Как Троцкого исключали из Коминтерна.
Оригинал взят у yadocent в Как Троцкого исключали из Коминтерна. Часть 1
"Отечественные архивы" №1, 1992,
Из стенограммы совместного заседания Президиума Исполкома и Интернациональной контрольной комиссии Коминтерна 27 сентября 1927 г.(1)
ТРОЦКИЙ Л. Д. (Читает) Вы обвиняете меня в нарушении дисциплины. Не сомневаюсь, что у вас готов уже и приговор. Сейчас ни одна организация не обсуждает и не решает, а только выполняет . Даже Президиум Коминтерна не составляет исключения.
Что вы называете фракционной работой? Все то, чего не разрешает Секретариат ВКП. А Секретариат ВКП попирает устав, потрясает самые основы партийной дисциплины, ставит под запрет то, что составляет неотъемлемое право и первейшую обязанность каждого партийца...
Вопросы дисциплины и устава
Дисциплина есть важнейшее орудие революции. Но не единственное. Дисциплина не может заменить правильной линии и ее коллективной выработки. Попытка поддержать дисциплину одними лишь механическими средствами - безнадеж/77/на и реакционна. Чем ошибочнее линия, тем больше требуется репрессий для поддержания формальной дисциплины. Бюрократическая дисциплина на основе ложной политической линии является не орудием сплочения, а орудием дезорганизации и разрушения партии(2). Этими словами характеризуется сталинский режим, [целиком](3) перенесенный ныне на Коминтерн.
В последнем письме ЦК нашей партии, как и в ряде других документов, содержится утверждение, будто в нашем заявлении от 8 августа(4): мы «сознались в ряде своих ошибок» и дали обязательство не вести фракционной работы. На самом деле ни о каких наших ошибках в нашем заявлении нет и речи. Когда мы заявляли 8 августа, что мы за безусловную защиту СССР, против раскола, против курса на две партии, против режима фракционности, то мы говорили не о своих ошибках, а лишь отметали ту клевету, которая систематически на нас возводилась и возводится. Фракционность мы объясняли, в полном соответствии с резолюцией 5 декабря 1923 г.(5), бюрократическим режимом. Бороться против фракционности можно только путем борьбы против бюрократического режима. Эту борьбу мы ведем и будем вести.
Вы пытаетесь вопрос об оппозиции поставить в плоскость голой дисциплины. Но для того, чтобы требовать дисциплины, надо все же и самим соблюдать элементарные нормы устава и партийной демократии. Между тем, эти нормы попираются все грубее и грубее.
Начнем с простейших примеров. Стенограмма того заседания прошлого Пленума(6), на котором осуждалась оппозиция, была выпущена с исключительной быстротой. Из стенограммы была удалена моя речь с указанием на то, будто я не выправил стенограммы. Между тем, стенограмма была доставлена мне только в момент выпуска всего отчета из печати. Я жаловался на это вам. Что вы предприняли против такого возмутительного попрания элементарных прав и фактического обмана партии? Ничего решительно.
Тов. Вуйович(7) - член Исполкома Коминтерна, выбранный Конгрессом. Оргбюро ЦК ВКП постановило направить тов. Вуйовича в провинцию, чтобы лишить его возможности выполнять те функции, какие ему поручены мировым Конгрессом(8). Что это, как не вопиющий подрыв устава и дисциплины? Вступились вы за права члена Исполкома? Ни в малейшей степени. Сегодня вы хотите устранить Вуйовича из Исполкома, чтобы задним числом прикрыть противоуставное постановление Оргбюро ЦК ВКП.
Вскоре после последнего Пленума ИККИ, ЦКК ВКП привлекла меня к ответственности за мое поведение на Исполкоме Коминтерна. Это было вопиющим нарушением устава и организационной дисциплины. Это все равно, как если бы ГубКК судила меня за мое поведение на Пленуме ЦК. ИККИ сам вынес суждение по этому вопросу(9). Несмотря на абсолютную ясность вопроса, ЦКК ВКП сочла возможным судить меня за мои выступления на Пленуме Исполкома.
Кто борется против сталинского курса внутри европейских компартий, тот исключается. Все больше исключается в европейских партиях, как и в ВКП, большевиков только за то, что они разделяют точку зрения оппозиции ВКП. Исключенных объявляют ренегатами, после чего нас обвиняют в солидарности с ренегатами. Слово «ренегаты» стало дешевым словом.
Чан-Кай-Ши(10) объявлялся до вчерашнего дня союзником; Ван-Тин-Вей(11) - надежным революционером; Персель(12) - другом. По этой самой логике революционеры, исключаемые за защиту ленинизма, объявляются ренегатами. Эта брань компрометирует обвинителей, а не обвиняемых.
