Случай на реке во время войны.
Вот такой случай, вобравший в себя сразу многое и говорящий о многом: и о положении дел на транспорте во время войны (пароход набит пассажирами до отказа), и о строжайших порядках тех лет (охрана железнодорожного моста не пускает пароход с людьми на тенте), и о труде женщин на месте мужчин (помощник капитана - женщина), и о мужестве капитана в чрезвычайной обстановке (вдали от фронта - в тылу). Интересно бы знать, могли ли в те годы сообщить об этом случае газеты? Не знаю, по крайней мере - это отрывок из книги, напечатанной уже в 1990-е годы. Еще - что могло ждать капитана парохода, узнай об этом инциденте высокое начальство? Рассказ заканчивается такими словами: "Никаких сообщений, замечаний о нарушении правил плавания "Некрасовым" не поступило". Вот так, значит никто не выдал капитана. И это тоже ярко характеризует то сложное время.
Да что говорить - прочитайте...
"В 1942 году пассажирский пароход "Некрасов" отправился из Кирова рейсом до пристани Соколки. Он сделал обычный оборот от кировского дебаркадера и пошел вниз по реке. Начался очередной рейс, и по прошествии недолгого времени пароход стал подходить к Загарскому железнодорожному мосту. В то время существовало и строго соблюдалось правило: кроме трех сравнительно не длинных сигналов свистком, означавших "иду под железнодорожный мост", необходимо было убрать всех людей с тента, кормы и носа во внутренние помещения парохода. Никто не должен находиться на открытых местах во время прохождения судна под мостом.
В начавшемся рейсе на борт "Некрасова" было посажено около девятисот человек, и все свободные места, включая тент, были забиты людьми. Внутрь парохода все они войти не могли. Во внутренних палубных пространствах была такая теснота, что члены экипажа с трудом пробирались для выполнения своих служебных функций.
Капитан Иван Алексеевич Третников, находящийся в каюте и не отдыхавший еще перед ночной вахтой, стал готовиться для выхода в рубку, понимая, что стоящему на вахте помощнику будет трудно выполнить всю подготовку для прохождения под мостом.
Вахту несла первый помощник капитана Агния Александровна Салтыкова. При всем старании этой активной и требовательной женщины, а также при всех усилиях вахтенной команды спустить пассажиров с открытого тента внутрь не удалось, и пароход подходил к мосту в таком не соответствующем правилам виде.
Третников несколько замешкался, обходя пароход и осматривая его заполнение людьми, поэтому звуковые сигналы свистка о прохождении под мост застали его еще на нижней палубе. На лестничном трапе выхода на тент он услышал выстрелы и команду с моста: "Остановить ход, проход не разрешаю, убрать людей!" Когда он входил в рубку, машина парохода была уже остановлена, и А.А. Салтыкова встретила его взволнованным докладом: "Вот, людей внутрь разместить не удалось, под мост не пропускают, охрана стреляла, потребовала остановки парохода. Что будем делать?"
Только что протиснувшись по всему пароходу и наблюдая ехавших пассажиров, этих несчастных людей, поднятых войной с обжитых мест, капитан, очевидно, принял соответствующее решение и готов был сделать для них всё, что было в его, в общем-то, ограниченных возможностях. Особенно его настрой усилился, когда он увидел озабоченных и насторожившихся людей, расположившихся на тенте парохода. Они не понимали, почему их надо убирать, да и куда в такой тесноте это возможно.
Третников не ответил на вопрос своего старшего помощника, молча вышел на ходовой мостик правого борта, взял в руки рупор и направил его в сторону охраны моста. В тишине спокойного речного вечера громко прозвучали его слова: "Старший на мосту, слушай меня! Я капитан парохода. Пароход переполнен людьми, и я не могу их переместить вниз даже на время. Я даю ход и остаюсь на мостике. Если у тебя есть право, стреляй в меня!"
Он дал ход вперед, оставаясь на мостике. Очевидно, он о чем-то думал, внимательно вглядываясь в мост и в вооруженную охрану. Может быть, о том, что нарушает не просто правила плавания, но и предупреждение охраны, а, может быть, о несовершенстве этих правил или о том, что в войну везти надо столько, насколько позволяют возможности парохода?
Пароход, следуя вниз по течению, быстро проходил под мостом, с которого не раздалось больше ни выстрелов, ни команд. Когда пароход прошел мост, капитан спустился с мостика и, не заходя в рубку, молча направился вниз. Самым удивительным было то, что в этой страшной тесноте ему находилось место для свободного прохода.
Никаких сообщений, замечаний о нарушении правил плавания "Некрасовым" не поступило".
----------
Третников Н.И. Романтика и подвижничество капитанской службы на Вятке. Н.Новг., 1996. С. 92-94. Цит. по книге: Город, ковавший победу. Киров в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Книга I. Киров, 2012. С. 391-393.
