Сможет ли Индия стать новым Китаем?
Алексей Кущ подробно описывает в очередной статье очень интересный сюжет - попытки Запада выскочить из ловушки тотальной зависимости от Китая посредством переноса "мастерской мира" в Индию. Перечитав на сей счёт довольно много материалов американских, японских, китайских и европейских СМИ, могу констатировать, что попытки воспроизвести в Индии китайскую модель "мастерской мира", вырастить нового, уже полностью управляемого "кули", лишённого особых амбиций и затей, неизбежно упираются в несколько значимых препятствий.
Во-первых, современный нам Китай можно считать эталоном дисциплинарного общества, идеально приспособленного (предназначенного, собственно говоря) обеспечивать массовое индустриальное производство всего. До какой степени Китай не Индия, наглядно показывают недавние события в Бангалоре, индийском аналоге Кремниевой Долины.
Тайваньская Wistron подрядила шесть местных компаний обеспечивать производственный процесс на фабрике, где должны были выпускаться iPhone, преимущественно недорогих моделей. Подрядчики наняли почти 9 тысяч сотрудников и несмотря на то, что Wistron своевременно перечисляла средства на оплату труда, принялись "оптимизировать" выплаты. Когда задержки зарплаты достигли нескольких месяцев, начались протесты. Протесты закончились грандиозным погромом, в котором приняли участие более пяти тысяч контрактных рабочих и примерно две тысячи неизвестных. Начав с разгрома парковки и сборочных линий, участники беспорядков занялись складом готовой продукции. Ущерб составил около $60 миллионов, включая уничтоженное оборудование и украденные iPhone.
Случись эдакое где-нибудь в Шеньчжене, не только секретарь парткома предприятия, но и товарищи из горкома, а то и губкома положили бы партбилет на стол. Это в лучшем для них случае. Зачинщики и активисты массовых беспорядков отправились бы на несколько лет в тюрьму. Это в лучшем для них случае. Однопартийная диктатура это вам не лобио кушать. А вот в Индии нет своей "руководящей и направляющей", поэтому вместо компенсации ущерба власти штата обратились к Wistron с просьбой о погашении задолженности (т.е. украденных у неё же денег) в течении трёх дней. Ссылки и видосики с подробностями в третьем комментарии.
Во-вторых, фундаментальная особенность китайской индустрии это чрезвычайная (по глобальным меркам) плотность размещения производительных сил, обеспечивающих создание много больше 90% добавленной стоимости абс. большинства товаров. Логистические цепочки компактные, транспортное плечо производственной кооперации измеряется сотнями, максимум парой тысяч километров. Это прямо влияет на стоимость производства и конечную цену продукции. Ничего подобного Индия уже не сможет предложить в силу причин, изложенных по ссылке.
Очень важный момент заключается в том, что ради вот этого логистического преимущества китайцам пришлось пойти на концентрацию экспортных производств в относительно узкой прибрежной зоне, да и то преимущественно южных провинций. Следствием чего стали громадные внутристрановые диспропорции со всеми вытекающими последствиями, для сдерживания которых нужна вот эта сама однопартийная диктатура, готовая без колебаний вразумлять нетерпеливых и непонятливых, не говоря уже о злонамеренных и чересчур беспокойных.
Стоит напомнить, что, в-третьих, хотя оба государства очень увлекаются националистической риторикой, без устали массируя пасомым державное величие и кондовый патриотизм, имеет место значимое различие и в этой области. Китай, с некоторыми оговорками, является мононациональным государством, где ханьцы составляют порядка 93% населения. В такой среде этнический национализм плавно перетекает в национализм гражданский. Как в нынешних Польше, Венгрии или Южной Корее, например.
Это позволяет в случае большой государственной надобности разжечь в массах великодержавный шовинизм самого сурового пошиба без большого риска усилить внутренние противоречия.