Президиум Исполкома, как и Исполком, получает свои полномочия от Конгресса. По уставу конгрессы Коминтерна должны созываться ежегодно. Значит, полномочия Исполкому и его Президиуму даются только на год. Самовольное продление этих полномочий есть нарушение устава. Разумеется, если бы война, блокада и пр. помешали созыву Конгресса, то было бы нелепо становиться на формальную точку зрения. Но как раз во время войн и блокад международные конгрессы собирались сравнительно правильно. Теперь же, когда решительно ничто не мешает созвать правильно организованный Конгресс, вы собираетесь созвать ejo через 4 года после V Конгресса, т. е. вы присвоили себе на три лишние года права, которые вам не принадлежат.
На каком основании? Одна китайская революция оправдала бы созыв в течение/78/последнего года двух чрезвычайных конгрессов. За это время собирались конгрессы II Интернационала(13), конгрессы Амстердама(14). Только III Интернационал в эпоху величайших мировых потрясений и нарастающей опасности войны в течение 4 лет не собирается на съезд. Да и соберется ли в будущем году - совершенно неизвестно. Разве это не вопиющее попрание устава, дисциплины? Разве это не прямая узурпация?
А съезд ВКП? Он не созывался уже два года. Что мешало нормальному созыву съезда? Ничего, кроме намерения сталинской фракции справиться с оппозицией за спиною партии, до съезда и без съезда. Та же причина повела к новому отложению VI Конгресса.(15) Над всеми вопросами стоит вопрос об организационном самосохранении группы Сталина. Нельзя говорить о китайской революции, об Англо-Русском комитете, о нашей политике в Персии, в Монголии, в Афганистане, о расслоении деревни, об индустриализации, о политике цен, даже о Днепрострое - потому что во всех этих вопросах в активе Сталина имеются только ошибки, шатания, оппортунистические блуждания и поражения. Сейчас нельзя говорить о вопросах международной политики, в частности, о переговорах с Францией по поводу признания долгов. В этих вопросах наделано ошибок не меньше, чем в других. И эти вопросы решались за спиною партии и обрушивались на ее голову в готовом виде. Партия знала меньше, чем мировая буржуазия. Неспособность руководства ориентироваться в международной обстановке, правильно оценить отношения между классами и между государствами вела и ведет к политике невпопад. А это нам обойдется и обходится дорого. За ошибки и промедления мы сейчас явно собираемся заплатить гораздо больше, чем можно было бы, в обмен за весьма сомнительные результаты. Особенно же нельзя говорить о внутрипартийном режиме, в котором все остальные ошибки, все политическое сползание находят свое наиболее яркое выражение. Партии приказано молчать, потому что политика Сталина есть политика банкротства. Но именно поэтому партия должна говорить. Именно поэтому оппозиция будет говорить.
Подготовка XV съезда есть цепь издевательств над партией. ЦК, ведший в корне ложную линию по всем основным вопросам, запрещает перед съездом критиковать себя. Членам партии дается милостивое разрешение представить свои контртезисы после того, как Сталин и Бухарин напишут свои тезисы. Как будто/79/ дело идет в самом деле о тезисах Сталина. Дело идет обо всей его политике за два года. Эта политика ведет в тупик. Эта политика дала ряд поражений и готовит еще большие поражения впереди. Но нет. Никто не смеет говорить об этой реальной, фактической, действительной политике за два года. Платформа оппозиции917) дает этой политике всестороннюю оценку. Именно поэтому платформа объявляется незаконным документом. Членов партии подвергают обыскам, исключению и всяким материальным репрессиям за распространение платформы, критикующей ЦК за два месяца до съезда.
Самовольная отсрочка съезда на год, запрещение дискуссий, давление на членов партии государственными средствами, лишение куска хлеба ленинцев, не желающих стать сталинцами,- все это не нарушение дисциплины, все это в порядке вещей. А протест против этого, борьба против этих гнусностей есть нарушение дисциплины и продолжение фракционной работы. Нет, жалкими бюрократическими угрозами нас не запугаешь.
Партийный режим - самая опасная из всех опасностей. Потому что он парализует главную силу сопротивления- врагу - авангард пролетариата.
Если у солдата связаны руки, то главная опасность не враг, а веревка, которая связывает руки солдата. Нынешний режим связывает инициативу и самодеятельность партии. Это самая непосредственная, самая острая опасность, ибо она ослабляет партию перед лицом врагов.
