Ну, давай! Что, испугался, да?
В скверике на желтеньких листочках у бывшего педагогического стоят парень и девушка. Она размахивает руками, он стоит и улыбается.
"Ну, попробуй! Ну, ударь меня! Чего, испугался? Что, не мужик совсем, да?"
Он прячет улыбку, размахивается и бьет её по лицу. Не со всей дури, конечно, но залепляет яркую пощечину.
У девушки пара секунд шока, перехватило дыхание. Эти секунды растягиваются в километры невысказанных чувств. А затем выливаются в литры слез.
Она получила то, что просила. Он снова улыбнулся. Видимо, давно хотел это сделать..
Вспомнилась история. Все детство пробегала с пистолетом. Он был как настоящий: черный, как смоль, заряжался разноцветными пульками, стрелял ими с характерным щелкающим звуком, пробивал листы бумаги, развешанные по стенам. До сих пор остается любимой игрушкой, о которой вспоминаю с теплыми чувствами.
Во дворе, где жила, бегали пацанята моего возраста, тоже с пушками, стреляющими радужными патронами. И в один прекраснейший день мы сцепились с одним таким в рукопашную. А затем устроили мини дуэль с настоящей белой перчаткой, в которой мама весной садила картошку.
Мы стояли друг напротив друга. Расстояние 3 метра. Пистолеты зарядил и отдал нам младший брат этого пацанчика. Мы вытянули руки. Я выстрелила первой, но жестоко промахнулась. Настала очередь пацанчика. Он метил мне прямо в лоб, но рука его предательски тряслась.
"Ну, стреляй! Стреляй же! Что, испугался, да? Руки трясутся?"
Раздался хлопок. Этот маленький шарик попал мне прямо над бровью, ровно в недавний шрам. Он сразу же разошелся и струйка крови потекла по щеке вместе с потоком слез.
Кто тогда испугался больше, раненный Пушкин или удачливый Дантес не знаю. Но с пистолетами мы во дворе не показывались, друг к другу не подходили, а фразу "Ну, давай! Что, испугался, да?" я забыла после этого случая. Аж до сегодняшнего дня.
"Ну, попробуй! Ну, ударь меня! Чего, испугался? Что, не мужик совсем, да?"
Он прячет улыбку, размахивается и бьет её по лицу. Не со всей дури, конечно, но залепляет яркую пощечину.
У девушки пара секунд шока, перехватило дыхание. Эти секунды растягиваются в километры невысказанных чувств. А затем выливаются в литры слез.
Она получила то, что просила. Он снова улыбнулся. Видимо, давно хотел это сделать..
Вспомнилась история. Все детство пробегала с пистолетом. Он был как настоящий: черный, как смоль, заряжался разноцветными пульками, стрелял ими с характерным щелкающим звуком, пробивал листы бумаги, развешанные по стенам. До сих пор остается любимой игрушкой, о которой вспоминаю с теплыми чувствами.
Во дворе, где жила, бегали пацанята моего возраста, тоже с пушками, стреляющими радужными патронами. И в один прекраснейший день мы сцепились с одним таким в рукопашную. А затем устроили мини дуэль с настоящей белой перчаткой, в которой мама весной садила картошку.
Мы стояли друг напротив друга. Расстояние 3 метра. Пистолеты зарядил и отдал нам младший брат этого пацанчика. Мы вытянули руки. Я выстрелила первой, но жестоко промахнулась. Настала очередь пацанчика. Он метил мне прямо в лоб, но рука его предательски тряслась.
"Ну, стреляй! Стреляй же! Что, испугался, да? Руки трясутся?"
Раздался хлопок. Этот маленький шарик попал мне прямо над бровью, ровно в недавний шрам. Он сразу же разошелся и струйка крови потекла по щеке вместе с потоком слез.
Кто тогда испугался больше, раненный Пушкин или удачливый Дантес не знаю. Но с пистолетами мы во дворе не показывались, друг к другу не подходили, а фразу "Ну, давай! Что, испугался, да?" я забыла после этого случая. Аж до сегодняшнего дня.