Борис Славин О философско-политических взглядах Л. Троцкого в контексте современности
http://www.intelros.ru/readroom/alternativi/a3-2012/16624-o-filosofsko-politicheskih-vzglyadah-l-trockogo-v-kontekste-sovremennosti.html
Лев Троцкий вошел в российскую историю не только как революционер и один из творцов Великого Октября, не только как первый советский комиссар по иностранным делам, не только как основатель и руководитель Красной армии во время гражданской войны, но и как выдающийся теоретик марксизма, яркий публицист и историк революций ХХ века, идеолог и организатор «левой оппозиции» и IV Интернационала, противостоящих после смерти Ленина сталинской фракции в руководстве Коммунистической партии и советского государства.
Идеи Троцкого, его политическая борьба получили в литературе название «троцкизм». Сам Троцкий употреблял это понятие в основном в ироническом плане, считая его изобретением фракции Г. Зиновьева, Л. Каменева, И. Сталина для борьбы с руководимой им «левой оппозицией». По свидетельству самого Зиновьева, понятие «троцкизм» было придумано для того, чтобы связать «старые разногласия» Троцкого и Ленина с «новыми вопросами», возникшими в ходе борьбы за власть между Сталиным и Троцким после смерти вождя революции[1].
Свои взгляды Троцкий никогда не называл «троцкизмом». Он считал и называл себя последовательным марксистом, большевиком-ленинцем. Тем не менее, понятие «троцкизм» вошло в историю как разновидность социалистической теории и название определенного политического течения. Спецификой этого течения является его последовательная ориентация на мировую социалистическую революцию и интернационализм - в отличие от сталинизма, ориентирующегося в основном на национальный или державный социализм в СССР.
Крушение национальной модели советского социализма, казалось, полностью подтвердило правоту теории Троцкого о невозможности длительного существования социализма в одной стране. Тем не менее, многие национальные модели социализма продолжают существовать в Китае, на Кубе, во Вьетнаме, доказывая, что не все так однозначно было в теоретических взглядах Троцкого.
Борьба рабочего класса и угнетенных народов за свое освобождение, накопленный после смерти Троцкого позитивный и негативный исторический опыт левых сил заставляют вновь и вновь возвращаться к осмыслению его философских и политических взглядов, без которых трудно понять многие проблемы современности, разработать объективную и действенную теорию социализма ХХI века.
Троцкий всегда пытался обосновать свою политическую позицию теоретически, выстраивая в полемике с оппонентами целую систему идей и аргументов. Полемическая направленность его работ во многом помогает понять его характер как ученого и революционера, она же облегчает понимание его философских и политических взглядов. Постараемся раскрыть эти взгляды Троцкого в контексте современных проблем общественного развития.
Прежде всего - есть смысл остановиться на краткой характеристике философского и социологического методов Троцкого, которые лежат в основе его анализа многих общественных явлений, включая осмысление сущности советского государства, национальный вопрос, начавшуюся Вторую мировую войну, понимание морали и др. Представляя собой органическое единство, эти методы использовались и развивались Троцким в идейной борьбе как с буржуазными идеологами, так и с мелкобуржуазными носителями марксизма и социализма. Особенно интересны в этом отношении малоизвестная его идейная полемика накануне войны с представителями оппозиции в американской Социалистической рабочей партии, его книга «Преданная революция», написанная после изгнания его из СССР, большая статья «СССР в войне» и другие работы и статьи 1930-х гг.
Основным философским методом, которым пользовался Троцкий и который он до конца своей жизни защищал от извращений и легковесной критики, была материалистическая диалектика. Без нее Троцкий не мыслил возможность плодотворного анализа и понимания политики и других явлений общественной жизни. Так, полемизируя с идейными представителями мелкобуржуазной оппозиции в Социалистической рабочей партии США, он подчеркивал, что отказ от диалектики есть отказ от теоретического фундамента марксизма и скатывание к прагматизму и эклектике, которые порождают субъективизм, ведущий социалистов и коммунистов к серьезным ошибкам в политике. Он называл диалектику «логикой развития», «логикой противоречий» и писал в этой связи о том, что те «теоретики», которые недооценивают роль диалектики в научном познании, часто впадают в «эклектический скептицизм» и «непоследовательность» в столкновении с большими политическими событиями и явлениями[2].