Членам партии великодушно разрешается представить свои контртезисы. После этого они будут напечатаны в дискуссионном листке. Это будет в лучшем случае за 3-4 недели до съезда. Потом дискуссионный листок будет послан туда, куда Секретариату заблагорассудится его послать. Тем временем идет подготовка партийных конференций, которые должны определить состав съезда. Так называемая «дискуссия» будет объявлена тогда, когда съезд будет уже фактически избран - в составе назначенных Сталиным секретарей. Трудно представить себе более возмутительную игру с партией. Вся эта механика насквозь проникнута духом узурпаторства. Кто против нее не борется, тот не достоин звания большевика. Мы будем бороться до конца.
Вчера исключены за переписывание и распространение платформы оппозиции т. т. Охотников, Гутман, Дворес, Каплинская, Карин, Максимов, Владимиров, Рабинович, Гердовский, Воробьев(18). Это все превосходные партийцы, в большинстве закаленные в боях, несмотря на молодые годы, преданные революционеры, не шкурники, не карьеристы, а подлинные большевики. Исключаемые оппозиционеры в большинстве своем выше тех, которые исключают. Между тем, их не только исключили из партии, но и попытались гнусно оклеветать, припутавши - через ГПУ - к этому делу какого-то никому неведомого, безыменного «вранге-левского офицера»(19). К этому необходимо прибавить: сегодня после того, как Зиновьев, Смилга и Петерсон(20) написали протест, который я не подписал только потому, что был в отсутствии, после этого Менжинский(21) заявляет, что этот так называемый врангелевский офицер, этот будто бы контрреволюционер есть на деле агент ГПУ, помогавший в раскрытии заговоров. Не знаю, сталкивались ли наши товарищи с ним или нет, но если столкнулись, то значит с агентом ГПУ, а не с врангелевским офицером. Кто знает историю, тому ведомо, что каждый шаг на пути узурпаторства всегда сопровождался такого рода обвинительными подлогами. Т.т. Серебряков,(22) Преображенский(23) и Шаров(24) письмом в ЦК заявили, 'что они являются организаторами перепечатки платформы. Письмо Политбюро называет заявление этих трех товарищей «ренегатским». Авторы этой брани позорят лишь себя. Серебряков, Преображенский и Шаров по своему политическому и нравственному уровню двумя головами выше тех, которые свои преступления прикрывают руганью. Жалки, трижды жалки те политические банкроты, которые от платформы большевиков-ленинцев (оппозиции) вынуждены прятаться за спину врангелевского офицера. Это не поможет. Ни угрозы, ни репрессии, ни термидорианская клевета, ни бонапартистские подлоги не помешают нам вести работу по охранению революционных традиций партии и обеспечению ее революционного будущего.
Где же выход?
Сталин вам подсказывает выход: исключить Троцкого и Вуйовича из Исполкома Коминтерна. Я думаю, что вы это выполните. Но что от этого изменится? Ничего. Или/80/ Вы скажете: значит, разрыв, раскол? На это отвечаю: вся политика Сталина направлена на раскол, вернее, на ряд последовательных отколов, которые должны все учащаться и углубляться. Помешать этим последствиям может только партия, вернувшая себе свои права. Для этого она должна понять грозящие ей опасности. Наша платформа целиком подчинена этой цели. Всякий, кто распространяет нашу платформу, служит единству партии на революционной основе ленинизма. Выход один: честный съезд. То же и для Коминтерна. Сперва опубликование всех документов. Затем обсуждение. Затем - международный Конгресс.
Вы скажете: значит, оппозиция добивается разрыва со Сталиным и Бухариным? Нет. У нас дело идет о линии партии, а не лично о Сталине, Бухарине и др.
Личное несчастие Сталина, которое все больше становится несчастием, партии, состоит в грандиозном несоответствии между идейными ресурсами Сталина и тем могуществом, которое сосредоточил в его руках партийно-государственный аппарат. В так называемом «завещании», в котором Ленин, взвешивая каждое слово, давал оценку руководящим элементам партии, он особенно тщательно предупредил партию насчет Сталина, его грубостей и нелояльностей, его злоупотребления властью, и насчет Бухарина - его схоластичности, его неспособности овладеть марксизмом. Эту оценку Ленин давал в то время, когда писал другие свои гениальные советы партии. Незачем говорить, что в отзывах Ленин(33) не было ни капли пристрастия, недоброжелательства и пр. Он руководился в этом документе более чем всегда партийно-политическими соображениями - и только. Своим очень мягким по форме, но очень жестким по содержанию отзывом о Сталине и Бухарине Ленин вовсе не хотел заклеймить или изолировать их. Он хотел лишь предупредить партию насчет того места, которое они могут занимать в коллективном руководстве. Все письмо Ленина проникнуто той мыслью, что при наличных силах и условиях руководство партией может быть только коллективным. Бюрократический режим неотвратимо ведет к единоличию. Коллективное руководство мыслимо только на основах партийной демократии. Мы думаем, что и в отношении руководства еще не поздно вернуться к советам, которые Ленин преподал в своем завещании. Но как ни важен этот вопрос, над ним стоит другой вопрос более важный: нужно вернуть партию на рельсы ленинской политики и ленинского режима. На эти же рельсы нужно вернуть и Коминтерн.
