М.Е. Салтыков-Щедрин в Вятке.
1. "Старого Гаврила за измятое жабо..."
Вот скажем, что мы узнавали о Салтыкове-Щедрине из советских учебников по литературе? "Истинный демократ, чье сердце, по собственным его словам, "истекало кровью" при зрелище бед народных..." Это, конечно, так. Истекать - истекало. А как ему не истекать кровью при взгляде на беды народа издалека? А вот взять поближе, под микроскопом - скажем, как с прислугой своей обращался Михаил Евграфович? Вот что пишет об этом Лидия Николаевна Спасская - по воспоминаниям её родителей: "Неприятным качеством М.Е. была и чрезвычайная грубость с прислугою. Гостеприимный и радушный, он любил пригласить к себе приятелей пообедать; но эти обеды бывали всегда очень тяжелы для гостей вследствие чрезвычайной раздражительности хозяина. Малейший промах или неловкость прислуги приводили М.Е. в ярость: он ужасно кричал, немилосердно бранился и с досады бросал на пол не так поданную вещь. Тут уж всем равно доставалось - и юному Гришке и бедному старому Платону (это слуги М.Е. Салтыкова в Вятке - Е.В.). "Пошехонские привычки" проявлялись тут во всем своем блеске... Отец мой не мог выносить таких сцен и большей частью уклонялся по возможности от салтыковских обедов, а в добрые минуты Михаила Евграфовича отец стыдил его и дразнил известными стихами Дениса Давыдова на либералов:
А глядишь, наш Мирабо
Старого Гаврила
За измятое жабо
Хлещет в ус да в рыло!
К чести нашего вятского Мирабо я никогда не слыхала, чтобы он в таких случаях поднял руку на своих людей - он довольствовался криком и бранью" (с.102).
Отличный пассаж - особенно это, последнее: "К чести нашего вятского Мирабо... он довольствовался криком и бранью". Ясное дело, Михаил Евграфович (25-летний барин), разражающийся бранью на престарелого Платона - это еще милейший и добрейший человек на фоне господ, швыряющих тарелки в прислугу и не брезговавших зуботычинами. А то вы говорите: "Сердце истекало кровью..."
М.Е. Салтыков в молодости.
Дом в Вятке на Вознесенской улице, где М.Е. Салтыков проживал во время ссылки.
2. "Он и мал, и мерзок - не так, как вы - иначе!"
Но что-то я издалека зашел. С чего начинает Л. Н. Спасская свой очерк о писателе? С объяснения: "Михаил Евграфович Салтыков прожил в Вятке целых восемь лет... В течение этих восьми лет он был, можно сказать, ежедневным посетителем дома моих родителей...следовательно, родители мои имели полную возможность хорошо его узнать, как человека, приглядеться ко всем особенностям его нравственной физиономии и много порассказали мне о нем" (с. 77). Да, вот он - гений в быту. Есть правда, слова Пушкина - о Байроне: "Народ с радостью читает исповеди, потому что подлости своей радуется - он мал как мы, он мерзок как мы. Врете, подлецы: он и мал, и мерзок - не так, как вы - иначе!" Согласимся. Более того, Лидия Николаевна говорит о писателе много хорошего, а в недостатках оправдывает его семейным воспитанием. Кроме того, неприятные характеристики гения вряд ли перекроют его литературный талант и отдалят поклонников. Как раз скучные, выхолощенные биографии и отталкивают напрочь читателя от "бронзового бюста".
3. "Зачем я написал эту чепуху!"
