Wagner и мы.
В архивах найдена партитура неизвестной оперы Вагнера, посвященной истории династии Кохов: "Золото Рейнгольда"
Любовь и золото Рейна
Александр Малнач
В Латвийской Национальной опере (ЛНО) состоялась премьера оперы Рихарда Вагнера «Золото Рейна». Выковано недостающее звено в грандиозной тетралогии «Кольцо нибелунга», представлением которой ЛНО отметит на предстоящем Рижском оперном фестивале 200-летие великого композитора. Акция международная, качество - латвийское.
Ставить вагнеровские произведения Латвийской Национальной опере сам Бог велел. С Ригой Рихарда Вагнера связывали особые отношения, хотя и не самые приятные воспоминания. В 1837-1839 годах он, начинающий тогда музыкант, служил первым капельмейстером Рижского Городского театра.
«Золото Рейна» - пролог считающегося вершиной вагнеровского творчества эпического цикла «Кольцо нибелунга», который создавался на протяжении 26 лет. Впервые все четыре его части на рижской сцене были представлены в 1902 году. В июне 2013 года это случится во второй раз. Событие знаменательное, без пролога здесь не обойтись, а потому усилия и расходы, положенные на восстановление постановки образца 2006 года следует признать оправданными.
Надо полагать, дороже всего обошлись ЛНО приглашенные артисты: дирижер Корнелиус Мейстер и солисты. Шестеро из четырнадцати исполнителей - гастарбайтеры. За верховного бога Вотана, принявшего образ самого Вагнера, поет один из ведущих скандинавских баритонов Фредерик Сеттерстрём; за супругу Вотана, богиню брачных уз Фрику - шведская меццо-сопрано Мартина Дике; полубога огня Логе в образе заметно пополневшего и обрюзгшего Элвиса Пресли (альтер эго Вагнера) изображает шведский тенор Еран Элиассон, мерзкого гнома-нибелунга Альбериха, загримированного в первой картине под манновского учителя Гнуса, а в третьей - под Гитлера, воплотил немецкий бас-баритон Оливер Цварг; его брата Миме - шведский тенор Бенгт-Ола Моргни и, наконец, богиню земли Эрду в образе немецко-советской училки выступила солистка Мариинского театра Любовь Соколова.
На долю латвийских певцов выпали партии двух богов и одной богини с совещательными голосами, трех русалок и двух великанов с партиями побогаче. Но сейчас не об этом. На вопрос, что, кроме гонорара, заставило целую артель западноевропейских солистов податься на восток, в то время, как мейнстрим движется в противоположном направлении, ответил за всех Оливер Цварг: «Очень хороший дирижер и очень интересный режиссер. Хочется не только петь, но и актерствовать на сцене».
Семь лет назад над «Золотом Рейна» в Риге трудился молодой немецкий режиссер Стефан Херхейм. Восстановление спектакля заслуга его ассистентки Терезы Шмидт. Не зная оригинала, не могу судить о том, насколько она была самостоятельной в этой работе. По собственному признанию Терезы, Херхейм предоставил ей полную свободу действий. Но, похоже, г-жа Шмидт ею не воспользовалась. Дряхлость сценических решений обескураживает, хотя сама по себе режиссерская концепция кидается смелой.
«Сказка - ложь, да в ней намек», - гласит русская присказка. «Золото Рейна» - сказка, до краев наполненная намеками. Херхейм с этим не спорит, не даром у него на кулисах волшебным образом возникает надпись: «...es war einmal» («Это было однажды») - немецкий аналог русского «жили-были». Увы, увлекшись намеками и их истолкованием (на свой размер, разумеется), Херхейм совершенно утратил чувство нереального, а заодно и прекрасного. Любовная сказка разбилась о быт. Причем очень надуманный.
Вступление. Завораживающие 136 тактов непрерывного музыкального восхождения к вершинам фантастического - заря мироздания по Вагнеру - призваны погрузить зрителя и слушателя в пучину Рейна. Но Херхейм комкает эту таинственную и величественную картину, наполняя сцену маловразумительным движением школьных парт, за которыми сидят одетые в матросские костюмчики и шапочки гимназистки-русалки. Вместо резвящихся в волнах Рейна прекрасных дев - ими поочередно пытается овладеть гном Альберих - публика видит развязно шалящих девиц-переростков, доводящих до исступления своего пожилого фрустированного учителя. Эти сцены отвратительны. Они отдают старой немецкой порнографией и автоматически запускают возрастные ограничения на посещение спектакля детьми и подростками.
В том же духе «осмыслены» и другие картины идущей без антракта оперы. В третьей картине уже проклявший любовь, завладевший золотом Рейна, сковавший его в кольцо и обретший абсолютную власть над нибелунгами Альберих-Гитлер демонстрирует свое могущество, извлекая из широких штанин «бесценный груз», дубликатом которого нашему Маяковскому служил советский паспорт. Эти самые штаны с Альбериха-Гитлера сдирает в четвертой картине Логе-Пресли, что выглядит совершенно нелепо, даже для полубога. А Вотан-Вагнер? Вылезая из под сцены на поклоны, он застегивает ширинку - сходил налево, называется.
