Энн из города N
В городе N за последние пару десятилетий стало необычайно пасмурно. Пронизывающий насквозь ветер, посмеиваясь, через ребра проскальзывал к самому сердцу - после этого затихал и неспешно удалялся - не взяв ни клочка внутреннего пре-наи-душевн-ейш-его тепла с собой.
Энн разглядывала небрежно повешенную на чугунную фигуру шляпу. Затем взгляд ее, в котором читалась разве что крайне приятная
опустошенность, перескакивал на стол, со стола - на окно. В квартиру на ночь зашла тишина, Энн снова на миг показалось, что она здесь совсем одна и что до самого утра ей можно делать все, что заблагорассудится. Перед ее глазами разворачивалась целая безмолвная картина из собственных воспоминаний прошлой ночи..
Энн всегда мечтала найти человека, с которым можно было бы говорить часами напролет до тех пор, пока не заболит язык. С этим же человеком обязательно можно было бы точно так же долго молчать и смотреть - то друг на друга, то в сторону, совершенно не моргая, обдумывая, почему с ними двоими - совершенно обыкновенными - случилось что-то совершенно невероятное.
Энн старательно изображала из себя такую же, как и все те, с кем она водилась - тот же смех с глупых шуток, те же недовольные гримасы в случае, когда вокруг творился абсолютный беспредел, и никакого, ни единого намека на то, что кружилось неспокойными мыслями за стеклышками голубых глаз. Эти мысли никогда не получалось уложить ровной упорядоченной стопочкой, в хаотичном танце они моментально менялись местами, путались между собой, выстраивались в замысловатые образы и рассыпались по всем
самым далеким уголкам сознания Энн. Она часто пропускала мимо ушей все, что на них вешалось, пытаясь уцепиться за память, пусть и совсем неосознанно. Потому она любила переспрашивать, пересматривать, переживать - в том числе и по разным пустякам.
Приближаясь к окончанию своего второго десятилетия, Энн постепенно училась брать на себя ответственность или хотя бы делать вид, что все под ее собственным бескрайне чутким контролем, даже когда все выходило из рук вон плохо.В душе Энн всегда бы осталась маленькой девочкой с белыми бантами в косичках и белыми гольфиками с досадно спрятавшимся за щиколотку пятном оттого, что "я не знаю, мам, я не знаю, как оно здесь появилось". Но ей уж больно нравилось вытворять такие интересные вещи, о которых маленьким девочкам думать строго запрещено..
Энн подошла к аккуратно застеленной кровати, отвернула уголок пледа и медленно опустилась на простынь. Энн поправила на себе измятое до вида ткани крэш платье и погрузилась в воспоминания, позволяя взгляду время от времени падать то на вертящееся кресло, то на письменный стол с отключенным ноутбуком, то на подушку по левую сторону от нее..
Энн испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие, рассматривая каждый фрагмент картинок из памяти. Они погружали ее в абсолютную беззвучную грусть, не требующую ни единого выражения эмоций. Она сидела, просто сидела, облокотившись на запястье левой руки о кровать, в то время, как картинки выдавали реверансы, сменяя одна другую. В
каждой один и тот же человек - парень, высокого роста, с такими же, как и у нее глазами. В голове отголосками звучал его бархатистый голос.. Он смотрел на нее, он ее обнимал и целовал ей плечи и шею, полушепотом произнося "Я самый счастливый.. Мне так хорошо.. Любимая.." и что-то про котов и про каких-то маленьких то ли непосредственно им выдуманных, то ли издавна мифических воображаемых чудиков у них обоих на плечах - у него на левом, у нее на правом. Они ими обменивались, смеялись над ними, говорили им какие-то до умиления добрые слова.
Каждый бы, увидев их улыбки, без сомнения заявил, что точно уверен, что им хорошо вдвоем. Им было вдвоем идеально.
Энн забывала про время, терялась в словах и перемешивала их с улыбками, покрывая его губы, щеки и нос поцелуями. Он улыбался в ответ и проводил языком по ее губам, что заставляло ее хохотать и уворачиваться от этого пусть и приятного, но очень щекотного ощущения. В животе Энн парила целая стая невесомых бабочек от осознания, что он с ней рядом, а она мысленно парила вместе с ними, затягивая его с собой.
Когда Энн снимала с себя одежду, он стоял рядом и гладил ее спину ладонями, иногда сменяя ладошки кончиками пальцев. Он касался губами то плеч, то губ, растворяясь вместе с ней в том, что Энн называла раем. Они ложились на прохладные простыни, когда в город пришла глубокая ночь, как раз тогда, когда еще оставалось время до рассвета, чтобы попробовать погрузиться в сон. А рано-рано утром он прижимал ее к себе всем телом, согревая их обоих неземным теплом. Она то и дело приоткрывала глаза, смотрела на него - спит или не спит? ..
Сейчас Энн смотрела на подушку, на которой они лежали, когда он сказал, что за что, за что - а за подушку он будет воевать. На нее снова нахлынуло волшебное чувство - такая приятная сладкая грусть о том, чего не вернуть, о том, что остается лишь вспоминать и ждать, что когда-нибудь это сможет повториться вновь.
По звуку будильника Энн открыла глаза, не сразу сообразив, что это жужжит, в тот же момент ее нежно обняли его сильные руки. "Доброе утро.." Остаток дня они проводили вместе - вместе вспоминали ночь, непременно улыбаясь и обмениваясь мимолетными поцелуями. В их нескончаемых неторопливых диалогах, преисполненных самыми теплыми и ласковыми фразами, мелькали всевозможные выражения лиц, которые они оба уже давно друг у друга изучили до последней морщинки возле глаз от искренней и светлой улыбки.
Энн знала, что она живет не зря, что есть тот человек на свете, которого она может делать счастливым изо дня в день. Тот, с кем она будет счастлива, что бы ни случилось, какие бы ненастья не подстерегали их двоих.
Рассматривая шляпу на фигуре, у нее перед глазами вышагивал его образ в этой самой шляпе, одетой то одной, то другой стороной, со словами "Я же говорил, что когда-нибудь обязательно украду ее у тебя.." На кисти руки той же фигуры "красовалась" прищепка для бумаг, в шутку, совершенно спонтанно им одетая. В каждом кубическом сантиметре воздуха было что-то от него, Энн этого не видела, она чувствовала, словно он еще рядом..
* * *
Следующая ночь наступила скоро. С одной подушкой на кровати Энн и его голосом в трубке "Спокойной ночи, кот.." - "Я люблю тебя.."
А Энн была уверена - вот он, тот самый человек, с которым можно говорить часами напролет до тех пор, пока не заболит язык. Именно он тот, с кем обязательно можно точно так же долго молчать и смотреть - то друг на друга, то в сторону, совершенно не моргая, обдумывая, почему с ними двоими - совершенно обыкновенными - случилось что-то совершенно невероятное.