Ограничиваясь формальной логикой и здравым смыслом, они просто не в состоянии понять противоречивые процессы и быстро меняющуюся политическую обстановку в мире.
целиком по ссылке, тут только фрагменты
[первоначальное накопление капитала]
В этой связи, понятно отрицательное отношение к классовой теории общества у современного правящего политического класса и его идеологической элиты в России. Оно обусловлено стремлением идеологически закамуфлировать процесс обнищания масс в результате грабительской приватизации государственной собственности в 90-е годы прошлого столетия и невиданный ранее рост коррупции в нулевые. Правда, наряду с этим есть и откровенно циничные «теории», объясняющие процесс разграбления народного богатства СССР ссылками на «Капитал» К. Маркса, где дано яркое описание первоначального накопления капитала в Европе. Однако подобные ссылки лишены исторического и логического основания. Первоначальное накопление капитала на заре буржуазной эры, о котором писал К. Маркс в своей главной работе, ничего общего не имеет с разграблением в одночасье государственной собственности в постсоветской России конца ХХ века. Появление капитализма в истории, при всем его насильственном характере («огораживания», колониальные войны, «золотые лихорадки» и т. п.), было все-таки шагом человечества по пути прогресса, приведшим к созданию современной промышленной цивилизации (появлению больших городов, развитию современной науки и техники, росту жизненного уровня и массового образования населения и т. д.). А превращение в 1990-е гг. государственной собственности в частную в России есть наглядный пример повсеместной деиндустриализации и деградации промышленности, общего обнищания и сокращения российского народа, появления детской беспризорности, падения образования, массовой наркотизации молодежи, расцвета бюрократии и бандитизма. Все эти явления очевидного регресса общества - закономерное следствие реставрации олигархического, спекулятивного капитализма в постсоветской России.
[оценка контрреволюции 1991-93г]
Троцкий с поразительной точностью предвидел и такую историческую возможность развития советского общества. Вот, в частности, что он писал по этому поводу: «Бюрократия не господствующий класс. Но дальнейшее развитие бюрократического режима может привести к возникновению нового господствующего класса: не органическим путем перерождения, а через контрреволюцию. Именно потому мы называем сталинский режим центристским, что он выполняет двойственную роль: сегодня, когда уже нет или еще нет марксистского руководства, он защищает своими методами пролетарскую диктатуру; но методы эти таковы, что облегчают завтрашнюю победу врага. Кто не понял этой двойственной роли сталинизма в СССР, тот не понял ничего»[53].
Как происходит в реальности такая контрреволюция, мы могли наблюдать в августе 1991 года во время путча и сразу после него. За три дня путча проявились все основные политические силы общества: сторонники перестройки, консерваторы и неолибералы, называвшие себя «радикальными демократами». Первые отстаивали линию на превращение государственного социализма в демократический, вторые - требовали возврата к доперестроечным временам, третьи выступали за переход от социализма к капитализму. В первый день путча доминировали консерваторы неосталинского толка. Они создали ГКЧП и изолировали президента страны в Форосе. На второй день против них выступили разнообразные демократические силы, включая сторонников перестройки и «радикальных демократов». Они вызвали из форосского плена Михаила Горбачева и арестовали инициаторов путча. В итоге, на волне массового сопротивления путчистам к власти пришли «радикальные демократы» во главе с Борисом Ельциным, оттеснив на политические задворки сторонников перестройки.
Таким образом, в результате активных действий двух противоположных политических сил - консерваторов и неолибералов общество было разорвано: сторонники перестройки оказались в изоляции - наступил конец перестройки как социально-исторического явления. Характерно, что представители консерваторов и неолибералов солидарно проголосовали в российском парламенте за ратификацию Беловежских соглашений, упразднивших СССР. Во время этого голосования политический разум явно ушел из страны, оставив место только для неразумения. Плачевные итоги этого мы переживаем до сих пор.
