(с)
Валя - милая скромная молодая женщина. Мы изредка встречаемся с ней на нашем бульваре, выгуливая собак. Пару месяцев назад она сказала мне, что в августе всей семьей летит в отпуск, к друзьям, через Молдавию. «Очень билеты дорогие», - пожаловалась Валя. Назвала сумму. Я тут же прикинула, что им куда дешевле было бы добираться через Украину. «Знаю, что дешевле, - согласилась Валя. - Но через Украину с нашими русскими паспортами нельзя». Я спросила: в каком смысле? «Украинские пограничники рвут русские паспорта, - вздохнула Валя. - Увидят, что русский, и рвут». Я опешила. Я спросила: откуда у нее эти сведения? Валя сказала, что ей об этом сообщили родственники. Я попросила, чтобы эти ее родственники назвали ей фамилии людей, которым порвали паспорта. Я говорила: вы представляете, какой был бы громкий скандал, если бы происходили такие вещи?! Но Валя стояла на своем. И я оставила попытки ее переубедить. Я только подумала, что эта война страхов и слухов уже нанесла по крайней мере одной московской семье ощутимый материальный урон.
Вчера я снова встретила Валю.
У нее вот-вот начнется тот самый отпуск. И она снова нервничает - теперь уже из-за ситуации на востоке Украины. Причем на этот раз она переживает не за себя. Она волнуется за сам по себе восток - что с ним будет, если народное ополчение потерпит поражение и восток захватит украинская армия?! «А что с ним будет?» - спрашиваю я. «Туда придут американцы!» «Зачем?!» - я даже близко не могу сообразить, что же такое Валя имеет виду. «А вы не знаете, зачем им восток? - Валя поражается моей тупости, - Чтобы добывать там сланцевый газ!» Я слегка шалею. «Валя! Зачем им добывать газ на востоке Украины? Насколько я знаю, они его добывают дома». «Правильно, - соглашается Валя. - Они добывали его у себя. Поэтому в Америке нет никакой природы. Все мертвое. Сланцевый газ - это же очень вредное производство. И теперь они придут травить Украину. А наша граница рядом». «Хорошо, - я решаю постичь Валины мысли до их логического конца. - А дальше? Что они с этим газом будут делать?». «Продавать!» - уверенно говорит Валя. «Американцы продадут чужой газ? А деньги кому же?» - продолжаю я ее мучить. Но Валя не промах. «Так они же для этого и продались американцам - все вот эти их лидеры!» - торжествующе объявляет мне Валя главный секрет украинской политики. Дальше я домысливаю уже сама: «Ага! То есть их президент разрешает американцам продавать украинский газ, а выручку они делят между собой? Так?» Валя удовлетворенно кивает головой. Конечно! Все из-за этого! Из-за проклятых денег! Все продались. И только честные ополченцы, которые разгадали эти циничные замыслы, продолжают стоять на страже интересов родной земли, они защищают эту землю от американской заразы во всех смыслах слова
Я, конечно, с Валей не спорила. Я тихо с ней распрощалась и пожелала хорошего отпуска. Я подумала, что тех вещей, о которых она говорит, я не слышала даже по федеральному «ящику». Я подумала, что эта пропаганда - она порождает уже over, сверх-пропаганду. Люди подсаживаются на страхи, на ужасы, потом они адаптируются к их дозам, требуют все больших и больших, и если им начинает того, что есть, не хватать, они сами продуцируют ту реальность, которая удовлетворяет их своими масштабами. В этом смысле телевидение служит только катализатором этих процессов, но на каком-то этапе оно им уже не нужно. Хуже того, они ему еще доверять перестанут, если оно продолжит мельчить, продолжит скрывать от них, к примеру, ту же теорию мирового сланцевого заговора. И если революция пожирает своих детей, то в этом случае наоборот, как бы дети не пожрали телевидение, породившее все эти их страхи, в которых им почему-то стало жить так комфортно, за которые они держатся с таким удовольствием. Я только не могу понять - почему. Это какая-то очередная загадка доверчивой русской души)