Измышлизмы и цитаты

[toyahara]

Измышлизм: Партия жуликов и Пивоворов

Цитата: Как нам расчленить Россию (всю цитату скрал)

Ю.С.Пивоваров является директором ИНИОН с 1998 г. Вот что он рассказывал сам о себе в интервью в цикле «Одесские беседы»[1]:
«...В семь-восемь лет я был безусловным антисталинистом, человеком, который много чего понимал. И что ещё было для меня очень важным, как ни странно, - когда меня отдали в детский сад, нас всей группой повели на завод. И когда я увидел завод, я сказал сам себе, - мне было шесть лет, меня поздно отдали в детский сад, - я сам себе сказал, что никогда здесь работать не буду.
...конечно, в детстве меня учили музыке, ко мне домой приходил учитель. Сестра училась в музыкальной школе, а ко мне просто приходил учитель, и я занимался на фортепиано. И преподаватель языка приходил, а потом, повзрослев, я стал ездить на занятия сам. У меня, конечно, было счастливое детство, которое было не у всякого советского ребёнка, поскольку моей бабке вернули все её регалии. Это была вполне обеспеченная советская семья в большой квартире, и так далее.

...моя бабка была совершенно несдержанным человеком, а именно она меня больше воспитывала, потому что родители работали. Бабка была скорой на язык и не умевшей ничего скрывать. Но при всем при том она была коммунисткой. То есть, она была не сталинского разлива, а скорее ленинского, культурного.

...У меня это вошло в привычку (в СССР, в 67-м году!), - вошло в привычку читать иностранные журналы и газеты, что я делаю по сей день.

...Первую свою работу я написал в 22 года: «Философия истории Чаадаева». Конечно, это работа не научная, это ерунда, но это - первое прикосновение к тому, чем я занимаюсь. И параллельно, что было для меня тоже очень важно - я уже в 18-19 был абсолютным антисоветчиком, антикоммунистом, хотя лет до 18 я еще Ленина любил, меня так бабушка воспитала. Мы в МГИМО создавали подпольные кружки, готовили убийство Брежнева, но не я должен был убивать