Этой задаче посвящены все наши силы. Мы изложили свои взгляды в платформе, в выработке которой принимали полное или частичное участие не менее 200 старых партийцев-большевиков. Не менее тысячи партийцев уже присоединили свои подписи к этой платформе, которую все они вместе с нами поставили своей задачей поставить на открытое обсуждение партии и Коминтерна. Мы этого добъемся во что бы то ни стало...
Заявление тов. Троцкого
ТРОЦКИЙ. Тов. Куусинен среди других ложных утверждений на мой счет позволил себе сказать, что это десятилетие было десятилетием моей борьбы против ленинизма. Еще совсем недавно Куусинен не посмел бы этого сказать. Есть бесчисленные документы, которые опровергают это бессмысленное утверждение, эту грубую клевету - не только на меня, но и на Ленина. Правда, все исторические документы сейчас фальсифицируются фракцией Сталина. Но фактов, исторических событий нельзя задним числом переделать. Да и фальсификация документов удается только наполовину. Вот свежий пример: у меня в руках есть выдержка из протокола Петербургского комитета нашей партии от 1/14 ноября 1917 года. Ленин выступал на заседании Петербургского комитета по вопросу о том, удержат ли большевики власть самостоятельно, без соглашения с другими «социалистическими» партиями. Вот выдержка из его речи, ныне изъятой из обращения:
«Только пролетариат может вывести страну.- А соглашение? - Я не могу даже говорить об этом серьезно. Троцкий давно сказал, что объединение невозможно. Троцкий это понял, и с тех пор не было лучшего большевика».
На том же заседании Ленин говорил: «Если будет раскол - пусть. Если будет ваше большинство - берите власть в ЦИК и действуйте, а мы пойдем к матросам»(34).
Это было 1 ноября 1917 г., т. е. в самом начале десятилетия. А к концу своей жизни Ленин написал завещание, в котором он сказал то, что нашел нужным сказать обо мне на основании всей нашей совместной работы,- и сказанного им вы/82/ не вырубите никаким топором. А через несколько дней после смерти Ленина я получил от Надежды Константиновны Крупской письмо, которое я прочту членам Президиума:
«Дорогой Лев Давидович! Я пишу, чтобы рассказать вам, что приблизительно за месяц до смерти, просматривая вашу книжку, Владимир Ильич остановился на том месте, где вы даете характеристику Маркса и Ленина, и просил меня перечесть ему это место, слушал очень внимательно, потом еще раз просматривал сам.
И еще вот что хочу сказать: то отношение, которое сложилось у В. И. к вам тогда, когда вы приехали к нам в Лондон из Сибири, не изменилось у него до самой смерти.
Я желаю вам, Лев Давидович, сил и здоровья и крепко обнимаю.
Н. Крупская».
Чудовищно, что теперь вообще приходится опровергать такого рода клевету куусиненов, пепперов и братии. Я мог бы привести десятки и сотни других цитат,- не только из Ленина, но из других товарищей, когда они еще говорили правду, или, по крайней мере, не смели клеветать открыто. Но мне сейчас достаточно - в пределах трех минут - привести для опровержения глупой лжи Куусинена насчет десятилетней борьбы эти хотя бы две ссылки: цитату из протокола Петербургского комитета от 1 ноября 1917 года и цитату из завещания Ленина, которое он написал в конце 1922 года.
