Едят ли хипстеры лобстеров?
Вопрос, вынесенный в заголовок - отнюдь не попытка неловкого каламбура. На самом деле это ключевой пункт весьма серьезной задачи: определение финансового потенциала (и, таким образом потенциала политического) представителей массовой молодежной субкультуры. И, кстати, правильный ответ: «Нет, лобстеров едят випстеры».
Для начала: кто вообще такие эти хипстеры? Проще - и совершенно неверно - было бы назвать их новым, модным молодежным движением. Проблема в том, что нет такого движения. По большому счету, и хипстеров-то никаких нет: найти человека, который бы в разговоре назвал себя этим именем, практически невозможно. Это как в «Бойцовском клубе»: первое правило - не упоминать даже само ключевое слово.
С другой стороны, хисптеров в наших городах-миллионниках пруд пруди: бесполые жертвы дистрофии в претенциозных очках с толстенной оправой, узких до невозможности джинсах, странной расцветки кедах, дедушкиных пиджаках и накинутой на плечи бабушкиной шалью встречаются в претенциозных кафе настоящими голодными стаями. И что самое интересное - если кто-то кажется вам хипстером - он хипстер и есть, даже если активно это отрицает.
Вся суть этой моды как раз в наследовании внешних атрибутов: как бы подчеркнуто независимый выбор одежды (на самом деле жестко попадающий в рамки стиля), эппломания (без айфона ты не человек), утомленная нарочитая утонченность и приверженность «независимым», но всенепременно глянцевым направлениям в музыке, искусстве и прочей мозговой пище. И при этом полное отсутствие «идеологической» базы: нет единой концепции, теории или мечты, которую бы разделяли бы все эти люди в узких штанах. Именно поэтому можно сказать, что хипстеров не существует - нет ничего глупее, чем классифицировать народонаселение по широте брючин.
Иными словами - быть хипстером - это просто-напросто стараться следовать определенной моде. Никаких иных атрибутов типичной молодежной субкультуры при этом не требуется - ни нарочитой верности заданной концепции, ни агрессивности в отстаивании ее, ни культа непримиримости, ни ценности «идеологически верного» поступка. Родители юных хипстеров счастливы: чадо не стало сатанистом и не душит кошек на кладбищах; не пошло в эмо и по средам не грозит от тоски резать вены; не «записались» в руферы и не пьет вечерами пиво на крышах.
Хипстеры - это почти солидно, они эдакие «чеховские девушки» всех полов. Хипстеры - это удобно: ты можешь быть в общности, которая ничего от тебя не требует. Поэтому хипстером можно быть и в 15 лет, и в 50. Можно было бы назвать их стилягами, но даже от стиляг требовалось соблюдение некоего неписанного кодекса - от хипстеров вообще никто ничего не ждет. Вот это и есть самая важная характеристика данного стиля - тотальная импотенция воли и духа. Быть безвольным стало модно - и это настоящая революция, которую человечество совершило над собственной психикой в начале XXI века.
Конечно, 99,9% народонаселения во все времена были преимущественно вялой и безропотной толпой. Но как бы социологи ни твердили о том, что властям при любом строе были выгодны безынициативные рабы - даже в самых тоталитарных обществах инициатива гражданина (конечно, только в определенных направлениях) приветствовалась, а эстетика лени и скуки как минимум не приветсвовалась: отсюда, например, культ спорта в фашистской Германии или сталинском СССР. Молодежные же субкультуры во все времена в той или иной форме эксплуатировали идею «протеста»: политического, музыкального, поведенческого.
Таким образом, тотальная ампутация инициативного начала из молодежного движения, превращение безынициативности в моду - это прорыв для современного общества потребления. Казалось бы, все прекрасно - от таких подданных не стоит ожидать неприятностей властям и загаженного подъезда соседям. Но здесь мы сталкиваемся с очередным парадоксом данного явления: в России одной из самой массовых составляющих митингов протеста стали те, кого условно можно считать хипстерами.
Этому есть объяснение: организаторы протеста, кто бы они ни были, смогли совершить очень важный шаг - сделали митинг таким же модным атрибутом молодежного стиля, как молескин. Гениальную по простоте идею весьма сложно реализовать - поэтому затея достойна восхищения. Ведь чтобы превратить, например, такую одиозную фигуру общества потребления как Ксения Собчак в «лидера оппозиции» - нужно быть великолепным режиссером и талантливым психологом.
Отсюда вернемся к важному вопросу отечественной действительности: могут ли наши доморощенные хипстеры стать востребованными живыми игрушками для электоральных забав? Пока что отечественный политический театр с доминированием буйных клоунов-мордобойцев не предполагает в своих декорациях уютного уголка для томного щуплого паренька с айподом - затопчут, не суйся.
Электоральную базу вялых модников всерьез не рассматривает ни оппозиция, ни провластные силы - да кому нужны эти жалкие несколько тысяч неудачников, всеми силами делающих вид, что они ни капельки не хотят быть похожими на представителей «золотой молодежи» (кстати, тех из них, кто не только давит своими «Мазератти» старушек, но и ходит на выставки, теперь принято называть випстерами - от VIP - и они, в свою очередь, копируют эстетику хипстеров!)?
И это огромная ошибка и признак профессиональной некомпетентности политических консультантов и с той, и с другой стороны. Действительно, хипстеров мало и их голоса ничего не значат. Они бесполезны на срежиссированных митингах: орать кричалки им лень, а десяток боксеров на рынке политического мяса обойдутся значительно дешевле и послужат эффективнее.
Подобную ошибку сделала российская власть: она забыла, что главные атрибуты хипстера - блог, твиттер, айпод, фотоаппарат. Такой инструментарий превращает хлюпика-очкарика в настоящего богатыря - в информационном поле, тем более в его интернет-части, граничащей с Европой. Именно поэтому Путин, эффективно задавив протесты на площадях, вчистую проиграл информационную войну (особенно с точки зрения западного потребителя информации).