"Михаил Евграфович был сослан в Вятку в апреле 1848 года за повесть "Запутанное дело", помещенную им в мартовской книжке "Отечественных записок" того же года. Эта повесть юного автора (ему было только 22 года) представляет из себя подражание нашумевшим тогда "Бедным людям" Достоевского...в конце ее включен фантастический сон Мичулина (героя повести), в котором цензура усмотрела дерзкую аллегорию состояния России, - и автор в наказание был послан на службу в Вятку" (с.77-78). А внизу страницы - у Лидии Николаевны - примечание: "Сам Михаил Евграфович не любил "Запутанное дело", и, когда разговор заходил об этом его сочинении, обыкновенно хмурился и говорил: "И черт меня знает, зачем я написал эту чепуху!" Мне передавали это мать моя и покойный Филипп Киприянович Яголковский, не раз слыхавшие такой отзыв Салтыкова". Литературные грехи молодости, да еще с такими последствиями! Как тут не станешь ругаться. Все "неполные" собрания сочинений Салтыкова-Щедрина начинаются прямо с "Губернских очерков".
4. Жестокий жандарм и замерзающий Салтыков.
"Скабичевский рассказывает целую трагедию по этому поводу: будто бы в рождественские морозы за Салтыковым прискакал жандарм и, не давши ему времени, чтобы порядочно собраться в путь, захватил и повез его в легкой шубке. Михаил Евграфович непременно замерз бы дорогою, если бы брат его не смягчил жандарма и, нагнавши путников уже за заставою, не закутал в нарочно купленную теплую дорожную шубу, чем и спас его почти от верной смерти" (с. 78). Проклятые жандармы! Вас бы так!
Однако: "Салтыков выехал из Петербурга 28 апреля, а в Вятку прибыл 7 мая - вероятно, и одна-то шуба оказалась при таких условиях лишнею, а закутать его в две шубы в мае месяце было бы ни к чему не нужной жестокостью..."
Учтите разницу в 12 дней со старым календарем, то бишь выехал М.Е. из столицы по новому стилю десятого мая... Я так и вижу обливающегося потом гения в дорожной шубе в коляске посреди майских пейзажей.
Уж тёмно: в санки он садится.
"Поди! Поди!" раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник...
------------------------------------------------------------------
Источник:
Л.Н. Спасская. Михаил Евграфович Салтыков. Опыт характеристики. Памятная книжка и календарь Вятской губернии на 1908 год. Вятка, 1908.
Вот скажем, что мы узнавали о Салтыкове-Щедрине из советских учебников по литературе? "Истинный демократ, чье сердце, по собственным его словам, "истекало кровью" при зрелище бед народных..." Это, конечно, так. Истекать - истекало. А как ему не истекать кровью при взгляде на беды народа издалека? А вот взять поближе, под микроскопом - скажем, как с прислугой своей обращался Михаил Евграфович? Вот что пишет об этом Лидия Николаевна Спасская - по воспоминаниям её родителей: "Неприятным качеством М.Е. была и чрезвычайная грубость с прислугою. Гостеприимный и радушный, он любил пригласить к себе приятелей пообедать; но эти обеды бывали всегда очень тяжелы для гостей вследствие чрезвычайной раздражительности хозяина. Малейший промах или неловкость прислуги приводили М.Е. в ярость: он ужасно кричал, немилосердно бранился и с досады бросал на пол не так поданную вещь. Тут уж всем равно доставалось - и юному Гришке и бедному старому Платону (это слуги М.Е. Салтыкова в Вятке - Е.В.). "Пошехонские привычки" проявлялись тут во всем своем блеске... Отец мой не мог выносить таких сцен и большей частью уклонялся по возможности от салтыковских обедов, а в добрые минуты Михаила Евграфовича отец стыдил его и дразнил известными стихами Дениса Давыдова на либералов:
А глядишь, наш Мирабо
Старого Гаврила
За измятое жабо
Хлещет в ус да в рыло!
К чести нашего вятского Мирабо я никогда не слыхала, чтобы он в таких случаях поднял руку на своих людей - он довольствовался криком и бранью" (с.102).
Отличный пассаж - особенно это, последнее: "К чести нашего вятского Мирабо... он довольствовался криком и бранью". Ясное дело, Михаил Евграфович (25-летний барин), разражающийся бранью на престарелого Платона - это еще милейший и добрейший человек на фоне господ, швыряющих тарелки в прислугу и не брезговавших зуботычинами. А то вы говорите: "Сердце истекало кровью..."