В отличие от Китая индийское общество фрагментировано намного сильнее. Хинди и его диалекты охватывают всего лишь 42% населения. Огромная (в абсолютных цифрах) мусульманская община. Кастовая система. Феерический зоопарк верований и языков, которые и так сложно сплотить. Не случайно же сторонников национализма гражданского в Индии вновь и вновь сменяют адепты национализма индуистского, которые снова и снова затягивают хорошо нам знакомую песню про особые права представителей титульной нации на своей, богами данной земле.
На этом фоне, в-четвёртых, у Индии, в отличие от Китая, есть сосед, который имеет возможность бросить ей вызов на поле боя. Более того, может сделать это, по сути, в любой момент. Если что-то пойдёт не так, очередной военный конфликт с Пакистаном может быстро поставить крест на индийских амбициях.
Судя по тому, что мы знаем об индийских элитах, резкое усиление экономического и геополитического веса их страны непременно сопровождается головокружением от успехов и попытками переиграть итоги "величайшей геополитической катастрофы XX века", раздела Британской Индии. В некотором смысле этот конфликт двух ядерных держав играет роль предохранителя на пути чрезмерного роста индийской мощи.
При этом, в-пятых, сложно представить, чтобы Китай пассивно наблюдал за тем, как его снова пытаются ввергнуть в ничтожество, выпихивая с честно заработанного (созданного им из ничего) места в глобальной системе разделения труда. Инструментов противодействия у КНР более чем достаточно, а Индия более чем уязвима в силу множества причин.
Наконец, в-шестых, чтобы сделать из Индии новый Китай, необходимы колоссальные ресурсы. Ресурсы это не про "резанную бумагу" и электрические сигналы, кодирующие её количество в безналичных каналах обращения. Возвышение Китая пришлось на 90-е и нулевые, золотой век коллективного Запада, когда из закромов поверженного врага потоком шли высоколиквидные материальные, интеллектуальные и человеческие ресурсы на любой вкус. Крах СССР обусловил кратковременное, как оказалось, но значимое изменение режима функционирования мировой экономики. Второго такого случая, полагаю, уже не будет.
В целом идея сделать новый, правильный Китай подобна идее воссоздать СССР, с которой носятся в РФ. Или восстановить ядерный арсенал, о чём до сих пор мечтают в Украине. Такого рода исторические достижения вряд ли возможно воспроизвести волевым решением. Вряд ли возможно второй раз войти в ту же реку, потому что двадцать, тем более сорок и более лет спустя река уже совсем не та. Да и мы, по большому счёту, тоже.
Во-первых, современный нам Китай можно считать эталоном дисциплинарного общества, идеально приспособленного (предназначенного, собственно говоря) обеспечивать массовое индустриальное производство всего. До какой степени Китай не Индия, наглядно показывают недавние события в Бангалоре, индийском аналоге Кремниевой Долины.
Тайваньская Wistron подрядила шесть местных компаний обеспечивать производственный процесс на фабрике, где должны были выпускаться iPhone, преимущественно недорогих моделей. Подрядчики наняли почти 9 тысяч сотрудников и несмотря на то, что Wistron своевременно перечисляла средства на оплату труда, принялись "оптимизировать" выплаты. Когда задержки зарплаты достигли нескольких месяцев, начались протесты. Протесты закончились грандиозным погромом, в котором приняли участие более пяти тысяч контрактных рабочих и примерно две тысячи неизвестных. Начав с разгрома парковки и сборочных линий, участники беспорядков занялись складом готовой продукции. Ущерб составил около $60 миллионов, включая уничтоженное оборудование и украденные iPhone.
Случись эдакое где-нибудь в Шеньчжене, не только секретарь парткома предприятия, но и товарищи из горкома, а то и губкома положили бы партбилет на стол. Это в лучшем для них случае. Зачинщики и активисты массовых беспорядков отправились бы на несколько лет в тюрьму. Это в лучшем для них случае. Однопартийная диктатура это вам не лобио кушать. А вот в Индии нет своей "руководящей и направляющей", поэтому вместо компенсации ущерба власти штата обратились к Wistron с просьбой о погашении задолженности (т.е. украденных у неё же денег) в течении трёх дней. Ссылки и видосики с подробностями в третьем комментарии.