Должен тут же прибавить, что протокол Петербургского комитета, из которого я привел выдержку, вырван теперь из ряда других протоколов и запрещен к печатанию с той мотивировкой, что запись речи Ленина оказалась «очевидно» (очевидно!) искаженной секретарем, хотя каждое слово приведенной цитаты дышит Лениным. Но в печатном перечне протоколов Петербургского комитета был неосторожно назван и этот протокол, и по этой ниточке добросовестные товарищи добрались до документа, где одним ленинским словом опровергнута ложь Сталина - Куусинена насчет небольшевизма. /83/
Окончание
Источник
voencomuezd
"Отечественные архивы" №1, 1992,
Из стенограммы совместного заседания Президиума Исполкома и Интернациональной контрольной комиссии Коминтерна 27 сентября 1927 г.(1)
ТРОЦКИЙ Л. Д. (Читает) Вы обвиняете меня в нарушении дисциплины. Не сомневаюсь, что у вас готов уже и приговор. Сейчас ни одна организация не обсуждает и не решает, а только выполняет . Даже Президиум Коминтерна не составляет исключения.
Что вы называете фракционной работой? Все то, чего не разрешает Секретариат ВКП. А Секретариат ВКП попирает устав, потрясает самые основы партийной дисциплины, ставит под запрет то, что составляет неотъемлемое право и первейшую обязанность каждого партийца...
Вопросы дисциплины и устава
Дисциплина есть важнейшее орудие революции. Но не единственное. Дисциплина не может заменить правильной линии и ее коллективной выработки. Попытка поддержать дисциплину одними лишь механическими средствами - безнадеж/77/на и реакционна. Чем ошибочнее линия, тем больше требуется репрессий для поддержания формальной дисциплины. Бюрократическая дисциплина на основе ложной политической линии является не орудием сплочения, а орудием дезорганизации и разрушения партии(2). Этими словами характеризуется сталинский режим, [целиком](3) перенесенный ныне на Коминтерн.
В последнем письме ЦК нашей партии, как и в ряде других документов, содержится утверждение, будто в нашем заявлении от 8 августа(4): мы «сознались в ряде своих ошибок» и дали обязательство не вести фракционной работы. На самом деле ни о каких наших ошибках в нашем заявлении нет и речи. Когда мы заявляли 8 августа, что мы за безусловную защиту СССР, против раскола, против курса на две партии, против режима фракционности, то мы говорили не о своих ошибках, а лишь отметали ту клевету, которая систематически на нас возводилась и возводится. Фракционность мы объясняли, в полном соответствии с резолюцией 5 декабря 1923 г.(5), бюрократическим режимом. Бороться против фракционности можно только путем борьбы против бюрократического режима. Эту борьбу мы ведем и будем вести.
Вы пытаетесь вопрос об оппозиции поставить в плоскость голой дисциплины. Но для того, чтобы требовать дисциплины, надо все же и самим соблюдать элементарные нормы устава и партийной демократии. Между тем, эти нормы попираются все грубее и грубее.
Начнем с простейших примеров. Стенограмма того заседания прошлого Пленума(6), на котором осуждалась оппозиция, была выпущена с исключительной быстротой. Из стенограммы была удалена моя речь с указанием на то, будто я не выправил стенограммы. Между тем, стенограмма была доставлена мне только в момент выпуска всего отчета из печати. Я жаловался на это вам. Что вы предприняли против такого возмутительного попрания элементарных прав и фактического обмана партии? Ничего решительно.
Тов. Вуйович(7) - член Исполкома Коминтерна, выбранный Конгрессом. Оргбюро ЦК ВКП постановило направить тов. Вуйовича в провинцию, чтобы лишить его возможности выполнять те функции, какие ему поручены мировым Конгрессом(8). Что это, как не вопиющий подрыв устава и дисциплины? Вступились вы за права члена Исполкома? Ни в малейшей степени. Сегодня вы хотите устранить Вуйовича из Исполкома, чтобы задним числом прикрыть противоуставное постановление Оргбюро ЦК ВКП.
Вскоре после последнего Пленума ИККИ, ЦКК ВКП привлекла меня к ответственности за мое поведение на Исполкоме Коминтерна. Это было вопиющим нарушением устава и организационной дисциплины. Это все равно, как если бы ГубКК судила меня за мое поведение на Пленуме ЦК. ИККИ сам вынес суждение по этому вопросу(9). Несмотря на абсолютную ясность вопроса, ЦКК ВКП сочла возможным судить меня за мои выступления на Пленуме Исполкома.
Кто борется против сталинского курса внутри европейских компартий, тот исключается. Все больше исключается в европейских партиях, как и в ВКП, большевиков только за то, что они разделяют точку зрения оппозиции ВКП. Исключенных объявляют ренегатами, после чего нас обвиняют в солидарности с ренегатами. Слово «ренегаты» стало дешевым словом.
Чан-Кай-Ши(10) объявлялся до вчерашнего дня союзником; Ван-Тин-Вей(11) - надежным революционером; Персель(12) - другом. По этой самой логике революционеры, исключаемые за защиту ленинизма, объявляются ренегатами. Эта брань компрометирует обвинителей, а не обвиняемых.