С исчезновением Союза и утверждением у власти в России неолибералов во главе с Борисом Ельциным начался новый виток истории, означавший ликвидацию социалистического выбора и реставрацию капиталистических отношений, принесших народу давно изжитые историей социальное неравенство, экономические бедствия и нищету. Эта новая парадигма истории является прямой противоположностью того, чего хотели и к чему стремились перестройщики. Попытки сблизить перестройку и постперестройку являются следствием либо невежества, либо сознательной идейной ангажированности.
Историческое значение перестройки и ее уроки пока полностью не осмыслены и не оценены. На многие вопросы пока нет однозначных ответов. Например, почему не реализовалась, по сути дела, первая в мире демократическая модель социализма, которую предлагали сторонники перестройки? Почему 70 лет спустя после Октябрьской революции смог произойти исторический откат к капитализму? Почему Горбачеву не удалось реализовать в целом прогрессивную стратегию перехода от тоталитаризма к демократии? Может быть, был прав Троцкий, считавший невозможным построение социализма в отдельно взятой стране? Эти и другие вопросы требуют сегодня глубоких научных ответов.
Есть мнение, что реставрация капитализма в 1991 году у нас произошла потому, что Октябрьская революция была преждевременным событием, ибо за короткий исторический промежуток времени 1861-1917 гг. не смогли сложиться весомые материальные предпосылки социализма. На наш взгляд, эта новейшая интерпретация известной точки зрения меньшевиков не выдерживает критики: революции не зависят от мнения или желания тех или иных политиков и идеологов. Но даже если допустить правильность этого довода, то за годы советской власти данные предпосылки были созданы, и страна в экономическом отношении вышла на второе место в мире. По моему мнению, реставрация капитализма у нас произошла потому, что СССР не сумел вовремя освоить результаты научно-технической революции и, как следствие, стал отставать от развитых стран Запада и по производительности труда, и по уровню жизни большинства, и по завоеваниям демократии. Что касается перестройки, то в ее ходе эта ключевая проблема явно недооценивалась. Был здесь и элемент самоуверенности руководства правящей партии, которая в течение длительного времени оставляла данную проблему «на потом». Оно, к сожалению, не понимало, что социализм в одной стране может существовать только как переходное общество, вынужденное постоянно одерживать победу и в технологическом, и в экономическом, и в политическом соревновании с миром капитала. Ленинский вопрос «кто кого?» остается актуальным до тех пор, пока сохраняется капиталистическое окружение страны, вставшей на путь строительства социализма.
Есть еще один момент - личностный, который нельзя сбрасывать со счетов, когда мы осмысливаем результаты перестройки. Я думаю, что за реализацию стратегии перестройки надо было бороться до конца и более решительными методами, чем это делал М. С. Горбачев. Особенно нельзя было спускать и прощать тех, кто распустил Союз. Не случайно Б. Ельцин после Беловежья боялся ареста: «знала кошка, чье мясо съела»! Здесь нужно было использовать самые решительные меры, вплоть до обращения к армии и народу. Основания для этих мер давал общесоюзный референдум. На мой взгляд, народ бы эти меры поддержал, и никакой гражданской войны не произошло бы.
Из сказанного выше следует очевидный вывод: за социализм необходимо бороться постоянно, используя все возможные силы и средства. В противном случае его поражение становится неизбежным. Вместе с тем, не следует впадать в отчаяние и забывать наследие двух не до конца оцененных исторических феноменов прошлого столетия: социалистических идей Троцкого и демократической практики перестройки. На наш взгляд, они доказали главное - социализм с человеческим лицом не только возможен, но и необходим людям труда.
История продолжается, поэтому есть все основания думать: то, что было не завершено в ХХ веке, будет востребовано и завершено человечеством в будущем. Иначе нет смысла жить. Принять социальную парадигму, которую в прошлом насильственно реализовал сталинизм, или ту, которую навязывает нынешняя власть радикальных либералов в союзе с консерваторами, - значит повернуться спиной к страданиям миллионов трудящихся, держащих на своих плечах все тяготы современного глобального мира.
