Ад под названием "Европа" I
В бортовом журнале Колумб часто отмечает поразительную красоту островов и их обитателей - дружелюбных, счастливых, мирных. И уже через два дня после первого контакта в журнале появляется зловещая запись: "50 солдат достаточно для того, чтобы покорить их всех и заставить делать все, что мы хотим". "Местные жители разрешают нам ходить, где мы хотим и отдают нам, все, что мы у них просим".
Больше всего европейцев удивляла непостижимая для них щедрость этого народа. И это неудивительно. Колумб и его товарищи приплыли на эти острова из настоящего ада, каким была в то время Европа. Они и были самыми настоящими исчадиями (и во многом отбросами) европейского ада, над которым вставала кровавая заря первоначального капиталистического накопления. Надо коротко рассказать об этом месте.
Ад под названием "Европа"
В аду Европа шла ожесточенная классовая война, частые эпидемии черной оспы, холеры и чумы опустошали города, еще чаще косила население смерть от голода. Но и в благополучные годы, по словам историка Испании 16 века, "богатые ели, и ели до отвала, в то время как тысячи голодных глаз жадно смотрели на их гаргантюанские обеды". Настолько необеспеченным было существование масс, что даже в 17 столетии каждое "среднее" увеличение цен на пшеницу или пшено во Франции убивало равный или в два раза больший процент населения, чем потери США в Гражданской войне.
Столетия после путешествия Колумба городские канавы Европы все еще служили общественным туалетом, внутренности убитых животных и остатки туш выбрасывались гнить на улицах. Особой проблемой в Лондоне были т.н. "дыры для бедных" - "большие, глубокие, открытые ямы, куда складывались трупы умерших бедняков, в ряд, слой на слой. Только когда яма наполнялась до краев, ее засыпали землей." Один современник писал: "Как противна вонь, которая идет от этих ям, забитых трупами, особенно в зной и после дождя." Немногим лучше был запах исходящий от живых европейцев, большинство из которых рождались и умирали ни разу не вымывшись. Почти каждый из них имел на себе следы оспы и других деформирующих заболеваний, которые оставляли свои жертвы полуслепыми, покрытыми оспинами, струпьями, гниющими хроническими язвами, хромыми и т.д. Средняя продолжительность жизни не достигала 30 лет. Половина детей умирала не дожив до 10.
За каждым углом вас мог подстерегать преступник. Одним из наиболее популярных приемов ограбления было сбросить из окна камень на голову своей жертвы и затем обыскать ее, а одним из праздничных развлечений - сжечь живьем десяток-другой кошек. В голодные годы города Европы сотрясали бунты. А крупнейшая классовая война той эпохи, вернее серия войн под общим названием Крестьянские, унесла более 100 000 жизней. Не лучшей была участь сельского населения. Классическое описание французских крестьян 17 века, оставленное Лабрюером и подтвержденное современными историками, так суммирует существование этого самого многочисленного класса феодальной Европы:
"угрюмые животные, самцы и самки разбросанные по сельской местности, грязные и мертвенно бледные, испаленные солнцем, прикованные к земле, которую они роют и перелопачивают с непобедимым упорством; они владеют своего рода даром речи, и когда выпрямляются, то на них можно заметить человеческие лица, и они действительно люди. Ночью они возвращаются в свои логова, где они живут на черном хлебе, воде и кореньях."
А то, что писал Лоренс Стоун о типичной английской деревне, можно отнести и к остальной Европе того времени:
"это было место полное ненависти и злобы, единственное, что связывало его обитателей, - это эпизоды массовой истерии, которая на время объединяла большинство для того, чтобы замучить и сжечь местную ведьму." В Англии и на Континенте были города, в которых до трети населения обвинялось в колдовстве, и где 10 из каждых ста горожан были казнены по этому обвинению за один только год. В конце 16 - 17 веке в одном из районов мирной Швейцарии за "сатанизм" было казнено более, чем 3300 человек. В крошечной деревушке Визенстейг за один год сожгли 63 "ведьмы". В Обермархтале с населением в 700 человек на костре погибло 54 человека за три года.
Бедность была настолько центральным явлением европейского общества, что в 17 веке французский язык имел целую палитру слов (около 20) для обозначения всех ее градаций и оттенков. Словарь Академии так объяснял значение термина dans un etat d'indigence absolue: "тот, у кого до этого не было пищи или необходимой одежды или крыши над головой, но кто теперь простился с несколькими помятыми мисками для приготовления пищи и одеялами, которые составляли главное достояние рабочих семей".
В христианской Европе процветало рабство. Церковь приветствовала и поощряла его, сама была крупнейшим работорговцем; о значении ее политики в этой области для понимания геноцида в Америке я скажу в конце очерка. В 14-15 веках большинство рабов поступало из Восточной Европы, особенно Румынии (история повторяется в наше время). Особо ценились маленькие девочки. Из письма одного работорговца клиенту, заинтересованному в этом товаре: "Когда прибудут корабли из Румынии, там должны быть и девочки, но имей в виду, что маленькие рабыни так же дороги, как и взрослые; из тех, кто представляет хоть какую-то ценность ни одна не стоит меньше 50-60 флоринов". Историк Джон Босвелл замечает, что "от 10 до 20 процентов женщин, проданных в Севилье в 15 веке, были беременны или имели младенцев, и эти нерожденные дети и младенцы обычно доставались покупателю вместе с женщиной без дополнительной платы".