Президиум Исполкома, как и Исполком, получает свои полномочия от Конгресса. По уставу конгрессы Коминтерна должны созываться ежегодно. Значит, полномочия Исполкому и его Президиуму даются только на год. Самовольное продление этих полномочий есть нарушение устава. Разумеется, если бы война, блокада и пр. помешали созыву Конгресса, то было бы нелепо становиться на формальную точку зрения. Но как раз во время войн и блокад международные конгрессы собирались сравнительно правильно. Теперь же, когда решительно ничто не мешает созвать правильно организованный Конгресс, вы собираетесь созвать ejo через 4 года после V Конгресса, т. е. вы присвоили себе на три лишние года права, которые вам не принадлежат.
На каком основании? Одна китайская революция оправдала бы созыв в течение/78/последнего года двух чрезвычайных конгрессов. За это время собирались конгрессы II Интернационала(13), конгрессы Амстердама(14). Только III Интернационал в эпоху величайших мировых потрясений и нарастающей опасности войны в течение 4 лет не собирается на съезд. Да и соберется ли в будущем году - совершенно неизвестно. Разве это не вопиющее попрание устава, дисциплины? Разве это не прямая узурпация?
А съезд ВКП? Он не созывался уже два года. Что мешало нормальному созыву съезда? Ничего, кроме намерения сталинской фракции справиться с оппозицией за спиною партии, до съезда и без съезда. Та же причина повела к новому отложению VI Конгресса.(15) Над всеми вопросами стоит вопрос об организационном самосохранении группы Сталина. Нельзя говорить о китайской революции, об Англо-Русском комитете, о нашей политике в Персии, в Монголии, в Афганистане, о расслоении деревни, об индустриализации, о политике цен, даже о Днепрострое - потому что во всех этих вопросах в активе Сталина имеются только ошибки, шатания, оппортунистические блуждания и поражения. Сейчас нельзя говорить о вопросах международной политики, в частности, о переговорах с Францией по поводу признания долгов. В этих вопросах наделано ошибок не меньше, чем в других. И эти вопросы решались за спиною партии и обрушивались на ее голову в готовом виде. Партия знала меньше, чем мировая буржуазия. Неспособность руководства ориентироваться в международной обстановке, правильно оценить отношения между классами и между государствами вела и ведет к политике невпопад. А это нам обойдется и обходится дорого. За ошибки и промедления мы сейчас явно собираемся заплатить гораздо больше, чем можно было бы, в обмен за весьма сомнительные результаты. Особенно же нельзя говорить о внутрипартийном режиме, в котором все остальные ошибки, все политическое сползание находят свое наиболее яркое выражение. Партии приказано молчать, потому что политика Сталина есть политика банкротства. Но именно поэтому партия должна говорить. Именно поэтому оппозиция будет говорить.
Подготовка XV съезда есть цепь издевательств над партией. ЦК, ведший в корне ложную линию по всем основным вопросам, запрещает перед съездом критиковать себя. Членам партии дается милостивое разрешение представить свои контртезисы после того, как Сталин и Бухарин напишут свои тезисы. Как будто/79/ дело идет в самом деле о тезисах Сталина. Дело идет обо всей его политике за два года. Эта политика ведет в тупик. Эта политика дала ряд поражений и готовит еще большие поражения впереди. Но нет. Никто не смеет говорить об этой реальной, фактической, действительной политике за два года. Платформа оппозиции917) дает этой политике всестороннюю оценку. Именно поэтому платформа объявляется незаконным документом. Членов партии подвергают обыскам, исключению и всяким материальным репрессиям за распространение платформы, критикующей ЦК за два месяца до съезда.
Самовольная отсрочка съезда на год, запрещение дискуссий, давление на членов партии государственными средствами, лишение куска хлеба ленинцев, не желающих стать сталинцами,- все это не нарушение дисциплины, все это в порядке вещей. А протест против этого, борьба против этих гнусностей есть нарушение дисциплины и продолжение фракционной работы. Нет, жалкими бюрократическими угрозами нас не запугаешь.
Партийный режим - самая опасная из всех опасностей. Потому что он парализует главную силу сопротивления- врагу - авангард пролетариата.
Если у солдата связаны руки, то главная опасность не враг, а веревка, которая связывает руки солдата. Нынешний режим связывает инициативу и самодеятельность партии. Это самая непосредственная, самая острая опасность, ибо она ослабляет партию перед лицом врагов.
