Улица-рыба
Без панк-допинга я могу существовать очень и очень недолго, а потому музыку в уши, все ручки до упора вправо (чуть-чуть до того, чтоб оглохнуть) и погнали. Лучше панк-рока на свете вообще ничего нет, я вам не вру - не умею.
Два раза заблудилась, пока дошла. Юра живет в 10 минутах ходьбы от Кремля, в аварийном доме, в подъезде с заколоченными окнами и покрытыми граффити стенами. Потолок зияет стропилами, коммуникации прогнили, замка на входной двери нет. Я уже и забыла, когда в последний раз бывала в подобных местах. Зато Юра каждое утро делает пробежку в Александровском саду.
Юра так вовремя, что даже не подозревает насколько. Когда друзья так внезапно оказываются рядом, именно когда нужно - это счастье, вообще-то. Он дразнит мою извечную жажду познания - учит плавить стекло и медь горелкой. Потом мы выжимаем сок из пакета моркови: выходит полтора стакана.
Года полтора назад при таких же обстоятельствах я бы, наверное, рыдала белугой. А теперь даже и не тянет, неужели излечилась? Мне сейчас одновременно и нужна, и не нужна компания. У Юры, похоже, так же. А погода такая, что даже собаки предпочитают воздержаться от прогулки. С неба сеет дождь. Кузнецкий мост изгибает мокрую мощеную спину.
- Смотри, -говорю. - У улицы чешуя. Улица - это рыба!
Он понимает, улыбается.
Мы заходим поесть к веганам. Мое неистребимое любопытство, желание все на свете перепробовать. Дайте мне вон тот красный суп и вот эту странную крупу с неизвестной зеленой херней. И компот. Спасибо.
В конце концов, куда может завести человека внутренняя готовность к одиночеству в сочетании с симпатией к веганской еде? Примерно куда угодно.
На улице он встает под дождем, запрокидывает голову, глубоко вдыхает и какое-то время стоит так.
Я не сразу понимаю, что он делает.
А потом просто осознаю без слов.
Он хочет прочувствовать и запомнить этот момент.
Не думала, что кто-то еще, кроме меня, делает так.
Два раза заблудилась, пока дошла. Юра живет в 10 минутах ходьбы от Кремля, в аварийном доме, в подъезде с заколоченными окнами и покрытыми граффити стенами. Потолок зияет стропилами, коммуникации прогнили, замка на входной двери нет. Я уже и забыла, когда в последний раз бывала в подобных местах. Зато Юра каждое утро делает пробежку в Александровском саду.
Юра так вовремя, что даже не подозревает насколько. Когда друзья так внезапно оказываются рядом, именно когда нужно - это счастье, вообще-то. Он дразнит мою извечную жажду познания - учит плавить стекло и медь горелкой. Потом мы выжимаем сок из пакета моркови: выходит полтора стакана.
Года полтора назад при таких же обстоятельствах я бы, наверное, рыдала белугой. А теперь даже и не тянет, неужели излечилась? Мне сейчас одновременно и нужна, и не нужна компания. У Юры, похоже, так же. А погода такая, что даже собаки предпочитают воздержаться от прогулки. С неба сеет дождь. Кузнецкий мост изгибает мокрую мощеную спину.
- Смотри, -говорю. - У улицы чешуя. Улица - это рыба!
Он понимает, улыбается.
Мы заходим поесть к веганам. Мое неистребимое любопытство, желание все на свете перепробовать. Дайте мне вон тот красный суп и вот эту странную крупу с неизвестной зеленой херней. И компот. Спасибо.
В конце концов, куда может завести человека внутренняя готовность к одиночеству в сочетании с симпатией к веганской еде? Примерно куда угодно.
На улице он встает под дождем, запрокидывает голову, глубоко вдыхает и какое-то время стоит так.
Я не сразу понимаю, что он делает.
А потом просто осознаю без слов.
Он хочет прочувствовать и запомнить этот момент.
Не думала, что кто-то еще, кроме меня, делает так.