... Мы думали, - как те террористы, которые в царя стреляли, - что это будет хорошо, в общем, у нас один парень даже учился стрелять. Глупость, конечно, ничего этого мы не сделали. Единственное, что мы совершили - однажды захватили радиостанцию МГИМО, это было на втором курсе, и я обратился к студентам и преподавателям с бурной речью. Нас не выгнали, как ни странно, оставили. А потом, на пятом курсе, меня впервые арестовали. В 1972 году меня арестовали с чемоданом самиздата на Ярославском вокзале. Меня вызывали на допросы в КГБ, я думал, что посадят, но не только дали окончить институт, но и брали на дипломатическую работу. Это означает, что одно ведомство не знало, что делает другое, потому что, если бы это все работало, меня должны были просто посадить. Вот так, с 1972 года по 1988 меня постоянно пасло КГБ. Когда закончил аспирантуру, меня не оставили работать в ИМЭМО - выгнали. Примаков выгнал за связь с диссидентами и я год был безработным. Приходила милиция, постоянно вызывали в КГБ, но я никогда не сидел...»
«В 1976 году я  поступил работать в Академию наук в Институт научной информации по общественным наукам, и больше никогда нигде не работал...  … Я считаю себя аутсайдером. Меня наука в чистом виде мало интересует, скорее интересовали какие-то другие вещи, и думаю, что лет до 45 ничего такого особенного я не написал..».
«… Собственно говоря, в некотором смысле, наукой я тоже никогда не занимался, потому что, например, историк не считает меня историком, потому что я не сижу в архивах, каких-то вещей я просто не знаю, поскольку в МГИМО не учили. Но я избран в Академию наук по отделению «История» и по специальности «Российская история», сначала членом-корреспондентом, потом академиком. Но не думаю, что я что-то такое классически историческое написал. А при этом я доктор политических наук, кандидат исторических, но доктор политических наук. И политологи меня тоже своим не считают, то есть, я для политологов историк, для историков политолог. Хотя я несколько лет был президентом Российской ассоциации политических наук - это профессиональная организация, как союз кинематографистов или писателей. Я несколько лет был ее президентом, сейчас - почетный президент.
Я никогда не чувствовал себя в своей тарелке ни с политологами, ни с историками и меня никогда не интересовали все их узкопрофессиональные вещи, а многих вещей я просто не знаю, и в этом большая моя слабость, огромная. Но, с другой стороны, это позволяет мне безответственно дерзать, так сказать, и летать по облакам и на облаках. В этом, может быть, есть какая-то сила, потому что такое конкретное многознание очень часто человека порабощает. Я скорее размышляю по поводу истории и политики, нежели конкретно ее анализирую. Но, собственно говоря, что такое я в науке?
Я не думаю, что у меня есть какое-то имя в науке. Я серьезно говорю. Меня скорее стали узнавать, когда я появился на телевидении. Это было давно, еще в 90-е годы, потом еще в 2000-е годы. Собственно, пару лекций на каком-то телевидении, и тебя уже знают сотни людей, а напишешь 10 книжек, и тебя не знают, - это естественно. В середине 90-х годов мне с одним моим приятелем вдвоем удалось написать серию работ с какими-то хлесткими названиями, которые вошли в науку, даже не сама концепция, а какие-то слова, понятия, которые мы вдруг сочинили, вошли в науку, даже не в науку, а скорее в околонаучный оборот. Вот, собственно говоря, все, что касается науки.
Я не думаю, что после меня что-то такое серьезное останется, как, к сожалению, от всего моего поколения, потому что оно уже постарело. И я не вижу, чтобы оно что-то оставило такое, за что можно было зацепиться всерьез. Есть толковые работы, есть культурные работы, есть иногда какие-то прорывы мысли, но концептуально мы не сделали ничего такого, что надо было бы сделать. Примерно такое у меня отношение к науке
…Вот такая смешная история... Это было в Лондоне, лет 10 назад, в гостинице, причем это была гостиница рядом со Скотланд-Ярдом, прямо напротив…  викторианское здание гостиницы. Я был на самом верхнем этаже, хороший номер, и утром, когда я проснулся, вдруг, оповещают всем выйти на улицу: заложена бомба, ирландская республиканская армия. И люди выскакивали голыми, а я уже одетый, поскольку хотел погулять, пораньше оделся, позавтракал, вышел... Вечером я вернулся, включаю телевизор... что-то хотел послушать. И вдруг раздался взрыв. И я подумал: «Так вот она где, бомба-то, на самом деле». Потому что сразу все окуталось дымом, и я помню запах этого дыма, какой-то кисловатый. Но проходит секунда, две, три, я живой, просто телевизор взорвался. Бомбы не было, просто телевизор, какая-то лампа полетела, я позвонил на reception, тут же пришли, сменили и так далее. Но мне было очень смешно, потому, что в этот момент я подумал: «Вот она где, бомба». Бу-бух. И я живой. Как молодежь бы сказала, «прикольно»»[2].

