Любовная тоска или taedium vitae
Как ни странно, любовная тоска является одновременно пограничным состоянием и таким образом угрозой для жизни, но еще и признаком, что жизнь, в целом, удалась, и есть время на мелкий жемчуг.
Наверное, поэтому любовная тоска явление сугубо декадентское, лучше всего проиллюстрированное "Смертью в Венеции" Томаса Манна. Tоска по прекрасному мальчику кончается реальной смертью тоскующего художника: от дизентерии, конечно, от немытой клубники, но это как с поэтами Бродского, умирающими от туберкулёза, но думающими что - от любви.
У Манна была четкая концепция декадентства -Verfall und Verfeinerung - распад и утончение. Вконец утонченный человек оказывается нежизнеспособен, но чтобы создать такого человека, нужно несколько работящих и успешных поколений.
В начале "Будденброков" Манн показывает роскошных, психически и физически стабильных старых Будденброков, людей 18-го века, играющих на флейте за ужином и не жалующихся на здоровье. Искусство для них - в функции румынского оркестра, для хорошего пищеварения. А в конце "Будденброков" их правнук, маленький Ханно Будденброк, плод belle epoque, нервный прекрасный музыкант, умирает от тифа - но на самом деле не от него, конечно, а от собственной утонченности.
Он уже не может воспринимать музыку как что-то такое приятное к обеду, он ей живет, но таким жить нельзя.
Музыку можно заменить на любовь. У Манна умирают если не от туберкулёза, то точно от любви, и разницы почти нет.
Разумеется, все это существовало раньше декаденства, гораздо раньше, но отношение было другим.
"Страдания юного Вертера" - продукт сравнительно раннего 19-го века, почти автобиографическая вещь (у Гёте так же некрасиво застрелился один знакомый, да и сам гроссер дихтер в юности пытался еженощно заколоть себя кинжалом от любовных мук, но боялся поранить кожу и вместо этого занялся творчеством).
После выпуска романа все оделись в синие штаны и желтые жилеты (или наоборот?) стали массово стреляться. Там был романтизм, но несмотря на стрельбу не было очарования смертью, да и Гёте потом признавался, что Вертера осуждает (Кстати, куда лучше "Вертера" я считаю рассказ Ивана нашего Бунина "Митина любовь"). Это еще было работящее, жизнеспособное поколение, но уже начинающее слишком остро чувстововать.
Очарование смертью пришло, когда людям стало еще лучше жить. Никаких войн, индустриальная революция, весь этот югендстиль с его завитушками, полный разврат, короче. Утончились все. Ну потом кагбэ первая мировая, и ку-ку. После югендстиля строгий баухаус, никаких завитушек, лилий и кикимор, и декадентство потерялось в горке разбитых образов модернизма.
Но в эти дебри я вообще-то и не хотела лезть, а просто сказать, что если в наличии любовная тоска и охота стреляться, это значит, что пока нету мировых войн.
Короче, если любовная тоска, значит, все хорошо. Только надо вовремя остановиться, чтоб не истончиться полностью.