У богатых были свои проблемы. Они жаждали золота и серебра, чтобы удовлетворять свои привычки к экзотическим товарам, привычки приобретенные со времен первых крестовых походов, т.е. первых колониальных экспедиций европейцев. Шелка, специи, тонкий хлопок, наркотики и лекарства, духи и ювелирные изделия требовали уймы денег. Так золото стало для европейцев, по словам одного венецианца, "жилами всей государственной жизни...ее умом и душой . . .ее сущностью и самой ее жизнью". Но поставка драгоценных металлов из Африки и Ближнего Востока была ненадежной. Вдобавок, войны в Восточной Европе опустошили европейскую казну. Необходимо было найти новый, верный и желательно более дешевый источник золота.
Что к прибавить к этому? Как видно из вышесказанного, грубое насилие было нормой европейской жизни. Но временами оно принимало особо патологический характер и как бы предвещало то, что ожидало ни о чем не подозревающих обитателей Западного полушария. Помимо повседневных сцен охоты на ведьм и костров, в 1476 в Милане толпа разорвала человека на куски, и затем его мучители съели их. В Париже и Лионе гугенотов убивали и резали на части, которые потом открыто продавались на улицах. Не были необычными и другие вспышки изощренных пыток, убийств и ритуального каннибализма.
Наконец, в то время, когда Колумб искал по Европе денег на свои морские приключения, в Испании бушевала Инквизиция. Там и повсюду в Европе подозреваемые в отступлении от христианства подвергались пыткам и казням во всех видах, на которые было способно изобретательное воображение европейцев. Одних вешали, сжигали на кострах, варили в котле или подвешивали на дыбе. Других - раздавливали, отрубали им голову, сдирали заживо кожу, топили и четвертовали.
Таков был мир, который бывший работорговец Христофор Колумб и его моряки оставили за кормой в августе 1492 г. Они были типичными обитателями этого мира, его смертельными бациллами, убийственную силу которых вскоре предстояло испытать миллионам человеческих существ, живших по ту сторону Атлантики.
Цифры
"Когда белые господа пришли в нашу землю, они принесли страх и увядание цветов. Они изуродовали и погубили цвет других народов . . . Мародеры днем, преступники по ночам, убицы мира." Книга майя Чилам Балам.
Станард и Черчиль уделяют немало страниц описанию заговора евроамериканского научного истеблишмента по утаиванию действительной численности населения американского континента в доколумбову эпоху. Во главе этого заговора стоял и продолжает стоять Смитсоновский институт в Вашингтоне. А Уорд Черчиль к тому же подробно рассказывает о сопротивлении, которое американские ученые, специализирующие в стратегической для идеологии современного империализма области т.н. "Холокоста", т.е. нацистского геноцида против европейских евреев, оказывают попыткам прогрессивных историков установить действительные масштабы и всемирно-историческое значение геноцида коренных жителей Америки от рук "западной цивилизации".
Что касается флагмана официозной американской науки, то Смитсоновский институт вплоть до самого последнего времени пропагандировал как "научные" оценки численности доколумбова населения, сделанные в 19 - начале 20 века антропологами-расистами типа Джеймса Муни, в соответствии с которыми в Северной Америке жило не более 1 100 000 человек. Только в послевоенный период применение методов сельскохозяйственного анализа позволило установить, что плотность населения там была на порядок выше, и что еще в 17 столетии, например, на островке Martha's Vinyard, сейчас курортном месте самых богатых и влиятельных евроамериканцев, жили 3 тысячи индейцев. К середине 60х гг. оценка численности коренного населения к северу от Рио Гранде поднялась до минимум 12,5 миллионов к началу вторжения европейских колонизаторов. Только в районе Великих озер к 1492 г. проживало до 3,8 миллионов, а в бассейне Миссиссиппи и основных притоков - до 5,25.
В 80х гг. новые исследования показали, что население доколумбовой Северной Америки могло достигать 18,5, а всего полушария - 112 миллионов (Добинс). На основе этих исследований демограф-чероки Расселл Торнтон произвел вычисления с целью установить, сколько людей действительно проживало, а не могло проживать в Северной Америке. Его вывод: минимум 9-12,5 миллионов. В последнее время многие историки берут за норму среднее между вычислениями Добинса и Торнтона, т.е. 15 миллионов как наиболее вероятное приблизительное число коренных жителей Северной Америки.
Иными словами, население этого континента было примерно в пятнадцать раз выше, чем то, что Смитсоновский институт утверждал еще в 80х гг., и в семь с половиной раз больше того, что он готов допустить сегодня. Причем расчеты близкие к тем, которые провели Добинс и Торнтон, были известны уже в середине 19 столетия, но их игнорировали как идеологически неприемлемые, противоречащие центральному мифу завоевателей о якобы "первозданном", "пустынном" континенте, который только ждал, чтобы они его заселили.
На основе современных данных, можно сказать, что когда 12 октября 1492 года Христофор Колумб сошел на один из островов континента, вскоре названного "Новым миром," его население составляло от 100 до 145 миллионов человек (Станард). Два века спустя оно сократилось на 90%. К сегодняшнему дню самые "удачливые" из существовавших когда-то народов обеих Америк сохранили не более 5% своей прежней численности. По своим размерам и продолжительности (до сегодняшнего дня) геноцид коренного населения Западного полушария не имеет параллели в мировой истории.
Так на Испаньоле, где до 1492 г. процветало около 8 миллионов таинос, к 1570 году оставались лишь две жалкие деревушки коренных жителей острова, о которых 80 лет назад Колумб писал, что "лучше и ласковее на свете людей нет".
http://politikus.ru/articles/11248-ad-pod-nazvaniem-evropa.html