Мистика "Божественной земли". Фиолент
Сюда приходят искать ответы и задавать себе вопросы, смотреть и слушать, любить и расставаться, искать и ... и не всегда находить, но уж точно приближаться к цели. Удивительное, можно сказать, мистическое место. Вернее даже не место, местность. Фиолентом называют не только сам мыс как таковой, а весь берег от Мраморной балки, что в 8 км к западу от Балаклавы, и почти до полуострова Маячный с Херсонесским маяком.
Здесь зачаровывает всё и во все ремена года - разноцветные слои древних минералов, занесенные по воле тектонических сили, каверны - "мазки" художников Ветра и Моря, бухточки, гроты, островки.
Но самое большое потрясение испытывает путешественник впервые оказавшись на краю обрыва, когда захватывает дух от высоты и необъятности пространства.
Из книги Евгения Маркова "Очерки Крыма" (1872):
"Один шаг из мертвой, безобразной пустыни, и меня вдруг охватило могущественное и грозное великолепие…
2. Передо мною, на страшной глуби и на страшное пространство, колыхалось синее, волнующееся море, переливавшее зеленью, багрянцем, серебром и чернью. Громадные утесы, обглоданные, оборванные, шагнули с обеих сторон в это ревущее море.
3. Больше ничего не было; это была какая-то безумно смелая, волшебная декорация, ничего похожего на то, что я когда-нибудь видел. Она горела и сверкала светом и красками. Она шумела и колыхалась одна в своей великолепной пустынности, без человека, без птицы, без живого дыхания. Она дышала, говорила, смотрела сама, не нуждаясь ни в чем и ни в ком, сама немая и безокая красота.
4. Образы искусства и поэзии, когда-то восхищавшие, мечты и сны, когда-то расцветавшие, тихо всколыхались в душе от этого внезапного озарения. Но живая красота все заполонила, все оттеснила на задний план, очаровав даже чувство…
В это мгновение я понял всю глубину смысла истертого книжного выражения: онеметь от удивления; я стоял и "не верил своим глазам", в буквальном значении слов, без стилистического преувеличения. Островерхие великаны сурово стояли среди колыхания и ропота, ступив неподвижною пятою…
5. Тот последний высокий утес, за которым берег поворачивает к северу и у ног которого с особенной злобой грызутся и пляшут волны, это - знаменитый мыс Фиолент… Его еще называли Партениум… На нем возвышалось, три тысячи лет тому назад, капище кровавой богине-девственнице; если это правда, то мысль, воздвигнувшая его здесь, была мысль художника и поэта.
Глубоко внизу торчат среди моря обломки утесов, когда-то возвышавшихся наравне с обстоящими меня великанами…
6. Бессмысленною и безустанною чередою бьют волны в эти утесистые островки, колонны и камни, рассыпаясь вокруг них и раздаваясь в обе стороны… Кажется, что сделают они им, и зачем несутся они на них с таким тупым упорством? Но они лучше нас знают свое дело, и точат, точат, не теряя терпения, базальт и кварц, и трахит, зная, что все им по зубам, что все помаленьку будет в их власти… "
7. А дальше без слов...
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
"Божественная земля" - один из вариантов трактовки названия Фи(е)олент. О правильности написания, как и точности названия мыса, дискуссии в среде краеведов, историков и археологов продолжаются по сей день.
Здесь зачаровывает всё и во все ремена года - разноцветные слои древних минералов, занесенные по воле тектонических сили, каверны - "мазки" художников Ветра и Моря, бухточки, гроты, островки.
Но самое большое потрясение испытывает путешественник впервые оказавшись на краю обрыва, когда захватывает дух от высоты и необъятности пространства.
Из книги Евгения Маркова "Очерки Крыма" (1872):
"Один шаг из мертвой, безобразной пустыни, и меня вдруг охватило могущественное и грозное великолепие…
2. Передо мною, на страшной глуби и на страшное пространство, колыхалось синее, волнующееся море, переливавшее зеленью, багрянцем, серебром и чернью. Громадные утесы, обглоданные, оборванные, шагнули с обеих сторон в это ревущее море.
3. Больше ничего не было; это была какая-то безумно смелая, волшебная декорация, ничего похожего на то, что я когда-нибудь видел. Она горела и сверкала светом и красками. Она шумела и колыхалась одна в своей великолепной пустынности, без человека, без птицы, без живого дыхания. Она дышала, говорила, смотрела сама, не нуждаясь ни в чем и ни в ком, сама немая и безокая красота.
4. Образы искусства и поэзии, когда-то восхищавшие, мечты и сны, когда-то расцветавшие, тихо всколыхались в душе от этого внезапного озарения. Но живая красота все заполонила, все оттеснила на задний план, очаровав даже чувство…
В это мгновение я понял всю глубину смысла истертого книжного выражения: онеметь от удивления; я стоял и "не верил своим глазам", в буквальном значении слов, без стилистического преувеличения. Островерхие великаны сурово стояли среди колыхания и ропота, ступив неподвижною пятою…
5. Тот последний высокий утес, за которым берег поворачивает к северу и у ног которого с особенной злобой грызутся и пляшут волны, это - знаменитый мыс Фиолент… Его еще называли Партениум… На нем возвышалось, три тысячи лет тому назад, капище кровавой богине-девственнице; если это правда, то мысль, воздвигнувшая его здесь, была мысль художника и поэта.
Глубоко внизу торчат среди моря обломки утесов, когда-то возвышавшихся наравне с обстоящими меня великанами…
6. Бессмысленною и безустанною чередою бьют волны в эти утесистые островки, колонны и камни, рассыпаясь вокруг них и раздаваясь в обе стороны… Кажется, что сделают они им, и зачем несутся они на них с таким тупым упорством? Но они лучше нас знают свое дело, и точат, точат, не теряя терпения, базальт и кварц, и трахит, зная, что все им по зубам, что все помаленьку будет в их власти… "
7. А дальше без слов...
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
"Божественная земля" - один из вариантов трактовки названия Фи(е)олент. О правильности написания, как и точности названия мыса, дискуссии в среде краеведов, историков и археологов продолжаются по сей день.