Моя первая дацзыбао
Сей осенью по вечерам выходных повадились в нашем подъезде не социализировавшиеся горцы простые русские парни устраивать шабаши. И ладно бы просто собирались, но количество оставляемого ими на площадке полуторного этажа мусора превосходило всякое разумение. Народ возроптал; я преисполнился ещё большей мизантропии, но сборища происходили в такое время, когда идти разбираться «один против ста» (по чучхейскому выражению) у меня уже почти никакого желания не было. Поэтому в конце концов я распечатал и вывесил дацзыбао со слабой надеждой, что оно подействует:
Листовка, как можно видеть, довольно шизофреничная: с одной стороны я очень старался быть вежливым и воззвать к лучшим чувствам неведомых вандалов, с другой - посредством дема фактически обозвал их недочеловеками. Дополнительным доказательством ненормальности автора является то, что расстояние до помойки было с заслуживающим лучшего применения тщанием замерено по гуглокарте.
План обнаружил и ещё один недостаток: на лестнице у нас ужасно темно, ввиду того, что сколько-нибудь яркие лампочки стремительно воруют (я сомневаюсь, что дагестанцы и чеченцы, раз уж эту тему сейчас не обойдёшь). Но я понадеялся, что заинтригованные тусовщики посветят зажигалкой или мобильником.
Произвело ли дацзыбао воздействие - вопрос спорный. Прошлым вечером массы жильцов, возмущённые шумом и мощным потоком сигаретного дыма, собрали зондеркоманду, пошедшую разбираться. С одной стороны, тусовщики на этот раз оказались оснащены пакетом, в который, вроде как, складывали опустошённую тару, с другой - листовка была сорвана, а окурки по-прежнему набросаны под ноги толстым ковром.
Противная сторона состояла из трёх парней и трёх девчонок, предводительствовал ими сын самогонщиков с первого этажа (про него рассказывают плохое - тунеядец - и хорошее - порвал с бандой наркоманов (те тогда ещё приходили с неясными претензиями, сверкали ножами, а я милицию вызывал, подивившись из окна кухни, чем заслужил признательность его матери, во всяком случае)). Наши силы самообороны (вот, кстати, что на самом деле называется «милицией») сводились к двум парням и нескольким тёткам, преимущественно пожилым. Да, вот так грустно. Впрочем, в нашем перевесе в случае обострения конфликта я не сомневался: в конце концов, пока тусовщики пьют и курят, наслаждаясь обществом барышень (да, завидую), я общаюсь с железом и в этот раз даже не успел собрать волосы в хвост после тренировки.
До столкновения не дошло. Вожак (у японцев есть словечко, кажется, подходящее наилучшим образом,- «бандзё» (番長)), во-первых, козыряя пакетом, свалил вину на собирающихся днём на той же лестнице малолеток (беззастенчивая демагогия - от тех тоже бывает мусор, вроде кожуры семечек, но такого масштаба это бедствие не достигало); во-вторых, пообещал увести и никогда больше не приводить свою компанию; в-третьих, принялся бить себя в грудь, как самого, оказывается, ярого сторонника установки железной двери и домофона для обороны подъезда от враждебных сил.
Словом, обсуждение зашло в неинтересную мне степь. Я вовсе не хотел вытуривать тусовщиков, меня лишь не устраивало пробираться потом по колено в мусоре. С другой стороны, я (судя по всему, единственный в подъезде) противник идеи домофона: проблемы с людьми, по моему убеждению, должны решаться политическими, а не техническими средствами; кроме того, эта система кажется мне унизительной для того, кто снаружи, и напряжной для того, кто внутри. Однако, народ посчитал, что приемлемое решение найдено.
К слову, о дацзыбао. Конечно, она была не первой (пропагандистские листовки, расклеиваемые вдали от жилища, понятное дело, в счёт тут не идут), но предыдущая адресовалась кошке (кстати, кошке тех же самогонщиков с первого этажа), упорно предпочитавшей справлять нужду почему-то именно у нашей двери. С пришествием морозов она вновь к нам зачастила, а лоток (так, по существу, и не пригодившийся, ибо был испробован уже на излёте военных действий), между тем, успел перекочевать к матери с её не в меру многочисленным котопоголовьем.
Застукать зловредную Клавку так никому и не удалось, но на неделе я повстречал её на первом этаже и загорелся организовать ей встречу со своей тётушкой, дабы та объяснила ей всю ошибочность её поведения. Согласно хитрой задумке, напуганная на нашем придверном коврике кошка больше не сможет там расслабиться, и найдёт себе другое, отдалённое место. Вдохновлённый идеей, я сграбастал адскую тварюшку; она жутко зарычала, но я непреклонно поволок её наверх.
Тётушка, кажется, напугалась больше, узрев меня с кошкой наперевес, и в панике замахала на неё руками. Клавка умолкла, а глаза у неё стали что пятаки. Надеюсь, этот случай не травмировал ей психику непоправимо, но произвёл должное воспитательное воздействие. Во всяком случае, пока она нас оставила в покое.
Чтобы уж исчерпать мои познания в подъездных делах, добавлю про собаку с верхнего этажа («Над нашей квартирой Собака живёт, Собака живёт, Собака живёт. Лает собака И спать не даёт, Спать не дает Нам» © Э. Успенский). Как я понимаю, хозяева о ней не заботятся должным образом, а порой и вовсе выгоняют на лестницу. Собака лает и скулит; и мешает нам всем и жалко её.
Казалось бы: причём тут кавказцы?