М.Е. Салтыков в молодости.
Дом в Вятке на Вознесенской улице, где М.Е. Салтыков проживал во время ссылки.
2. "Он и мал, и мерзок - не так, как вы - иначе!"
Но что-то я издалека зашел. С чего начинает Л. Н. Спасская свой очерк о писателе? С объяснения: "Михаил Евграфович Салтыков прожил в Вятке целых восемь лет... В течение этих восьми лет он был, можно сказать, ежедневным посетителем дома моих родителей...следовательно, родители мои имели полную возможность хорошо его узнать, как человека, приглядеться ко всем особенностям его нравственной физиономии и много порассказали мне о нем" (с. 77). Да, вот он - гений в быту. Есть правда, слова Пушкина - о Байроне: "Народ с радостью читает исповеди, потому что подлости своей радуется - он мал как мы, он мерзок как мы. Врете, подлецы: он и мал, и мерзок - не так, как вы - иначе!" Согласимся. Более того, Лидия Николаевна говорит о писателе много хорошего, а в недостатках оправдывает его семейным воспитанием. Кроме того, неприятные характеристики гения вряд ли перекроют его литературный талант и отдалят поклонников. Как раз скучные, выхолощенные биографии и отталкивают напрочь читателя от "бронзового бюста".
3. "Зачем я написал эту чепуху!"
"Михаил Евграфович был сослан в Вятку в апреле 1848 года за повесть "Запутанное дело", помещенную им в мартовской книжке "Отечественных записок" того же года. Эта повесть юного автора (ему было только 22 года) представляет из себя подражание нашумевшим тогда "Бедным людям" Достоевского...в конце ее включен фантастический сон Мичулина (героя повести), в котором цензура усмотрела дерзкую аллегорию состояния России, - и автор в наказание был послан на службу в Вятку" (с.77-78). А внизу страницы - у Лидии Николаевны - примечание: "Сам Михаил Евграфович не любил "Запутанное дело", и, когда разговор заходил об этом его сочинении, обыкновенно хмурился и говорил: "И черт меня знает, зачем я написал эту чепуху!" Мне передавали это мать моя и покойный Филипп Киприянович Яголковский, не раз слыхавшие такой отзыв Салтыкова". Литературные грехи молодости, да еще с такими последствиями! Как тут не станешь ругаться. Все "неполные" собрания сочинений Салтыкова-Щедрина начинаются прямо с "Губернских очерков".
4. Жестокий жандарм и замерзающий Салтыков.
"Скабичевский рассказывает целую трагедию по этому поводу: будто бы в рождественские морозы за Салтыковым прискакал жандарм и, не давши ему времени, чтобы порядочно собраться в путь, захватил и повез его в легкой шубке. Михаил Евграфович непременно замерз бы дорогою, если бы брат его не смягчил жандарма и, нагнавши путников уже за заставою, не закутал в нарочно купленную теплую дорожную шубу, чем и спас его почти от верной смерти" (с. 78). Проклятые жандармы! Вас бы так!
Однако: "Салтыков выехал из Петербурга 28 апреля, а в Вятку прибыл 7 мая - вероятно, и одна-то шуба оказалась при таких условиях лишнею, а закутать его в две шубы в мае месяце было бы ни к чему не нужной жестокостью..."
Учтите разницу в 12 дней со старым календарем, то бишь выехал М.Е. из столицы по новому стилю десятого мая... Я так и вижу обливающегося потом гения в дорожной шубе в коляске посреди майских пейзажей.
Уж тёмно: в санки он садится.
"Поди! Поди!" раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник...
------------------------------------------------------------------
Источник:
Л.Н. Спасская. Михаил Евграфович Салтыков. Опыт характеристики. Памятная книжка и календарь Вятской губернии на 1908 год. Вятка, 1908.