Во-вторых, фундаментальная особенность китайской индустрии это чрезвычайная (по глобальным меркам) плотность размещения производительных сил, обеспечивающих создание много больше 90% добавленной стоимости абс. большинства товаров. Логистические цепочки компактные, транспортное плечо производственной кооперации измеряется сотнями, максимум парой тысяч километров. Это прямо влияет на стоимость производства и конечную цену продукции. Ничего подобного Индия уже не сможет предложить в силу причин, изложенных по ссылке.
Очень важный момент заключается в том, что ради вот этого логистического преимущества китайцам пришлось пойти на концентрацию экспортных производств в относительно узкой прибрежной зоне, да и то преимущественно южных провинций. Следствием чего стали громадные внутристрановые диспропорции со всеми вытекающими последствиями, для сдерживания которых нужна вот эта сама однопартийная диктатура, готовая без колебаний вразумлять нетерпеливых и непонятливых, не говоря уже о злонамеренных и чересчур беспокойных.
Стоит напомнить, что, в-третьих, хотя оба государства очень увлекаются националистической риторикой, без устали массируя пасомым державное величие и кондовый патриотизм, имеет место значимое различие и в этой области. Китай, с некоторыми оговорками, является мононациональным государством, где ханьцы составляют порядка 93% населения. В такой среде этнический национализм плавно перетекает в национализм гражданский. Как в нынешних Польше, Венгрии или Южной Корее, например.
Это позволяет в случае большой государственной надобности разжечь в массах великодержавный шовинизм самого сурового пошиба без большого риска усилить внутренние противоречия.
В отличие от Китая индийское общество фрагментировано намного сильнее. Хинди и его диалекты охватывают всего лишь 42% населения. Огромная (в абсолютных цифрах) мусульманская община. Кастовая система. Феерический зоопарк верований и языков, которые и так сложно сплотить. Не случайно же сторонников национализма гражданского в Индии вновь и вновь сменяют адепты национализма индуистского, которые снова и снова затягивают хорошо нам знакомую песню про особые права представителей титульной нации на своей, богами данной земле.
На этом фоне, в-четвёртых, у Индии, в отличие от Китая, есть сосед, который имеет возможность бросить ей вызов на поле боя. Более того, может сделать это, по сути, в любой момент. Если что-то пойдёт не так, очередной военный конфликт с Пакистаном может быстро поставить крест на индийских амбициях.
Судя по тому, что мы знаем об индийских элитах, резкое усиление экономического и геополитического веса их страны непременно сопровождается головокружением от успехов и попытками переиграть итоги "величайшей геополитической катастрофы XX века", раздела Британской Индии. В некотором смысле этот конфликт двух ядерных держав играет роль предохранителя на пути чрезмерного роста индийской мощи.
При этом, в-пятых, сложно представить, чтобы Китай пассивно наблюдал за тем, как его снова пытаются ввергнуть в ничтожество, выпихивая с честно заработанного (созданного им из ничего) места в глобальной системе разделения труда. Инструментов противодействия у КНР более чем достаточно, а Индия более чем уязвима в силу множества причин.
Наконец, в-шестых, чтобы сделать из Индии новый Китай, необходимы колоссальные ресурсы. Ресурсы это не про "резанную бумагу" и электрические сигналы, кодирующие её количество в безналичных каналах обращения. Возвышение Китая пришлось на 90-е и нулевые, золотой век коллективного Запада, когда из закромов поверженного врага потоком шли высоколиквидные материальные, интеллектуальные и человеческие ресурсы на любой вкус. Крах СССР обусловил кратковременное, как оказалось, но значимое изменение режима функционирования мировой экономики. Второго такого случая, полагаю, уже не будет.
В целом идея сделать новый, правильный Китай подобна идее воссоздать СССР, с которой носятся в РФ. Или восстановить ядерный арсенал, о чём до сих пор мечтают в Украине. Такого рода исторические достижения вряд ли возможно воспроизвести волевым решением. Вряд ли возможно второй раз войти в ту же реку, потому что двадцать, тем более сорок и более лет спустя река уже совсем не та. Да и мы, по большому счёту, тоже.