Постановка полна излишеств, доходящих до убожества. Все персонажи, все до единого образы снижены и опошлены до неузнаваемости. Сказкой, эпосом и не пахнет. Все действо отдает фарсом в стиле «Весны для Гитлера» или «Большой разницы», но без малейших признаков остроумия и изящества последних.
Судите сами. Во второй картине у действующих лиц - Вотана, его жены Фрики, бога грома Доннера (Арманд Силиньш), бога солнца Фро (Андрис Лудвигс), богини юности и красоты Фрейи (Дана Брамане), а также братьев-великанов Фазольта (Ричард Мачановский) и Фафнера (Кришьянис Норвелис) под ногами все время путается человек пятнадцать свиты, абсолютно безмолвной - хора в опере нет. В этой толчее можно угадать Лютера, Фридриха Великого, Людвига Баварского, Шиллера, Канта, Ницше, Листа, Фрейда, Бисмарка, Вильгельма II, Бетховена etc. Время от времени они аплодируют Вотану-Вагнеру, который, таким образом, представлен выразителем германского гения. В четвертой картине все эти люди преображаются в великосветскую тусовку на новоселье у Вотана-Вагнера. Построивших для него в одну ночь чудесный замок Вальгаллу братьев-великанов режиссер уподобляет Марксу и Энгельсу, вооруженных серпом и молотом - орудиями пролетариата. Великаны требуют в уплату за труд обещанную им богиню Фрейю. Доннер и Фро пытаются отбить сестру, и Херхейм, ничтоже сумняшеся, делает из них Геббельса и Геринга: фашисты дерутся с марксистами. Ведь так уже было однажды, рассуждает режиссер. А что в четвертой картине Энгельс убивает Маркса при дележе золота, так это не беда, ведь Энгельс намного пережил Маркса и, вообще, коммунисты - они еще и не на такое способны ради злата и власти. Тем меньше вызывает вопросов превращение закомплексованного Альбериха в тирана Гитлера, нещадно эксплуатирующего бессловесных нибелунгов, включая собственного брата. Ничто человеческое ему не чуждо.
Сценография и костюмы, автором которых выступила Хейке Шееле, соответствуют. Дешево и пыльно. Без свастики, как вы понимаете, не обошлось. А Вальгалла предстает в виде Байройтского театра, который еще при жизни Вагнера построили на пожертвования его поклонников специально для постановки «Кольца нибелунга».
Не чуждый революционного пафоса, участник дрезденских баррикад 1848 года, Вагнер бежал после разгрома революции в Швейцарию, в Цюрих, где и начал сочинять либретто «Золота Рейна». В своих оперных богах он видел высокомерную, живущую не по средствам землевладельческую аристократию, в великанах - толкующую об общественном договоре, стремящуюся потеснить дворянство буржуазию, которая ради денег готова на братоубийство, в гномах-нибелунгах - пробуждающийся к жизни, темный и зловещий, пока еще забитый рабочий класс. В диалогах персонажей очень много аллюзий на современные Вагнеру политические реалии. Золото Рейна - это образ невероятного для того времени, немыслимого прежде развития производительных сил, образ Рура. На глазах одного-двух поколений выросла гигантская промышленность, Германия стала великой державой. Но за этот успех она заплатила утратой невинности. Патриархальная простота нравов уступила место капиталистическим отношениям, которые отрицают любовь, попирают ее, полагая ближнего лишь источником извлечения прибыли, порабощая не только тело, но и душу человека. Такой мне видится основная идея Вагнера в «Золоте Рейна».
Но извлечение смыслов личное дело каждого. Тот же Цварг пошутил, что и в наши дни гиганты строят замки, за которые люди не в состоянии заплатить. Только режиссер не вправе навязывать собственное прочтение музыкального драматического произведения «железом и кровью». В оперной режиссуре, как и в профессии врача, действует правило «не навреди».
Конечно, сведущий зритель сможет переварить гороховую колбасу херхеймовской выделки, но такой у нас в меньшинстве. Вслед за нашими музыкантами сведущий зритель подался на Запад. Складывается впечатление, что в музыкальном отношении мы разорены так же основательно, как и во всех остальных. Наша опера уже не в состоянии укомплектовать отечественными певцами ни одной своей постановки. Т.е., просто погнать на сцену кого попало, наверное, может, но так, чтобы не осрамиться даже перед теми завсегдатаями, что баса не отличают от тенора, а Андрея Жагарса от его брата Юриса, едва ли. Из латвийских участников все же отмечу Рихарда Мачановского в роли Фазольда-Маркса и, пожалуй, трио русалок. Андрису Лудвигсу, на мой взгляд, больше всего удалась роль официанта, петь он не любит и, в принципе, не может. Об остальных умолчу. Что касается гостей, то Вотан и Логе были скучны и невыразительны, а Цварг слишком увлекся «актерством». Настоящее удовольствие доставили Мартина Дике, исполнительница партии Фрике, и победительное контральто Любови Соколовой в партии богини Эрды. Слушал их с восхищением и от всей души кричал им «Браво!».
11-12.03.2013
© Copyright: Александр Малнач, 2013