Троцкий: "Партийцы или беспартийная сволочь?"
Из воспоминаний писателя-фантаста Снегова, эпизод о Троцком. В этой, имхо замечательно емкой, фразе речь видимо идет о доставшей Троцкого социальной пассивности. Лезут лоботрясы поглазеть "на вождя", а сами при этом даже в партию не вступили :)
оффтоп: Не зря еще пророк Мохаммед не любил внешних проявлений культа. Они слишком легко заменяют внутренние, как мы видим по нынешним "каммунистам", у которых от марксизма остался в основном серп-и-молот на аватарке, а внутри не более чем "слегка разбавленый марксистской схоластикой здравый смысл обычного филистера" (выражение Троцкого)
Снегов. Книга бытия
(Занятная у него биография: "..арестован в июне 1936 года, осужден на 10 лет .. Освобождён в июле 1945". Это надо уметь)
// Как и все убежденные советские евреи (впрочем, несоветские - тоже), отчим безмерно гордился, что второй по значимости фигурой революции был Троцкий. Начало двадцатых и конец гражданской - пик популярности пламенного революционного Иудушки (именно так, как известно, поименовала однажды Льва Давидовича фигура первая - Ленин). Вскоре по председателю Реввоенсовета прошелся и Сталин, презрительно обмолвившись о «вожде с кучей газетных приветствий» - что, однако, не помешало будущему отцу народов по-черному завидовать и даже подражать Троцкому. Впрочем, это было позже. А тогда, в начале двадцатых, беспризорники, лихо стуча деревянными кастаньетами, во всю мочь орали на улицах:
На столе стоит тарелка,
А в тарелке каша.
Ленин Троцкому сказал,
Что Россия наша.
В дни, когда отчим был в Харькове, там стоял поезд Троцкого. Осип Соломонович не мог не поклониться своему кумиру. Он выцыганил свидание и был допущен в державный вагон. Адъютант доложил реввождю, что двое заслуженных печатников из Одессы просят их принять. И в тамбур донеслась отрывистая реплика Троцкого:
- Партийцы или беспартийная сволочь?
Поклонение не удалось. Ошарашенный отчим еле пробормотал приветствие, ответил на пару пустяшных вопросов - и сам не задал ни одного. «За что он назвал меня сволочью, Зина? Ведь он не знал меня!» - горестно вопрошал дома Осип Соломонович.
Он был довольно умный человек, мой отчим. Но, как почти все люди, чуть ли не обожествлял любого правителя. Считать своего господина выше себя - это общечеловеческая иллюзия. Да, конечно, для лакеев нет великого человека - возможно, потому, что они слишком приближены к телу. Другое дело - смотреть издалека… Великое разочарование - узнать, что тобой командует такой же человек, как ты, а может, и похуже. Тому, кто вознесся выше всех, не прощают среднести, а тем более - ничтожества.
Троцкий ничтожным не был. Он несомненно принадлежал к когорте выдающихся - и те, которые его свалили, морально были куда пониже, а интеллектуально - куда пожиже. Но отчим так и не простил председателю Реввоенсовета того, что он не наделен святостью, с точки зрения обывателя полагающейся ему по должности. Впоследствии это разочарование помогло Осипу Соломоновичу пережить партийные дискуссии - он презрительно отмахивался от оголтелых обвинений и взаимного обливания помоями. //
оффтоп: Не зря еще пророк Мохаммед не любил внешних проявлений культа. Они слишком легко заменяют внутренние, как мы видим по нынешним "каммунистам", у которых от марксизма остался в основном серп-и-молот на аватарке, а внутри не более чем "слегка разбавленый марксистской схоластикой здравый смысл обычного филистера" (выражение Троцкого)
Снегов. Книга бытия
(Занятная у него биография: "..арестован в июне 1936 года, осужден на 10 лет .. Освобождён в июле 1945". Это надо уметь)
// Как и все убежденные советские евреи (впрочем, несоветские - тоже), отчим безмерно гордился, что второй по значимости фигурой революции был Троцкий. Начало двадцатых и конец гражданской - пик популярности пламенного революционного Иудушки (именно так, как известно, поименовала однажды Льва Давидовича фигура первая - Ленин). Вскоре по председателю Реввоенсовета прошелся и Сталин, презрительно обмолвившись о «вожде с кучей газетных приветствий» - что, однако, не помешало будущему отцу народов по-черному завидовать и даже подражать Троцкому. Впрочем, это было позже. А тогда, в начале двадцатых, беспризорники, лихо стуча деревянными кастаньетами, во всю мочь орали на улицах:
На столе стоит тарелка,
А в тарелке каша.
Ленин Троцкому сказал,
Что Россия наша.
В дни, когда отчим был в Харькове, там стоял поезд Троцкого. Осип Соломонович не мог не поклониться своему кумиру. Он выцыганил свидание и был допущен в державный вагон. Адъютант доложил реввождю, что двое заслуженных печатников из Одессы просят их принять. И в тамбур донеслась отрывистая реплика Троцкого:
- Партийцы или беспартийная сволочь?
Поклонение не удалось. Ошарашенный отчим еле пробормотал приветствие, ответил на пару пустяшных вопросов - и сам не задал ни одного. «За что он назвал меня сволочью, Зина? Ведь он не знал меня!» - горестно вопрошал дома Осип Соломонович.
Он был довольно умный человек, мой отчим. Но, как почти все люди, чуть ли не обожествлял любого правителя. Считать своего господина выше себя - это общечеловеческая иллюзия. Да, конечно, для лакеев нет великого человека - возможно, потому, что они слишком приближены к телу. Другое дело - смотреть издалека… Великое разочарование - узнать, что тобой командует такой же человек, как ты, а может, и похуже. Тому, кто вознесся выше всех, не прощают среднести, а тем более - ничтожества.
Троцкий ничтожным не был. Он несомненно принадлежал к когорте выдающихся - и те, которые его свалили, морально были куда пониже, а интеллектуально - куда пожиже. Но отчим так и не простил председателю Реввоенсовета того, что он не наделен святостью, с точки зрения обывателя полагающейся ему по должности. Впоследствии это разочарование помогло Осипу Соломоновичу пережить партийные дискуссии - он презрительно отмахивался от оголтелых обвинений и взаимного обливания помоями. //