Иван Алексеевич Третников - потомственный речник, отработал на реке Вятке 55 лет, из них 35 - капитаном. Капитан пассажирских пароходов "Ким" (1936-38), "Салтыков-Щедрин" (1939-41), "Некрасов" (1941-50), "Плеханов" (1951-62) и теплохода ВТУ-328 "Кировчанин" (1963-70). Награжден орденом Ленина.
Да что говорить - прочитайте...
"В 1942 году пассажирский пароход "Некрасов" отправился из Кирова рейсом до пристани Соколки. Он сделал обычный оборот от кировского дебаркадера и пошел вниз по реке. Начался очередной рейс, и по прошествии недолгого времени пароход стал подходить к Загарскому железнодорожному мосту. В то время существовало и строго соблюдалось правило: кроме трех сравнительно не длинных сигналов свистком, означавших "иду под железнодорожный мост", необходимо было убрать всех людей с тента, кормы и носа во внутренние помещения парохода. Никто не должен находиться на открытых местах во время прохождения судна под мостом.
В начавшемся рейсе на борт "Некрасова" было посажено около девятисот человек, и все свободные места, включая тент, были забиты людьми. Внутрь парохода все они войти не могли. Во внутренних палубных пространствах была такая теснота, что члены экипажа с трудом пробирались для выполнения своих служебных функций.
Капитан Иван Алексеевич Третников, находящийся в каюте и не отдыхавший еще перед ночной вахтой, стал готовиться для выхода в рубку, понимая, что стоящему на вахте помощнику будет трудно выполнить всю подготовку для прохождения под мостом.
Вахту несла первый помощник капитана Агния Александровна Салтыкова. При всем старании этой активной и требовательной женщины, а также при всех усилиях вахтенной команды спустить пассажиров с открытого тента внутрь не удалось, и пароход подходил к мосту в таком не соответствующем правилам виде.
Третников несколько замешкался, обходя пароход и осматривая его заполнение людьми, поэтому звуковые сигналы свистка о прохождении под мост застали его еще на нижней палубе. На лестничном трапе выхода на тент он услышал выстрелы и команду с моста: "Остановить ход, проход не разрешаю, убрать людей!" Когда он входил в рубку, машина парохода была уже остановлена, и А.А. Салтыкова встретила его взволнованным докладом: "Вот, людей внутрь разместить не удалось, под мост не пропускают, охрана стреляла, потребовала остановки парохода. Что будем делать?"
Только что протиснувшись по всему пароходу и наблюдая ехавших пассажиров, этих несчастных людей, поднятых войной с обжитых мест, капитан, очевидно, принял соответствующее решение и готов был сделать для них всё, что было в его, в общем-то, ограниченных возможностях. Особенно его настрой усилился, когда он увидел озабоченных и насторожившихся людей, расположившихся на тенте парохода. Они не понимали, почему их надо убирать, да и куда в такой тесноте это возможно.
Третников не ответил на вопрос своего старшего помощника, молча вышел на ходовой мостик правого борта, взял в руки рупор и направил его в сторону охраны моста. В тишине спокойного речного вечера громко прозвучали его слова: "Старший на мосту, слушай меня! Я капитан парохода. Пароход переполнен людьми, и я не могу их переместить вниз даже на время. Я даю ход и остаюсь на мостике. Если у тебя есть право, стреляй в меня!"
Он дал ход вперед, оставаясь на мостике. Очевидно, он о чем-то думал, внимательно вглядываясь в мост и в вооруженную охрану. Может быть, о том, что нарушает не просто правила плавания, но и предупреждение охраны, а, может быть, о несовершенстве этих правил или о том, что в войну везти надо столько, насколько позволяют возможности парохода?
Пароход, следуя вниз по течению, быстро проходил под мостом, с которого не раздалось больше ни выстрелов, ни команд. Когда пароход прошел мост, капитан спустился с мостика и, не заходя в рубку, молча направился вниз. Самым удивительным было то, что в этой страшной тесноте ему находилось место для свободного прохода.
Никаких сообщений, замечаний о нарушении правил плавания "Некрасовым" не поступило".
----------
Третников Н.И. Романтика и подвижничество капитанской службы на Вятке. Н.Новг., 1996. С. 92-94. Цит. по книге: Город, ковавший победу. Киров в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Книга I. Киров, 2012. С. 391-393.
Иван Алексеевич Третников - потомственный речник, отработал на реке Вятке 55 лет, из них 35 - капитаном. Капитан пассажирских пароходов "Ким" (1936-38), "Салтыков-Щедрин" (1939-41), "Некрасов" (1941-50), "Плеханов" (1951-62) и теплохода ВТУ-328 "Кировчанин" (1963-70). Награжден орденом Ленина.