О коллективистском потреблении при социализме
Один из любопытнейших наших коммунистических кружков, Союз революционных социалистов, опубликовал статью «Прогрессивность капитализма? Это смотря со стороны какого класса посмотреть!». Она вызывает у меня преизрядно несогласия и даже недовольства, но слишком обширна и сумбурна, чтобы мне захотелось вступать с нею в полемику, особенно сейчас, в последний безработный день, уже клонящийся на вторую половину. Нижеследующие рассуждения вызваны возражениями в комментариях некоего «Критика» (на кои я даже сгоряча ответствовал там же) и воспоминаниями о стародавних фундаментальных разъяснениях sahonko (произведших на меня формирующее впечатление ещё в 1990-х).
Итак, что делает общество, когда оказывается, что проживание, перемещение, работа или какое-либо иное функционирование в коллективной среде для всех или сколько-нибудь значительного числа индивидов непереносимо? Для начала, что делает социалистическое по моему общество.
Мы бросаем ресурсы на разрешение этой проблемы. То есть не на устранение, роспуск коллектива, а на обеспечение сносных условий в его рамках. Ну, там, демократизируем рабочую обстановку, делаем помещения попросторней, врубаем вентиляцию, оборудуем души, заменяем неповоротливые автобусы рельсовым транспортом, ускоряем и расширяем его, и т. п.
Если нам это удалось и компания других людей перестаёт походить на тюремную камеру, а доставляет естественные для человека как общественного существа радость и пользу,- ура, мы достигли «изобилия». Можно считать, что в этом аспекте у нас уже коммунизм.
Если проблема таким образом не решается без каких-то немыслимых временно-трудовых затрат, экологических издержек и недостижимых научно-технических прорывов, что же, тогда придётся «разбегаться». Пытаемся предоставить (почти) всем индивидуальные средства потребления (в этой области).
«Всем» - это важно. То есть не доле счастливчиков, вздохнущих (да, я знаю, что литературные нормы будущее время причастий не одобряют) с облегчением, а «нищеброды» пусть дальше мучаются (притом, что их возможности выбить спасение и для себя при этом ещё более сужаются, ибо самые деятельные и настойчивые имеют больше шансов «спастись» в одиночку). Нет-нет! Всем. Помните исторический спор Ксана и Гхора в «Мы из Солнечной системы» Гуревича?
В определённых условиях, и не то, что каких-то исключительных, такое решение может быть вполне социалистической мерой - как, например, скутеры в «Кот, проходящий сквозь стены» Хайнлайна. Они, впрочем, являются не вполне индивидуальным средством потребления: кажется, основная часть этой транспортной системы - не сами капсулы, а совместно используемая инфраструктура. Однако и индивидуальные средства потребления сами по себе для социализма не губительны - когда распространяются на всех и связанный перерасход ресурсов становится привычной мелочью, как с зубными щётками. Но и на пользу не идут - отчуждающее влияние при их внедрении надо как-то пережить, усвоить как чисто техническую меру, не подсев на «наркотик» индивидуализма.
Наконец, может быть и такое, что всем такие средства потребления не предоставишь. Как, например, с автомобилями. Если раздать их всем нуждающимся - эффект будет столь же верен, как у атомной войны: бесконечные пробки вплоть до полной оставновки всякого движения намертво, густой смог, безумная погоня за нефтью, сливаемой в миллионы жадных глоток, аварии, гиподинамия, изуродованные лужайки.
Тогда с тяжким вздохом обеспечиваем наиболее нуждающихся. Скажем, автомобили - инвалидам плюс тем, кому надо каждодневно ездить по каким-то экзотическим маршрутам (если маршрут один, на работу и обратно, и тем же маршрутом едут ещё тысячи человек, вручать каждому отдельный руль, мотор и полторы тонны дурного металла - бессмысленное безумие).
«Изобилия» нет, работаем над этим дальше. Заметьте: не над тем, чтобы обязательно реализовать этот или предыдущий вариант! Первый вариант в любом случае остаётся приоритетным, наиболее желательным.
