куда выше всех сидящих рядом. Операторы программы врубили затемнение, свет стал медленно заползать в простенки, а откуда-то сверху, тихо и плавно, как белая полярная лиса, полярной же ночью, стало спускаться, подкрадываться огромное зеленоватое полотнище с цифрами 500, силуэтом храма Василия Блаженного и акцентированно выделенной буквой Ё в слове ЁVRO.
Ё... Ё... Ё-моёё! - дружно затянул зал, следуя с упорством леммингов за подвываниями грамотно рассаженных по разным закуткам партера профессиональных подпевал.
Ё-моё - скажем про себя и мы, дорогие друзья. Удивляюсь, как еще российские цирки все не разорились. Ведь столько клоунов вокруг...
Величественна она была, программа эта, будто Эйфелева башня весной, и цвели на ней развесистые ветви не то сакуры, не то клюквы. Тем в зале, кто постарше, вспомнились пикейные жилеты с их бессмертным "Бриан - это голова! Я бы ему палец в рот не положил" - и ехидным замечанием по поводу того, что Бриан, скорее всего, и не позволил сунуть грязноватый одесский палец себе в рот.
А на самой верхотуре программы, как пылающий белым светом надежды фонарь на башне маяка, красовалось обещание: Мы скрестим их!
Read my lips Призрак Буша-старшего показался в дверях. Читайте по моим губам - Мы скрестим их! Их евро - да оно скоро ничего не будет стоить! Опозорится, обанкротится, пойдет по миру, клянча: "А подайте фунт сушеных долларов!" И тут - мы. Человек с рублем (мем, сказанный Ходорковским, оживет снова).
Уйдут проклятые У.Е. из нашего сознания, мы забудем былой позор, мы будем гордится тем, что слабеющее евро будет заменено нашим промасленным мазутом и нефтью рублем. Мы оплатим долги греков (не бойтесь, что переговоры о слиянии двух валют могут продолжаться долго - Греции все равно без нашей помощи не расплатиться с долгами), латыши будут стоять в очереди и просить "примите нас" - а мы подумаем, да, подумаем! Старый Евро будет сдан в музей, а на его место, "звеня рублем, сверкая блеском стали", придет новая валюта.
Деньги будущего.
Нью-Еврюки.
Наши Нью-Еврюки
И, окинув взглядом маленького корсиканца притихший от открывшейся перспективы зал, Длинный плюхнулся в кресло подле стола президиума, все равно оставаясь куда выше всех сидящих рядом. Операторы программы врубили затемнение, свет стал медленно заползать в простенки, а откуда-то сверху, тихо и плавно, как белая полярная лиса, полярной же ночью, стало спускаться, подкрадываться огромное зеленоватое полотнище с цифрами 500, силуэтом храма Василия Блаженного и акцентированно выделенной буквой Ё в слове ЁVRO.
Ё... Ё... Ё-моёё! - дружно затянул зал, следуя с упорством леммингов за подвываниями грамотно рассаженных по разным закуткам партера профессиональных подпевал.
Ё-моё - скажем про себя и мы, дорогие друзья. Удивляюсь, как еще российские цирки все не разорились. Ведь столько клоунов вокруг...