О НАЦИОНАЛЬНОЙ ГОРОДОСТИ
Прошу прощения за перекличку с сочинением основоположника ленинизма «О национальной гордости великороссов». Тому есть две причины.
Первая состоит в том, что в последние годы в России снова много и крикливо заговорили о национальной избранности и высоком предназначении страны в противовес всем остальным странам, особенно, конечно, Америке. Что самое любопытное, тон многих из этих высказываний сильно напоминает стилистику упомянутой выше статьи Ленина. Не хочу здесь ничего цитировать из нее, желающие могут найти и насладиться ею самостоятельно.
Вторая, и главная, причина в том, что у человека, несмотря ни на что, должен быть собственный фундамент, на котором он строит свое отношение к миру, своя личная «причина для гордости», помогающая ему стоять прямо (и в этом смысле тоже).
Так называемая «национальная гордость», а в других случаях «религиозная гордость», «расовая гордость» - это первое, за что с готовностью ухватывается ленивый человеческий ум. Но достаточно ли прочна и реальна сегодня эта коллективная гордость, чтобы за нее держаться? Вот в этом мы и постараемся разобраться.
Когда русский думает о своей стране и пытается определить ее характерные черты, первая мысль, которая приходит ему на ум - это то, что его страна огромна, необозрима, ни на какую другую не похожа, что в ней есть хорошие дураки и плохие дороги, что в ней воруют, что в ней правды не найти, умом ее не понять, чем-то там ее не измерить, но самое главное, перекрывающее это все - что у нее своя особая дорога, и что где-то в ней живет загадочная русская душа, которая гораздо душевнее всех других душ, а культура ее и общий творческий потенциал таковы, что если сложить все гениальные строчки всех гениальных произведений, написанных или еще не написанных на русском языке, получится линия, которую можно вытянуть отсюда не знаю откуда по самое туда не знаю куда.
Разумеется, я утрирую, но самое интересное во всем этом то, что все вышеперечисленное в той или иной мере имеет место, и за многие века принципиально не изменилось.
Давайте разберем последовательно.
Огромная территория. Сравнительно небольшое население, особенно в восточных областях.
Когда живешь в европейской части России и думаешь о своей стране, постоянно испытываешь чувство разомкнутости на восток. Отсутствует ощущение четких границ. Это порождает эффект безграничности также и в психологическом плане. Это отсутствие предела, или “бес-предел”, является одним из важнейших факторов, сформировавших характерные российские черты и национальный характер.
Избранность и особость. Для такого представления тоже есть основания. Россия - не запад и не восток, и ни западные, ни восточные правила не могут распространяться на нее в полной мере. Это постоянно порождало рассуждения об отдельной судьбе России и о разного рода “мистических браках” Запада и Востока на широком русском лоне.
А раз мы не похожи ни на тех, ни на других, значит мы особенные, и не просто особенные, а лучше и тех, и других.
Правда, прежде чем поддаваться подобным настроениям, стоит вспомнить, что западный мир был сформирован глубинными и древними иудейским, греческим, египетским, римским влияниями; восточный мир - не менее древними азиатскими: китайскими и индийскими, тибетскими. Чтобы оказаться “выше и лучше” как Запада, так и Востока, нужно найти и вырастить в своих недрах нечто, сопоставимое по значению и масштабу.
Академик Д.С.Лихачев, один из самых тонких знатоков русской культуры, писал, что в исторической миссии России нет ничего мистического, ее роль определяется прежде всего географическим положением. С одной стороны, русские княжества всегда стремились строить свои столицы как можно ближе к западным границам, как бы опасаясь оторваться от европейских стран. С другой - расширяться Россия могла только на восток, по дороге вбирая все восточные влияния, которые она встречала. И в результате нация оказалась между молотом и наковальней двух мощных культур, не принадлежа полностью ни одной из них, хотя и тяготея все-таки к западной и отстаивая свою “западность” перед многочисленными нашествиями с востока, а затем, когда ветер менялся, свою самость перед нашествиями с запада. Россия стала подлинным “мостом между народами”, но таким мостом, который не только связывал, но за обладание которым постоянно происходили столкновения между культурами-конкурентами.
Дальше - больше. Жизнь между молотом и наковальней по определению не может дать стране покоя. Ничто в ней не имеет времени устояться, все и всегда в постоянном движении, бунте, непокое. Любой правитель, который возьмется управлять такой страной, должен будет стать тираном, иначе у него очень мало шансов сохранить власть. Отсюда - отвратительная коррумпированная государственная машина и рабская ненависть-любовь народа к правителям.
Когда жизнь тяжела, возникает интересный феномен - в целом народе развивается нелюбовь и недоверие к настоящему.