Лев Троцкий вошел в российскую историю не только как революционер и один из творцов Великого Октября, не только как первый советский комиссар по иностранным делам, не только как основатель и руководитель Красной армии во время гражданской войны, но и как выдающийся теоретик марксизма, яркий публицист и историк революций ХХ века, идеолог и организатор «левой оппозиции» и IV Интернационала, противостоящих после смерти Ленина сталинской фракции в руководстве Коммунистической партии и советского государства.
Идеи Троцкого, его политическая борьба получили в литературе название «троцкизм». Сам Троцкий употреблял это понятие в основном в ироническом плане, считая его изобретением фракции Г. Зиновьева, Л. Каменева, И. Сталина для борьбы с руководимой им «левой оппозицией». По свидетельству самого Зиновьева, понятие «троцкизм» было придумано для того, чтобы связать «старые разногласия» Троцкого и Ленина с «новыми вопросами», возникшими в ходе борьбы за власть между Сталиным и Троцким после смерти вождя революции[1].
Свои взгляды Троцкий никогда не называл «троцкизмом». Он считал и называл себя последовательным марксистом, большевиком-ленинцем. Тем не менее, понятие «троцкизм» вошло в историю как разновидность социалистической теории и название определенного политического течения. Спецификой этого течения является его последовательная ориентация на мировую социалистическую революцию и интернационализм - в отличие от сталинизма, ориентирующегося в основном на национальный или державный социализм в СССР.
Крушение национальной модели советского социализма, казалось, полностью подтвердило правоту теории Троцкого о невозможности длительного существования социализма в одной стране. Тем не менее, многие национальные модели социализма продолжают существовать в Китае, на Кубе, во Вьетнаме, доказывая, что не все так однозначно было в теоретических взглядах Троцкого.
Борьба рабочего класса и угнетенных народов за свое освобождение, накопленный после смерти Троцкого позитивный и негативный исторический опыт левых сил заставляют вновь и вновь возвращаться к осмыслению его философских и политических взглядов, без которых трудно понять многие проблемы современности, разработать объективную и действенную теорию социализма ХХI века.
Троцкий всегда пытался обосновать свою политическую позицию теоретически, выстраивая в полемике с оппонентами целую систему идей и аргументов. Полемическая направленность его работ во многом помогает понять его характер как ученого и революционера, она же облегчает понимание его философских и политических взглядов. Постараемся раскрыть эти взгляды Троцкого в контексте современных проблем общественного развития.
Прежде всего - есть смысл остановиться на краткой характеристике философского и социологического методов Троцкого, которые лежат в основе его анализа многих общественных явлений, включая осмысление сущности советского государства, национальный вопрос, начавшуюся Вторую мировую войну, понимание морали и др. Представляя собой органическое единство, эти методы использовались и развивались Троцким в идейной борьбе как с буржуазными идеологами, так и с мелкобуржуазными носителями марксизма и социализма. Особенно интересны в этом отношении малоизвестная его идейная полемика накануне войны с представителями оппозиции в американской Социалистической рабочей партии, его книга «Преданная революция», написанная после изгнания его из СССР, большая статья «СССР в войне» и другие работы и статьи 1930-х гг.
Основным философским методом, которым пользовался Троцкий и который он до конца своей жизни защищал от извращений и легковесной критики, была материалистическая диалектика. Без нее Троцкий не мыслил возможность плодотворного анализа и понимания политики и других явлений общественной жизни. Так, полемизируя с идейными представителями мелкобуржуазной оппозиции в Социалистической рабочей партии США, он подчеркивал, что отказ от диалектики есть отказ от теоретического фундамента марксизма и скатывание к прагматизму и эклектике, которые порождают субъективизм, ведущий социалистов и коммунистов к серьезным ошибкам в политике. Он называл диалектику «логикой развития», «логикой противоречий» и писал в этой связи о том, что те «теоретики», которые недооценивают роль диалектики в научном познании, часто впадают в «эклектический скептицизм» и «непоследовательность» в столкновении с большими политическими событиями и явлениями[2].
