О гранях таланта Гранина
Перепост из удачного и полного разными открытиями журнала Л.Эрикссон
Ну что, каково? Снова, как в юности, я сидела и строчила, рвала газеты на закладки, исписала мелким почерком шесть страниц А4, большая часть этого - здесь. Но кое-что и утаю. Последняя глава книги «По поводу смысла» - нечто, что трудно сравнить и сопоставить с чем-либо из прочитанного в отечественной литературе. Разве что с финалом «Царь-рыбы» Виктора Астафьева, хотя и совсем не похоже по форме. Я даже говорить об этом не могу, речь умолкает, и только слезы стоят в глазах.
Тот, кто впечатлен приведенными фрагментами, пусть пойдет и возьмет эту книгу в библиотеке. Или купит в магазине.
В Данииле Гранине я во все периоды своей жизни, на всех ее этапах, находила созвучие.
И мудрено ли? Гранин, как и я, инженер по первой профессии, по образованию. И это не могло не наложить отпечаток и на круг его писательских интересов, где всегда особым вниманием пользовалась наука и ее деятели, и на взгляд на мир - при всей глубине и тонкости родного сына великой русской литературы - сметливый, практично-находчивый, любопытный. Настоящий инженер «забронзоветь» и потерять живость восприятия не может, сколько бы ему не было лет, это мальчишество - «профессиональная болезнь», спасающая от многих других - пустого снобизма, легковерия, безжизненной идеологичности и бесцельного растворения в потоке чувств.
И хотя первая иллюстрация в книге - фотография смешного улыбающегося интеллигентного, но восторженного юноши в форме образца начала Великой Отечественной войны (Гранин сфотографировался вместе с двумя своими друзьями перед отправкой на фронт), и читатель не может не понимать, что возраст писателя весьма и весьма почтенный, поражает свежесть и яркость восприятия им мира, разнообразие цитат и тем. Размышления, воспоминания, яркие фразы, цитаты, письма друзей и читателей, материалы, не вошедшие в книги.
Страшные, горькие, неприукрашенные истории о судьбах людей, по которым катком прошли все ужасы и беды нашей истории. Письма потрясающи. Одно из них просто лишило меня сна. Женщина-блокадница Галина Иосифовна, как и многие другие, поделившаяся с писателем своей памятью - а писем были сотни, после издания книги Гранина в соавторстве с А.Адамовичем «Блокадной книги», - рассказала писателю про Полю, которая была домработницей в их семье до войны.
Когда репрессировали родителей, в семье совершенно одни остались две девочки. Поля фактически заменила им мать. Она растила их и воспитывала, работала и посылала переводы матери девочек в лагерь (с нею право переписки было, с отцом девочек - нет). Потом - война, младшую из сестер отправили в эвакуацию. Старшая осталась с Полей. Жертвенная любовь и огромная сила духа позволили Поле спасти приемную дочь. Как это часто бывало - ценою собственной жизни. Пересказать эту историю невозможно. Ничто не заменит простой и страшной правды этого рассказа, как и многих других.
Сколько судеб, сколько горя людского влилось в книгу, которой два писателя придали форму, стройность… Я читала «Блокадную книгу», а заставить себя перечитать - не могу.
В отличие от, например, «Зубра», который радовал меня несколько раз на протяжении моей жизни.
«Наше историческое прошлое все время в ремонтных лесах», - эта фраза писателя меня поразила. Он выставляет самый строгий счет советской эпохе, не перечеркивая ее, и не черня более заслуженного. Но и не пудря ее постыдных язв.
«Если кому персонально обязан Ленинград, так это Жукову и Косыгину». Стенограмма выступлений Хрущева - странных (как сейчас покажется любому, кто их прочтет), сбивчивых, дает представление об этой сложной и неординарной личности. Меня очень впечатлило описание аудиенции у Косыгина.
Изнанка деятельности писательских и научных организаций. Горестная, многие вещи делающая понятней. Иногда - грязная. Но не пошлая.
Боль и гнев перемежаются с уважением перед деловитым мужеством людей, делавшим свое дело, исполняющим долг.
И вот что я еще скажу. Книга, при всей своей яркости и занимательности, очень жесткая. Тем, кто разработал или принял для себя лично некую схему истории ХХ века и придерживается мысли, что было «так, а не иначе», а то, что в схему не вписывается - неправда, тем лучше ее не читать, поберечь нервы.
Но помнить о том, что ее написал фронтовик, старый и мудрый человек с огромным и разнообразным жизненным опытом, отрицать который не вправе никто - должны даже такие «исторические фантасты».
А те, кто не связан предубеждениями - в добрый путь, за книгой Даниила Александровича Гранина «Причуды моей памяти».