Чехов писал: “русский человек любит вспоминать, но не любит жить” - то есть он живет не в настоящем, а в неком воображаемом пространстве: то в воспоминаниях о “великом прошлом”, то в грезах о “великом будущем”. Важные следствия этого - это охаивание всего своего с одной стороны и крайний национализм и ненависть к “богатому соседу”, с другой.
Ситуация такова, что в последние несколько десятилетий большинство факторов, действовавших в прошлом, перестают действовать. Расстояния сокращаются, границы становятся проницаемыми, интернет делает информацию доступной
повсеместно и мгновенно, люди общаются на любом расстоянии и т.д. До тех пор, пока народ или народность развивается изолировано и в состоянии сохранить свою замкнутость и отграниченность, еще имеет смысл говорить о национальных чертах. Но если границы открыты, все это постепенно перестает иметь какой-либо смысл. А процесс размывания границ идет безвозвратно, и национальная идея сейчас все больше превращается в самообман или еще хуже - в пропагандистский трюк.
Многонациональная, иррациональная, неупорядоченная Россия - это котел, в котором варятся
все противоречивые тенденции современного мира - в этом, похоже, ее призвание. Россию нельзя сделать западной страной, не станет она и восточной. Из далекой перспективы, как физической, так и исторической, становится очевидным, что хаос, коррупция и произвол властей в России как всегда были, так и будут всегда - не существует ничего такого, что могло бы изменить ситуацию.
Сила русской культуры, как это всегда было, в открытости, гибкости и способности адаптировать любые события настоящего момента. А политические власти, как всегда, будут пытаться остановить жизнь и придать ей геометрическую форму. Их нельзя осуждать за это, в этом их предназначение.
Культура не обладает свойством немедленного и непосредственного действия, каким обладает, например, оружие или политическая фразеология. Она нежнее, ранимее и очень легко поддается разрушению. И в то же время это единственная сила, способная держать целый народ живым, это кровь, текущая в его жилах. Вот эта нежная кровь культуры, текущая в жилах измученной нации, и есть самое ценное, что дает Россия миру.
Выход - не во внешней самоидентификации, какой бы она ни была. И конечно не в принадлежности к национальности, классу или клану. Единственное прочное основание может быть положено только внутри, и связь должна быть направлена не по горизонтали, а вверх. В конце концов, люди - не единственная и далеко не самая большая сила, действующая во вселенной. Существуют силы куда более могущественные и общности куда более высокие, чем принадлежность к определенной нации.
Первая состоит в том, что в последние годы в России снова много и крикливо заговорили о национальной избранности и высоком предназначении страны в противовес всем остальным странам, особенно, конечно, Америке. Что самое любопытное, тон многих из этих высказываний сильно напоминает стилистику упомянутой выше статьи Ленина. Не хочу здесь ничего цитировать из нее, желающие могут найти и насладиться ею самостоятельно.
Вторая, и главная, причина в том, что у человека, несмотря ни на что, должен быть собственный фундамент, на котором он строит свое отношение к миру, своя личная «причина для гордости», помогающая ему стоять прямо (и в этом смысле тоже).
Так называемая «национальная гордость», а в других случаях «религиозная гордость», «расовая гордость» - это первое, за что с готовностью ухватывается ленивый человеческий ум. Но достаточно ли прочна и реальна сегодня эта коллективная гордость, чтобы за нее держаться? Вот в этом мы и постараемся разобраться.
Когда русский думает о своей стране и пытается определить ее характерные черты, первая мысль, которая приходит ему на ум - это то, что его страна огромна, необозрима, ни на какую другую не похожа, что в ней есть хорошие дураки и плохие дороги, что в ней воруют, что в ней правды не найти, умом ее не понять, чем-то там ее не измерить, но самое главное, перекрывающее это все - что у нее своя особая дорога, и что где-то в ней живет загадочная русская душа, которая гораздо душевнее всех других душ, а культура ее и общий творческий потенциал таковы, что если сложить все гениальные строчки всех гениальных произведений, написанных или еще не написанных на русском языке, получится линия, которую можно вытянуть отсюда не знаю откуда по самое туда не знаю куда.
Разумеется, я утрирую, но самое интересное во всем этом то, что все вышеперечисленное в той или иной мере имеет место, и за многие века принципиально не изменилось.
Давайте разберем последовательно.
Огромная территория. Сравнительно небольшое население, особенно в восточных областях.
Когда живешь в европейской части России и думаешь о своей стране, постоянно испытываешь чувство разомкнутости на восток. Отсутствует ощущение четких границ. Это порождает эффект безграничности также и в психологическом плане. Это отсутствие предела, или “бес-предел”, является одним из важнейших факторов, сформировавших характерные российские черты и национальный характер.