Ограничиваясь формальной логикой и здравым смыслом, они просто не в состоянии понять противоречивые процессы и быстро меняющуюся политическую обстановку в мире.
целиком по ссылке, тут только фрагменты
[первоначальное накопление капитала]
В этой связи, понятно отрицательное отношение к классовой теории общества у современного правящего политического класса и его идеологической элиты в России. Оно обусловлено стремлением идеологически закамуфлировать процесс обнищания масс в результате грабительской приватизации государственной собственности в 90-е годы прошлого столетия и невиданный ранее рост коррупции в нулевые. Правда, наряду с этим есть и откровенно циничные «теории», объясняющие процесс разграбления народного богатства СССР ссылками на «Капитал» К. Маркса, где дано яркое описание первоначального накопления капитала в Европе. Однако подобные ссылки лишены исторического и логического основания. Первоначальное накопление капитала на заре буржуазной эры, о котором писал К. Маркс в своей главной работе, ничего общего не имеет с разграблением в одночасье государственной собственности в постсоветской России конца ХХ века. Появление капитализма в истории, при всем его насильственном характере («огораживания», колониальные войны, «золотые лихорадки» и т. п.), было все-таки шагом человечества по пути прогресса, приведшим к созданию современной промышленной цивилизации (появлению больших городов, развитию современной науки и техники, росту жизненного уровня и массового образования населения и т. д.). А превращение в 1990-е гг. государственной собственности в частную в России есть наглядный пример повсеместной деиндустриализации и деградации промышленности, общего обнищания и сокращения российского народа, появления детской беспризорности, падения образования, массовой наркотизации молодежи, расцвета бюрократии и бандитизма. Все эти явления очевидного регресса общества - закономерное следствие реставрации олигархического, спекулятивного капитализма в постсоветской России.
[оценка контрреволюции 1991-93г]
Троцкий с поразительной точностью предвидел и такую историческую возможность развития советского общества. Вот, в частности, что он писал по этому поводу: «Бюрократия не господствующий класс. Но дальнейшее развитие бюрократического режима может привести к возникновению нового господствующего класса: не органическим путем перерождения, а через контрреволюцию. Именно потому мы называем сталинский режим центристским, что он выполняет двойственную роль: сегодня, когда уже нет или еще нет марксистского руководства, он защищает своими методами пролетарскую диктатуру; но методы эти таковы, что облегчают завтрашнюю победу врага. Кто не понял этой двойственной роли сталинизма в СССР, тот не понял ничего»[53].
Как происходит в реальности такая контрреволюция, мы могли наблюдать в августе 1991 года во время путча и сразу после него. За три дня путча проявились все основные политические силы общества: сторонники перестройки, консерваторы и неолибералы, называвшие себя «радикальными демократами». Первые отстаивали линию на превращение государственного социализма в демократический, вторые - требовали возврата к доперестроечным временам, третьи выступали за переход от социализма к капитализму. В первый день путча доминировали консерваторы неосталинского толка. Они создали ГКЧП и изолировали президента страны в Форосе. На второй день против них выступили разнообразные демократические силы, включая сторонников перестройки и «радикальных демократов». Они вызвали из форосского плена Михаила Горбачева и арестовали инициаторов путча. В итоге, на волне массового сопротивления путчистам к власти пришли «радикальные демократы» во главе с Борисом Ельциным, оттеснив на политические задворки сторонников перестройки.
Таким образом, в результате активных действий двух противоположных политических сил - консерваторов и неолибералов общество было разорвано: сторонники перестройки оказались в изоляции - наступил конец перестройки как социально-исторического явления. Характерно, что представители консерваторов и неолибералов солидарно проголосовали в российском парламенте за ратификацию Беловежских соглашений, упразднивших СССР. Во время этого голосования политический разум явно ушел из страны, оставив место только для неразумения. Плачевные итоги этого мы переживаем до сих пор.