Членам партии великодушно разрешается представить свои контртезисы. После этого они будут напечатаны в дискуссионном листке. Это будет в лучшем случае за 3-4 недели до съезда. Потом дискуссионный листок будет послан туда, куда Секретариату заблагорассудится его послать. Тем временем идет подготовка партийных конференций, которые должны определить состав съезда. Так называемая «дискуссия» будет объявлена тогда, когда съезд будет уже фактически избран - в составе назначенных Сталиным секретарей. Трудно представить себе более возмутительную игру с партией. Вся эта механика насквозь проникнута духом узурпаторства. Кто против нее не борется, тот не достоин звания большевика. Мы будем бороться до конца.
Вчера исключены за переписывание и распространение платформы оппозиции т. т. Охотников, Гутман, Дворес, Каплинская, Карин, Максимов, Владимиров, Рабинович, Гердовский, Воробьев(18). Это все превосходные партийцы, в большинстве закаленные в боях, несмотря на молодые годы, преданные революционеры, не шкурники, не карьеристы, а подлинные большевики. Исключаемые оппозиционеры в большинстве своем выше тех, которые исключают. Между тем, их не только исключили из партии, но и попытались гнусно оклеветать, припутавши - через ГПУ - к этому делу какого-то никому неведомого, безыменного «вранге-левского офицера»(19). К этому необходимо прибавить: сегодня после того, как Зиновьев, Смилга и Петерсон(20) написали протест, который я не подписал только потому, что был в отсутствии, после этого Менжинский(21) заявляет, что этот так называемый врангелевский офицер, этот будто бы контрреволюционер есть на деле агент ГПУ, помогавший в раскрытии заговоров. Не знаю, сталкивались ли наши товарищи с ним или нет, но если столкнулись, то значит с агентом ГПУ, а не с врангелевским офицером. Кто знает историю, тому ведомо, что каждый шаг на пути узурпаторства всегда сопровождался такого рода обвинительными подлогами. Т.т. Серебряков,(22) Преображенский(23) и Шаров(24) письмом в ЦК заявили, 'что они являются организаторами перепечатки платформы. Письмо Политбюро называет заявление этих трех товарищей «ренегатским». Авторы этой брани позорят лишь себя. Серебряков, Преображенский и Шаров по своему политическому и нравственному уровню двумя головами выше тех, которые свои преступления прикрывают руганью. Жалки, трижды жалки те политические банкроты, которые от платформы большевиков-ленинцев (оппозиции) вынуждены прятаться за спину врангелевского офицера. Это не поможет. Ни угрозы, ни репрессии, ни термидорианская клевета, ни бонапартистские подлоги не помешают нам вести работу по охранению революционных традиций партии и обеспечению ее революционного будущего.
Где же выход?
Сталин вам подсказывает выход: исключить Троцкого и Вуйовича из Исполкома Коминтерна. Я думаю, что вы это выполните. Но что от этого изменится? Ничего. Или/80/ Вы скажете: значит, разрыв, раскол? На это отвечаю: вся политика Сталина направлена на раскол, вернее, на ряд последовательных отколов, которые должны все учащаться и углубляться. Помешать этим последствиям может только партия, вернувшая себе свои права. Для этого она должна понять грозящие ей опасности. Наша платформа целиком подчинена этой цели. Всякий, кто распространяет нашу платформу, служит единству партии на революционной основе ленинизма. Выход один: честный съезд. То же и для Коминтерна. Сперва опубликование всех документов. Затем обсуждение. Затем - международный Конгресс.
Вы скажете: значит, оппозиция добивается разрыва со Сталиным и Бухариным? Нет. У нас дело идет о линии партии, а не лично о Сталине, Бухарине и др.
Личное несчастие Сталина, которое все больше становится несчастием, партии, состоит в грандиозном несоответствии между идейными ресурсами Сталина и тем могуществом, которое сосредоточил в его руках партийно-государственный аппарат. В так называемом «завещании», в котором Ленин, взвешивая каждое слово, давал оценку руководящим элементам партии, он особенно тщательно предупредил партию насчет Сталина, его грубостей и нелояльностей, его злоупотребления властью, и насчет Бухарина - его схоластичности, его неспособности овладеть марксизмом. Эту оценку Ленин давал в то время, когда писал другие свои гениальные советы партии. Незачем говорить, что в отзывах Ленин(33) не было ни капли пристрастия, недоброжелательства и пр. Он руководился в этом документе более чем всегда партийно-политическими соображениями - и только. Своим очень мягким по форме, но очень жестким по содержанию отзывом о Сталине и Бухарине Ленин вовсе не хотел заклеймить или изолировать их. Он хотел лишь предупредить партию насчет того места, которое они могут занимать в коллективном руководстве. Все письмо Ленина проникнуто той мыслью, что при наличных силах и условиях руководство партией может быть только коллективным. Бюрократический режим неотвратимо ведет к единоличию. Коллективное руководство мыслимо только на основах партийной демократии. Мы думаем, что и в отношении руководства еще не поздно вернуться к советам, которые Ленин преподал в своем завещании. Но как ни важен этот вопрос, над ним стоит другой вопрос более важный: нужно вернуть партию на рельсы ленинской политики и ленинского режима. На эти же рельсы нужно вернуть и Коминтерн.
