КиУР. Новый сезон
Новый полевой сезон можно считать окончательно открытым. И хотя в полях гуляет ледяной ветер, пробирающий через три слоя одежек, чувствуется, что народ за зиму застоялся. Двухметровые ямы на бывших полях нещадной битвы, а ныне - возделываемых сельхозплощадях, добросовестно рылись все выходные прямо "по копаному". Пашут и сеют здесь с 1942 года, посбрасывав тела и металл в воронки и траншеи, так что никаких угрызений совести мы не испытываем. В августе 41-го пшеницу убрать не успели, и то, что не сгорело, выстлало дно окопов и ячеек. 37-я армия грызла противника под Киевом, выполняя приказ комадования: вернуться к исходным рубежам обороны. Немцы упорно рвались к окраинам. Конкретно на этих полях рубились 737 и 722-й стрелковые полки 206 стрелковой дивизии. 13-15 августа они медленно продвигались вперед, снова и снова зарываясь в плотный суглинок.
Все боеприпасы сданы по акту взрывотехнической службе МЧС. Не надо волноваться
Артиллерия и минометы немцев давали такую плотность огня, что на отдельных участках обороны Киева извлекаемые из-под земли каски имеют сплошную дырчатую структуру. Металла осталось очень много: ящики, нерасстрелянные мины, покрученые винтовки, стрелковые щиты, гнилые патроны, разнообразные элементы экипировки - от кружек до противогазов.
Между прочим, эмалированная
Практически через каждые несколько метров - мощные металлические сигналы, под каждым из которых может лежать боец. Буквально сразу же нашлось еще одно колесо к прошлогоднему комплекту "копай с нами и собери "полуторку". В машину пришлось, по всей видимости, прямое попадание, и ее разметало в радиусе 50 метров. Крупными кусками. Так вот из-под этого колеса торчала кость. Полчаса напряженого выковыривания 20-килограммовой "пасочки" чтобы выяснить - кость животная. Кого-то здесь скушали. Запивая водкой и сидром производства, предположительно, Киевского безалкогольного завода.
Из уникальных находок - индивидуальные противохимические пакеты, для обеззараживания себя если противник применит ОВ. Так и не пригодились. И еще прекрасно сохранившийся компас, такой попался впервые.
Уже под самый конец дня, когда все изрядно наломали спины, раздался вопль: боец.
На дне ячейки, на правом боку, положив руку перед лицом, лежал молодой солдат в совершенно неношеных ботинках, - пупырышки на подошве идеальные, каблуки не сбиты. Спокойная поза, как будто мирно уснул. Хотя стены ячейки ясно говорили о случившемся: близкий разрыв снаряда, множественные осколочные ранения, мгновенная смерть. Полные СВТ-шные подсумки нерасстрелянных обойм, поясной ремень и противогаз. А на груди обнаружилась пачка бумаги. Сначала мы похмыкали, - уставы солдат курил, для лучшей усвояемости. Когда на обороте одной из бумажек оказалось письмо. А следом выскочил и долгожданный медальон, закатившийся под колени.
Из этого устава, кстати, видно, как прекрасно была экипирована кадровая РККА, вопреки расхожему мнению, практически ни в чем не уступавшая противнику - немецкому пехотинцу. И сдерживавшая его у Киева почти два с половиной месяца, практически не имея авиации и тяжелого вооружения.
Медальон и все бумаги переданы эксперту-криминалисту, и со дня на день мы все ждем главной новости: прочитался или нет. Если прочитался - есть надежда найти родню, сообщить ей новость, которую они ждали всю жизнь, поколение за поколением. Или, по крайней мере, написать его имя на плите. Если нет, и так тоже бывает по десятку причин, он ляжет на мемориале как еще один "безымянный". Наши враги, стремящиеся убить солдат второй раз, - удобрения, проходящие через невидимые трещины и расшатанную крышечку бакелитовой капсулы. Плесень, разъедающая бумажку-вкладыш. Мы опасаемся нерадивых людей, которые могут пропустить заветный черный цилиндрик или найдя, таскают его по полгода в кармане, откладывая передачу спецам на "потом". Только в ком сырой земли, в пакет, в несколько слоев - и скорей, скорей...
Мы морщим лица, когда внутри пусто, иголки с нитками или незаполненный вкладыш. "Что ж ты, дядя", - сетуем мы на суеверия, говорившие, что заполненный "смертник" - "к скорой гибели". Мы на самом деле переживаем за каждого из этих мужиков и, иногда девчонок, какими бы грубыми или смешными словами ни скрывали это. Ведь их ждали домой. Ведь они не сбежали, не придумали себе удобные оправдания, не сдались в плен, униженно кланяясь врагу. Они воевали за эту землю. Вот за эту, приютившую их, скрывшую от тупого плуга равнодушных потомков, часто ведь и знающих, кто там внизу, под гусеницами тракторов. Может быть, вы один из тех, кто любит порассуждать о "заградотрядах стрелявших в спину" или кровавом режиме, за который "неправильно было погибать"?
А вы посмотрите в лицо этого не пожившего толком парня и скажите ему, что он умер "неправильно" и "не за то". Лучше всего это делать в чистом поле, достав его со дна окопа после дня надежд и тяжелого труда. Или чуть позже, в День Победы, когда на маленьком сельском мемориале священник будет отпевать воинов, животы своих за нас положивших. Вы, главное, приходите и скажите. Если вы в это почему-то правда верите.
ЗЫ Все взрывоопасные предметы переданы для уничтожения МЧС, то, что осталось от стрелкового оружия и боеприпасов - выброшено в пропасть. Останки двух бойцов находятся во временном захоронении и будут с почестями похоронены 9 мая вместе с двадцатью найденными ранее.