С исчезновением Союза и утверждением у власти в России неолибералов во главе с Борисом Ельциным начался новый виток истории, означавший ликвидацию социалистического выбора и реставрацию капиталистических отношений, принесших народу давно изжитые историей социальное неравенство, экономические бедствия и нищету. Эта новая парадигма истории является прямой противоположностью того, чего хотели и к чему стремились перестройщики. Попытки сблизить перестройку и постперестройку являются следствием либо невежества, либо сознательной идейной ангажированности.
Историческое значение перестройки и ее уроки пока полностью не осмыслены и не оценены. На многие вопросы пока нет однозначных ответов. Например, почему не реализовалась, по сути дела, первая в мире демократическая модель социализма, которую предлагали сторонники перестройки? Почему 70 лет спустя после Октябрьской революции смог произойти исторический откат к капитализму? Почему Горбачеву не удалось реализовать в целом прогрессивную стратегию перехода от тоталитаризма к демократии? Может быть, был прав Троцкий, считавший невозможным построение социализма в отдельно взятой стране? Эти и другие вопросы требуют сегодня глубоких научных ответов.
Есть мнение, что реставрация капитализма в 1991 году у нас произошла потому, что Октябрьская революция была преждевременным событием, ибо за короткий исторический промежуток времени 1861-1917 гг. не смогли сложиться весомые материальные предпосылки социализма. На наш взгляд, эта новейшая интерпретация известной точки зрения меньшевиков не выдерживает критики: революции не зависят от мнения или желания тех или иных политиков и идеологов. Но даже если допустить правильность этого довода, то за годы советской власти данные предпосылки были созданы, и страна в экономическом отношении вышла на второе место в мире. По моему мнению, реставрация капитализма у нас произошла потому, что СССР не сумел вовремя освоить результаты научно-технической революции и, как следствие, стал отставать от развитых стран Запада и по производительности труда, и по уровню жизни большинства, и по завоеваниям демократии. Что касается перестройки, то в ее ходе эта ключевая проблема явно недооценивалась. Был здесь и элемент самоуверенности руководства правящей партии, которая в течение длительного времени оставляла данную проблему «на потом». Оно, к сожалению, не понимало, что социализм в одной стране может существовать только как переходное общество, вынужденное постоянно одерживать победу и в технологическом, и в экономическом, и в политическом соревновании с миром капитала. Ленинский вопрос «кто кого?» остается актуальным до тех пор, пока сохраняется капиталистическое окружение страны, вставшей на путь строительства социализма.
Есть еще один момент - личностный, который нельзя сбрасывать со счетов, когда мы осмысливаем результаты перестройки. Я думаю, что за реализацию стратегии перестройки надо было бороться до конца и более решительными методами, чем это делал М. С. Горбачев. Особенно нельзя было спускать и прощать тех, кто распустил Союз. Не случайно Б. Ельцин после Беловежья боялся ареста: «знала кошка, чье мясо съела»! Здесь нужно было использовать самые решительные меры, вплоть до обращения к армии и народу. Основания для этих мер давал общесоюзный референдум. На мой взгляд, народ бы эти меры поддержал, и никакой гражданской войны не произошло бы.
Из сказанного выше следует очевидный вывод: за социализм необходимо бороться постоянно, используя все возможные силы и средства. В противном случае его поражение становится неизбежным. Вместе с тем, не следует впадать в отчаяние и забывать наследие двух не до конца оцененных исторических феноменов прошлого столетия: социалистических идей Троцкого и демократической практики перестройки. На наш взгляд, они доказали главное - социализм с человеческим лицом не только возможен, но и необходим людям труда.
История продолжается, поэтому есть все основания думать: то, что было не завершено в ХХ веке, будет востребовано и завершено человечеством в будущем. Иначе нет смысла жить. Принять социальную парадигму, которую в прошлом насильственно реализовал сталинизм, или ту, которую навязывает нынешняя власть радикальных либералов в союзе с консерваторами, - значит повернуться спиной к страданиям миллионов трудящихся, держащих на своих плечах все тяготы современного глобального мира.