Коммунизм от социализма можно отличить по тому, что первый вариант осуществляется не свирепым волевым усилием и с пятого на десятое, а легко, непринуждённо и, как правило, успешно - тому способствуют соответственно развившиеся структуры обсуждения и принятия решений.
А что происходит в общественно-экономической формации? Нечто совершенно отличное.
Почуявшие прибыль коммерсанты клепают средства индивидуального потребления, которыми снабжаются самые «достойные». В разных условиях пониматься может разное - знатные, богатые, заслуженные - но в любом случае это не самые нуждающиеся, а скорее наоборот, располагающие уже некоторым излишком средств, которые у них можно в реципрокном порядке материальным или символическим образом отщипнуть, приобщившись или приблизившись тем к их кругу.
Проблема из общей, каковой она естественно является, преобразуется в частную: выплыл или не выплыл. У кого есть силы - выплывет, кому не повезло - запирается внизу, в гетто неудачников. Наиболее нуждающиеся таким образом отделяются от общества, списываются со счетов и ограждаются социальным барьером.
Если речь о «развитом» обществе (как правило, это означает паразитический нарост, нахапавший в иных краях шальных прибылей, которыми он горазд поделиться со своими гражданами пущего спокойствия ради), наиболее нуждающимся сдохнуть не позволят. Для них будут развёрнуты всякие программы благотворительности или даже системного социального обеспечения. Типа, «хлеб и зрелища».
Наконец, как побочный эффект революционной борьбы пролетариата или коммерческих предприятий возможно, что собственническое общество, к собственному удивлению, осуществит какую-то меру коллективистского потребления. В таком случае оно, весьма вероятно, будет использоваться для извлечения прибыли, а в случае непригодности для этой цели - пребывать под угрозой демонтажа (как та же транспортная система в «Кот, проходящий сквозь стены»).
Вроде бы всё ясно. И тут появляется какой-нибудь тао чжу, буржуазный интеллигент, который мечтает о всеобщем благосостоянии, но видит его по-буржуазному, ибо капитализм прочно приучил его содрогаться при мысли о коллективизме и не видеть в нём ничего хорошего, окромя плохого - архаичной, отсталой, принудительной и травмирующей деревенской скученности (уж как я такие вещи ненавижу!):
«Тао Чжу говорит: „Идеалы коммунизма“ - это „уютные квартиры“, пусть „во всех домах по вечерам горит электричество, все ходят в опрятной и красивой одежде и выезжают на автомашинах…“. Короче говоря, его идеал - это „вкусно есть, красиво одеваться, жить в уюте“, это погоня за наслаждениями. Всякому, кто обеспечит его „вкусной пищей и уютной квартирой“, он готов продать свою душу и впридачу по дешёвой цене поднести вывеску „коммунизма“. Это самая гнусная предательская философия! Тога „коммунизма“ плюс крайний индивидуализм, составляющий суть капитализма,- таково определение „идеала коммунизма“ по Тао Чжу. Если исходить из этого определения, то не получается ли, что „идеалу коммунизма“ больше всего отвечает жизнь американской буржуазии?» (Яо Вэньюань, «О двух книгах Тао-чжу»).
А ведь не чуждый коммунизму человек, входил одно время в группу по делам культурной революции… Только коммунизм у него вышел буржуазный, собственнический. Потому что со своим классом порвать до конца не смог, самокритичности не хватило. Не понял, как и многие другие, что коммунизм отличается от общественно-экономической формации (проще говоря, социализм от капитализма) не тем, что все проблемы с потреблением разрешены раз и навсегда, вокруг кисельные реки с молочными берегами, оттуда хлебают все, сколько влезет, и никого даже не тошнит. Социализм от капитализма отличается способом разрешения проблем потребления: они не приватизируются, а разрешаются совместно, и именно это следует понимать под обеспечением «изобилия».