Этой задаче посвящены все наши силы. Мы изложили свои взгляды в платформе, в выработке которой принимали полное или частичное участие не менее 200 старых партийцев-большевиков. Не менее тысячи партийцев уже присоединили свои подписи к этой платформе, которую все они вместе с нами поставили своей задачей поставить на открытое обсуждение партии и Коминтерна. Мы этого добъемся во что бы то ни стало...
Заявление тов. Троцкого
ТРОЦКИЙ. Тов. Куусинен среди других ложных утверждений на мой счет позволил себе сказать, что это десятилетие было десятилетием моей борьбы против ленинизма. Еще совсем недавно Куусинен не посмел бы этого сказать. Есть бесчисленные документы, которые опровергают это бессмысленное утверждение, эту грубую клевету - не только на меня, но и на Ленина. Правда, все исторические документы сейчас фальсифицируются фракцией Сталина. Но фактов, исторических событий нельзя задним числом переделать. Да и фальсификация документов удается только наполовину. Вот свежий пример: у меня в руках есть выдержка из протокола Петербургского комитета нашей партии от 1/14 ноября 1917 года. Ленин выступал на заседании Петербургского комитета по вопросу о том, удержат ли большевики власть самостоятельно, без соглашения с другими «социалистическими» партиями. Вот выдержка из его речи, ныне изъятой из обращения:
«Только пролетариат может вывести страну.- А соглашение? - Я не могу даже говорить об этом серьезно. Троцкий давно сказал, что объединение невозможно. Троцкий это понял, и с тех пор не было лучшего большевика».
На том же заседании Ленин говорил: «Если будет раскол - пусть. Если будет ваше большинство - берите власть в ЦИК и действуйте, а мы пойдем к матросам»(34).
Это было 1 ноября 1917 г., т. е. в самом начале десятилетия. А к концу своей жизни Ленин написал завещание, в котором он сказал то, что нашел нужным сказать обо мне на основании всей нашей совместной работы,- и сказанного им вы/82/ не вырубите никаким топором. А через несколько дней после смерти Ленина я получил от Надежды Константиновны Крупской письмо, которое я прочту членам Президиума:
«Дорогой Лев Давидович! Я пишу, чтобы рассказать вам, что приблизительно за месяц до смерти, просматривая вашу книжку, Владимир Ильич остановился на том месте, где вы даете характеристику Маркса и Ленина, и просил меня перечесть ему это место, слушал очень внимательно, потом еще раз просматривал сам.
И еще вот что хочу сказать: то отношение, которое сложилось у В. И. к вам тогда, когда вы приехали к нам в Лондон из Сибири, не изменилось у него до самой смерти.
Я желаю вам, Лев Давидович, сил и здоровья и крепко обнимаю.
Н. Крупская».
Чудовищно, что теперь вообще приходится опровергать такого рода клевету куусиненов, пепперов и братии. Я мог бы привести десятки и сотни других цитат,- не только из Ленина, но из других товарищей, когда они еще говорили правду, или, по крайней мере, не смели клеветать открыто. Но мне сейчас достаточно - в пределах трех минут - привести для опровержения глупой лжи Куусинена насчет десятилетней борьбы эти хотя бы две ссылки: цитату из протокола Петербургского комитета от 1 ноября 1917 года и цитату из завещания Ленина, которое он написал в конце 1922 года.
Должен тут же прибавить, что протокол Петербургского комитета, из которого я привел выдержку, вырван теперь из ряда других протоколов и запрещен к печатанию с той мотивировкой, что запись речи Ленина оказалась «очевидно» (очевидно!) искаженной секретарем, хотя каждое слово приведенной цитаты дышит Лениным. Но в печатном перечне протоколов Петербургского комитета был неосторожно назван и этот протокол, и по этой ниточке добросовестные товарищи добрались до документа, где одним ленинским словом опровергнута ложь Сталина - Куусинена насчет небольшевизма. /83/
Окончание
Источник
voencomuezd