Из Троцкого. 1932 год. О немецких социал-демократах и коммунистах
Среди прочего читаю сейчас книжку Троцкого «Немецкая революция и сталинская бюрократия». Впервые издана в 1932 году.
Рубеж 20-30-х - это и экономический и политический кризис в Германии. На фоне обрушившихся на страну бедствий постепенно падает популярность социал-демократов, которые долго имели крупнейшую фракцию в рейхстаге, резко растёт популярность нацистов (они эс-деков по числу голосов начинают обходить), медленнее, но тоже достаточно быстро растёт число избирателей, которые поддерживают коммунистов.
В итоге к власти в начале 33-го приходит Гитлер.
О политике социал-демократов и коммунистов в эти годы, об их ошибках сказано немало. А что по этому поводу говорил Троцкий.
Он в книжке, например, проводит аналогии с началом 20-х в Италии, когда к власти пришёл Муссолини.
Самое начало 20-х годов в Италии - это всплеск рабочей активности. Протесты, захваты заводов и фабрик (массовые). Но Итальянская социалистическая партия была не готова идти на захват власти. Не решились социалисты пойти дальше экономической борьбы. А затем, когда волна протестов слева пошла на спад, началась правая волна. И к власти пришёл Муссолини.
Какие параллели находит Троцкий?
Итальянские социалисты оставались в легальном поле. И в какой-то момент надеялись, что фашистов к власти не пустит король Виктор-Эммануил (по крайне мере, так выходит по изложению Троцкого - я в детали итальянских событий не углублялся). Германские социал-демократы тоже оставались в легальном поле. И надеялись, что президент Гинденбург никогда не назначит Гитлера канцлером. И Гинденбург действительно долго этого делать не хотел. Но в итоге его всё-таки уговорили. Уже в тот момент, когда нацисты начали терять избирателей и некоторые вожди социал-демократов торжествовали победу, провозглашали, что нацисты к власти уже точно не придут.
И вот что пишет Троцкий (напомню, в 32-м, ещё до назначения Гитлера главой правительства):
«В своей политике по отношению к Гитлеру немецкая социал-демократия не выдумала ни одного слова: она лишь более тяжеловесно повторяет то, что в свое время с большим темпераментом проделали итальянские реформисты. Те объясняли фашизм, как послевоенный психоз; немецкая социал-демократия видит в нем “версальский” психоз, или психоз кризиса. В обоих случаях реформисты закрывают глаза на органический характер фашизма, как массового движения, выросшего из капиталистического распада.
Боясь революционной мобилизации рабочих, итальянские реформисты все надежды возлагали на “государство”. Их лозунг был: “Виктор-Эммануил, нажми!” Немецкая социал-демократия не имеет такого демократического ресурса, как верный конституции монарх. Что ж, приходится довольствоваться президентом. “Гинденбург, нажми!”
В борьбе с Муссолини, т. е. в отступлении перед ним, Турати дал свою гениальную формулу: “надо иметь мужество быть трусом”. Немецкие реформисты менее игривы в своих лозунгах. Они требуют “мужества переносить непопулярность”. (Мут цур унпопуляритет). Это то же самое. Надо не бояться непопулярности, вызываемой трусливым приспособлением к врагу.
Одинаковые причины порождают одинаковые следствия. Если б ход вещей зависел только от социал-демократического партийного правления, карьера Гитлера была бы обеспечена».
(Троцкий Л. Д. Немецкая революция и сталинская бюрократия. М.: Директ-Медиа. 2015. С. 58-59).
Германские коммунисты в то же время яростно боролись с социал-демократами (как, впрочем, и последние с коммунистами; об истории этой вражды долго можно говорить). И при этом полагали, что фашизм - уже у власти.
Ещё в 1930-м году Гинденбург назначил главою правительства Германа Брюнинга. У этого кабинета не было опоры в виде парламентского большинства, в виде какой-либо партийной коалиции. Такими же были и следующие два правительства: кабинеты Папена и Шлейхера. Очень часто об этих президентских правительствах пишут как о шагах к ликвидации веймарской демократии. Об этом говорили и современники. Об этом пишут и историки.
Но если для большинства авторов эти правительства лишь обозначают движение к фашизму, то для коммунистов в начале 30-х они уже были фашистскими. Германская компартия (и её советские товарищи) объявили, что фашизм уже у власти. А Гитлер… Ну, будет Гитлер. Он тоже фашист. Принципиально то ничего не изменится. Одних фашистов во власти сменят другие… В общем, не понимали они специфики гитлеровской партии. Понятие «фашизм» превратилось в ярлык, слишком широко толковалось - и потому потеряло свои аналитические функции, свою роль как инструмента изучения реального политического расклада.
А что пишет Троцкий?
«Надо, однако, признать, что и германская компартия научилась на итальянском опыте немногому.
Коммунистическая партия Италии возникла почти одновременно с фашизмом. Но те самые условия революционного отлива, которые поднимали фашизм к власти, задерживали развитие коммунистической партии. Она не отдавала себе отчета в размерах фашистской опасности, убаюкивала себя революционными иллюзиями, была непримиримо враждебна политике единого фронта, словом, болела всеми детскими болезнями. Немудрено: ей было всего два года от роду. Фашизм представлялся ей только "капиталистической реакцией". Особых черт фашизма, вытекавших из мобилизации мелкой буржуазии против пролетариата, компартия не различала. За вычетом, как сообщают мне итальянские друзья, одного Грамши, компартия не допускала самой возможности захвата фашистами власти. Раз пролетарская революция потерпела поражение, капитализм устоял, контрреволюция восторжествовала, какой же может быть еще контрреволюционный переворот? Не может же буржуазия восставать против самой себя! Такова была сущность политической ориентировки итальянской компартии. Надо к тому же не забывать, что итальянский фашизм был тогда новым явлением и лишь находился в процессе формирования: выделить его специфические черты было бы не легко и более опытной партии.
Руководство германской компартии почти буквально воспроизводит сейчас исходную позицию итальянского коммунизма: фашизм только капиталистическая реакция; различия между разными видами капиталистической реакции не имеют значения с точки зрения пролетариата. Этот вульгарный радикализм тем менее простителен, что германская партия гораздо старше, чем была итальянская в соответственный период, и, кроме того, марксизм обогащен сейчас трагическим опытом Италии. Утверждать, что фашизм уже пришел, или отрицать самую возможность его прихода к власти, - это политически одно и то же. Игнорирование специфической природы фашизма неизбежно парализует волю к борьбе с ним».
(Там же. С. 59-60).
https://gercenovec.livejournal.com/92066.html