Из интервью Пивоварова корреспонденту Ханелису из газеты «Вести», Тель-Авив 28 июля 2011:
"- И еще одна ваша фраза: «Старая русская история за­кончится, когда Россия поте­ряет Сибирь и Дальний Вос­ток...» А что с Северным Кав­казом? Кенигсбергом-Кали­нинградом?
- Все привязались к этой фразе...
- Уж очень она колорит­на...
- В Интернете идет сбор подписей, чтобы посадить меня за эту фразу «как из­менника Родины и врага на­рода». Что я имею в виду? Я совсем не желаю своей стра­не терять территории или приобретать новые. В Сиби­ри и на Дальнем Востоке идут процессы депопуляции. На­селение уменьшается. Люди умирают, люди уезжают. Даже и не в этом дело - там проис­ходит, если так можно выра­зиться, выход за пределы со­циальности... Плюс пробле­мы «китайских дел»...В историческом будущем Россия, возможно, не сможет удержать Сибирь и Дальний Восток. И речь не идет толь­ко о военном аспекте. От­крываешь газету и читаешь, что водные и энергетические ресурсы Сибири, Дальнего Востока славно работают для осуществления 12-й пятилет­ки Китая.
Наш институт сотрудни­чает с Китаем. Я часто бы­ваю там. Мне нравится Китай. Но... это другой мир, другая культура, цивилизация. В этом есть некая опасность. «Свя­то место пусто не бывает». По статистике ООН, треть разведанных минеральных ресур­сов находится в Сибири и на Дальнем Востоке. А не разве­данных? Никто не знает. Удержать эти потенциально богатые районы можно только большой численностью населения, очень живой социальной, хозяйственной деятельностью и прочее, и прочее... всем этим Россия не мо­жет обеспечить Сибирь и Дальний Восток. Она не мо­жет обеспечить этим «про­чим и прочим» даже районы до Урала..."[3].
А вот высказывания Пивоварова на ту же тему в ходе его беседы с сотрудниками журнала  «Полис»:
"Пивоваров: …В известном смысле идея товарища Канта о мировом правительстве сегодня на самом деле реализуется. И если кто-то является противником упомянутой структуры, то я лично ничего против нее не имею. Потому что плевать мне на всякие русские-нерусские системы: мне важно, чтобы люди жили по-человечески, и если мировое правительство будет этому способствовать - то пожалуйста. К тому же в рассуждениях Канта о мировом правительстве, как мы помним, имеется одна очень важная мысль: Кант говорил о том, что Россия не сможет управлять Сибирью. Это мне очень близко. Я убежден, что Россия в ближайшие полстолетия уйдет из Сибири: депопуляционные процессы будут столь сильны, что Россия географически сузится до Урала…
Нужно, чтобы Россия потеряла… Сибирь и Дальний Восток. Пока у нас будут минеральные ресурсы, пока будет что проедать, пока… зарплаты выдаются так: цены на нефть поднялись - выдали, не изменится ничего…
Вопрос в том, кто будет контролировать Сибирь и Дальний Восток? Здесь для русских есть шанс в будущем, великолепный шанс выгодно распорядиться этой территорией - ведь русские там жили и живут, русские лучше других ее знают и т. д. Пусть придут канадцы, норвежцы - и вместе с русскими попытаются управлять данными территориями.
Ильин: Должен возникнуть международный режим.
Пивоваров:… с сильным участием России. И Россия вступает в союз этих белых, так сказать, белокожих государств, европейских, христианских, западных и прочее.
Ильин: Мы - главный партнер.
Пивоваров: Мы - главный партнер. Это надо использовать, это - наш ресурс. В случае отказа от Сибири и Дальнего Востока Россия окажется сопоставимой с Европой, тогда в отдаленном будущем можно рассчитывать на интеграцию в какие-то западноевропейские структуры. Хотя по территории мы останемся большими - но уже не такими большими. А что касается населения, то все демографы говорят: сейчас у нас - 140 млн, минус 700 000 каждый год. Дойдет до 100 млн, до 90-80… В Германии - 80 млн, сопоставимо...»[4].

_______________[1] «Нет у революции начала, нет у революции конца», Институт Высокого Коммунитаризма
[2] «Одесские беседы», 23.03.2011, http://polit.ua/articles/2011/03/23/pivovarov.html
[3] http://art-of-arts.livejournal.com/458878.htm
[4] http://www.km.ru/informatsionnye-voiny/2011/08/19/istoriya-sssr/kak-i-pochemu-vrut-istoriki-iv-ili-yus-pivovarov-ch-2