Избранность и особость. Для такого представления тоже есть основания. Россия - не запад и не восток, и ни западные, ни восточные правила не могут распространяться на нее в полной мере. Это постоянно порождало рассуждения об отдельной судьбе России и о разного рода “мистических браках” Запада и Востока на широком русском лоне.
А раз мы не похожи ни на тех, ни на других, значит мы особенные, и не просто особенные, а лучше и тех, и других.
Правда, прежде чем поддаваться подобным настроениям, стоит вспомнить, что западный мир был сформирован глубинными и древними иудейским, греческим, египетским, римским влияниями; восточный мир - не менее древними азиатскими: китайскими и индийскими, тибетскими. Чтобы оказаться “выше и лучше” как Запада, так и Востока, нужно найти и вырастить в своих недрах нечто, сопоставимое по значению и масштабу.
Академик Д.С.Лихачев, один из самых тонких знатоков русской культуры, писал, что в исторической миссии России нет ничего мистического, ее роль определяется прежде всего географическим положением. С одной стороны, русские княжества всегда стремились строить свои столицы как можно ближе к западным границам, как бы опасаясь оторваться от европейских стран. С другой - расширяться Россия могла только на восток, по дороге вбирая все восточные влияния, которые она встречала. И в результате нация оказалась между молотом и наковальней двух мощных культур, не принадлежа полностью ни одной из них, хотя и тяготея все-таки к западной и отстаивая свою “западность” перед многочисленными нашествиями с востока, а затем, когда ветер менялся, свою самость перед нашествиями с запада. Россия стала подлинным “мостом между народами”, но таким мостом, который не только связывал, но за обладание которым постоянно происходили столкновения между культурами-конкурентами.
Дальше - больше. Жизнь между молотом и наковальней по определению не может дать стране покоя. Ничто в ней не имеет времени устояться, все и всегда в постоянном движении, бунте, непокое. Любой правитель, который возьмется управлять такой страной, должен будет стать тираном, иначе у него очень мало шансов сохранить власть. Отсюда - отвратительная коррумпированная государственная машина и рабская ненависть-любовь народа к правителям.
Когда жизнь тяжела, возникает интересный феномен - в целом народе развивается нелюбовь и недоверие к настоящему.
Чехов писал: “русский человек любит вспоминать, но не любит жить” - то есть он живет не в настоящем, а в неком воображаемом пространстве: то в воспоминаниях о “великом прошлом”, то в грезах о “великом будущем”. Важные следствия этого - это охаивание всего своего с одной стороны и крайний национализм и ненависть к “богатому соседу”, с другой.
Ситуация такова, что в последние несколько десятилетий большинство факторов, действовавших в прошлом, перестают действовать. Расстояния сокращаются, границы становятся проницаемыми, интернет делает информацию доступной
повсеместно и мгновенно, люди общаются на любом расстоянии и т.д. До тех пор, пока народ или народность развивается изолировано и в состоянии сохранить свою замкнутость и отграниченность, еще имеет смысл говорить о национальных чертах. Но если границы открыты, все это постепенно перестает иметь какой-либо смысл. А процесс размывания границ идет безвозвратно, и национальная идея сейчас все больше превращается в самообман или еще хуже - в пропагандистский трюк.
Многонациональная, иррациональная, неупорядоченная Россия - это котел, в котором варятся
все противоречивые тенденции современного мира - в этом, похоже, ее призвание. Россию нельзя сделать западной страной, не станет она и восточной. Из далекой перспективы, как физической, так и исторической, становится очевидным, что хаос, коррупция и произвол властей в России как всегда были, так и будут всегда - не существует ничего такого, что могло бы изменить ситуацию.
Сила русской культуры, как это всегда было, в открытости, гибкости и способности адаптировать любые события настоящего момента. А политические власти, как всегда, будут пытаться остановить жизнь и придать ей геометрическую форму. Их нельзя осуждать за это, в этом их предназначение.
Культура не обладает свойством немедленного и непосредственного действия, каким обладает, например, оружие или политическая фразеология. Она нежнее, ранимее и очень легко поддается разрушению. И в то же время это единственная сила, способная держать целый народ живым, это кровь, текущая в его жилах. Вот эта нежная кровь культуры, текущая в жилах измученной нации, и есть самое ценное, что дает Россия миру.
Выход - не во внешней самоидентификации, какой бы она ни была. И конечно не в принадлежности к национальности, классу или клану. Единственное прочное основание может быть положено только внутри, и связь должна быть направлена не по горизонтали, а вверх. В конце концов, люди - не единственная и далеко не самая большая сила, действующая во вселенной. Существуют силы куда более могущественные и общности куда более высокие, чем принадлежность к определенной нации.