Александр Дюма "Королева Марго". цитаты
- Генрих, вы требуете от меня разрешения загадки, которую в течение трех тысяч лет не могут разгадать философы всех стран. Никогда не спрашивайте у женщины, за что она вас любит; довольствуйтесь вопросом: "Любите ли вы меня?"
- ... Но вы знаете - во всяком счастье всегда чего-то не хватает. Даже Адам среди райского блаженства не чувствовал себя вполне счастливым и вкусил от злосчастного яблока, наградившего всех нас потребностью все знать, а поэтому в течение всей нашей жизни ищем то, что нам еще неведомо.
...ведь дружба королевы-матери ненадежна - это дружба тещи.
В те времена, о которых идет речь, королевские леса совсем не походили на теперешние охотничьи парки, изрезанные проезжими дорогами. Тогда леса не разрабатывались. Королям еще не приходило в голову стать торгашами, разбивать леса на делянки, на строевой лес и сечи. Деревья насаждались не учеными лесничими, а божиею десницею, бросавшей семена по воле ветра, и не выстраивались в шахматном порядке, а росли, где им удобнее, как в девственных лесах Америки. Короче говоря, в то время этот лес являлся надежным убежищем для множества зверей - кабанов, волков, оленей, - а также для разбойников...
- А король Наваррский?
- Он ничего не видит. Превосходный муж! Желаю такого же моей жене. Но боюсь, что такой будет у нее только во втором браке.
- Сир, я никуда не выйду из Лувра. Я даже готов по одному слову вашего величества направиться в любую государственную тюрьму, какую будет вас угодно мне назначить. но пока не будет доказано противного, я имею право называть себя самым верным слугой, подданным и братом вашего величества!
И Генрих с таким достоинством, какого от него не ожидали, раскланялся и вышел.
- Браво, Анрио! - сказал Карл, когда Генрих Наваррский вышел.
- Браво! За то, что он нас высек? - сказала Екатерина.
- А почему бы мне не аплодировать? Когда мы с ним фехтуем и он наносит мне удар, разве не говорю я "браво"? Матушка, вы напрасно так плохо относитесь к нему.
- А-а! Это вы, матушка! - сказал он, нахмурив брови.
- Почему, Карл, вы не прибавили "опять"? Это слово было у вас на уме.
- То, что у меня на уме, мадам, это мое дело, - ответил Карл грубым тоном, который временами появлялся у него даже в разговоре с Екатериной...
- Дело в том, что у тебя хорошие глаза, а видишь ты ими плохо.
- Может быть, сир, я сам того не зная, стал близорук?
- Хуже, Анрио, хуже: ты ослеп.
- Вот что! - удивился Беарнец. - Но, может быть, это случается со мной, когда я закрываю глаза?
- Да, да! Ты так и делаешь, - сказал Карл. - Как бы то ни было, я их тебе открою.
- Господь сказал: "Да будет свет, и бысть свет". Ваше величество являетесь представителем бога на земле, - следовательно, ваше величество можете сотворить на земле то, что бог творит на небе. Я слушаю.
Возвратясь домой в три часа утра, он до трех часов дня пролежал в постели: спал, мечтал и строил замки на том зыбучем песке, который зовется - будущее...
- На, возьми! Этот святой ковчежец я ношу с самого детства. Моя мать надела мне его на шею, когда я была малюткой и она меня еще любила...
Во время нервного кризиса, после таких великих потрясений, люди ревниво относятся к своей душевной боли, как скупец к своим сокровищам, и полагают врагом всякого, кто пытается отнять у них ее малейшую частицу.
- О! Она счастливица! Ей можно остаться здесь; можно плакать, можно горевать, сколько захочет. Она не королевская дочь, не королевская жена, не королевская сестра - она не королева!
- ... Только ненависть, дорогая, заставляет нас делать столько же глупостей, сколько и любовь.
- ... Но вы знаете - во всяком счастье всегда чего-то не хватает. Даже Адам среди райского блаженства не чувствовал себя вполне счастливым и вкусил от злосчастного яблока, наградившего всех нас потребностью все знать, а поэтому в течение всей нашей жизни ищем то, что нам еще неведомо.
...ведь дружба королевы-матери ненадежна - это дружба тещи.
В те времена, о которых идет речь, королевские леса совсем не походили на теперешние охотничьи парки, изрезанные проезжими дорогами. Тогда леса не разрабатывались. Королям еще не приходило в голову стать торгашами, разбивать леса на делянки, на строевой лес и сечи. Деревья насаждались не учеными лесничими, а божиею десницею, бросавшей семена по воле ветра, и не выстраивались в шахматном порядке, а росли, где им удобнее, как в девственных лесах Америки. Короче говоря, в то время этот лес являлся надежным убежищем для множества зверей - кабанов, волков, оленей, - а также для разбойников...
- А король Наваррский?
- Он ничего не видит. Превосходный муж! Желаю такого же моей жене. Но боюсь, что такой будет у нее только во втором браке.
- Сир, я никуда не выйду из Лувра. Я даже готов по одному слову вашего величества направиться в любую государственную тюрьму, какую будет вас угодно мне назначить. но пока не будет доказано противного, я имею право называть себя самым верным слугой, подданным и братом вашего величества!
И Генрих с таким достоинством, какого от него не ожидали, раскланялся и вышел.
- Браво, Анрио! - сказал Карл, когда Генрих Наваррский вышел.
- Браво! За то, что он нас высек? - сказала Екатерина.
- А почему бы мне не аплодировать? Когда мы с ним фехтуем и он наносит мне удар, разве не говорю я "браво"? Матушка, вы напрасно так плохо относитесь к нему.
- А-а! Это вы, матушка! - сказал он, нахмурив брови.
- Почему, Карл, вы не прибавили "опять"? Это слово было у вас на уме.
- То, что у меня на уме, мадам, это мое дело, - ответил Карл грубым тоном, который временами появлялся у него даже в разговоре с Екатериной...
- Дело в том, что у тебя хорошие глаза, а видишь ты ими плохо.
- Может быть, сир, я сам того не зная, стал близорук?
- Хуже, Анрио, хуже: ты ослеп.
- Вот что! - удивился Беарнец. - Но, может быть, это случается со мной, когда я закрываю глаза?
- Да, да! Ты так и делаешь, - сказал Карл. - Как бы то ни было, я их тебе открою.
- Господь сказал: "Да будет свет, и бысть свет". Ваше величество являетесь представителем бога на земле, - следовательно, ваше величество можете сотворить на земле то, что бог творит на небе. Я слушаю.
Возвратясь домой в три часа утра, он до трех часов дня пролежал в постели: спал, мечтал и строил замки на том зыбучем песке, который зовется - будущее...
- На, возьми! Этот святой ковчежец я ношу с самого детства. Моя мать надела мне его на шею, когда я была малюткой и она меня еще любила...
Во время нервного кризиса, после таких великих потрясений, люди ревниво относятся к своей душевной боли, как скупец к своим сокровищам, и полагают врагом всякого, кто пытается отнять у них ее малейшую частицу.
- О! Она счастливица! Ей можно остаться здесь; можно плакать, можно горевать, сколько захочет. Она не королевская дочь, не королевская жена, не королевская сестра - она не королева!
- ... Только ненависть, дорогая, заставляет нас делать столько же глупостей, сколько и любовь.